Литовская крепость. 30

30.

Небо стало сиреневым, а алая полоска у горизонта совсем тонкой,  когда Одинец сказал, что поедет в разведку.
–Оставайтесь здесь, – сказал он Домне. – Никуда не уходите. Я скоро за вами вернусь.
Когда он исчез в зелёной листве, и утих шорох  его шагов, Домка обернулась к лже-Феодору.
–А теперь говори, негодная девчонка, – сказала она, – кто ты такая и зачем так вырядилась?
Федора поглядела на неё волком, пытаясь быстро сообразить, что ей сказать. Когда она, поглубже вдохнув воздух, уже было открыла рот, Домка перебила её, сказав:
–И не вздумай мне врать.
Застыв на вдохе, Федора закрыла рот и медленно выдохнула. Она опустила глаза и изобразила на лице величайшее сокрушение духа.

–Как тебя зовут? – снова строго спросила Домка.
Мысли Федоры заметались: она не знала, как поступить. Избалованная вседозволенностью со стороны отца, не позволявшего на неё и голос повысить, она оробела от сурового тона девушки. Кроме того, огромная и крепкая фигура Домны внушала ей трепет и уважение.
–А почему я должна с тобой мучиться? – вдруг спросила Домка. – Может, тебя связали и бросили в этой пещере за дело? В конце концов, почему я должна разбираться в том, что связывает тебя с разбойниками? Может, ты дала им неправильную наводку на грабёж чьей-нибудь усадьбы, вот они тебя и наказали? Зачем мне вмешиваться в ваши тёмные дела? Пожалуй, я свяжу тебя да и посажу обратно. Пусть твои хозяева с тобой разбираются.
–Тётенька, – мгновенно решилась Федора, – не оставляйте меня тут! Я вам все скажу! Меня зовут Федора.
–Очень хорошо, племянница, а почему ты в мужской одежде, и кто запихнул тебя в эту пещеру?
Внезапно внизу, у подножия известняковой скалы, раздался шум.
–Одинец вернулся? – пробормотала Домка, поднимаясь, чтобы посмотреть. Федора тоже вскочила.
Они подошли к краю площадки и увидели внизу, в листьях, всадников, головы и крупы коней. Это были не татары. Домка почувствовала, как Федора прижалась к ней всем телом, вцепилась в руку, и её начало трясти.
– Тётенька, это они! Это они! Бежим, бежим скорее, иначе они нас убьют!
Вдруг один из всадников поднял голову и увидел их.
–Эй! – крикнул он.

 Домка отпрянула от края, увлекая Федору, но было поздно. Им некуда было деться с площадки перед пещерой, и они бросились внутрь. Нырнув в темную нору, девушки пробежали через вторую пещеру и бросились в тёмный проход, ведший в самое сердце горы.
–Не будем убегать далеко, чтобы не потеряться, – прошептала Домка и втиснулась в какое-то углубление, прижав Федору к себе. Изо всех сил они старались сдерживать дыхание. Им казалось, что их сердца бьются так громко, что могут выдать их.
Между тем, прибывшие мужчины поднялись к пещере. Стали слышны их голоса.
–Здесь кто–то был, я видел кого-то мельком, но не успел разглядеть, – сказал один.
–Вытаскивай девку.
–Её здесь нет!
–Ищите, ищите лучше! Она должна быть здесь, эта московская змея!
–Я же говорил, тут кто-то был!
–Бегите и обыщите все снаружи, они не могли далеко уйти! А ты, болван, свети получше, может, она забилась где-то здесь!
–Нет, их нет снаружи. Скорее всего, они укрылись где-то в глубине горы. Дайте мне веревку и огня. Я пойду и посмотрю.
Раздались приближающиеся шаги. Домка почувствовала, что Федора трясется как лист. Она прижала её лицо к своей груди и, крепко обхватив одной рукой, другой зажала ей уши.
–Нет, не ходи туда, Митько, нет времени, нас и без того, наверно, уже хватились. Нужно было её ещё дома пристукнуть, да не хотелось там ничего марать. Если она здесь, то никуда не денется. Задвинем вход камнем. Если не сдохнет здесь с голоду, то я с ней разберусь, как только все утихнет.

Послышались удаляющиеся шаги нескольких человек, а через некоторое время –  натужное дыхание и звук задвигаемого камня. Домка и Федора стояли не шелохнувшись до тех пор, пока тишина не стала давить им на уши. Осмелев, они бросились к выходу, но он был перекрыт огромной глыбой. Пригнанная неплотно, она сверху пропускала последние лучи солнца. Не смотря на все усилия, девушек, глыба даже не шелохнулась.
–Ничего не бойся, – сказала Домка. – Одинец знает, что мы здесь. Он придёт и, если нужно, приведёт помощь.
–Ну да, если он вернётся, – пробормотала Федора.
–Он никогда нас не бросит. Он обязательно вернётся, даже не сомне-вайся.
–Да я не о том,  – сказала Федора. – Просто с ним может что-нибудь случиться, или он может задержаться. Давай попробуем просунуть в щель копьё, и нажмём на другой конец. Может, камень хоть чуть-чуть сдвинется.
Они запихнули в щель наконечники двух копий и попытались приподнять вверх, словно рычаг, противоположные концы древок. Наконечник одного копья погнулся, а древко второго сломалось.

–Гнильё! – сердито сказала Федора и притащила из темного угла булаву.
–Дай мне, – сказала Домка и, размахнувшись, ударила по камню.
Звук удара отозвался гулом по всей пещере. На голову им посыпалась зернистая известняковая пыль. Когда они откашлялись, смахнули с головы мусор, протёрли глаза и пальцами изучили след удара, Домка сказала:
–Нет, бить по камню не годится. Чего доброго, нас засыплет ещё сильнее.
Снаружи наступила ночь, и в пещере стало совсем темно. Наощупь они нашли несколько огарков свечей. У Домны было кресало, но она решила не зажигать их, а поберечь. Девушка разложила на полу какую-то одежду из сундуков поближе к входу.
–Иди сюда и садись со мной, – позвала она Федору. –  Если Одинец придёт ночью, мы его услышим.
Некоторое время они сидели молча, прислушиваясь. Снаружи не доносилось ни одного звука, который мог обещать им спасение.
–Ты замерзла? – спросила Домка Федору. – А то возьми, завернись во что-нибудь из сундуков.
–Нет, спасибо, – отозвалась Федора, которая замерзла, но боялась вещей, принадлежавших убитым людям больше, чем холода.
–Тогда садись ко мне ближе и постарайся заснуть. Можешь положить мне голову на плечо, – предложила Домка. – Давай я что-нибудь тебе расскажу, чтобы уснуть. Вот, вспомнила сказку, которую мне рассказывал батя, когда я была маленькая. Жил-был один мужик. Однажды он пошёл охотиться в лес, убил медведя, отрубил ему лапу и принёс домой. Наступила ночь, лёг мужик спать и вдруг слышит, что кто–то ходит вокруг избы. «Кто там?» – спрашивает мужик. А из-за двери раздаётся голос: «Мужик, мужик, отдай мою лапу!»
– Тётенька, это ты вроде как успокоить меня хочешь? – с сомнением в голосе спросила Федора. – Давайте лучше что-нибудь сделаем.
–Что мы можем сделать ночью?
–Раз мы не можем выйти в эту сторону, может быть, мы сможем найти другой выход, если пойдём в глубину?
–А если мы потеряемся? – усомнилась Домка.
–А мы не пойдём далеко, только так, чтобы видеть выход, – стала уговаривать её Федора. –  Там вода, а я пить хочу. А ещё мы можем из тряпок  сплести верёвку, привязать её к чему-нибудь и пройти глубже в гору: вдруг там есть   другой выход?
–Ну, разве что так, – уступила уговорам Домка, которая только сейчас почувствовала, как хочет пить. – Только давай сначала сплетем веревку  на всякий случай.
Они наощупь направились к сундукам и достали несколько холстяных рубашек. Холст был крепкий и рвался с трудом.
–Так не годится, – сказала Домка и, достав кресало, зажгла огарок свечи. Светя им, она разыскала в сундуке с металлическими вещами саблю и, велев Федоре держать сложенную вдвое ткань, стала пытаться разрезать её.
 
Утро застало их за работой. Когда серый свет проник в щель между стеной пещеры и поверхностью камня, закрывавшего вход, Домка вздохнула:
– Одинца ещё нет. А что, если мы уйдём, а он придёт и решит, что нас задавило?
– Тогда вы сидите здесь, а я возьму свечку и посмотрю что там.
–А если с тобой что–то случится? Нет, давай подождём ещё немного, а потом пойдём вместе.
–А что, если первым придут они? – шёпотом спросила Федора.
–Они – это те, кто оставил тебя здесь? – уточнила Домка.
–Да.
–Ты их знаешь?
–Нет.
–Как ты попала к ним?
–Они схватили меня возле крепости.
–И ты была все время здесь?
–Почти. Я сидела в каком-то подвале, а потом они привезли меня сюда и оставили.
–Что им было от тебя нужно?
–Не знаю. Может, они хотели что–то от отца Севастьяна? – попыталась увести разговор в сторону Федора.
–А отец Севастьян знает, что ты не парень? – строго спросила Домка.
–Нет, честное слово, нет! – воскликнула Федора.  – Могу перекреститься. Он даже хотел отправить меня учиться на священника. Давай я уже пойду вглубь пещеры. Вдруг они и вправду вернутся? Я хотя бы найду место, где мы сможем спрятаться!
–Погоди, я привяжу веревку тебе к руке и встану у входа. Если Одинец вернется, я думаю, он станет звать нас, так что я услышу.

Взяв слабо горевший огарок, Федора зажала под мышкой помятый железный шлем и  двинулась вглубь горы. Несколько раз она споткнулась на острых камнях под ногами. Узкий опускающийся вниз проход привел её в другую пещеру. Там было холодно и гулко, из чего она сделала вывод, что пещера большая и с высоким потолком.  У одной из стен Федора разглядела небольшое подземное озеро, в которое с тихим плеском откуда–то вливалась вода. Натянув веревку до упора, она склонилась к воде, набрала её в ладонь и умылась. Вода была холодной. Зачерпнув второй раз, напилась из ладони: вода была вкусной. Федора  погрузила в воды подземного озера шлем, а когда он наполнился до краёв, зажала его под мышкой  и подняла свечу повыше, оглядывая стены: в одной из них она увидела три коридора.
Верёвка, привязанная к её руке, дернулась: это Домка давала знать, чтобы она возвращалась.

–Ну, что там? – спросила девушка, когда Федора вернулась и протянула ей шлем с водой.
–Там внутри ещё три прохода. Мы не можем здесь заблудиться. Нужно войти внутрь: ты встанешь в их начале, а я пойду и обследую каждый.
–Не нравится мне это, – передернула плечами Домка, стирая с губ капли воды.
–Не бойся! – заявила Федора.  – Здесь всего четыре прохода – этот и те три, что ведут в глубину. Всё лучше, чем сидеть и ждать.
–А если Одинец придёт, и мы его не услышим? – возразила Домка, которая ощущала в душе трепет и тяжесть от этой безмолвной холодной тишины камня, нарушаемой лишь плеском воды.
–А если они придут? В той пещере спрятаться некуда: там только озеро. Нужно искать место для убежища дальше.
Домка вздохнула, и они вошли под гулкие своды, приблизившись к стене с тремя ходами. На всякий случай Домка оглянулась и с облегчением отметила, что ей видны смутные очертания  входа.

Первый из трёх входов скорее был лазом: продвинувшись в нём на коленях, Федора быстро наткнулась на завал из известняковой крошки, который преграждал дальнейший путь. Второй ход круто спускался вниз. В какой-то момент Федора поскользнулась на мокром камне и, упав на спину, внезапно не ощутила под ногами опоры. Коротко вскрикнув, она выронила свечу и вцепилась в веревку, молясь о том, чтобы та выдержала. Веревка натягивалась и дергалась: это Домка, покинув вход, бежала к ней, не забывая сматывать и натягивать «путеводную нить».
– Не ходи! – крикнула Федора.
–Не шевелись! – выдохнула Домка, останавливаясь. – Где ты?
–Я здесь. Я лежу спиной на камнях, но не чувствую ничего под ногами!
– Не шевелись! Я сейчас зажгу новый огарок, а потом попробую ти-хонько вытянуть тебя!
Слушая в темноте звук кресала, выбивающего искру,  Федора лежала зажмурившись. Её казалось, что толчки сердца приводят к сотрясениям всего её тела, а от этого под её спиной шевелятся камни. Неподалеку от неё затеплился маленький огонёк свечи. Раздалось тяжёлое дыхание и осторожное шарканье шагов. Домка встала на колени, прилепила огарок к выступу стены, а затем легла на бок и, протянув к Федоре руку, вцепилась в неё мертвой хваткой. Федоре было очень больно, но она не проронила не звука. В этот момент ей пришло в голову, что она с поджатыми руками и ногами похожа на котёнка, которого кошка тащит за шиворот.
Оказавшись далеко от края, резко обрывавшегося вниз, в темноту, девушки, вцепившись друг в друга, завыли в голос. Потом они целую вечность сидели молча и не двигались.

–Какая же ты дурочка! – прижав к себе стриженую голову Федоры, наконец сказала Домка. – Что бы я делала, если бы ты упала в эту нору? Давай вернёмся!
–Куда же мы вернёмся? – ответила Федора – Они придут и убьют нас! Пойдём и проверим третий ход!
–А что, если Одинец приходил и звал нас, а мы не услышали? – спохватилась Домка. – Пойдём обратно и посмотрим! Быть может, он ещё там!
Девушки вернулись в первую пещеру. Там было темно.
–Мы точно вернулись прежней дорогой? – озадаченно спросила Федора. -  Мы ушли была ночь, и мы вернулись, а здесь снова ночь. Прежняя ночь не окончилась, или уже наступила новая? Может, мы потерялись?
–Вот сундуки, – ответила Домка, приподнимая повыше свечу, чтобы её спутница могла разглядеть разбойничье хозяйство, - Мы вернулись на прежнее место.
–Почему же так темно?
–Должно быть, снаружи наступила ночь.
–Это точно ночь? А вдруг они приходили и заделали щель? – со страхом произнесла Федора, затрепетав словно осиновый лист.
Домка подошла к камню, закрывавшему вход, и подняла свечной огарок.
–Вот, смотри, я подношу свечу к месту, где была щель, – сказала она, стараясь быть спокойной. –  Видишь? Пламя колеблется от воздуха. Значит, никто здесь ничего не делал: просто снаружи ночь.
Вслушиваясь в тишину, они не уловили ни малейшего звука. Обе не произнесли вслух ни слова, но подумали об одном и том же: был ли здесь Одинец, звал ли он их, не упустили ли они свою надежду на спасение? От глубокого разочарования девушки почувствовали усталость и голод.
–Нужно отдохнуть, – сказала Домка, – но мы не можем спать обе сразу. Ты подреми, а я буду слушать, а потом наоборот. Садись ко мне ближе, чтобы не замерзнуть.

Они расстелили на полу какую-то одежду, подбитую мехом, из сундука. Домка села, чтобы не заснуть, а Федора, свернувшись калачиком, положила голову ей на колени. Её впервые по-настоящему посетил страх того, что они могут не выбраться из каменной ловушки. Ей хотелось уснуть и забыться, а проснуться только тогда, когда в щель проникнут первые лучи солнца, а с ними случится чудо: придёт помощь. То, что Домка была такой большой и от её руки, обнимавшей за плечи Федору, исходило тепло, действовало успокаивающе. Однако, когда девушка открыла глаза, их каменное узилище было освещено слабым серым светом, а Домка бодрствовала.

–Тётенька, почему ты не разбудила меня? – спросила Федора, ощущая как одеревенело от холода всё её тело.
–Я и сама заснула.
–Ты думаешь, никто не приходил?
–Наверно, нет.
–Сегодня я чувствую, что хочется есть. Тётенька, давай напьемся воды, чтобы не хотелось есть так сильно. Я сейчас принесу.
–Я пойду с тобой, – сказала Домка, – а то, как бы ты не упала.
–А кто же будет слушать у камня? – спросила Федора.
–Тогда ты посиди здесь, а я пойду.
-Я без тебя боюсь, пойдём вместе.
Они зажгли огарок, ставший совсем маленьким, и пошли к подземному озеру.
-Зачем наливать в шлем, когда мы можем пить прямо здесь? – сказала Федора, присаживаясь на корточки и аккуратно положив шлем рядом.

Девушки умылись и стали пить из ладоней, но скоро поняли, что ледяная подземная вода не заполняет желудок, унимая голод, а заставляет их сильнее мерзнуть.
-Тётенька, давай привяжем верёвку к какому-нибудь камню, и я посмотрю, что находится в третьем ходе, - предложила Федора Домне, - а ты иди и слушай возле входа.
-Одну я тебя никуда не отпущу, даже не думай, - ответила Домка.
-Я всё равно не усижу на месте. Здесь словно в могиле. Лучше что-нибудь делать, всё равно что, только не ждать. Не удерживай меня, я всё равно пойду.
-Давай последний раз постоим у камня немного, а потом вместе пойдём и посмотрим третий ход, – предложила Домка.

Последний раз не принёс им никакой надежды, и, тяжело вздохнув, Домка пошла за Федорой вглубь горы. Они придавили один конец своей веревки горкой известняковых обломков и, осторожно разматывая её, двинулись  по третьему ходу. Сначала они шли полусогнувшись, затем поползли на коленях. В одном месте осыпь мелких камней наполовину перегородила им путь.
-Там нет ничего. Давай вернемся, - сказала Домка.
-Тётенька, смотрите, я просовываю туда руку со свечкой, и там кори-дор расширяется.  Нам нужно разгрести эти камни.
- Осторожно, вдруг там обрыв?
-Нет, нет. Я вижу: там есть пол.
Вскоре после того, как они разгребли камни, Домка сказала:
-Верёвка закончилась. Нужно возвращаться.
-Ну и что? – возразила Федора. – Тут только один ход. Мы не сможем потеряться, даже если погаснет свеча. Пойдём, это лучше чем сидеть перед камнем.
Где-то в глубине горы раздался звук глухой падающих камней.
-Если выход позади нас завалит, мы не сможем вернуться, - тихо сказала Домка, прислушиваясь, чтобы определить, откуда идёт звук. Однако глухой гул прошёл волной, создавая впечатление, словно он идёт  со всех сторон.
-Выход позади нас и так закрыт: мы умрем либо от их рук, либо от голода. Прошу тебя, пойдём вперёд. Я боюсь сидеть возле запертого камня,  - взмолилась Федора.
-Постой-ка, а что с огнём у тебя в руках? – вдруг спросила Домка. – Посмотри, как мечется пламя. Можно подумать, что здесь ветер, но разве может быть ветер в глубине горы?
-Раз здесь ветер, значит, есть дыра, в которую он заходит.
-А что, если это не дыра, а трещины в камне?
-Всё равно, мы можем найти такую трещину, которую можно будет расширить.
-Ладно, идём. Но если коридор будет разветвляться, то вернёмся и станем делать верёвку.

Девушки шли полусогнувшись, с трепетом наблюдая за пламенем. Оно продолжало трепетать, а воздух, став холоднее, как им казалось, стал менее сырым. Внезапно коридор расширился. Поводив огарком вокруг, Федора выхватила из тьмы известняковые стены, а напротив – что-то лохматое. Девушки остановились и замерли.
-Я пойду,  - почти беззвучно сказала Федора и двинулась вперед.
Домка схватила её за руку и пошла следом. Нечто лохматое не двинулось и не произнесло ни звука. Наведя на него огонь, девушки уставились на неизвестный предмет расширенными глазами.
-Да это же листья, - вдруг сказала Домка.
Они дотронулись до лохматой поверхности и нащупали острые суки и листья.
Внезапно где-то высоко  над их головами раздался протяжный крик: «Послу-у-шии-и-вай!»

С силой раздвинув ветки, Домка едва удержалась на краю: куст, вы-росший в трещине известнякового берега и закрывавший пролом, не удержался корнями в своей шаткой опоре и с громким шорохом улетел вниз. Перед ней открылся окутанные ночными сумерками очертания речного берега и Зуши, чьи черные воды слабо поблёскивали.
-Кто здесь? – снова раздалось словно с небес.
-Свои! – закричала Домка. – Свои!