Изгои. Глава 139

Десять дней назад.. 16 июля.

Орлов проводил Антона к «Хаммеру». Шпиль запрыгнул на водительское место «Хаммера». Орлов захлопнул за Антоном дверцу салона внедорожника и вернулся к Гришину.

—А вы, товарищ следователь, зарубите себе на носу. Если вы и дальше будете настаивать на моей причастности к убийству родителей Антона и его невесты, я напишу на вас жалобу Бастрыкину –главе Следственного комитета. Вот пусть вышестоящий чиновник от следствия лично с вами разбирается. Ещё не хватало, чтобы моё доброе имя было опорочено некомпетентным ищейкой из Москвы. Учтите мои слова, товарищ следователь.

Орлов начал отворачиваться.. Но, совершенно неожиданно, наплевав на рамки приличия, Гришин схватил учёного за грудки, притянул к своему лицу и зашипел:

—Слушай меня очень внимательно, старый козёл!
—Что вы делаете, негодяй?! — опешил  учёный и попытался вырваться.
—Я закрою тебя, старик!
—Отпусти меня! Быстро!
—Ты мне ответишь за 1982 год! За то что бросил тогда умирать новорождённого сына, сволочь такая!
—Немедленно отпусти меня, мужлан! Экстремист! Иуда! Помогите!

Сотрудники полиции, дежурившие у подъезда, обернулись на крик. Из «Хаммера» выскочил Шпиль и даже Антон.

—Помнишь свою жену?! — орал Виталий и тряс Евгения Михайловича, словно тряпичную куклу. — Я тебя спрашиваю! Помнишь свою Машу?!

Шпиль отодвинул Гришина от учёного. Антон загородил Орлова своим телом.

—Хулиган! — выкрикнул возмущённый учёный и поправил свою скособоченную  одежду. — Ты ещё ответишь за свои грубые действия, хам!

Евгений Михайлович и Антон пошли к «Хаммеру». Александр Шпиль двинулся следом за ними.

Дойдя до внедорожника, Евгений Михайлович обернулся:

—Не смей полоскать имя моей давно умершей супруги, негодяй! Моя Маша была достойным человеком, не то, что некоторые. Моя Машенька умерла при мучительных родах. Наш ребёнок, наш мальчик, прожил всего двое суток. И вообще, тебя это не касается. Разговор окончен. До свидания.

Евгений Михайлович запрыгнул в салон «Хаммера» и со злостью хлопнул дверью. Шпиль завёл мотор. Антон заскочил в салон. «Хаммер» вырулил на оживлённый проспект и умчался в неизвестном направлении.

Гришин проводил внедорожник хмурым взглядом и тихо произнёс:

—До свидания, Орлов. До свидания... отец. Я с тобой ещё встречусь, вот увидишь. Ты мне за всё ответишь.


За 42 года до этого.. 10 августа 1982 года.

Капитан милиции поманил пальцем сотрудника внутренних органов.

—Лейтенант, этих двоих в отделение вези. Там разберётесь, почему один напал на второго.
—Слушаюсь, — козырнул лейтенант у виска.
—И усади их по разным машинам! — крикнул капитан милиции вдогонку. — Ещё не хватало, чтобы они глотки друг другу перегрызли, находясь в одной машине!

Автомобили «скорой помощи», куда поместили беременную женщину и маленькую девочку, включили сирены и умчались в городскую больницу.

Орлова усадили в один милицейский автомобиль, ветхого седого старца – в другой милицейский автомобиль.

Прежде чем вернуть ветхому седому старцу его деревянную трость и захлопнуть за ним дверцу милицейской машины, водитель–милиционер спросил:

—Как вас зовут, почтенный?
—Антон Иванович Золотницкий меня зовут, — раздражённо ответил ветхий седой старец и отобрал у водителя–милиционера свою трость, испачканную в крови.

Тем временем милиционеры окружили сотрудников научно–исследовательского института, которые скопились у проходной.

—Итак, что произошло в стенах вашего института, товарищи учёные, и кто от вас сбежал? — потребовал объяснений капитан милиции, оттесняя зевак.
—Вы даже представить себе не можете, товарищ капитан, что мы пережили в лаборатории института! Это был дикий ужас! — воскликнул Павел Ильич Язов и взглянул на Орлова.

Женя сидел в милицейском автомобиле и разговаривал с водителем–милиционером. Милицейские автомобили с Орловым и ветхим седым старцем вскоре умчались в отдел милиции.

К проходной НИИ подъехала вишнёвая «Волга» и затормозила перед толпами лаборанток и зевак. Из салона «Волги» выскочил толстый молодой брюнет лет тридцати, одетый в серый костюм.

—Марк Семёнович, как хорошо, что вы приехали, — грустным тоном произнёс  Язов и пожал толстяку руку.
—Что случилось, Павел Ильич? Где Орлов? — спросил Марк Семёнович и оглядел толпу лаборантов.

В это время сутулый Гай, одетый в зелёную ветровку и чёрные брюки, притаился за углом палатки «Разливной квас» и наблюдал за скоплением людей у проходной НИИ.

—Что ты натворил, Антон, — всплеснул руками Гай, наблюдая за милицейскими автомобилями, которые увозили Орлова и ветхого седого старца. — Зачем ты показался Орлову на глаза? Зачем ты избил его палкой? Зачем про купол упомянул? Ты всё испортил. Ничего не соображаешь на старости лет. Надо вытащить тебя из отдела милиции и домой вернуть. Как бы ты чего лишнего в отделе милиции не наговорил. Мне влететь от твоего сына Ивана может, если он узнает, в какую ты передрягу попал.

Гай Лексусович подошёл к автомобильной дороге и стал «ловить» проезжающие мимо легковушки, махая рукой. Через десять минут возле Гая остановилась «Волга» лимонного цвета с «шашечками» на дверях.

Гай Лексусович влез в салон такси и попросил шофёра – лысеющего дядьку лет шестидесяти с папиросой во рту:

—Милейший, прошу, довези меня до отдела милиции. Мою квартиру только что ограбили. Заявление надо написать.
—Дело житейское, — усмехнулся дядька и рванул с места. — Что, полностью обчистили жилплощадь?
—Можно и так сказать, — уклонился от ответа Гай Лексусович и вынул из кармана брюк кошелёк. — Грабители оставили на кухонном столе один лишь гранёный стакан, а в нём кусочек сахара–рафинада.
—Вы хотите мне сказать, дедуль, что квартирные воры даже посудой не побрезговали? — удивился шофёр «Волги» и после зелёного сигнала светофора повернул на другую улицу.
—Верно. В кухонном гарнитуре хранился прабабушкин фарфоровый сервиз на десять персон, и тот унесли, — соврал Гай Лексусович и вручил таксисту купюру в тысячу рублей. — Сдачи не надо.
—А это чего такое? — разглядывал таксист ассигнацию, пыхтя папиросой.
—В каком смысле? — не понял Гай Лексусович вопроса.
—Ну вот эта зелёная бумажка с каким–то князем в рамке и церковью. Что это такое? Здесь написано: билет банка России. 1997 год.
—Ой, извини, — опомнился Гай Лексусович — Я тебе не ту банкноту вручил. Данная  банкнота из Ельцинской и Путинской эпох. Мне её Антон подарил. Дай сюда.
—Дедуль, из каких эпох? — крякнул таксист и выкинул недокуренную папиросу в опущенное водительское окошко. — И кто такой Антон? Он – член центрального комитета партии?
—Не обращай внимания, милейший, — отмахнулся Гай Лексусович и вручил дядьке бумажную купюру номиналом в три рубля, где на её обратной стороне был изображён герб СССР. — Я перепутал деньги. Всякое может случиться в моём возрасте. Мне 92 года. Как я мог забыть, что сейчас Брежнев у власти.
—Вы странный, дедуль! — рассмеялся  таксист и завернул на Проспект. — Моя такса десять копеек за километр пути. Видите, счётчик закреплён рядом с бардачком?
—Вижу.
—Вот по счётчику и заплатите. А три рубля многовато.

«Волга» затормозила у городского отдела милиции.

—Спасибо, что с ветерком меня довёз, милейший, — поблагодарил шофёра Гай Лексусович и выскочил из автомобиля, хлопнув дверцей.

«Волга» укатила по своим делам. Не успел Гай Лексусович и трёх метров пройти, как на него налетели порывы ветра и швырнули в цветочную клумбу, расположенную недалеко от входа в отдел милиции. Сверху на Гая Лексусовича упала массивная ёлка, сломанная резкими порывами ветра. Прохожих, ставших очевидцами аномалии, подхватил вихрь и забросил в ближайшие кусты.

И вдруг над упавшей ёлкой, под которой шевелился Гай, возникли два астральных человеческих силуэта, сформированных из плазменной энергии. Астральные силуэты за пару минут превратились в голограммы мужика богатырского телосложения лет сорока пяти и пышногрудой брюнетки лет пятидесяти. Горожане рассматривали трёхмерные голограммы мужика и дамы, зависшие над упавшей ёлкой. Вокруг голограмм закружил воздушный вихрь, который напоминал торнадо.

—Ближе не подходите, иначе сдует! — гаркнул милиционер на прохожих.
—Что это? — изумилась девушка в красном платье и указала пальцем на голограммы.
—Похоже на сияние солнц, — предположил мужчина в чёрном костюме, не отрывая глаз от двух лазерных свечений.
—Отошли назад! — рявкнул другой милиционер, прибежавший на шум из отдела.

Прохожие удалились о воздушного вихря на безопасное расстояние. Гай Лексусович выполз из–под ёлки и встал.

—Здравствуй, сынок, — поздоровалась голограмма мужика.
—Привет, мой дорогой, — отозвалась голограмма дамы.
—Мама?! Папа?! — обомлел сутулый Гай и прислонился спиной к зданию милиции.
—Это мы, как видишь, родители твои, — улыбнулась голограмма Лексуса и переглянулась с голограммой Каролины.

Прохожие и милиционеры наблюдали со стороны с открытыми ртами.

—Не ожидал вас увидеть! — обрадовался Гай Лексусович. — Вы такие, как раньше. Ничуть не изменились, чего не скажешь обо мне.
—Сынок, какой ты старый! — поразилась голограмма Каролины. — У тебя семья была? Жена? Дети?
—Да, мама, была. Я женился на Агафье Аркадьевне Орловой в 1924 году. Наш с Агафьей единственный сын Кузьма погиб при штурме Берлина 2 мая 1945 года. Больше мы детей не заводили. Мама, я рад видеть тебя живой. Столько лет прошло. Я стал забывать твоё красивое лицо, ведь у меня не было ни одной твоей фотографии. И вот ты рядом, хоть и искусственная. Папа, мама, кто создал ваши образы? Из какой вы эпохи? Из какого вы года?
—Наши проекции транслируются из 2094 года, — ответила голограмма Лексуса. — Я нашёл способ переместить наши с супругой проекции во времени, чтобы увидеться с тобой.
—Сынок, твой отец воссоздал мой образ с помощью технологии, предоставленной инопланетной расой светлячков.
—Инопланетной расой светлячков? — переспросил Гай Лексусович.
—Сынок, тебе трудно будет понять, но в будущем человечество сотрудничает с внеземным разумом, — добавила трёхмерная Каролина.
—Вы такие удивительные! — восхитился Гай Лексусович, не отрывая глаз от проекций собственных родителей.
—Мы знаем, — улыбнулась голограмма Лексуса. — Технологией воссоздания образов с нами поделился экипаж инопланетного корабля, что висит над каньоном в будущем.
—Над каньоном? — не понял Гай.
—Тебе будет сложно в это поверить, сын мой. Но я постараюсь тебе объяснить, — настроился на разговор Лексус. — Сразу после подземной катастрофы на месте города пирамид образовался глубокий каньон. Инопланетный корабль с расой гуманоидов–светлячков, который прибыл на Землю по сигналу «SOS», завис над каньоном и вплоть до 2094 года никуда от него не отклонялся. Все эти 70 лет, прошедшие с момента катастрофы, раса светлячков, живущая в корабле, помогала нам и пещерным отшельникам отстраивать город пирамид заново. В 2094 году новым городом пирамид руководит 85–летняя Дилия и её 69–летняя дочь Стелла.
—Пап, ты сказал, Дилия? Ты сказал,  Стелла?
—Я ждал от тебя подобной реакции. Если хочешь увидеть Дилию, которую ты лишился во время подземной катастрофы, доживи до 2024 года, найди меня в лесу, где я буду выяснять отношения с Антоном, и запихай меня в пузырь хронопорта, который ты смастеришь по чертежам Николы Теслы. И ты вместе со мной переместишься из 2024 года в 2094 год. У тебя в запасе сорок два года, чтобы смастерить машину времени, которую ты возьмёшь с собой в лес в рюкзаке. Машина времени будет похожа на бочонок. Хочешь увидеть свою маму живой, возлюбленную Дилию здоровой, дочь Стеллу невредимой, доживи до 2024 года и найди меня. Я буду в овраге, рядом с болотом. Ты, кстати, встретишь в лесу самого себя 14–летнего, когда будешь искать меня. Помни об этом. Тебе понравится будущее, в котором мы с твоей мамой живём.
—Но есть и печальные новости, сынок, — загрустила трёхмерная Каролина. — К сожалению, в будущем, где мы сейчас живём, идёт война, гибнут люди. С нами нет лидера пещерных отшельников Дениса Евгеньевича Швецова. Денис скончался, ему было 102 года.
—Мама, Денис в будущем стал лидером отшельников? Я помню Дениса молодым. Его уводили в шахту конвойные Цезаря. Они хотели бросить Дениса в клетку к туберкулёзникам. Ну что ж, такова его судьба. Все мы рано или поздно умрём. Я тоже когда–нибудь умру.
—Я грустил по тебе, сын мой, поэтому решил найти тебя в прошлом. Мне говорят, трансляция портала истекла. Каролина, попрощайся с нашим сыном.
—Родной мой, я была счастлива увидеться с тобой.
—Мама, я люблю тебя.
—Я тоже тебя люблю, зайчик мой.
—Прощай, сын мой, — прослезился Лексус. — Я люблю тебя, мальчик мой.
—И я тебя, пап.

Голограммы растворились. Воздушный вихрь рассеялся.

               
                *  *  *


—Итак, начнём, — распорядился лейтенант милиции и уселся на стул возле стола.
—Можно я задам первый вопрос? — спросил разрешения рыжеволосый парень лет двадцати пяти, одетый в сиреневую рубашку и чёрные брюки.
—Дима, мы с тобой находимся сейчас в комнате предварительного допроса, где нет окон, где сыро и воздух спёртый, где есть лампочка ильича под потолком, стол, стулья и выход. И да, ты можешь задать свой вопрос. Обстановка здесь  подходящая.

Вышеупомянутый Дима опёрся обеими руками о поверхность стола и, глядя в глаза ветхому седому старцу, сидящему на стуле, произнёс:

—Гражданин Золотницкий, ответьте под протокол, за что вы избили гражданина Орлова деревянной тростью?

Антон Иванович Золотницкий, он же седой ветхий старец, молчал, искоса глядя на Орлова, который сидел рядом на стуле.

—Не хотите отвечать? — разочаровался Дима и полез в карман брюк.
—Ну а вы, гражданин Орлов, можете объяснить причину агрессии пожилого человека в ваш адрес? — перехватил инициативу допроса лейтенант милиции и что–то нацарапал в протоколе шариковой ручкой.
—Какая тут может быть причина, товарищ милиционер! — вскипел Женя и вскочил со стула. — Этому чокнутому старикашке надо смирительную рубашку надеть и в дурдом отправить!
—Сядьте! — прикрикнул лейтенант.
—Извините, — буркнул Женя и уселся на стул. — Я требую возбудить уголовное дело! У меня синяки на затылке! Левое ухо, видите, всё в крови! А если бы этот старый псих убил меня? У меня трагедия в семье, беременную жену и маленькую дочь изнасиловали, да ещё этот старый шизофреник напал на меня у проходной института, где я работаю! Принимайте меры!
—Разберёмся, — пообещал Дима и вынул из кармана брюк шоколадную конфету. — Будете, Игнат Альбертович?
—Нет, спасибо. Я позавтракал.

Дмитрий запихнул конфету в рот и начал с аппетитом жевать её.

—Так и будете в молчанку играть, гражданин Золотницкий? — уточнил Игнат Альбертович и что–то пометил ручкой в протоколе.
—Может, у этого молчаливого дедули  лицевой нерв защемило, и он не может ртом шевелить? — хихикнул Дима и закурил.
—Сейчас же потуши! — скомандовал  лейтенант. — В комнате не продохнуть, и ты ещё со своей дурацкой сигаретой!
—Виноват, — буркнул Дмитрий и раздавил сигарету в пепельнице.
—Видать, мало я тебе накостылял у проходной института, сволочь такая! — прошипел Антон Иванович и вонзил в Орлова злобный взгляд. — Борзеешь, я смотрю? Я могу прямо здесь добавить тумаков! Ты у меня сейчас кровью умоешься, недоносок!
—Что вы ко мне пристали?! — сорвался на крик Женя. —  Я первый раз в жизни вас вижу!
—Прекратили оба! — рявкнул лейтенант.
—Я тебя убью, мерзавец! — набычился ветхий седой старец и напрыгнул на Женю.

Оба упали со стульев и покатились под стол.

—Перестаньте! — гаркнул лейтенант.

Стулья и стол полетели в разные стороны от того, что Женя и ветхий седой старец, кувыркаясь по полу, били друг друга ногами и кулаками.

—Вы что, с ума посходили?! — визгнул Дима. — Разошлись оба! 

Игнат Альбертович вместе с Дмитрием пытался разнять обоих драчунов. Антон Иванович оседлал Женю и начал его душить. Женя захрипел и вытянул ручонки к лицу озверевшего старца.

В комнату вбежал сутулый Гай. Следом за ним влетел Павел Ильич Язов. Вчетвером они растащили драчунов по углам.

—Успокоились! — приказал лейтенант и поставил на место перевёрнутый стол.
—Придите в себя! — каркнул Дима.

Гай Лексусович вместе с Павлом Ильичом  расставили стулья у стола и усадили на них Антона Ивановича и Женю.

—Вы кто такие? — опомнился Игнат Альбертович, глядя на Павла Ильича и Гая Лексусовича.
—Кто вас сюда пустил? — возмутился Дима.
—Товарищи милиционеры, научный руководитель я этому молодому задире, — объяснил Павел Ильич, кивая на Орлова.