Короткие встречи

Январь

Час работы робота стоил баснословных денег. А они всё снимали дубль за дублем. Коля, артист, убеждавший робота пропустить его на территорию банка, устал и начал ошибаться. Было далеко за полночь.

– Александра Ивановна, что делать-то то будем? – помощник режиссера Аллочка, трагически округлила и без того круглые, глаза. – Мы не можем ещё брать робота! У нас бюджета нет.

Саша тяжело вздохнула. Это было против её правил, но бюджет надо было спасать. Достав из глубокой сумки бутылку виски она объявила перерыв.

– Всем боевые 50 грамм, – Саша окинула взглядом вмиг повеселевшую съёмочную группу, накинула пальто и пошла на улицу.

Московская ночь была тиха и пронзительна. Вспомнился Пушкин:
Прозрачно небо. Звёзды блещут
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух...

Сверху из совершенно ясного неба тихо планировали крупные ломкие снежинки.
Неожиданный мороз среди слякотной московской зимы удивлял и радовал.
Кутузовский проспект спал. Не было даже обычных для него гонщиков.

Саша обернулась и через прозрачное стекло огромных витрин просмотрела на ребят из съёмочной группы, они чокались пластиковыми стаканчиками и что-то оживлённо обсуждали.

– Теперь веселее пойдёт, – с облегчением подумала Саша, отворачиваясь от витрины.

Рядом стоял молодой человек. От неожиданности она вздрогнула и отступила на шаг. Впрочем, он выглядел вполне миролюбиво: модные кроссовки и джинсы, тонкая, не по сезону, курточка и какая-то невнятная трикотажная шапка, сильно натянутая на уши, видимо, в отчаянном желании хоть как-то согреться. За спиной виднелся жёсткий кофр от гитары.

– Парень, ты откуда взялся? Не было же тебя...

– Пришёл, – как-то бесхитростно ответил он.

– А... Я думала с неба спустился.

– Я же не ангел, – совершенно серьёзно возразил он. – Я по дороге пришёл.

– А что ж ты ходишь один по пустынным дорогам в такой неурочный час? – она сочувственно наблюдала, как он переминается с ноги на ногу. – Совсем замёрз, наверное?

– Спасибо, всё нормально. Я сибиряк.

– Курточка не по сезону, на тонкой подкладке, – почти процитировала она фразу из набившего оскомину новогоднего фильма.

– У меня самолёт через 6 часов. Решил погулять. Вылетал в Москву, плюсовую температуру обещали, а тут: минус двадцать пять. Не рассчитывал...

Какой красивый голос, профессионально отметила она. Богато окрашенный модуляциями баритон с лёгкой хрипотцой.

– Да, у нас бывает. Это же прогноз. Вероятностный. На сей раз не угадали. Пойдём погреешься.

– Спасибо. А это удобно? У вас там что-то интересное происходит.

– Съёмки, – она пропустила его перед собой в высокие стеклянные двери. - Как звать-то тебя?

– Вадим.

– А я – Саша. Проходи, не тушуйся.

Живительная сила шотландской жидкости цвета мёда делала своё дело: ко всем словно пришло второе дыхание. Снимали они рекламный ролик для банка. Банк этот давно уже заказывал у Сашиного агентства разного рода полиграфию и сувенирную продукцию. Тоска, да и только. А тут вдруг обратились за роликом. Не стали обращаться к крутым продакшн-студиям. Понятно, хотят хорошо и дёшево: неизбывная мечта всех заказчиков. Саша вздохнула и стала обзванивать коллег. В январские каникулы жизнь замирает, поэтому ребята, кто не уехал в отпуск, согласились поработать за небольшие деньги.

К утру съёмочная смена наконец-то закончилась. Саша, на правах представителя заказчика, контролировала процесс завершения: чтобы всё было убрано и стояло на своих местах. Она уже собиралась звать охранника, чтобы сдать ему ключи, как внезапно обнаружила в углу мирно спящего в обнимку с гитарным кофром Вадима.
Она потрясла его за плечо:

– Парень, вставай! Улетел твой самолёт!

Он неохотно разлепил веки и посмотрел на неё мутным ещё ото сна взглядом. Глаза у него были какого-то невероятного цвета: светло-зелёные, ближе к зрачку радужка становилась почти оранжевой. Такие янтарные глаза... Он окончательно проснулся.

– А я знаю. Я передумал. Не полечу.

– С чего бы это вдруг? – Саша присела рядом.

– А интересно у вас здесь. Решил остаться.

– Так мы уже закончили. У тебя есть, где остановиться?

– Не-а, – он сладко потянулся.

– Хорошо, сейчас гостиницу организуем, – она потянулась в карман за телефоном.

– Спасибо, не беспокойтесь, – остановил он её. Потом изрядно смутившись добавил:
– У меня денег нет.

– Вот те раз! Что же с тобой делать, отрок во вселенной? – озадачилась Саша.

– Да вы не волнуйтесь, я сейчас уйду.

– Э! Так дело не пойдет! Своих не бросаем. Поедем ко мне в агентство, там можно перекантоваться.

На такси они подъехали к большому жилому зданию начала 20 века на Большой Ордынке. Саша дернула ручку двери, но она оказалась заперта.

– Странно...

– Сегодня же воскресенье.

– Ах, совсем забыла, – Саша стала искать ключи в сумке.

Она провела его в свой кабинет: довольно просторную комнату. В центре стоял большой стеклянный стол, за которым она обычно работала. Также в кабинете располагались стеллажи и большой диван, очень способствовавший проведению мозговых штурмов в неформальной дружественной обстановке.

– Располагайся, а я поеду. Уже двое суток дома не была. В понедельник придумаем, что с тобой делать. На кухне – чай, кофе, печенье и бутерброды. Вику, секретаря моего, не пугай. Я предупрежу её о твоём присутствии. Плед и подушка в диване. Не обижайся, но дверь я запру на ключ. До завтра.

Собственно, она могла никуда и не торопиться: муж Сергей на суточном дежурстве в клинике, старший сын Иван с женой отдыхают в Сочи, младший, Антон, там же недалеко: катается на лыжах на Красной поляне. Но дома её ждала тёплая ванна и верный кот.

В понедельник она опоздала на работу. Вообще-то, это было не опоздание, ибо начальство не опаздывает, а задерживается. Как бы это не называлось, но появилась в офисе она на час позже обычного. Отдав распоряжения секретарю Вике, она прошла в кабинет.

Вадим сидел на диване и что-то читал в планшете. Стройный высокий шатен, коротко стриженный по текущей моде. Даже побрился. Красивый парень, подумала Саша.

– Здравствуй, Вадим, – она присела на диван рядом.

– Здравствуйте, Саша, – он отложил планшет.

– Ну, рассказывай, как ты оказался один без денег в промёрзшей Москве?

– Саша, простите меня, - он смотрел спокойно и уверенно. – Я вчера был неточен в формулировках: деньги у меня есть, просто московские гостиницы мне не по карману.

– Это меняет дело. Но ничего не объясняет. Ты музыкант?

– Да, сессионный гитарист. В Москву на запись приехал.

– И что ты намерен делать? Москва – город дорогой, тут одной гитарой не обойдется.

– Для начала, комнату сниму. И потом, гитара – не основная моя специальность: я – айтишник. Системный администратор.

– Уже теплее. Системные администраторы всем нужны. Думаю, не пропадешь.

– Уверен, – он внимательно смотрел на неё, как будто не решаясь задать вопрос.
– Ты что-то хотел спросить?

– Саша… А могу я иногда приходить к вам сюда, может быть помогать в съёмках?

– Да съёмки, собственно, редко бывают. Это же рекламное агентство. А приходить, конечно же, можешь. Вот… запиши мой телефон, – Саша продиктовала номер. – И давай уже на «ты».

– Хорошо, – он легко улыбнулся.


Февраль.

Февраль закружил, завьюжил вихрем неотложных дел: ролик досняли, наступил мучительный и тягучий период – пост-продакшн. Заказчик капризничал и проект приходилось уже который раз монтировать заново. Саша уже начала раздражаться бесконечным, не всегда оправданным, правкам. Но, процесс – есть процесс, он требует завершения. Начали выходить из зимней спячки другие клиенты, моховик раскручивался, бизнес набирал обороты.

Десятый раз за день просматривая надоевший до чёртиков ролик, Саша размышляла о расстановке приоритетов в собственной жизни: хорошо, что мальчики уже взрослые, у старшего уже семья, младший пишет диплом и тоже вот-вот вылетит из родительского гнезда. Любимый муж Сергей, то ли в силу профессии врача, то ли в силу золотого характера – человек стоического терпения: воспринимал всю эту суету вокруг агентства с обречённостью покорителя космоса. Не упрекал, не настаивал… Да, с мужем Саше явно повезло…

Сашины размышления были нагло прерваны требовательной трелью звонка входной двери. Было то время суток, когда вечер стремительно становится ночью, сотрудники уже сидят по домам, а посетители не планируются вовсе. Саша нажала кнопку контрольного устройства и увидела Вадима.

– Заходи, – сказала она, нажимая кнопку.

Вадим принёс с собой струю холодного воздуха и ворох снежинок на капюшоне всё той же лёгкой куртки.

– Хорошо, что пришёл, – неожиданно для себя обрадовалась Саша. – Как раз ролик почти готов, хочешь посмотреть?

– Конечно. – Вадим поставил в угол гитарный кофр и подошёл к Сашиному столу. От него приятно пахло морозом, дорогим парфюмом и чуть-чуть табаком. – А я шёл мимо. Решил зайти.

– Ты садись, смотри. А я его уже видеть не могу. Ты голоден? – Саша уступила свой стул.

– Нет, спасибо.

– Ну, чашку чаю я тебе всё равно налью.

– Ролик мне понравился. Забавный… – Вадим развернулся к Саше вместе со стулом.

– Да, ну его! Как ты? – Саша поставила чай нас стол, а сама устроилась на диване.

– Работаю по специальности в компании – сотовом операторе. Вечерами играю в клубе, тут рядом, – он улыбался.

– Поёшь?

– Нет, только играю.

– А почему? У тебя такой красивый голос.

– Не обучался.

– Ну, в музыкальной школе ты же учился? Там хор есть.

– Учился. Только не закончил. А в хоре пел недолго. Мутация голоса началась, перестал.

– Жаль. Сыграй что-нибудь, пожалуйста.

– Ты правда хочешь послушать, – почему-то удивился он.

– Правда…

Вадим взял гитару и сел рядом с Сашей на диван. Длинные пальцы легко перебирали струны. Руки латинянина.

Музыка была красивой и нежной. Саша закрыла глаза, вдруг вспомнились тенистые улицы южного города, цветущие липы, фонтан на площади. Она была там весной, поездка была провальной, но город оказался милым…

Музыка резко изменилась. Вадим играл что-то энергично испанское и отбивал ногой ритм. Под такую музыку танцуют фламенко. Когда-то Саша этому училась. Она соскочила с дивана и выдала дробь, щелкая пальцами, словно кастаньетами.

– Ого! – от неожиданности Вадим перестал играть. – Умеешь…

– Умела, - Саша встала в картинную позу танцовщицы фламенко.

– Я раньше играл на фестивале, проходил у нас в городе.

– Супер! Поиграй ещё, пожалуйста.

– Хорошо…

Гитара – инструмент для души. Саша готова была слушать бесконечно. Бесконечно… Она вспомнила о времени и посмотрела на часы.

– Ого! Половина второго!!! Ты где живешь-то?

– В Мытищах, – Вадим отложил гитару.

– Как добираться-то теперь?

Саша смотрела в его янтарные глаза. А он молчал и улыбался.

 – Так, – повинуясь внезапному порыву, Саша открыла ящик стола и достала ключ. – Оставайся. Можешь переночевать здесь. И вообще, если нужно будет остаться на ночь в Москве, приходи сюда.

– Я не хочу причинять тебе неудобство.

– Какое неудобство?.. Ночью здесь все равно никого нет. Никому не помешаешь.

– Спасибо, – он задержал её руку и легко прикоснулся к пальцам губами.

– Не за что… – смутилась Саша.


Март.

Период гендерных праздников завершился. После предновогоднего кошмара – второй по напряженности период для рекламщиков. Работы было очень много. Саша крутилась как белка в колесе, сотрудники много перерабатывали, но не жаловались. Они знали: как только схлынет этот девятый вал и наступит затишье, Александра Ивановна будет весьма лояльно относиться к их опозданиям на работу и просьбам об отгулах. Они были сработавшейся командой, что очень помогало в решении сложных задач.

Всё это время Саша Вадима не встречала, но знала, что иногда он ночевал в агентстве. В диване лежал комплект постельного белья. Кроме того, в эти дни на её столе всегда обнаруживалась чашка свежесваренного кофе, горячего или холодного, в зависимости от того, насколько рано Саша приезжала в офис. А 7 марта её ждал ещё и огромный букет белых тюльпанов.

Всё это было очень мило.

В пятницу после окончания рабочего дня домой она не поехала: Сергей был на дежурстве, и квартиру оккупировала молодежь. Антоха праздновал какой-то студенческий праздник, вечеринка грозила затянуться до утра.

Саша без особого интереса просматривала сайты конкурентов, когда в кабинет вошёл Вадим. От неожиданности она вздрогнула.

– Прости, не хотел тебя пугать, – он поставил кофр в угол и стал снимать всё ту же куртку.

– Я не знала, что ты придёшь, хотела побыть здесь до утра.

– Тогда я лучше поеду… Диван в твоём распоряжении.

– Нет, нет… Диван мне не понадобится. Я всё равно не смогу заснуть. Завтра отосплюсь. А ты отдыхай, я буду вести себя тихо. Может быть, наконец-то, отчет о рекламной кампании сформирую.

– Ты голодна?

– Нет.

– Ну, чашку чаю я тебе всё равно налью, – по-хозяйски сообщил он.

Саша рассмеялась.

– Не надо. Как ты?

– В общем и целом – нормально. Работа, клуб… Пойдёт. Хочешь поиграю?

– Спрашиваешь! Конечно, хочу, – обрадовалась Саша.

Вадим достал гитару и сел на диван. Саша удобнее устроилась в кресле.
Он стал играть очень красивую и знакомую мелодию.

– Я её откуда-то знаю…

– «Седьмой лепесток».

– Это мне ни о чём не говорит, к сожалению… Какие там слова?

Вадим тихо запел:

– Ароматы ванили,
Сладкой ваты клубы
Надо мной проплывают
Пропадая вдали.
Заплетаются косы
Виноградной лозы,
Оставляя улыбку
И немного слезы…

Бог ты мой, какой голос! Такой глубокий с эротической хрипотцой... Этот голос будил в ней что-то глубинное…

Вадим замолчал, продолжая играть.

– А дальше?

– Дальше надо голос форсировать, я не умею.

– Так... – она стала искать в записной книжке телефона. – Ага! Вот он. Я тут на днях на мероприятии одном познакомилась с милейшим человеком. Зовут его – Константин Ильич. Преподаёт в Гнесинке вокал. Я как раз про тебя вспомнила… Он может позаниматься с тобой. Позвони ему. Это не так уж дорого.

– Да, – обрадовался Вадим. - Обязательно позвоню.

– Поиграй ещё, пожалуйста.

Он играл. Потом они говорили про жизнь. Он рассказывал про детство в сибирском городе. Наукограде. Она – о сыновьях, о проектах, о Москве. Складывалось ощущение, что они знают друг друга уже сотню лет, таким лёгким и «уютным» был этот разговор.

Ночь прошла. За окном хмурый мартовский рассвет прозрачно намекал Саше на то, что пора уже собираться домой. Она поднялась:

– Хорошо поговорили, но тебе надо поспать, да и мне уже домой пора. Антоха со товарищи угомонились уже, надеюсь.

– Спасибо тебе, Саша, – он смотрел на неё и открыто улыбался.

– За что? – удивилась она.

– За всё. В том числе и за Константина Ильича. Я обязательно позвоню ему.

– Обязательно. Не пожалеешь.

Он позвонил через две недели. Саша, ломавшая голову над эфирной сеткой новостного канала, даже не сразу сообразила, что это за Вадим. До этого он никогда не звонил.

– Саша, здравствуй! – услышала она взволнованный голос.

А потом сразу без перехода:

– Ароматы ванили,
Сладкой ваты клубы
Надо мной проплывают
Пропадая вдали.
Заплетаются косы
Виноградной лозы,
Оставляя улыбку
И немного слезы…

Вдруг голос его зазвенел, зазвучал мощно и свободно:

– А дождь на окнах рисует,
Напоминая о твоих поцелуях.
Всё дело в том, что дождь ничем не рискует,
А я боюсь, что потерял тебя!

У неё перехватило дыхание. Как это звучит… С ума можно сойти!
 
– Саша, спасибо тебе за Константина Ильича! Он просто волшебник!
А ты – фея! А знаешь, почему ты – фея? Потому что ты исполняешь одно за другим мои желания. Спасибо тебе, Саша!

–  Я очень рада за тебя, Вадим, – голос предательски задрожал.

– Саша! Саша… Ты волнуешь меня, Саша… – он замолчал и отключился.


Апрель.

Весна робко вступала в свои права. После недели хмурой погоды, перемежающейся мелким занудным дождиком, в воскресенье, наконец-то, выглянуло солнце. Хорошая погода манила на улицу, но Саша напряжением воли заставила себя открыть офисную дверь. Предстоял целый день монотонной работы – составление медиаплана масштабной рекламной кампании. В понедельник презентация. Она зашла в кабинет и сразу увидела его.

Настойчивые солнечные лучи проникали через неплотно задернутые шторы и освещали лицо спящего Вадима. Саша подошла и аккуратно, чтобы не разбудить, присела рядом на диван.

Бог ты мой! Какие ресницы! Длинные густые. Вот зачем мужчине такие ресницы? Чтобы девушки завидовали? Высокие скулы, чёткий чувственный рисунок губ и эта смутная полуулыбка. Лёгкая небритость. Это сейчас модно. Он красив...

Саша не удержалась и погладила его по колкой щеке.

Ресницы Вадима дрогнули.

– Шурка, – тихо прошептал он и радостно улыбнулся.

Шурка?! Так называл её отец:

– Вот, Шурка, тебе велосипед. Ему надо доверять, но не баловать. Техника любит крепкую руку. Только тогда она будет тебя слушаться.

Он и только он. Давно. В самом детстве. Он умер, когда ей исполнилось двенадцать. Его тогда очень не хватало. Его и сейчас не хватает...

Она открыла глаза. Вадим смотрел внимательно и как-то... Нежно?

– У тебя сейчас было такое лицо...

– Какое?

– Как у ребенка. Счастливое...

Он подался вперёд и стремительно обнял её. Нежная сила полностью лишила Сашу воли. Она отдалась этой пьянящей радости, чувствуя поцелуи горячих губ на щеках, шее, губах... Отвечая на его ласки, она погружалась в давно забытое состояние неги, ощущая еле сдерживаемую силу молодой энергии. Вырвавшись наружу, эта энергия закружила её и понесла мощным потоком. Противиться этому она не могла и не хотела. Сознание затуманивалось, пока не отключилось совсем.


Косые лучи яркого апрельского солнца высвечивали на полу четкий абрис окна. Он медленно перемещался по комнате. Вадим спал. Глубокое спокойное дыхание. Пушистые ресницы...

Аккуратно, чтобы не побеспокоить его, Саша высвободилась из его объятий и соскользнула с дивана.

Она быстро собралась и вышла на залитую солнечным светом Большую Ордынку.

Он позвонил через неделю.

- Саша...

- Да...

- Ты в офисе?

- Да...

- Я приду сегодня. Пожалуйста, дождись меня. Хорошо?

- Хорошо...

Всю эту неделю она провела словно в забытьи. Сознание отказало напрочь. Работать она не могла. Хорошо, что верные соратники подхватили проекты.
Эмоции отсутствовали. Саша прислушивалась к себе и улавливала где-то очень глубоко осколки странных чувств.

Далеко на периферии сознания маячила мысль о том, что совершила она нечто ужасное, но вины она не чувствовала совсем. Скорее наоборот, откуда-то из глубины поднимались ощущения чего-то нереализованного, нерастраченного... Впрочем, мысли из этих ощущений не складывались и Саша гнала все эти мороки прочь, пытаясь достигнуть более-менее равновесного состояния. Получалось плохо. Выдавали глаза.

Сергей, обескураженный странным поведением жены, удивлённо поднимал бровь, но вопросов не задавал.

Энтропия возрастала...


Вадим появился сразу после окончания рабочего дня. Быстро вошёл в кабинет и, не дав Саше опомниться, крепко обнял её.

- Шурка, милая моя Шурка! - он начал целовать её в лоб, щеки, глаза...

- Мне надо уходить, - пыталась возразить она, стремительно теряя волю.

- Как уходить?! - испугался он. - Я же уезжаю, Шурка...
 
- Как уезжаешь?! - испугалась уже она. - Надолго?

- На три недели, вопросы семейные решать надо. Я попрощаться пришёл.

Он целовал её и чуть покачивал в объятиях. Нежность, бесконечная нежность...


Май

В начале мая, пользуясь длинными выходными, Саша с Сергеем поехали отдыхать в Сочи. Милейший санаторий на территории города жил совершенно обособленной жизнью. Корпус, построенный ещё до войны, полностью соответствовал представлению тех лет о роскошном морском курорте. Небольшие, но комфортные номера в стиле сталинского ампира. В здании их было немного, поэтому относительно небольшое количество отдыхающих и камерная территория, засаженная уникальными растениями, неожиданно создавали иллюзию отдыха уединённого.

Море было ещё холодным и немного штормило, но в санатории имелся отличный бассейн, в котором Саша проводила довольно много времени.

Сергей, измотанный сложными операциями, ходил на процедуры и много спал. Большую часть времени Саша была предоставлена сама себе. Но она была не одна. С ней был Вадим. Он стал наваждением, её постоянной реальностью.

Только я глаза закрою — передо мною ты встаешь.
Только я глаза открою — над ресницами плывешь*.

Она гнала от себя эти мысли, но не думать о нём не могла. Вспоминались его слова, его музыка, его прикосновения...

Как бесконечно долго иногда тянется время... Но и оно когда-то проходит.

По возвращении в Москву Саша смогла хоть как-то взять себя в руки и снова начать работать. Предстояла командировка с презентацией проекта крупному заказчику.

От Вадима вестей не было, да она особо и не ждала, поэтому звонок от него застал её врасплох.

- Шурка, милая моя Шурка! - его переполняла радость. - Мне предлагают сольник в нашем клубе! Ты представляешь? Сольник!!!

- Вадим, это же здорово! А когда?

- Двадцатого. Я буду в Москве восемнадцатого. Я так хочу тебя видеть! Я страшно соскучился!

- Вадим, я тоже очень хочу тебя увидеть! Но я буду в командировке. Прилетаю двадцатого утром. Обязательно буду на концерте.

- Как жаль...

- Ну, увидимся после концерта. Хотя, нет... Тебя поклонницы, наверное, порвут на сувениры. К тебе будет не пробиться.

- Да, брось ты... Какие поклонницы? Тогда в семь?

- Конечно, буду в семь.


В клуб Саша немного опоздала. Ехала из дома на машине и на Садовом попала в жёсткую пробку.

Она прошла в полутёмный зал. Вадим был на сцене в ярком пятне света. Он играл и пел. Красивая баллада на каком-то незнакомом языке. Болгарском? Румынском?

Саша постояла в тени и увидела недалеко от сцены свободный столик. Когда Вадим допел, она стала пробираться к столику. Он увидел её. Зазвучала темпераментная мелодия фламенко. Она улыбнулась и отправила ему воздушный поцелуй.

Он ответил:

- Ароматы ванили
Сладкой ваты клубы
Надо мной проплывают...

Теперь это была не просто песня...

Саша оценила: у него была очень хорошая программа. Невероятный его голос будил в ней такую бурю эмоций, что справиться с ней она уже не могла.

Вадим закончил. Сразу около сцены образовалась стайка молоденьких девушек. Они восторженно поздравляли его, обнимали и целовали. Всё это сопровождалась съемками селфи и бурной радостью. Саша наблюдала за всей этой кутерьмой с изрядной долей снисходительности. Пусть Вадим порадуется успеху.

И тут она увидела его... Высокий статный седовласый мужчина. Очень уверенный в себе. Мягкие фланелевые брюки и дорогущий кашемировый пуловер. Этакий Марлон Брандо в лучшие его годы.

Он уверенно и спокойно шёл через зал к сцене. Откуда он взялся? И почему Саша вдруг почувствовала острую неприязнь к этому голливудскому персонажу?
Вадим увидел Брандо и очень обрадовался. Лицо Марлона изображало улыбку удава, а Вадим что-то радостно говорил ему, активно жестикулируя и иногда оглядываясь на Сашу. Потом они обнялись. Как-то слишком тепло, ревниво подумала Саша.

Вадим отстранился от своего визави и подошёл к Саше.

- Саша, - он почему-то выглядел виноватым. И почему вдруг: Саша? - Спасибо, что ты пришла.

- Вадим, это было очень хорошо. Очень профессионально.

- Ты ко мне необъективна, но всё равно, спасибо! Меня сейчас ждут, я должен идти. Я позвоню. Спасибо тебе!

Он повернулся и пошёл к скучающему Брандо. О чём-то оживлённо переговариваясь, они вышли из клуба.

Он не позвонил. Ни в тот день, ни потом...


Сентябрь

Лето промелькнуло, как будто и не было его вовсе.

Несмотря на относительно небольшой объём работы, Саша пыталась загрузить себя по максимуму. Но отвлечься не получалось. Сначала она ещё продолжала ждать звонка, но, когда стало понятно, что его не будет, решила позвонить сама. Несколько раз на звонок не ответили, а потом приятный женский голос с механическими нотками вежливо сообщил, что абонент в сети не зарегистрирован.

В душе образовалась пустота. В том месте, где было сердце, обнаружилась дыра, которую невозможно было чем-то заполнить. Иногда она болела. Фантомные боли.

Дома, в общем и целом, всё было нормально. Сергей проявлял чудеса долготерпения и деликатности, справедливо полагая, что в таком состоянии жену лучше не трогать. Вот и не трогал. За это она была ему безмерно благодарна.

Начались непонятные сбои здоровья. Надоевшая тупая боль в правом подреберье привела Сашу к врачу. Изучив рентгеновские снимки и результаты УЗИ исследования, врач сообщил, что у Саши киста, заурядная, в общем-то, история, но удалить надо. От греха подальше. И дал направление на сдачу анализов.

Анализы она сдала. Операцию назначили на следующую неделю. Сейчас надо было доделать кучу дел в агентстве, и Саша задержалась на работе допоздна.

Она заканчивала формирование отчёта о рекламной кампании производителя снеков, давнего и довольно сложного клиента, когда на почту упали результаты анализов.

Так... Что там у нас? Биохимия крови... Чёрт ногу сломит в этой биохимии, но глюкоза вроде бы в норме.

А это что? Вечная тройка: сифилис, ВИЧ, гепатит...

Зазвонил телефон. Неизвестный номер.

Саша открыла файл. Отрицательно, отрицательно... Телефон продолжал настойчиво звонить. Положительно. Кого ещё черт принёс?

- Да, - раздражённо ответила Саша.

Положительно... Что положительно?

- Шурка!!! - это был Вадим. Радостный. Как ни в чём не бывало. - Шурка!!! Это ты?

- Конечно, я.

- Ароматы ванили
Сладкой ваты клубы
Надо мной проплывают
Пропадая вдали.

Заплетаются косы
Виноградной лозы,
Оставляя улыбку
И немного слезы.

- Тебя так долго не было...

- А дождь на окнах рисует,
Напоминая о твоих поцелуях.
Всё дело в том, что дождь ничем не рискует.
А я боюсь, что потерял тебя!

Она смотрела в экран монитора.
Антиген HIV положительный. Это что? HIV это ВИЧ? HIV это ВИЧ. ВИЧ!
ВИЧ положительно? Положительно...

- Я невозможно скучаю,
Я очень болен, я почти умираю.
А где-то ты и ничего не узнаешь,
А я боюсь, что потерял тебя.

- Вадим... - горло сдавил спазм. Говорить она не могла.

- Шурка!

Она нажала отбой.

ВИЧ положительно... Положительно.

Телефон издал хриплый звяк. Высветилось сообщение мессенджера:

"Шурка, что с тобой? Почему такой голос?
Никуда не уходи! Я сейчас приеду!"

Она выключила телефон. Слёз не было...


Нам осталось в награду,
Может быть повезло,
Горы битого счастья,
Да седьмой лепесток**


* "Мухамбази" Григола Орбелиани в переводе Николая Заболоцкого

** "Седьмой лепесток", слова: Эрик Чонтурия, Земфира