США. Свобода. Запрет на Книги. 2022

Иллюстрация: Книги в библиотеке средней школы Нью-Джерси, которые были запрещены.
***

Перевод с английского языка. Источник: газета "New York Times"
Автор: Claire Moses.
 
За последние несколько лет попытки запрета книг в США переросли из относительно изолированных баталий в более широкие усилия, направленные на произведения о сексуальной и расовой идентичности.

Александра Альтер и Элизабет Харрис освещают издательскую индустрию. Я поговорил с ними о том, что стоит за этой тенденцией.

Клэр: Как усилия по запрету книг получили такое широкое распространение?

Александра: Мы видели, как это превратилось из школьной или общественной проблемы в действительно поляризующую политическую проблему. Раньше родители могли услышать о книге, потому что их ребенок принес экземпляр домой; теперь жалобы в социальных сетях на неподходящие материалы становятся вирусными, и это приводит к еще большему количеству жалоб в школах и библиотеках по всей стране.

Избранные должностные лица также превращают запрет на книги в еще одну серьезную проблему в культурных войнах. Прошлой осенью представитель Республиканской партии в Техасе составил список из 850 книг, которые, по его мнению, были неподходящим материалом в школах и включали книги о сексуальности, расизме и американской истории.

В Вирджинии, губернатор. Гленн Янгкин провел кампанию по этому вопросу, утверждая, что родители, а не школы, должны контролировать то, что читают их дети. Демократы также ухватились за этот вопрос в ходе слушаний в Конгрессе по поводу растущих запретов на книги.

И иногда споры выливались во что-то более угрожающее. The Proud Boys, ультраправая группа с историей уличных драк, появилась на организованном трансвеститами часе рассказов для семей в библиотеке в Сан-Лоренцо, штат Калифорния.

Почему родители и консерваторы хотят этих запретов?

Александра: Для некоторых родителей речь идет о том, чтобы помешать детям читать определенные вещи. Другие хотят сами познакомить своих детей с определенными темами, такими как права Л.Г.Б.Т. или раса.

Многие люди, с которыми я разговаривал, говорят, что они не считают запреты, которые они хотят, расистскими или фанатичными. Они говорят, что книги содержат определенный контент, который, по их мнению, не подходит для детей, и иногда указывают на откровенные отрывки.

Но библиотекари, с которыми мы беседовали, говорят, что самые популярные книги по всей стране в основном посвящены черным, коричневым или персонажам L.G.B.T.

В Техасе жители подали в суд на библиотеку после того, как сотрудник библиотеки снял книги с полок на основании списка, составленного избранным должностным лицом. Это были не все детские книги; в список вошли “Между миром и мной” Та-Нехиси Коутса и “Как быть антирасистом” Ибрама Х. Кенди.

Трудно отделить всплеск запрета от других попыток консерваторов использовать правительство для ограничения выражения мнений, включая то, что критики называют законом Флориды “Не говори ”Гей"". Все это движения, которые накладывались друг на друга и стимулировали дебаты о запрете книг.

Элизабет: Запрет книг сейчас является частью более широкого политического контекста, крайней поляризации, повышенной политической напряженности и усиления определенных сообщений с помощью средств массовой информации — социальных или иных, — которые люди потребляют.

Выделялись ли для вас какие-либо усилия по запрету?

Элизабет: В Вирджиния-Бич местный политик подал в суд на Barnes & Noble из-за двух книг: мемуаров Майи Кобабе “Гендерный квир” и фантастического романа “Двор тумана и ярости”. Этот законодатель хочет, чтобы Barnes & Noble прекратила продавать эти названия несовершеннолетним. Иск, вероятно, не увенчается успехом. Но это эскалация: проблема перешла от людей, считающих, что их дети не должны читать определенные книги, к попыткам помешать детям других людей читать определенные книги.

Я понимаю, почему некоторые споры о школьном чтении так остры: по определению, учителя делают выбор в отношении того, какие книги дети будут читать, а какие нет, и родители не всегда могут согласиться. Усилия по изъятию книг из библиотек ощущаются по-другому, да?

Элизабет: Когда люди пытаются вытолкнуть книгу из библиотеки, они принимают решение за всех, что никто не имеет доступа к конкретной книге. Но библиотекари обучены представлять различные точки зрения. Для них это вопрос профессиональной этики - убедиться, что точка зрения одного человека или одной группы не диктует, что читают все.

Элизабет: Запрет книг также может нанести ущерб детям, которые отождествляют себя с сюжетными линиями в книгах, запрещенных в их сообществах. У ребенка возникает вопрос: “Что со мной не так?”

Как реагируют библиотекари?

Александра: Для них это душераздирающе. Библиотекари говорят, что они пришли в эту сферу из-за любви к чтению и разговорам с людьми о книгах. Некоторые уволились с работы; некоторые были уволены за отказ убрать книги. Другие уволились после того, как подверглись шквалу оскорблений в социальных сетях.

Библиотекарша из Техаса уволилась после 18 лет работы, потому что ее домогались в Интернете. Она переехала из штата и устроилась на работу в технический отдел.

Что дальше?

Элизабет: Движение не исчезнет до тех пор, пока у нас впереди промежуточные экзамены. И учебный год начнется как раз в тот момент, когда сезон выборов действительно разгорается, так что и то, и другое может подлить масла в огонь.

Александра Альтер присоединилась к Times в 2014 году, а Элизабет Харрис - в 2005 году. Первая статья Элизабет для "Таймс" была посвящена статье от первого лица о кемпинге в Центральном парке. Первая статья Александры появилась в 2002 году в газете Nepali Times о традиционной глиняной посуде в деревне недалеко от Катманду.