Поль Верлен. Birds in the night

Вы никогда не знаете терпенья,
И это ясно мне само собой.
Вы так юны! И с беззаботной ленью
Томитесь гордо в клетке золотой!

Вам нежности неведомы крупицы,
И это ясно мне уже давно;
Вы так юны, надменная девица,
Что в сердце вашем пусто и темно!

В душе моей бесстрастное прощенье,
Покорное, что, впрочем, не беда,
Я сожалею только о мгновеньях,
Что без конца слагаются в года.

Признайтесь же, что я бываю правым,
Но становлюсь мрачнее с каждым днём,
Мои надежды сожжены огнём,
Вы предаёте всех, кто не по нраву.

Клянётесь вы и в голосе слеза,
И огонёк, чтоб жизнь продлить свою,
Лжёт самому себе – то лгут глаза,
Сколь не шепчите «Я тебя люблю!».

Увы, любовь не принесёт спасенья,
Другой любви ногами не поправ...
Я получу лишь удовлетворенье,
Едва пойму, что я, конечно, прав!

Так отчего, откуда эти слёзы?
Не любите вы, это решено,
Я, избегая жалостливой позы,
Страдаю в глубине души давно.

Да! я страдаю от любви жестокой!
Но я страдаю, как солдат в бою,
Что не падёт от раны неглубокой,
Влюблённый с детства в родину свою.

И вы, моя Красавица, в надежде
Страдания прибавите ещё,
Вы – Франция, безумная, как прежде,
И юноё Отечество моё.

Я не хочу омыть слезою строчки –
С чего я начал этот разговор? –
Что я в любви моей не ставлю точки,
Быть может, только открываю взор.

Моя любовь лишь память и не боле,
Под вашими ударами она
Страдает тяжко от обид и боли
И кровоточит ранами сполна.

Быть может, я грешу на вашу совесть,
И тайны угрызения её,
И вы, читая снова эту повесть,
В отчаянье. «Ах! фи! как плохо всё!»

Я снова вижу вас. Дверь открывая,
Я вижу вас в постели, вы без сил.
Но тело лёгкое любовь несёт нагая,
В объятьях ваших вас я закружил.

Какие поцелуи, сколько вздохов!
Я плачу сам и улыбаюсь вам.
Мне было грустно, хоть не стало плохо,
И это лучшее я не предам.

Но я не жду той встречи повторенья,
Той западни, в которую попал,
Я вспоминал минуту появленья,
А остальное только проклинал.

Я снова вижу вас! В наряде белом
С цветами на весёлом платьице,
Вы думали, каким заняться делом,
И скука отражалась на лице.

Супруга маленькая и девчонка,
Та самая, что с платьями пришла,
Я встретил взгляд ваш за вуалью тонкой,
И стали ясны мне мои дела.

Простите же меня! Из-за того ли,
Что помню я и чем, увы! горжусь,
Что не подвластно больше вашей воле,
Вы молнией мою разите грусть.

Порою, право, я Корабль Бедный,
Который в буре мачты растерял,
Не видя Богоматери победной,
О низверженье в бездну умолял.

Порой я Грешник с обречённым взором,
Которого лишь исповедь спасёт,
Который без надежды и укора
У Ада ожидает свой черёд.

Порой я опалён экстазом красным
Тех первых христиан, что алчут кровь,
Смеются над Иисусом и напрасно
Боятся принимать его любовь!

Брюссель. Лондон, сентябрь – октябрь 1872.



Видеоролик на https://youtu.be/aqHlkPlXqAM