Солдаты империи Глава 31

Сквозь адский шум непрекращающегося боя Сергей Рязанцев услышал сзади голос Игоря Васькова:
- Дай, я достану пулемётчика! 
- Чем? - спросил он.
Все найденные на складе ручные гранатомёты давно были использованы восставшими по назначению.
- Вот нашёл… - Васьков показал огнемёт «Шмель».
Противопехотный огнемёт недавно поступил в советские войска в качестве испытуемых образцов. Душманы каким-то образом добыли его и переправили в Пакистан для исследования. Сергей не знал этого и принял огнемёт, стреляющий кумулятивными зарядами за «муху» и прошипел:
- Стреляй быстрее!
Игорь трясущимися губами сообщил:
- Только целиться я не могу.
- Как не можешь?!
- Сорвано всё. Есть только труба.
Прицельные приспособления были сбиты, хотя она по внешнему виду была без повреждений.
- Стреляй либо лёжа, - посоветовал Рязанцев, - либо привстав на колено.
Он привстал на колено. Сергей лежал сбоку и видел, что Васьков наводил на цель по трубе, но вдруг опустил «Шмель» вниз, прямо перед собой. Он успел крикнуть:
- Выше!
Игорь не услышал и нажал на спусковой крючок. Граната ударила в землю, недалеко от него и шансов выжить у Васькова не было. Рязанцева в первый раз в жизни подняло над землёй. Он полетел вправо и врезался головой в стену, затем упал на чьё-то тело.
- Это была не «муха»… - запоздало понял Сергей.
В глазах у него мелькали звёздочки, и стояла красная пелена. У него из ушей текла кровь, он был контужен. Потом окружающий мир принял какие-то очертания. На месте взрыва зияла воронка. Мёртвый Игорь лежал с оторванными руками. 

Парашют
Лучший друг Николая Павлютенкова, Павел с детства мечтал стать десантником. Они родились в 1961году в одном роддоме города Балашиха Московской области, жили в одном доме, учились в одном классе.
- Я записал нас с тобой на прыжки с парашютом! - однажды сообщил другу Паша, когда они достигли возраста пригодного для риска.
Коля знал о его страсти, поэтому сопротивляться даже не попробовал. Он покорно поехал с другом на аэродром Тушино, откуда вылетали самолёты с любителями острых ощущений.
- Прыжки совершаются в течение всего дня при лётной погоде… - Павлютенков попробовал схитрить, надеясь, что они не успеют, но Павел развеял последние надежды на возможность избежать прыжка.
Они подъехали к одиннадцати, а успели записаться только на третий вылет. На каждый заход выходило часа по два, поэтому Коля совсем истомился в ожидании минуты счастья. В четыре часа дня пропыленный человек со списком, позвал их на инструктаж к третьему вылету. Кроме них была группа уголовного вида юношей, нервно похохатывающих и обменивающихся короткими нецензурными репликами.
- Всем парня по ночам снятся девчонки, - признался один из них, - а мне почему-то наш военрук капитан Анисимов, абсолютно голый...
- Просто тебе скоро в армию заберут! - фыркнул другой.
Их собрали вокруг ржавого турника с подвешенным к нему парашютом, засунули в болтающиеся лямки одного из страждущих, выдернули из-под него табуретку и инструктор скучным голосом забормотал премудрости парашютного спорта, изредка тыкая пальцем в экспонат.
- Что будет, если у меня не раскроется парашют? - спросил Юра.
- Ты приземлишься первым… - бесстрастно ответил инструктор.
Под его бормотание экспонат закатил глаза и обмяк, видимо, кровушка оттекла к ногам. Взволнованные друзья с криками:
- Юрк… ты эта чего эта… - вытащили из парашюта и привели в чувство.
Юра прыгать передумал. В ослабленном составе они потянулись на раздачу парашютов. Происходящее напоминало подготовку к аттракциону. На парней натянули тяжёлые мешки, запихивали, привязывали, защелкивал.
- Старые они какие-то… - присмотрелся Коля.
Парашюты выглядели как вещмешки беженцев из стран третьего мира. Инструктор весело сообщил:
- Эти мешочки с тряпьём старше вас всех вместе взятых.
- А они не рваные? - впервые встревожился Паша.
- Войну пережили, - ответил он, - переживут и вас!
После полной экипировки более-менее удобно стоять можно было, только согнувшись и уперев руки в колени. Надёжность крепления зависело от того, насколько сильно впивались лямки парашюта между ног. Это отвлекало от предстоящего, поэтому особо никто не нервничал. Напоследок их ещё проверили. Оказалось, что Павлу не досталось что-то важное.
- Фиксатора для запасного парашюта нет, - удивился инструктор.
Ему куда-то воткнули проволоку с привязанной верёвочкой.
- Первый, второй, третий, четвёртый пошёл! - их направили к самолёту.
Тот приветливо встретил их плохо замазанными выбоинами в борту.  При взлёте он издавал надсадно-рычащие хрипы, а при посадке казалось, что консервная банка страдает метеоризмом.
- По виду годился нашим парашютам в дедушки, - забеспокоился Паша.
Когда они забились внутрь и уселись в две шеренги друг напротив друга, инструктор еле протискивался между сдвинутыми коленями. Он с грустью смотрел на их болезненные улыбки и попросил ничего не делать без его команды. Потом открыл дверь самолёта и, высунувшись наполовину, принялся с интересом наблюдать за проплывающим внизу пейзажем.
- Мне прыгать первым… - Павлютенков  сидел у открытой двери. 
Он с тоской косился на крошечные домики, и квадратики полей, а под ногами заваливалось покрытое заклёпками дно. Самолёт набирал высоту. О том, что скоро надо будет шагать наружу, Коля старался не задумываться:
- Ради дружбы можно и не на такое согласиться!
Раздался тоскливый сигнал, напоминающий крик черепахи в брачный период. Инструктор велел приготовиться. Он встал в проёме, ощущая нарастающую панику. Они были на высоте тысячи метров. Инструктор по-отечески положил ему руку на плечо и сказал:
- Пошёл.
Он сопроводил команду сильным пинком чуть пониже спины и Павлютенков выпал в небо.
- Жутко до невозможности… - Коля стремительно летел вниз, болтаясь, как марионетка на последней ниточке, и ждал «динамический рывок», долженствующий оповестить исстрадавшуюся душу о том, что парашют соизволил раскрыться.
Прошла вечность, и наступило счастье. Мир остановился. Самолёт умчался дальше, исторгнув ещё несколько парашютистов, и стало очень тихо. Он не падал, висел в фантастической тишине, переполняемый восторгом и благоговением.
- Как же хорошо! - чувства рвались наружу.
Хотелось заорать, задрыгать ногами. Поделиться своим счастьем со всем окружающим миром. Чуть дальше его собратья по идиотизму исступленно матерились, захлебываясь от переполнявшей их радости. Только Павел захлёбывался рвотой.
- Помогите! - молил он небеса.
Тем временем земля медленно надвигалась. Под ногами проплывало поле, и приближался лес. Вспомнились слова инструктора о том, что приземляться на лес не очень хорошо.
- Вроде даже опасно… - Коля попробовал подёргать за стропы, долженствующие управлять парашютом, на что тот прореагировал заваливанием на бок.
После нескольких бесплодных попыток он бросил это занятие, хотя скорость падения значительно увеличилась. Страха не было, сверху лес казался декоративной клумбой с зелёными пушистыми кустиками деревьев.
- Все приземляются, как люди, - огорчился Павлютенков, - и только у меня всё как обычно…
Вытянув ноги вперёд, он сделал, как учили. Скрестил руки на груди венами к себе. Неожиданно земля резко рванула навстречу, а лес обнажился сухими ветками с множеством сучьев. Его с размаху кинуло на толстую ветку, но ему не удалось за неё зацепиться.
- Нет! - сухое дерево треснуло, и Коля продолжил падение, попутно собирая телом все ветки.
Парашют, вместо того, чтобы смягчить падение сложился использованным контрацептивом и со свистом летел следом. Приземлился он на пятую точку. Вздохнув, прислушался к ощущениям:
- Забитая мышца предплечья, слегка разбитый нос и пучок мелких царапин, но жив и здоров. И я прыгнул с парашютом!
Парашют умудрился запутаться в ветках в паре метров над землёй, и снять его в одиночку у Павлютенкова не получалось. Неподалёку метрах в тридцати висел на дереве Паша и горько плакал:
- Я больше не хочу быть десантником!
Инструктор нашёл их минут через двадцать и помог спуститься на землю. У него не раскрылся парашют, запасной ему удалось распустить, когда до земли оставалось метров двести.
- То, что остался жив, - признался он, - просто чудо!
- Если бы нас нашли чуть позже, - ныл Паша, - то спасать было бы нечего, комары в лесу просто ошалели от свалившегося счастья.
- Я удивляюсь, как они нас с дерева не стащили… - согласился Коля.
Он услышал слова инструктора, что за него волновался больше всего:
- Было видно, как над лесом парашют сложился и резко скользнул вниз...
Остальные из их группы приземлились удачно. Один сильно ушиб ногу, второй опустился на вспаханное поле и вымазался по уши, третий вывихнул руку. Паша понял, что служба в десантных войсках его не привлекает.
- Нужно «косить»! - решил он при прохождении медицинской комиссии.
Кабинет психолога находился на втором этаже. Павел зашёл в кабинет и положил ему листок на стол, попросив подписать. Доктор прочитал его заявление о желании служить в десантных войсках, подписал, он взял ручку и дописал над подписью:
- Даю разрешение на вылет.
Паша открыл окно и выпрыгнул с бумажкой в руке. Результат - сломанная нога и билет на «гражданку». А Николай честно прошёл комиссию и был призван на службу.
- По иронии судьбы меня отправили в десантуру! - написал он другу.
Несколько месяцев он провёл в «учебке» в Черчике. Готовились они к первому прыжку с парашютом, и Павлютенков не понравился инструктору:
- Спорим, что после прыжка трусы у тебя будут грязные?
- Почему Вы так думаете? - справедливо обиделся Коля.
- Такие как ты всегда обсираются...
Всё отделение отпрыгало без происшествий, инструктор спросил его:
- Ну, чё, боец, обосрался?!
- Никак нет, товарищ капитан.
- Не может быть! - не поверил он тщедушному солдату.
- Может я и обосрался, но трусы у меня чистые. - Павлютенков торжественно вынул трусы из кармана. - Вот они!
Колю в учебной роте зауважали. Он строил планы остаться в «учебке» сержантом, но злопамятный капитан помешал спокойному течению службы.
- В Афгане ты точно обосрёшься! - пообещал он.
За первые недели пребывания Павлютенков понял, что попал в ад. Ему довелось участвовать в боях и убивать людей. Их десантный батальон устраивал засады на идущие в Пакистан караваны и уничтожал всех, кто двигался по нелегальным путям.
- Война - суровое время! - оправдывались товарищи после расстрела из пулемётов и АГС каравана, обыскивая тела убитых женщин и мужчин.
Вычисляя «кассира» по коврику для намаза, чтобы забрать деньги. Добыча шла в общак и оттуда оказывалась помощь раненым. Он видел, как закованным в гипс «карандашам» прятали «баксы», отправляя в Ташкентский окружной госпиталь, потому что все медикаменты платные.
- Венгерский доксициклин стоит двадцать пять рублей, - сказал старослужащий солдат, заметив его интерес. - Все знают и все помалкивают. 
Умом Николай понимал их правоту, но сердце страдало от всеобщей жестокости. Вскоре ему пришлось участвовать в десантной операции, притушившей на время его душевные метания.
- Наши колонны к Хосту уже не могут пройти, - поставило задачу командование. - Нужно разблокировать перевал!
Несколько лобовых атак успеха не имели. Душманы сильно укрепили позиции и легко отбили нападение. Поэтому шурави пошли на хитрость. Ранним утром над Сатэ-Кандавом появилось несколько транспортных самолётов, откуда на перевал буквально посыпались десантники. Обалдевшие от их наглости боевики схватились за оружие. Десантников расстреливали в упор из автоматов и пулемётов.
- Аллах акбар! - только когда десантники, мёртвые, как хотелось бы моджахедам, достигли земли, стало ясно, что боевиков ловко провели.
Оказалось, под видом бойцов советское командование высадило в Сулеймановы горы «бригаду манекенов», облачённых в советскую форму.
- Комбинезоны набили тряпками, утяжелив камнями, и получили отряд десантников, способных блестяще выполнить задачу! - оценил Павлютенков, участвовавший в изготовлении чучел.
Каждая точка душманов, открывшая огонь, была отмечена самолётом-разведчиком, а данные переданы артиллеристам. В следующие четыре часа укрепрайон Срана был сметён с лица земли огнём артиллерии. Когда к обеду на перевал поднялись десантники, Сатэ-Кандав встретил их тишиной.
- Путь свободен! - бойцы приступили к зачистке Сраны.
Они поймали шесть «духов», решили привезти их на базу, чтобы допросить. Нужно было выведывать данные, где могли находиться остальные и расположены тренировочные лагеря. 
- Существует закон, по которому либо ты, либо тебя! - убеждали товарищи Николая. - И нужно делать выбор.
В вертолёте, на высоте двух километров солдаты узнали, что кормить врагов нечем. Открыли двери и душманов отправили в полёт без парашютов.
- Зачем? - он хотел воспротивиться зверству, но промолчал.
Жестокость боевых товарищей запала ему в душу. Павлютенков часто представлял, что его самого сбрасывают с вертолёта. Не выдержав ежедневных мучительных ожиданий, он при первой возможности ушёл из расположения части и сдался в плен моджахедам.