Новый взгляд. Текст повести целиком с корректурой

               
       - 1 -
          
  За окном неспешно рассветало. Юная тоненькая девушка сладко потянулась, немного понежилась в постели, словно привыкая к тому, что уже утро и, наверное, надо вставать, накинула на себя лёгкий цветастый халатик, подошла к стоящему у окна письменному столу и выдвинула ящик. Чуть помешкав, будто не решаясь, или наоборот чего-то ожидая, она наконец взяла в руки лежащий в ящике новый ещё запечатанный томик, сняла шуршащую целлофаном упаковку и не глядя открыла на первой странице. Взгляд её был устремлён за окно куда-то вдаль. В окне мелькал вечный калейдоскоп, сменяющих друг друга, но неизменно с определённой периодичностью повторяющихся картинок: день – утро – вечер, зима – весна – лето, дождь – солнце – снег. Словно невидимый режиссёр прокручивал и прокручивал киноплёнку с давно опостылевшим сценарием и никак не хотел смириться с тем, что его картина с бесконечно повторяющимся сюжетом пустого скучного парка, где никогда ничего – кроме смен времени – не происходит, вызывает лишь приступ зевоты. «Вечно-текущий миг бытия» - мысленно процитировала не пойми откуда пришедшую на ум фразу невольная наблюдательница надоевшей картинки. Вот ещё один, точнее одна… книга. Сколько же страниц перечитано, и ничего… Так и ничего. Девушка всё так же, не глядя, задумчиво перелистывала страницы книги, а перед внутренним взором проносились картины прошлого. Возможно и придуманного прошлого… «Эх, Галя, Галя…» - сказала она себе: «Сколько можно?».

     Книги с самого раннего детства – были для неё всем: и внутренним миром, и внешним. Она буквально чуть ли ни с рождения только так познавала мир. Из поступающих непрерывным потоком откуда-то извне – девушка не знала откуда именно – когда толстых, когда менее, но всегда неожиданных и увлекательных сочинений. Девушка не могла знать, как все остальные – если таковые имеются – в мире получают внешнюю информацию… Могла лишь догадываться, а к своим как она считала без полумесяца восемнадцати годам она стала начитанной и весьма толковой девушкой, как бы это тривиально не звучало. Сколько себя помнила, Галина глотала поступающую литературу, впитывая и запоминая всю входящую информацию, буквально питаясь «чужими» мыслями, историями и прочим. Так она утоляла свой внутренний – да похоже не только – голод.

         Сначала это были детские стишки-считалки с картинками, позднее рассказы о животных (какие они? – задумывалась маленькая Галя, если в очередной книге отсутствовали иллюстрации, и её воображение рисовало картинки разных несуществующих неведомых зверей четырёх, шести, а то и двулапых). Позже, когда она подросла, стали «поступать» исторические романы, потом и любовные. Все истории девушка вдохновенно рисовала в своём воображении, воображая неизвестное и представляя непредставимое. А во сне видела всё ею напридуманное в виде самых красочных и чудесных слайдов. И вот недавно, пошли философские трактаты – о том, что представить сложно – порой и невозможно, но о которых можно размышлять. Может быть тогда девушка впервые по-настоящему задумалась о мире… Какой он? И… есть ли он такой – описанный в прочитанных ею книгах – сейчас? А если нет – каков он теперь?

     Она отошла от окна и, пройдя на кухню, взяла попавшуюся под руку еду, машинально пережёвывая, просто чтобы утолить утренний аппетит, а сама продолжала размышлять. Вот, например, та же еда – откуда она поступает? В книгах об этом пишут довольно расплывчато: повар приготовил, горничная принесла, лакей убрал грязную посуду. К ней пища поступала, как и книги, упакованной в плотный шуршащий целлофан из специального ящичка с красным огоньком. Также, как и сами книги, что появлялись в ящике с зелёным. Если загорался один из огоньков – девушка знала, что в означенном ящике появилось что-то новенькое. К слову сказать, особого голода как духовного, так и физического – ощутить ей ни разу не пришлось. Оба заветных ящика всегда предоставляли ей всё по «первому заказу». Точнее сказать – ей и заказывать ничего не приходилось. В точности так и с «утилизацией» использованного. В ящик с синим цветом девушкой складывались прочитанные книги, а в жёлтый – пищевые отходы. Был ещё один, но его сиренево-розовая лампочка загоралась нечасто. Несколько за всё время. Когда Гале становилась мала носимая одежда, и ещё однажды, когда она, будучи маленькой, случайно порвала штанину, ползая по полу и зацепившись за шероховатую поверхность ножки стола. Надо заметить, что после этой маленькой аварии ножка сама собой починилась, и даже будто «отполировалась», как и некоторые другие предметы интерьера.

«Утилизационного» ящика для изношенной, пришедшей в негодность или ставшей маленькой одежды, не наблюдалась. И все б/у и носимые вещи – так и оставались в квартире, сначала раскиданные тут и там, позднее аккуратно сложенные девушкой на дальнем кресле. Игрушек и кукол, о которых она так много читала – у неё никогда не было. И ещё… Родители. Ей смутно вспоминалось что-то родное и доброе, что должно быть – нет: было, определённо было когда-то в её жизни, но настолько смутно… лишь в виде расплывчатых образов и мимолётных снов и представлялось. Уловить что-то явное из этой мешанины девушка не могла. А как хорошо, как славно описывались в её любимых романах отношения со сверстниками и роднёй… Почему ей не дано этого? Общение. Вербальное. И тактильное. Она «перекатала» эти слова во рту, словно пробуя на вкус. Почему у неё в жизни нет настоящего (да вообще никакого!) общения? Интересно, у всех так? И… эх, где эти все, ау?!

Галя прочла уже больше половины нового, совершенно непонятного ей трактата под странным неудобоваримым названием «Критика чистого разума» автора с ничего не говорящим ей именем И. Кант и задумалась. О чём он? Зачем «изобретать велосипед», когда… вопросы поиска смысла и ответов на заумные кантовские исследования наличия высшего разума – для девушки не стояли или, правильнее сказать: не составляли сложности. Она давно на них нашла свой ответ. Простой и однозначный – раз в её распоряжении имеются ящички по «приёму и сдаче» необходимых продуктов – это и говорит о наличии высшего… неважно чего, разума ли, ещё чего-то, что явно выше её самой и её понимания. Нет, она конечно догадывалась, где-то глубоко подсознательно чуяла, что это не совсем то, о чём размышлял в своём исследовании г-н Кант, однако… однако также на глубинном уровне понимала, что этой задачки философ так и не решил. Да и возможно ли наличие высшей силы доказать или опровергнуть путём логических умозаключений и рассуждений. А как можно? Над этим вопросом Галина и раздумывала уже довольно давно.

Когда ей было лет семь-восемь по собственным прикидкам, почерпанным опять-таки из книг, ведь её летоисчисления никто не вёл – к тому времени она уже запоем читала – Галя начала понемногу осмысливать растущую саму себя и окружающий «мир». Собой она оставалась – возможно и потому что сравнивать ей было не с кем – вполне довольной, а вот мир вокруг… был мал, скуден и явно оставлял желать лучшего. Девочка и стала желать, как умела. «Вот бы мне велосипед» - думала она, начитавшись рассказов Н. Носова, и из ящика для книг появлялась новая повесть о… велоспорте. Или, скушав выданную на десерт коврижку, и ощутив приятное послевкусие начинала «вспоминать» о Востоке, знания о котором были почерпнуты ею из недавно прочитанных сказок «1000 и 1 ночи», о волшебных коврах-самолётах и прочем. И почти сразу начинала светиться зелёная лампочка, а отвечающий за литературу ящик услужливо предоставлял Гале книгу В. Крапивина «Ковёр-самолёт и Лётчик по особым поручениям».

Умненькая девочка скоро догадалась, что приходящие книги как-то «завязаны» на её мысли и эмоции и стала экспериментировать так и с едой. Это оказалось сложнее, так как в детских книгах повествования о трапезах были редки и ничтожны, а откуда она могла ещё почерпнуть название и описание яств? И тогда Галя стала крутить мысли о застольях, пиршествах… и тут же получила «в подарок» книгу – нет, не о вкусной и здоровой пище, как можно было бы подумать – «Пир во время чумы» мини-издание из «Маленьких трагедий» А.С. Пушкина. Значит нужно действовать как-то по-другому поняла она. И девочка стала мысленно представлять вкус и запах еды… просто пищи без «дополнительных опознавательных признаков», сведениями о коих она и не владела.

Следующие несколько дней Галя наслаждалась самыми разнообразными вкуснейшими яствами, услужливо предоставляемыми ей «продуктовым» чудо-ящиком. Мало того – вместе со вкусом и ароматом с удовольствием поглощаемых кушаний – ребёнок получал информацию о названии каждого продукта так, словно кто-то записывал эти названия на подкорку. Любознательная девочка сразу их накрепко запоминала.

Дальше – больше: фантазии по следам прочитанного трансформировались во вкусные продукты, а мысли о волшебных и таинственных приключениях приносили новые интересные книги. Но Гале вскоре этого стало мало, и она принялась выдумывать такое, чего в прочитанных романах не было, «сочинять» себе историю собственного прошлого. Чем больше она погружалась в собственные фантазии – тем интересней и захватывающей поступала из «книжного» ящика литература. Не тогда ли ей и стали приходить философские трактаты? Галине по её «расчётам» было уже лет пятнадцать, когда ей нестерпимо захотелось выйти-таки за рамки ограниченного квартирой мира. Необоримо захотелось. Но что бы она не придумывала, как бы не фантазировала – ничего нового, за исключением всё новых книг и разнообразных вкусовых ощущений в виде кушаний – она не получала.

И вот когда ей по подсчётам должно было вот-вот исполниться 18 – девушка вдруг решила начать писать сама, благо в «квартире» в её распоряжении находилось всё необходимое: и бумага, и цветные карандаши, разные другие «пишущие» принадлежности. Галя давно, ещё в детстве догадалась, для чего нужны эти предметы, пыталась даже рисовать по визуальным образам картинок из ранних детских книжек. Но потому ли, что к моменту её «изобразительского» вдохновения уже почти все детские книги были ею утилизированы за ненадобностью (у себя девчушка оставила только пару любимых книг «Бемби» и «Снегурочку»), а может оттого, что у неё сразу, что не удивительно, ничего не получилось – она вскоре оставила затею с художеством. И вот теперь непослушными, непривыкшими держать ручку, пальцами девушка стала выводить на попавшемся листке бумаги неровными каракулями своё первое в жизни предложение.

«Галя вышла во двор» написала она.

               
      - 2 -

Ей показалось или… что-то и вправду изменилось? Будто нечто неуловимое промелькнуло за единственным в квартире окном. Мелькнуло и снова замерло. Девушка медленно повернула голову и воззрилась на враз изменившийся пейзаж непонимающим изумлённым взглядом. Там, за оконными стёклами происходило что-то невероятное! Вместо старого, вечно пустого парка с неизменным – меняющимся лишь из-за смены времен года, суток и погодных условий – пейзажа появился: да-да, именно возник д в о р. Парк вдруг куда-то подевался – прямо за окном расстилался пустой серый скучный, но настолько приятный взору своей «не типичностью» старому, колодец внутреннего двора. Галя сразу определила, что это именно двор – столько было о нём прочитано! Она подхватилась с места и рванула… Но куда? Дверь наружу отсутствовала – имелись только межкомнатные.

«Спокойно» - сказала сама себе девушка: «Нет, так нарисуем, точнее… напишем: рисовать я так и не научилась». Она пожалела о том, что в своё время забросила художественную практику, но рук не опустила. Напротив, снова взяла ручку, придвинув себе лист бумаги. Пальцы её заметно дрожали и плохо слушались, когда Галя начала выводить:

«Галя подошла к входной двери, открыла её и вышла на лестничную клетку».

Дописав это, девушка глубоко вздохнула, переводя дух, как после тяжёлой работы, встала и медленно, будто силы внезапно покинули её, направилась в коридор. Посередине одной из стен коридора зиял – именно так описала она себе представшую картину – зиял дверной проём с закрытой дверью. Сглотнув, образовавшийся вдруг ком в горле, Галя на цыпочках приблизилась к ней и повернула ручку. Легко, как-то даже буднично дверь поддалась мягкому нажатию и начала открываться. Тут девушку охватил неясный беспричинный страх, она быстро захлопнула дверь, даже не выглянув наружу.

Галина сидела на кушетке, подобрав колени и обхватив их руками со втянутой в плечи головой. Такой позой «сидячего эмбриона» девушка пыталась унять внутреннюю дрожь. Когда вчера она заглянула за дверь и увидела лестницу… Ох, нет, при воспоминании об этом у неё снова по спине побежали мурашки. Ведь она впервые, первый раз за всю жизнь выглянула из своего мира, того единственного мира, какой у неё всегда только и был – маленькой квартиры. Что же это? Как такое могло произойти – оказывается у неё всегда была возможность выйти, а она… она… Тут Галю снова захлестнули эмоции, а вместе с ними вернулся испуг. «Почему, ну, почему я раньше даже не пыталась этого сделать?» – думала девушка, всё сильнее обхватывая ноги руками, притягивая колени к самому подбородку. «А теперь? Что мне делать теперь? Вернуться в свой прошлый, единственно знакомый с детства, хорошо изученный безопасный мирок или… Ах, ну почему я раньше…».

Но конечно девушка ненадолго осталась затворницей. Разве могла она, будучи юной и любопытной, после того что произошло, долго оставаться в неведении о новых, открывающихся за «придуманной» дверью, открытиях и связанных с ними возможностях? Через пару дней, полностью совладав со своим эмоциональным состоянием, точнее – переориентировав его на предвкушение чего-то неведомого, Галина вышла за дверь, спустилась вниз по лестнице и, толкнув ещё одну – подъездную – вошла во двор.


Сказать, что ослепительно сверкающее летнее солнце, лёгкий ветерок, всколыхнувший полу её пёстрого халатика и растрепавший волосы, впервые «вживую» увиденные листья деревьев восхитили девушку – значит, не сказать ничего. Представшее перед глазами, ощутимое тактильно и обонянием изумило и заворожило Галину, как ничто и никогда раньше! Она пребывала в таком пароксизме восторга довольно продолжительное время и всё не могла сдвинуться с места. Но вот ветер переменился, солнышко зашло за тучки, и Галя, моргнув, вышла из затянувшегося ступора, сделала шаг, другой… Осознав, что вокруг не сон и ничто из увиденного не собирается вот тут сейчас растаять перед взором девушки как мираж – она медленно пошла по двору, всё время оглядываясь, словно опасаясь, что с отдалением от подъезда может вдруг исчезнуть путь назад и ей не будет возврата к прошлому надёжному убежищу. Но всё продолжало оставаться стабильным и как будто реальным, и она пошла чуть уверенней и смелее. Обойдя весь двор по периметру с внутренней стороны, и не обнаружив ничего нового, но также и не увидев ничего пугающего, девушка немного успокоилась, решив всё же что для первой прогулки достаточно. Тем же путём поспешно она благополучно вернулась назад. И только закрыв входную дверь квартиры, окончательно расслабилась.

День ото дня Галины вылазки становились дальше и продолжительней. Перед каждой новой прогулкой девушка писала очередную фразу, и эти фразы тоже становились длиннее и осмысленней. Девушка училась не только изучать новый, открывавшийся ей мир, но также и искусству выражать собственные мысли-пожелания. Так, не единожды облазав весь двор, но не найдя прохода из внутреннего двора наружу, она на следующий день перед выходом из дома написала:

«Пройдя вдоль левой стены до угла дома, Галина увидела арку и вышла на улицу».

Надо ли говорить, что на прогулке девушкой была обнаружена арка строго на «прописанном» месте. Но понадобилось ещё несколько дней, пока Галя решилась-таки пройти сквозь неё. Прогулявшись по улице, недалеко от дома и снова не увидев ничего нового, кроме других домов вдоль и на пересечении улиц в окружении кустов и деревьев, она вспомнила, что читала о чирикающих и прыгающих в поисках съестного по тротуарам в весенне-летний период воробьях, кошках, перебегающих дорогу и других «живностях» городского пространства. Фраза, написанная ею после этого озарения, была следующая:

«Галина шла по улицам города, наслаждаясь запахом цветущих кустов и деревьев, слушая чириканье стаек воробьёв и глядя, на кошек, трусцой перебегающих улицу перед машинами и юркающих в ближайшие подворотни».

Когда в этот день девушка выглянула из арки наружу, её охватил неподдельный ужас. И запахи, и кошки с воробьями всё это было. Но дело оказалось вовсе не в них. Дело в том, что когда она писала про живность, ей в голову не пришло, что упоминание вскользь о машинах – «призовёт» на её улицы эти самые машины…

«Боже мой, что я наделала?» - выглядывая из-за арки своего дома и, прикрывая ладонью рот, чтобы от неожиданности не вскрикнуть, Галя со страхом следила глазами за потоком, снующего по улицам транспорта. Машины… И что ей с этим делать? «Ладно» - наконец решившись, мысленно выдохнула девушка: «Была-ни была. Раз сама такое написала…» и она осторожно вышла на оживлённую улицу.

С её появлением ничего не изменилось. Машины всё также двигались непрерывным потоком по мостовой, и никто из «сидящих» в них – если там действительно кто находился – не обращал внимания на единственную в её испуганном лице прохожую, медленно и затравленно озираясь, крадущуюся по тротуару. На очередном перекрёстке Галя заметила котёнка, неожиданно выскочившего прямо перед мчащемся автомобилем. Не осознав возможных последствий своего опрометчивого поступка и даже не успев как следует испугаться, девушка бросилась под колёса машины и в последний момент успела выхватить маленькое пушистое тельце из-под самого бампера мчащейся махины. Не притормозив и не подав сигнала клаксоном, автомобиль промчался мимо, обдав Галю с котенком на руках облаком выхлопа. Крепко прижимая к груди мяукающий комок шерсти, Галя опрометью кинулась домой.

Баюн с утробным урчанием продолжал лакать из мисочки молоко, щедро подливаемое ему новой хозяйкой, а Галина с непередаваемым трепетом и умилением наблюдала милую сердцу картину. «Питомец!» - ликовало всё у неё внутри. Первое в сознательной жизни девушки существо из плоти и крови – разве могла она не умиляться и восхищаться? Только переступив порог квартиры с котёнком за пазухой, Галя сразу заметила две светящиеся лампочки – ящика, отвечающего за еду и другого, не часто баловавшего обитательницу квартиры своим огоньком – «одёжного». Аккуратно поставив на пол свою драгоценную ношу, девушка в первую очередь подскочила к ёмкости, мигающей розово-сиреневым и в спешке открыла. Внутри оказалась небольшая белая мисочка, окаймлённая синей полосой. Галина сразу догадалась для кого предназначена появившаяся посуда и уже более спокойно выдвинула заслонку пищевого «кармана». Как она и ожидала, там оказалась ёмкость с молоком, и, налив в миску немного молочка, девушка поднесла её к мордочке нового обитателя своего жилища, с интересом и без явных признаков испуга, осматривающегося в непривычном месте. По объективным причинам Галя поняла, что квартира принимает чужака и как бы одобряет её действия по заселению нового квартиранта. «Баюн» - бормотала девушка, нежно поглаживая округлое пузико питомца, уже вальяжно развалившегося после трапезы на её коленях и довольно мурчащего. Это имя отчего-то само всплыло в сознании Галины возможно воспоминанием о прочитанных в детстве сказок, а может и потому, что питомец так громко и уютно мурлыкал.

Как можно догадаться, пару-тройку недель девушка наружу и глаз не казала. Всё внимание и время Гали было поглощено милой мохнатой мордой, как она частенько называла Баюна. Любимец быстро освоился на новом месте, понял, кто тут теперь главный – милая морда становилась всё шире и нахальнее и начала позволять себе иногда и поозоровать, но разве кто это замечал? Счастливая хозяйка с радостной улыбкой наблюдала за всеми проказами шалуна. Девушка не могла ни в чём ему не отказать: ни в ласке – если он неожиданно запрыгивал ей на колени, отвлекая от чтения новой поступившей книги; ни во внеочередной порции вкусняшек – если кот вдруг начинал их настойчиво выпрашивать, невзирая на то, что только что стрескал полную миску; ни в пребывании с ней в постели во время сна, даже если заползал на подушку. Похоже взаимная симпатия между человеком и кошкой возникла с первого взгляда… точнее, с первой плошки.

По всем приметам, происходящим за внешним оконном пространством, приближалась осень, и перед очередной запланированной вылазкой, Галина «прокрутила» в уме что-то из одежды потеплее халатика. Послушный её воле ящик, отвечающий за амуницию поспешно выдал девушке – как она догадалась из когда-то прочитанного – ветровку, показавшуюся ей каким-то бронежилетом с рукавами, брюки, типа джинсов, с утеплённой подкладкой и кроссовки на высокой пружинистой подошве. «На все случаи зараз» - с усмешкой подумала Галя, облачаясь в непривычный наряд и, уже одетая, взяв ручку, быстро что-то черканула на листе бумаги. Потом, чмокнув на прощание в нос мурлыку, выскочила за дверь.


               
    - 3 -


Девушка размашистой походкой шагала по изученным ею улицам, уверенно переходя знакомые перекрёстки по пешеходным переходам – она хорошо помнила по книгам, как правильно переходить дороги – и весь транспорт послушно притормаживал перед единственным пешеходом, вместе с тем ничем «не откликаясь» на наличие оного… и по-прежнему не выдавая собственного человеческого, если таковое имелось, присутствия внутри. Также не обращая внимания на наличие автомобилей и тех, кто вероятно может в них находиться, Галина, всё же с некоторым волнением, двигалась в намеченном направлении – к морю. Фраза, начертанная ею перед выходом из дома, содержала следующее:

«Спустившись вниз по огибающей парк улице, Галя вышла к морю. Чайки кружились над её головой и, высмотрев добычу, с победным криком опрометью бросались вниз. Морской ветер играл волосами девушки и оставлял у неё на губах привкус йода и соли. И вдруг она услышала, что кто-то негромко её окликнул…»

Да, сочинять и записывать предложения у девушки получалось всё лучше.

Стоя на причале, Галина упивалась новой, расстилавшейся перед её взором восхитительной картиной: на горизонте светло-лазоревое море словно в упоительно колышущемся медленном танце сливалось в страстном объятии с иссини-фиолетовом небом, образуя волшебный, непостижимый в своей красоте узор. Будто гениальный художник создал кажущимися небрежными, но весьма искусными мазками огромную картину шириной во всё небо и бездонной глубины. Впервые наслаждаясь видом, описать который невозможно никакими словами, позабыв обо всём на свете, девушка вновь пожалела, что в своё время забросила рисование… и всё всматривалась, всматривалась вдаль, стараясь впитать в себя божественное великолепие, чтобы потом вечерами вызывать в памяти это чудо, имя которому морской простор, как вдруг…
 
Любуясь морем и небом, и всем вокруг, она совсем забыла о последней части своего сочинения, но услышав отдалённый оклик, не похожий на голос ветра, моря и кружащих над ним чаек – вспомнила и перепугалась, и вместе с тем рассердилась на саму себя: «Нет, зачем я… разве можно было смешивать одно с… » - но домыслить не успела, потому что оклик повторился ближе, и ей пришлось обернуться на звук.

К девушке, спускаясь вниз по улице, направлялся ч е л о в е к, размахивая кепкой, зажатой в руке – видимо только что снятой для почтительного приветствия и добродушно кивая… кому-то. Ах, господи! Неужели ей? От неожиданности и испуга, Галя как могла глубже втянула голову в плечи, пытаясь сжаться в маленький незаметный комочек, ещё и для надёжности закрыла глаза. А внутренний голос монотонно бормотал: «Ах, зачем, ну зачем я…». Открыла один глаз она только когда уже практически рядом с ней мягко и будто немного насмешливо произнесли:

- Галя? Ну, и зачем?

На первый взгляд, подошедший не представлял угрозы: средних лет мужчина (насколько она могла определить, если учесть, что ни разу в жизни не видела ни средних лет, ни мужчин), прилично – опять же, насколько можно судить – одетый. Лицо довольно приятное: улыбающееся… Всё. Больше сказать о нём, не имея никаких примеров, Галя не могла. Да и до примеров ли ей сейчас было? В сознании девушки, попеременно и стремительно сменяя друг друга проносились: смущение, удивление, испуг, радость, снова смущение – пока не прошли по кругу раз десять подряд. Сердце билось как бешеное, а всё вокруг то расплывалось, словно подёргиваясь лёгкой дымкой, то обретало чёткие очертания, то прыгало и рябило. Первой нормальной мыслью после этакой «пляски святого Вита» ума и чувств стала «О, боже… во что я одета?!»

Всё это, похоже немалое, время пока Галя приходила в себя, мужчина молча с той же доброжелательной чуть ироничной улыбкой стоял невдалеке, не делая попыток продолжить разговор, подойти ближе или, наоборот, уйти. И когда девушка полностью совладала с собой – ей показалось это хорошим знаком.

- Д-да… - наконец проговорила Галина, когда сумела хоть что-то выговорить, - меня зовут Галя… А… что значит: зачем?
Её собеседник покачал головой и улыбнулся ещё шире:

- Нет, - ответил он, - тебя зовут иначе.

- П-простите…

- Повторюсь: ты не  Г а л я. – и после непродолжительной паузы добавил, - Измира. Твоё имя Измира.

- Н-но… как? То есть, почему?! То есть…А Вы, Вы кто? – девушка определённо была сбита с толку.

- Ах, да. Разрешите представиться: Ильдор. – Её собеседник шутливо козырнул и стукнул пяткой о пятку. Выглядело это – если учесть кепку, которая так и осталась у него руке и сандалии на босу ногу – настолько комично, что Галя (наверное, правильнее теперь будет называть нашу героиню Измирой) невольно улыбнулась. – И я библиотик…

- Кто-кто? Библиотекарь? – Га…то есть Измира перебрала в уме все прочитанные многочисленные тома и ничего из них похожего на только что услышанное не отыскав, остановилась на единственно понятном для неё варианте.

- Не-е… - усмехнулся новый знакомец, повторил раздельно по буквам, - Б и б л и 0 т и к, - и видя всё ещё недоумевающий взгляд девушки, направленный на него, присел на край пристани, сделав и ей рукой знак последовать своему примеру.

Немного поколебавшись, Измира всё же приняла приглашение, выраженное новым, правильно понятым ею жестом, и также опустилась на бетонный парапет, свесив ноги, правда чуть поодаль от этого странного человека. «Странный человек» между тем продолжал:

- Библи0тик – это тот, кто отвечает за подборку поступающих в ящик книг, - видя, что девушка прижала руку к груди не то указывая на себя, не то вопрошающе, кивком головы подтвердил её догадку, сказав, - да, в том числе и в твой. Это… - он помахал рукой в воздухе, словно пытаясь выловить – как рыбак из моря рыбку – подходящие слова из эфира, - что-то вроде синхрониста-переводчика, переводящего, точнее преобразующего абстрактные человеческие мыслеформы в реальные объекты книг для поставки в другие… э-э… наверное, правильнее будет сказать другим объектам.

И видя, что девушка молчит, чуть не открыв от изумления рот, быстро продолжил:

- Есть также пище0тики, форма0тики и другие…

В голове Измиры крутилось множество вопросов к чудн0му собеседнику, но в итоге она спросила лишь:

- А что? Разве есть другие… ящики?
- Ещё бы! – Мужчина, словно вдохновившись таким простым вопросом, с энтузиазмом принялся объяснять, - при росте, так сказать, потребностей и развитию осознанных навыков объекта, таких как писательство, рисование, сочинение музыки – в домах и даже за их пределами – появляются новые ящики и даже огромные вместительные шкафы.

Ильдор развёл руки широко в стороны, пытаясь продемонстрировать девушке то ли неограниченные ресурсы возможностей, то ли безразмерность имеющихся в потенциале шкафов.

И снова вместо самых важных вопросов, Измира задала:

- И много их?

- Кого?

- Н-ну, этих самых… шкафов?

- Ты даже не представляешь насколько! – Казалось, мужчина хотел развивать тему, но вдруг словно споткнувшись, замолчал и как-то пристально посмотрел на Измиру. Потом, будто читая её мысли, кивнул и с ободряющей улыбкой произнёс:

- Спрашивай, не смущайся. Что знаю – отвечу, а уж что нет… - он снова широко развёл в сторону руки, одновременно пожав плечами (видно, это его любимый жест – хмыкнула про себя девушка).

Казалось, что Ильдор сам несказанно рад поделиться с ней информацией или… может быть, просто обрадовался возможности поговорить хоть с кем-нибудь…

         
          - 4 -

Измира медленно шла по направлению к дому, не обращая внимания ни на приветливый пейзаж вокруг, ни на всё такой же плотный поток машин на улицах, ни на проворно снующих повсюду воробьёв и каких-то ещё птиц; а в уме медленно прокручивала свой недавний разговор с библи0тиком. Когда мужчина предложил ей задавать любые интересующие девушку вопросы, Измира буквально засыпала ими Ильдора. Однако, чем больше вопросов девушка задала и, чем больше получила ответов – тем… ох, только непонятнее ей становилось.

В частности, она спросила:

- А в машинах, ну тех, что носятся по улицам… есть люди?

- И да, и нет, - ответил Ильдор.

- Как это? - Непонимающе переспросила.

- Сидящие внутри тебя не видят, так же, как и ты не видела ни машин, ни животных, пока… пока сама их не нафантазировала и не написала об этом. Вот и тебя для них тоже не существует, пока…

- Пока что?

Её собеседник улыбнулся:

- Пока не сделаешь новую запись… если пожелаешь.

«Так что же это получается…» - размышляла по пути домой девушка: «мир вокруг невзаправдашний или… скорее, подстраивающийся. Тогда под кого? Только ли под меня и, главное, какой в этом смысл?»

- А коты? Мой Баюн? Они настоящие? – ещё спрашивала.

- Животные всегда настоящие, - утвердительно кивнул Ильдор, - у них отсутствует фантазия и навыки создавать что-либо.

Измира не всё поняла из ответа библи0тика, но порадовалась, что есть в её новом мире что-то или кто-то реальный, на кого можно опереться. Пусть даже это просто кот. Её представление о жизни буквально перевернулось с ног на голову после встречи с Ильдором, и девушке необходима была хоть какая-то точка опоры.

- Ты можешь, - объяснял Измире мужчина, - спокойно жить и дальше с котом в своём боле-менее устойчивом мире, совершая редкие вылазки вовне, а можешь…

- Что?

- Попытаться выйти за рамки привычного и что-то изменить.

- Но что именно? – уточняла девушка, - и… почему ко мне пришёл именно ты?

- Из-за неопределённости твоего высказывания. Помнишь, что ты написала?

Измира кивнула.

- Вот и… - констатировал Ильдор и снова развел в стороны руки, пожав плечами.

- А… а ты гм…хм. Прости, если спрошу глупость? – Девушка смущённо кашлянула, но библи0тик ободряюще улыбнулся, и она продолжила начатую фразу, - ты, Ильдор, человек или…

- Или. - С такой же добродушной обезоруживающей улыбкой ответил мужчина.

- В смысле?

- Как бы тебе получше растолковать… - её собеседник ненадолго задумался, - … знаешь, что такое программа?

- Конечно, - уверенно подтвердила Измира и начала перечислять, загибая пальцы, - программа передач, театральная программка…

Но библи0тик её перебил:

- Передач… Да ты хоть в курсе что такое телепередача?

- А… э-э… нет, пожалуй, - смутившись согласилась девушка.

- Вот то-то и оно, - со вздохом протянул Ильдор, - а это напрямую относится к нашему разговору. Ладно, придётся, наверное, начать издалека.

Сейчас, приближаясь к дому, Измира вспоминала подробности этого удивительного рассказа.

Оказывается, раньше люди жили кучно - это, как поняла девушка, означает по нескольку человек вместе -  встречались, общались, ходили на работу и в театры, ездили путешествовать. Иногда кто-то – как поняла она: далеко не все – проводил время за чтением приятных книг. И всех всё устраивало, в смысле такая жизнь. Потом появилось кино и телевидение. Люди продолжали проводить время в общении друг с другом, но некоторые уже начали предпочитать б0льшую часть времени находиться дома – в зоне комфорта, как выразился Ильдор – за просмотром телеканалов. И тут появился компьютер, а чуть позднее Интернет. Вскоре оказалось, что там возможно всё. То есть буквально: любой пользователь может стать кем он пожелает – тем, кем никогда бы не стал в жизни реальной – хоть военачальником, хоть президентом, хоть королём… Да что там королём – магом, волшебником, повелителем стихий и властелином вселенной – кем душе угодно!
Конечно, не сразу новая «реальность» захватила человеческое сознание. Но потихоньку, выявляя интересы жителей и предлагая каждому по его потребностям – всемирная сеть, как паук паутиной, оплела сознание планеты. Люди продолжали закрываться от социума, бросали работу, переставали выходить на связь с близкими, при любой возможности съезжали от родных, чтобы полностью уединиться, всё более и более асоциализируясь. И в конечном итоге, все, буквально все полностью ушли в сеть, «выныривая» в реальный мир только для отправления естественных потребностей организма. А потом появилась, так называемая, электронная сбалансированная, как уверяли Интернет-служители экологичная, безопасная и даже полезная пища… В то время – между делом заметил Ильдор – человечество прочно сидело на «игле» якобы защиты окружающей среды. От самих себя защиты…. А употребление нового электронного «питания» как бы не только не наносило вреда этой самой среде – ещё и не давало никаких… гм… как бы поточнее выразиться, выхлопов в… атмосферу. То есть человек становился системой само-обеспечивающейся, полностью зацикленной на себе. Плюс и осуществлялось сохранение природы в её… первозданном виде.
И тут началось уже не разобщение – деградация общества, после того, как люди добровольно отказались от воспроизведения себе подобных – чуть ни полное вырождение человечества.
В высшем планетарном руководстве не сразу осознали, как опасен уход людей от социума и чем в итоге это грозит. Напротив, когда резко упал уровень преступности, сама собой исчезла безработица, прекратились войны, голод и даже показатели экономики ряда стран на какой-то отрезок времени поползли вверх – «наверху» радостно потирали руки: ещё бы! без финансовых вливаний и каких-либо иных вмешательств – на земле воцарился чуть ли не новый Золотой век…
Президенты, шейхи, короли и другие правители стран, быстро придя к договору по всем международным политическим и прочим разногласиям и порешав все вопросы мирным путём – конечно, ведь и никто из них уже не хотел надолго оставлять ждущий своего Властелина вожделенный «новый мир» виртуального пространства, где можно всё и даже больше – объединились в единый мировой союз – Лигу Добра. И тоже разошлись по своим, хоть и дворцам, но по сути (в этом месте своего повествования библи0тик невесело усмехнулся), по сути… тем же добровольным «одиночным камерам».

- Что же произошло потом? – Так как после рассказа об «исходе» землян из реального мира, мужчина надолго замолчал, Измира решила подтолкнуть его к дальнейшему повествованию, потому что пока всё равно не понимала при чём тут она.

- … П-потом? – Ильдор словно очнулся ото сна или вернулся откуда-то издалека… может быть из собственных воспоминаний, - ах, да…

Он ещё немного помолчал, покусывая сорванную травинку, неведомо каким путём пробившуюся сквозь бетон и, сплюнув себе под ноги, задумчиво продолжил:

- Всё же оставались такие, кто не погрузился целиком во всемирную сеть – не «ушёл в астрал», как ещё это называли. Их было немного: кажется, два программиста – они как никто другой понимали опасность полного «погружения в никуда» –  один учёный с мировым именем, и весьма успешный политик-бизнесмен.

Библи0тик снова надолго умолк, словно устав от долгого разговора или уже сожалея о своей недавней откровенности. Молчала и Измира, будто чувствуя, что «исторический ликбез» для неё окончен, но так ещё толком не осознав – ей-то какая роль во всём этом отводится… Потом вдруг вспомнив начало рассказа библи0тика, спросила, заглядывая с некоторым страхом в глаза собеседника:

- Что же получается, Ильдор… Ты программа? Компьютерная – часть этой… жуткой паучьей сети?!

- Программа. Одна из... Но не такая, какую ты можешь представить после моего трагического рассказа о... произошедшем с вами. Другими словами – я часть нового матричного обеспечения, призванного вернуть или… даже создать новое человечество.

- А… я? Я тоже… программа? – Девушка затаила дыхание и в страхе зажмурилась в ожидании ответа.

- Нет.

- Уф, - облегчённо выдохнула, - значит я человек.

Библи0тик с грустью взглянул на собеседницу:

- Не совсем. Или скорее… уже не такой человек, как изошедшие… Ты та или то, что сама о себе или кто-то ещё о тебе… думает. Ну, и конечно, ещё то, чего набралась из книжек.

- Которые ты поставлял?

Ильдор склонил голову в знак согласия.

- Гале? – чуть слышно спросила.

- Кажется ты поняла. Уже нет.

- Потому что ты назвал меня иначе.

Ильдор снова кивнул.

- А… почему ты меня назвал именно так?

- Измира? Из-мира… - произнёс по слогам, - думаю, ты уже и сама знаешь. Извини… - он словно к чему-то прислушался, - мне пора, - закончил вставая.

- Подожди секунду, - девушка вскочила следом и с мольбой в голосе спросила, - скажи, Ильдор, что я могу… должна сделать, чтобы что-то изменить?

- Я не знаю.

- Но ты говорил…

- Прости, я и так наболтал на радостях лишнего.

- А как мне… мне как узнать?

- Думаю, тебе следует встретиться с Автором.

- Кто это?

- Тот, кто затеял всё это.

- Н…но КАК мне его найти?!

Но библи0тик уже уходил скорым шагом вверх по тропинке, быстро исчезая из вида.


    
     - 5 -

И теперь бывшая Галя, сидя на кушетке в своей одиночной – полу-одиночной – «камере» гладила прикорнувшего у неё на коленях Баюна и размышляла.

 «Люди ушли в никуда» - думала она: «Что ещё мне известно?
Есть я – человек нового… ладно, неважно чего: чего-то нового.
Есть Баюн – он настоящий, потому что животное (не улавливаю связи – но это не критично).
Я могу (или должна – пока неясно) что-то изменить (как тоже неизвестно).
Чтобы всё выяснить мне надо найти какого-то автора. Видимо какой-то книги.»

Но как выйти на этого неизвестного автора, Измире было непонятно, так же, как и многое другое. Например, её живо волновал вопрос относительно остальных людей: действительно ли есть в мире ещё кто-то, кроме неё. И если да – как с ними связаться и где встретиться. Девушка резонно полагала, что сообща будет легче решить, что можно предпринять в сложившейся ситуации, чтобы изменить её к лучшему.

Что подтолкнуло её к мыслям, что один ум – хорошо, а два – лучше и действовать проще и эффективнее сообща, Измира конечно знать не могла, да и не задумывалась над подобным… Но осознав, что людям, если таковые всё-таки и правда имеются необходимо начать объединяться, девушка невольно заложила «материальную» базу, или если хотите – фундамент для новой эры человечества.

Действовать она стала, как уже умела. Бережно переложила всё так же мирно посапывающего Баюна с колен на кушетку, взяла ручку, открыла тетрадь и сделала очередную запись:

«Гуляя по городу, Измира встречала разных людей и беседовала с ними. Машины останавливались, из них выходили люди и приветливо всем кивали. Кто-то наоборот садился в припаркованные автомобили и уезжал. Улицы города оживились.»

И, написав это, в приятном предвкушении впечатлений от новой вылазки, уже без тени страха девушка отправилась гулять.

Измира вернулась с прогулки одновременно обрадованная и несколько разочарованная. Да, машины теперь оказались «наполненными» людьми, а не обезличенными как прежде. Да, повсюду девушке встречались прохожие, с некоторыми она даже пообщалась, но… о чём бы не заговаривала с ними – все разговоры сводились или к формальному обмену любезностями, или рассказами о прочитанном. И у кого она ни спрашивала (конечно насколько могла завуалированно), не знают ли они автора какой-нибудь необычной книги, например, о… программных кодах или учебного пособия изучающему компьютер – все в недоумении пожимали плечами и посматривали на девушку как на не совсем адекватную. Будто никто даже не понимал, о чём она ведёт речь…

А хуже всего – она так и не сумела разобраться, имела ли дело с людьми настоящими или такими же программами, как её недавний визави. В памяти Измиры всё время настойчиво звучала фраза библи0тика, сказанная им о кошках… дескать, животные – они, да настоящие; фраза, которая хоть и давала девушке пищу для размышления, однако методов для отличия одно от другого не предоставляла. И, беседуя с очередным прохожим, охотно вступающим с ней в разговор, терялась в догадках.

«Вон ведь» думала она: «и Ильдор выглядел совсем как настоящий, о оказался… как же, чёрт подери, узнать точно – не спрашивать же в лоб. Да, и скажут ли? Могут и сами знать… Надо бы придумать какой-то тест по типу: найдите 10 отличий».

Книги продолжали регулярно поступать в предназначающийся им ящик, но видимо из-за сумбура, царящего сейчас в голове Измиры – потоком шли, мало того, что бессистемным: абсолютно разных жанров и содержания, к тому же, некоторые вообще малопонятные даже для её «прокаченного» многолетним чтением всего подряд ума.

Наконец девушке это надоело: ни ежедневные многочасовые бдения за новым фолиантом, ни частые вылазки в город на предмет «пообщаться» – ничего ей не давали и только больше засоряли ранее спокойный ум.

- Ну, что, малыш, - обратилась она однажды к Баюну за завтраком, - давай-ка попробуем настроить своё сознание на получение книги с нужной нам информацией.

Питомец, не обращая на обращение хозяйки к его персоне должного внимания продолжал «уписывать» за обе щёки новое лакомство, щедро насыпанное ему заботливой рукой. И только хвост, недовольно дёрнувшийся туда-сюда при обращении к его «пушистому пожирательству» недвусмысленно дал понять девушке, что она была милостиво услышана.

Сытно позавтракав, Измира уселась за письменный стол и начала усиленно размышлять:

«Итак, автор необходимой мне книги неизвестен. Отличительные признаки настоящего человека так и не выявлены. Расспросы всех встречных-поперечных на предмет «как пойти туда – не зная куда и найти то – не ведомо что» результата не дали. С какого бока подступиться к проблеме тоже не ясно. Что остаётся?»

И тут внезапно девушку осенило. «Ах, какая же я недогадливая. Книга-книга... При чём тут вообще книга? Мне же Ильдор явственно намекнул, сказав: надо встретиться с Автором, который всё затеял! А я всё думала об авторах книг... Вот что значит, с детства практически ничего, кроме чтения не знать. Всего-то и нужно было начать мыслить чуть шире. Как он ещё сказал? Выйти за рамки. Вот именно! За рамки прежних представлений».

Девушка теперь догадывалась, что ей нужно сделать.


      - 6 -


- Привет, - ответил ей молодой человек приятной наружности, когда она, подойдя ближе поздоровалась с ним, волнуясь и сама же смущаясь и от своего волнения и вида.

Одета она была уже не в брезентовую безразмерную штормовку, мешковатые штаны и снулые кроссовки – перед выходом на важное, как считала свидание, девушка «заказала» себе атласное платье миди «по фигуре» с немного расклешённой книзу юбкой насыщенного изумрудного цвета, красные лаковые туфли на каблучках и легкий вязаный кардиган в тон обуви. И всё равно, Измира робела, как девчонка на первом свидании, хотя… почему, собственно, как?

Войдя в тенистый парк, она как и думала, сразу заметила одинокую фигуру мужчины, будто кого-то ожидавшего, но при этом не выказывающего нетерпения. «Меня» – сердце сразу гулко стукнуло и пропустило пару положенных удара. Девушка старалась справиться с непривычными эмоциями, торопясь навстречу молодому человеку. Одет он был элегантно – именно такое определение пришло на ум Измире, когда она подошла ближе – на складной спортивной фигуре мужчины как-то особенно ловко сидел костюм классического покроя «тройка» тёмно-серой расцветки с едва уловимым отливом. Под костюмом виднелась рубашка цвета бордо с воротничком-стойкой. Довершали картину, придавая всему остальному облику дополнительную нотку изящества – мужские узкие лодочки на небольшом каблуке очень насыщенного вишнёвого цвета. Ожидая девушку, молодой человек чуть покачивался с каблука на пятку, заложив руки в карманы и будто что-то тихонько насвистывая. И, казалось бы, подобный, несколько пижонский вид ожидающего её человека должен был показаться девушке небрежным, даже несколько развязным – однако, напротив, вызвал в ней чувство неуверенности в себе. В мужчине же она усмотрела чуть ли не Героя романтической повести или даже романа из репертуара Мопассана, Флобера или Золя.


Они разглядывали друг друга: Измира – исподтишка, стараясь не показать своего живого интереса, мужчина – открыто, явно забавляясь. Похоже ему импонировали и робость девушки, и её любопытство.

- Новых имён, как Ильдор давать не буду, - закончив «осмотр» и видимо оставшись удовлетворённым результатом, наконец сообщил.

- Вы… А..автор? - затаив дыхание, чуть слышно спросила девушка.

- Аз есмь, - усмехнулся.

Щёки Измиры откровенно запылали, и она ничегошеньки не могла с этим поделать. Улыбка мужчины стала шире и будто мягче. Он подошёл ближе к девушке, взял за подбородок и потянул чуть вверх.

- Ну-ну, не стесняйся своего смущения, деточка. Все, кто впервые со мной встречается, чувствуют нечто подобное. А ты так молода…

Измира перевела дыхание и, часто моргая задала новый вопрос:

- Вы правда-правда, тот самый, кто всё это, - уже сама понимая, как по-детски звучит её фраза, неопределённо повела рукой вокруг, - замыслил и сотворил?

- Правда.

- Ой, - запрыгала, обрадованно хлопая в ладоши (ну, впрямь: ребёнок-ребёнком) Измира, - значит Вам всё-всё известно!

Всё так же улыбаясь, где-то чуточку рисуясь перед ней, молодой человек отвесил почтительный и немного шутовской поклон, приложив к груди правую руку. И хоть девушке на практике не был известен язык жестов – она его истолковала верно.

- Так Вы мне ответите… - даже не вопросительно, а словно просительно со слегка подрагивающей нижний губой уточнила Измира.

- К твоим услугам, дитя, - увидев, какое впечатление производит на неокрепшую в вербальных беседах с себе подобными по-детски открытую впечатлительную психику девушки, а может быть и не только... Автор заговорил ещё мягче и доброжелательней.

- Тогда… тогда скажите, люди, ну, те, что вокруг, - она снова неопределённо взмахнула рукой, - они кто?

Не решаясь беседовать с архитектором новой реальности, как с библи0тиком на равных, Измира побоялась прямо спросить настоящие ли люди, но Автор похоже догадался, а может быть сканировал напрямую, что именно хотела узнать его собеседница и ответил:

- Разные. И настоящие, и программы, и просто объекты.

- Как я?

- Нет. Все, абсолютно все разные. Так было задумано.

- Но…

- Я жду такого из вас, кто поможет мне понять, как вернуть человека из виртуальной реальности. Или сам догадается как это сделать. Или…

- Или?

- Или придумать другую жизнеспособную альтернативу.

- А… а я?

- Ты – первый ребёнок, который практически с рождения познаёт только реальный мир и исключительно из книг. Потому ты мне… для нас всех, - поправился, - так важна. Важен твой, именно твой новый взгляд на происходящее.

Измиру немного обидело то, что Автор назвал её ребёнком, зато удивила и обрадовала, собственная важность, которую оказывается все, а главное сам Автор придаёт ей. Но она всё же поспешила уточнить:

- Но почему?

- Видишь ли, только у тебя сознание не замутнено прошлым негативным опытом, памятью о том времени, когда люди жили исключительно виртуально, утратив интерес ко всем остальным сферам, сферам живого общения – настоящей жизни. И-за этого безразличия реальный мир едва не угас. Ты никогда не задумывалась – земля ведь тоже существо живое. Она не может долго существовать без населяющих её поверхность.

- Но скажите… почему всё это я узнаю именно сейчас.

Мужчина на минуту задумался. Взгляд его стал сосредоточенным и будто ушедшем в себя.

- Может быть просто, - наконец ответил отрешенно с вопросительной интонацией в голосе, -  пришло время?

И видя, что Измира потрясённо молчит, прибавил чуть слышно:

- Конечно, этого в книгах не прочтёшь.

- Я умная, - тут же вскинула на собеседника обиженный взгляд.

- Кто бы сомневался, - усмехнулся мужчина.

Девушка долго молчала, переваривая услышанное, пытаясь уложить в голове по полочкам, как раньше умела – систематизировать и усвоить. Наконец, будто немного осмыслив новую информацию, уже без тени смущения задала последний вопрос:

- Автор… а ты – человек?

Сказав это, Измира испытующе поглядела на мужчину, как будто от его ответа зависело… очень многое для неё зависело.

- Возможно, - очень серьёзно глядя ей в глаза и словно пытаясь просветить насквозь хрупкую фигурку девчушки, медленно произнёс Автор, - сумев ответить на этот вопрос, ты и сможешь отыскать…

- Что отыскать? – её нетерпение буквально электризовало пространство вокруг.

- Может быть… выход.


            - 7 -


После того, как собеседник удалился, не соизволив даже попрощаться – Измира не успела заметить, как и куда он делся: вот только стоял – руки в карманах… она буквально на секунду прикрыла глаза, сморгнув соринку, принесённую ветром, а её собеседника уже и след простыл. Девушка почувствовала себя не в своей тарелке… словно у неё неожиданно отняли что-то любимое. Любимую игрушку, которой у неё никогда не было? Нет – что-то б0льшее. Намного б0льшее… Она пока не знала, как ей быть и что со всем этим делать, а потому, рассудив здраво, что стоять и озираться вокруг никакого смысла не имеет, Измира двинулась в сторону дому.

Автор… он исчез так внезапно, что девушка не успела ничего сказать – спросить – даже просто как-то отреагировать на его последнюю фразу. Но ему видно и не нужна была её реакция: сказал, что посчитал нужным и был таков. Домой Измира вернулась сильно раздосадованная и даже, не обратив внимания на Баюна – чему, к слову заметить, кот был немало удивлён – сразу прошла к письменному столу и в сердцах скомкала в руке листок с последней записью.
Смятая бумажка с надписью:

«Измира встречает Автора и получает ответы на свои вопросы»

тут же полетела в утилизационный ящик для прочитанных книг. Туда же по остаточному принципу отправились книги, изношенные и ставшие давно не по размеру вещи, которые до этого всё ещё лежали на кресле.

Девушка и сама не могла разобраться, что вдруг стряслось с её ранее уравновешенным и спокойным характером: она буквально рвала и метала. По квартире летала одежда, которую в гневном порыве Измира сбрасывала с себя, потом в ход пошли некоторые предметы интерьера (к счастью, в меру габаритные), столовые приборы (хорошо, хоть небьющиеся).  И только когда Баюн, почуяв, что с хозяйкой творится что-то неладное, с жалобным протяжным «миа-а-у» попытался заныкаться под кушетку, под которую его упитанное тело никак не желало помещаться – Измира немного утихла.

«Что это я в самом деле?» с удивлением подумала девушка «Разошлась на ровном месте, как холодный самовар… »

Она опустилась на колени и с виноватым видом поползла к испуганному питомцу, кое-как, но таки уместившемуся под кушеткой. С грехом пополам выскребла своего обиженного из укрытия, и взяв на ручки, стала наглаживать, приговаривая в пушистую шёрстку:

- Ах, ты мой сладенький, испугался, малипусик.

Размером уже с хорошую среднюю собаку малипусик жалобно помявкивал и тёрся мордочкой о подбородок хозяйки. Наконец, перемирие было достигнуто, и обе стороны (и обиженная, и обидчица) отправились на кухню – один на руках у другого – удовлетворять неожиданно проснувшийся после одностороннего конфликта зверский аппетит.

В ту ночь Измире впервые не спалось. Ворочаясь на ставшим вдруг неудобном ложе, девушка вела незримый разговор с собой.

«Ну, что я и впрямь как маленькая… С чего так распалилась? Почему он должен был со мной прощаться: кто я ему?» - увещевала сама себя.
«Но ведь он сам говорил, как ты ему важна» - подзуживал внутренний голос.
«И что из того… мало ли: оговорился или скорее… не так выразился»
«Вообще-то, изъяснялся он довольно точно» - хмыкал, подкидывая дровишек «в топку», голос эго.
«Всё равно. Он ничего мне не обещал»
«Вот именно!» - приободрялся вновь голос не-разума: «А мог бы»
«Ну, с чего я так решила? Он ничего мне не должен и вообще… может быть он и не человек вовсе…»
«Конечно» - ядовито ухмылялось эго: «То-то тебя так и бросало то в жар, то в холод. Где уж тут человек? Химера, настоящая хи-ме-ра»
«Да, почему-химера-то?»
«Да потому! Голову девке заморочил – и испарился: как есть химера»
«Разве не может он быть, к примеру…»
«Кем интересно? Программой, например? Что-то не припоминается чтобы тебя от библи0тика так морочило. Ни горячо – ни холодно было… И то сказать: ни рыба, ни мясо он – одно слово, матричный червь на цифровых носителях!» - продолжало язвить сознание, а голос сердца увещевал:
«Да откуда ты слова такие берёшь? Я их и не знаю… будто»
«Ишь ты – поди ж ты! Не знает она! Да кабы ты не знала, откуда бы что бралось? Кто все книжки подряд запоем штудировал, а? Всех жанров-видов и прочих фолиантов-формато-ров? И вообще, нечего с темы спрыгивать! Меня не проведёшь как воробья на мякине»
«Тьфу, ты» - горячилась теперь уже внутренняя сердечность девушки: «При чём тут это?»
«Так, ни при чём – просто к слову пришлось. К доброму слову в адрес этого…»
«Ну, зачем ты так? Он хороший, добрый!»
«Ага добрый – кинул тебя как кур в ощип и был таков!»
«Да что б тебя… что тебя на прибаутки-то пробило?» - удивлялась внутренне Измира.
«А то! Я твой голос разума! Что услышано или прочитано – то и накрепко запомнято… запомнено… тьфу, тебя: закреплено, в общем. И вообще, я элемент древний, фольклорный. И о тебе беспокоюсь, дурёхе, ну и о себе малость… А тот-то не больно о тебе обеспокоился: ты ему – погоди да постой, а тому – будто хрен по деревне»
«Ты сейчас о ком?»
«А-кось? Да всё о том же. Твоем авторишке»
«Перестань» - строго велела своему распоясавшемуся голосу Измира: «Значит, так было нужно»
«Ну, конечно! А то как же! Девушкам невинным голову морочить – что же ещё!»
«Знаешь что! Он Идеал, и… точка» - мысленно выдохнула Измира.

И вынеся такой «оправдательный» вердикт своему недавнему визави, девушка наконец провалилась в глубокий сон.

              - 8 -

Они сидели рядышком на скамейке в каком-то неведомом, уютном и милом садике, а ласковые лучи утреннего солнца наполняли теплом и бесшабашно лёгкой безмятежностью… Он примостился рядом и нежно держал ладонь девушки в своих крепких руках. Отовсюду неслись звонкие радостные птичьи трели, а ажурная сень листвы набрасывала, полупрозрачную, словно кружевную, тень на окружающий пейзаж. Дул лёгкий приятный ветерок, принося с собой запах разнотравья.
Молодой человек склонил голову к её плечу, отчего по всему телу девушки пронёсся трепет сродни лёгкому ветерку и едва слышно прошептал:

- …….так всегда….. ты согласна?

Измира подняла сияющие счастьем широко открытые глаза на мужчину и, хоть ей не удалось расслышать его фразу целиком, ответила:

- Да… Согласна.

 И только она успела это выговорить, как птичий гомон сразу стал звонче, будто невидимый дирижёр взмахнул в это мгновение палочкой, зелень деревьев расцвела пышным цветом и даже ветер, ничем до того особенно (кроме приятных запахов) ничем не отметившийся – тут будто начал задавать тон мелодии, что плавно вливалась в трели пернатых.

Мужчина наклонился ещё ближе – она улавливала его дыхание на своей щеке…

А ещё ей снилось… Ах, оказывается, ей это снилось… Раньше ничего подобного не снилось. Точнее вообще не снилось ничего. Раньше. К чему бы это всё…

Измира открыла глаза и сладко потянулась. Внутри ощущалась какая-то новая, приятная истома. Девушка никогда не испытывала таких ощущений: одновременно приятных и томительных. Она встала. Во всём теле чувствовалась лёгкость и присутствовала неукротимая тяга к действию. Любому и немедленному. Даже не позавтракав, накормив лишь льнущего и путающегося под ногами кота, девушка выскользнула за дверь и направилась по знакомому маршруту к морю. Она не шла, а будто летела, чувствуя себя такой окрылённой – поистине крылатой, и все встреченные с улыбкой оборачивались и долго смотрели ей вслед. Попытки заговорить с девушкой на этот раз никто не предпринимал. Оттого ли что шаг её был столь стремителен… Измира предпочитала думать, что она просто на какое-то время исчезла из мира… их мира.

На море был шторм. Не так, чтобы сильный, может быть 3-5 баллов. Девушка ещё не видела бушующую силу водной стихии, и та впечатлила, восхитила и одновременно заворожила её. На иссиня-изумрудной ряби поверхности то и дело вспучивались небольшие барханы из воды и песка, вползали на берег, бросали принесённые с собой взвеси глины, водорослей, чего-то ещё и, вмиг опадая, быстро убегали прочь, всё также производя вращательно-поступательное движение.

«Круговорот жизни» - отчего-то подумалось. И тут Измиру снова, как и в прошлое посещение пляжа, окликнули. Но ведь в этот раз она ничего не писала.
«Да, но ведь встречные прохожие со мной ведь тоже заговаривают без… без специальных на то «указаний»» - и девушка с улыбкой обернулась на голос.

Перед ней стоял крупный пожилой, но молодцеватый – так ей показалось – мужчина с щёткой усов под мясистым носом и маленькими глазками, излучающими какой-то мальчишеский задор. Одет он был не то чтобы странно – скорее довольно непривычно, если сравнивать с предыдущими собеседниками Измиры. Этакие шорты-бермуды – и это несмотря на то, что дела погодные уже настоятельно намекали на скорый приход осени, ассиметричного вида мятый пиджак песочного цвета и головной убор по типу… картуза, так по крайней мере обозначила для себя шляпу-панаму девушка.

- Миль пардон, сударыня, - толстячок приподнял картуз и растянул рот в приветливой улыбке, - не обессудьте, что отвлекаю Вас от созерцания бушующей стихии…

Видя, что смешной человечек немного замялся, Измира ободряюще кивнула, показывая подошедшему, что она не сердится за вторжение в её созерцание. И приободрившись этим молчаливым приглашением продолжать, мужчина продолжил:

- Благодарю, миледи. Видите ли… Дело в том, что я сочинил сегодня утром новую мелодию… А она – эта мелодия от меня умчалась. Я подхватился и в чём был (при этих словах толстячок оглядел себя словно в некоторой растерянности) … кинулся вдогонку и… вот я здесь.

Он совсем стушевался после этих слов и замолчал, неловко топчась на месте. Измира во все глаза смотрела на мужичонку «Ах, боже мой» - подумала она: «Композитор… Неужто настоящий композитор? Но при чём же тут я?» - и произнесла вслух:

- О, это так интересно! Но чем же я могу помочь Вам, М…маэстро?

От такого обращения юной девушки к нему, улыбка старичка стала ещё шире:

- Можете, можете, ещё как! Ведь моя мелодия улетела к Вам. Да-да, не удивляйтесь, дитя моё, я вижу – точнее слышу, как она кружится вокруг Вас и не желает покидать столь очаровательное создание. – И он произвёл кистью несколько характерных пассов, призванных видимо обозначать что-то эфемерное.

- И… что я должна делать? – В свою очередь смутилась Измира.

- Ничего, ничего. Только минутку постоять, не двигаясь, чтобы я успел поймать беглянку за поясок. А там уж она у меня не вырвется!

Девушка, заинтригованная всем происходящим, показательно замерла. А маэстро, сделав несколько огромных неуклюжих прыжков вокруг неё, внезапно резко остановился, затем словно что-то услышав – поймав свою мелодию – поднял указательный палец вверх и начал медленно уходить от недавней собеседницы куда-то в сторону, махнув ей небрежно на прощание и что-то тихонько напевая себе под нос.

Измира долго недоумевающе глядела вслед удаляющемуся танцующей походкой музыканту, потом моргнула, хмыкнула и наконец не удержавшись прыснула в кулак – настолько всё показалось ей необычным и комичным. И, замурлыкав тоже себе под нос какую-то весёлую мелодию, отправилась под тень парковых деревьев неподалёку.

Всё ещё что-то тихонько напевая, она неожиданно резко остановилась: что это, откуда? Она раньше не слышала никакой музыки ни внутри ни снаружи… могла только догадываться что это такое. Неужели и впрямь «сбежавшая» от композитора мелодия каким-то чудесным образом попала и к ней?


            - 9 -


Проснулась девушка на следующее утро, продолжая что-то напевать. Вчерашнюю ли мелодию, услышанную ли во сне… Измира не сумела с уверенностью себе ответить, но решив не ломать голову над несущественными деталями – поскольку хватало ей и других пока не разрешимых проблем – взяла ластящегося питомца на руки и отправилась с ним завтракать. Положив в первую очередь в мисочку всегда голодного Баюна добрую порцию корма и налив себе крепкого кофе, она принялась неспешно завтракать сама, поглядывая в окно.

За окном виднелись все признаки начинающейся осени – листья деревьев уже напитались той сочной желтизной, которая случается в последние дни отступающего лета: яркой, охряно-золотой без признаков увядания. А на душе девушки царила цветущая весна, губы сами собой складывались в счастливую, немного отстранённую улыбку – улыбку задорной молодости, когда всё лучшее впереди и…

Тут её взгляд привлёк неожиданный, словно немного смазанный силуэт за окном. Измира моргнула и всмотрелась пристальней. Так и есть – к её подъезду направлялся библи0тик – как его… за последние дни столько всего произошло в жизни девушки, что имя её первого «живого» собеседника как-то немного поистёрлось в памяти.

Сделав над собой усилие, она вспомнила: «Ээ-эээ… Ильдор» -и, так как программер, точнее, программа, явно направлялся к ней, отправилась открывать дверь.

Сидя на кушетке в квартире Измиры, библи0тик мял в ладонях знакомую кепку и как-то странно, будто опасливо, посматривал на затаившегося под письменным столом кота. Надо сказать, что и Баюн не выказывал особого расположения неожиданному визитёру – выглядывая из своего укрытия с явным неодобрением и даже некоторым порицанием. И девушка поняла, что следует брать инициативу по началу разговора в собственные руки.

- Ну, - протянула она весело, - так и будем сидеть и молчать? С чем пожаловал, Ильдор?

- Будто не догадываешься? – Как-то невесело усмехнувшись, разлепил наконец уста посетитель.

- Дай-ка подумать… - продолжила в том же взятым ею шутливом тоне, - тебя прислал Автор?

- Не совсем… но, разве не понимаешь зачем я тут? - Глаза библи0тика загадочно блеснули.

- А это, думаю, ты мне сейчас и поведаешь, да,… программа?

За «фасадом» фигуры её собеседника притаилась опасная, как показалась девушке, зыбкая тишина. «Если долго вглядываться в бездну… » - вдруг подумалось Ильмире и она зябко передёрнула плечами.

Гость ничего не ответил на эту вызывающую фразу, и только судорожные движения пальцев, уже измявшие кепку практически в хлам выдавали его недовольство, а то и явственную неприязнь. У сидящего под столом и всё так же подозрительно и настороженно взирающего на «недоброжелателя» кота вдруг вздыбилась холка, и с воинственным кличем(:) «Ми-аув!» её защитник неожиданно кинулся на Ильдора…

Что произошло за этим, сознание Измиры собирало потом из прерывистых кадров и складывало в боле-менее целостную картину буквально по кусочкам. Вот когти её питомца возле лица библи0тика. Вот библи0тик распадается на какую-то будто музыкальную гамму или… цифровую дорожку, и всё вокруг девушки тоже словно разделяется не то на атомы, не то на пиксели. Всё, кроме атакующего кота. Она пытается как-то помешать окружающей действительности распадаться и разлетаться во все стороны и тут проваливается сама… куда – не ясно. Она видит и себя, как будто со стороны, и многое-многое другое и реальным, и «промежуточным» так, словно кто-то разворошил муравьиный улей, и насекомые прыснули во все стороны, то собираясь в какие-то «формы» (цифровые коды?), то вновь распадаясь на разные фрагменты. «Что это такое? Откуда что берётся и во что трансформируется? Что за пиксели… коды… я и слов таких не зна…» - только и успевает подумать, как проваливается в полное небытие. По-видимому, ум Измиры не вместив габаритов происходящего, защитил свою хозяйку, попросту на время «выключив» её сознание.


Приходила она в себя тяжело… с конкретной ломкой будто после антидепрессантов, а то и чего похлеще… голова гудела набатом и пульсировала, виски ломило, во рту присутствовало устойчивое ощущение «выжженной напалмом земли». Всё тело было словно ватным, руки и ноги плохо слушались. Плюс дополнительным «приятным» бонусом к этому букету ощущений, в глазах то плыло и рябило, то зримая картинка уходила вниз и влево, так же дёргаясь и сбиваясь на «перекадровку».

Когда девушка кое-как «собрала» своё осознание себя в себе – оказалось, что она лежит на просторном лежаке на сияющей ярким светом поляне. Это место показалось ей смутно знакомым, но она никак не могла понять, чем конкретно… и что даже для неё самой не показалось странным – все её воспоминания, мысли и чувства с одной стороны обострились, а с другой – не поддавались логическому анализу, ускользая от понимания.

Приветливо светило ласковое солнышко, сияло зеленью разнотравье, дул приятный ветерок, принося с собой запахи моря. Вдалеке бродили какие-то радостно-удивлённые люди, и кто-то так же смутно ей знакомый в забавной панаме гонялся с сачком по лугу за пёстрыми бабочками.

Голова Измиры лежала на коленях кого-то… тоже знакомого – нет, не так, близкого –самого близкого в мире родного  ч е л о в е к а. И человек ласково гладил девушку по голове и шептал что-то нежное, но, как не напрягала слух – слов разобрать она не могла. Это было и не важно – Измира нутром чувствовала: самое плохое уже позади и ещё… дальше будет только хорошее.


Тут «картинка» перед её глазами последний раз дёрнулась и наконец, обрела чёткие очертания, сразу и девушка обрела ясность ума и бодрость во всём теле. И тут же Измира всё вспомнила.


Тот провал в памяти перед спасительным небытием детально восстановился в полном объёме.

Продолжая скручивать в руках многострадальную кепку, библи0тик всё пристальней вперивал взгляд в свою визави и делал это не без умысла. Как сейчас уже запоздало догадалась Измира, этим самым он гипнотизировал девушку и… как она поняла, уже не впервые. И имя… то другое имя он дал ей тоже неспроста. Кот под столом угрожающе шипел и фыркал, не решаясь пока нападать на потенциальную угрозу своей хозяйке.

- Как ты догадалась, что мы не заодно? – начал допытываться пришелец.

- Кто? – Недоумевала Измира.

- Я и Идеал.

- Ты не идеал? – Переспросила, всё ещё не понимая.

- Да. Ты сама пришла к этой мысли или… кто надоумил? Говори! – Ильдор резко встал с кушетки и подошёл к стоящей в растерянности девушке, - Композитор? – Сказал как выплюнул.

До сознания Измиры стало медленно что-то доходить:

- Автор – плод твоего творения, да? Идеальная, но недостижимая для других… как бы лучше выразиться… карта? Карта мира? Новой реальности, где все только живые? И так как недостижимая – якобы недостижимая – никто и не пытался достичь, чтобы выбраться из навязанных условий? А композитор… он смог?

Библи0тик скрежетал зубами – или что там у него вместо – но пока не решался в открытую атаковать… может быть хотел узнать больше, выпытать у Измиры, о чём ещё ей известно, а может быть набирался злой ярости для будущей стремительной атаки. Или просто пока не решил, что ему делать с неожиданной помехой в лице девушки и ещё… ему явно что-то или кто-то мешал.

«Помеха» тем временем продолжала вытягивать из обозлённого, плохо контролирующего себя Ильдора, нужную ей информацию, чтобы… Чтобы что? – она сама пока плохо понимала, но кажется начинала догадываться.

- Так ты меня нарочно переименовал, чтобы «выключить» из мира?

- Когда поняла?

- Уже давно, - не моргнув глазом, слукавила девушка.

- Вам не выбраться отсюда! Я тебя снова перепрограммирую! Смотри сюда, Изыда!! – И он сунул свою противную кепку прямо в нос девушке. Оттуда, словно чёрт из табакерки на Измиру цифровым потоком хлынула информация в виде… в виде самых причудливых устрашающих, отупляющих и оболванивающих сознание картин, слайдов, образов и даже снов.

Она в испуге отшатнулась, вот тогда Баюн и кинулся в бой. Библи0тик как видно не учёл – хотя сам признался когда-то что животные, да, мол, они все настоящие – что на чуждой его системной оболочке, живой территории, он не так уж и непобедим, как в своей матрице. А острый пытливый ум девушки вкупе с заветно преданным ей, преисполненным решимости обезопасить от какой бы то ни было угрозы – кота… может стать ох, каким опасным оружием!

Трудно сказать, что конкретно послужило отправной точкой распада, до этого кажущейся незыблемой системы виртуального контроля населения. Но как только когти отважного пушистого воителя прорвали «прошивку» программы-библи0тика – он рассыпался на множество новых бесконечных псевдо-реальностей, устремившихся… Да Бог его знает, куда.  По крайней мере, систему ценностей и прочего землян это покинуло навсегда.

И теперь, лёжа под лучами уже предосеннего, но всё ещё такого ласкового солнца, Измира – теперь снова Галя – наслаждалась приятным ощущением лёгкости и свободы и даже не спешила поднять голову, чтобы рассмотреть на чьих коленях она покоится. Вообще-то она уже догадывалась, на чьих…

               
         - 10 -
 
Решившись наконец взглянуть в лицо, всё ещё баюкавшего её человека, девушка подняла голову и встретилась глаза в глаза взглядом с приветливо улыбающимся ей молодым человеком. О, как же он похож был на Автора! Какое изумительное сходство, но и почти неуловимое отличие заметила Галина между живым симпатичным лицом своего утешителя и бездушно-марионеточным, хоть и очень похожим на настоящего, виртуальным двойником идеального мужчины. Одет он был тоже иначе: в цветастую гавайку и обрезанные по колено джинсы.

- Привет, - открыто улыбнулся ей знакомый незнакомец и на его щеках заиграли ямочки, придавая облику ещё больше живости и открытости и вместе с тем добавляя непохожести на Автора, - а я Паша.

- Приятно познакомиться, - ответила девушка, - меня зовут Галя.

Паша ещё шире заулыбался и кивнул, как бы говоря: «Знаю-знаю». Девушка села на своём импровизированном ложе и посмотрела по сторонам. К ним с сачком в руке и ещё чем-то на руках приближался забавный человечек в панаме. Не сразу Галина распознала в его фигуре своего недавнего знакомца, которого окрестила Композитором, а на руках у него… Неужели? От радости Галя подпрыгнула и, покачнувшись упала бы, не подхвати её Павел под руки. Подойдя поближе к молодым людям, композитор снял свой забавный головной убор и, передавая с рук на руки девушке крупную урчащую ношу с чувством произнёс:

- Ну, давай заново знакомиться, девочка!

С умилением гладя довольного Баюна, похоже несколько отощавшего, Галина опасливо спросила:

- А… сколько я находилась… в отключке?

Стоявшие рядом с ней мужчины переглянулись и в один голос ответили:

- Пару дней не больше...

И композитор добавил:

- За кота не переживай, я за ним присматривал. Ну, и прожорлив он у тебя!

Галя, всё ещё продолжая гладить Баюна, но и держа за руку Павла, немного обиженно поджала губы:

- У него просто аппетит хороший.

И видя, что оба её собеседника улыбаются, но улыбаются доброжелательно, сама с улыбкой дополнила:

- И вообще… он растёт, он ещё… маленький.

Кошара, лапы которого попеременно вываливались из рук, держащей его хрупкой девушки, свешиваясь чуть не до самой земли, благосклонно и одобрительно взирал на хозяйку, как бы полностью соглашаясь со сказанным ею.

Композитор меж тем продолжал:

- Спасибо. И тебе, Галя, и твоему питомцу.

- Но за что? – Удивлённо спросила девушка. – Что такого я… мы сделали?

- Ты единственная за много лет нашла «ключик» – подход к библи0тику, невольно вызвав его на разговор, а затем и на неожиданную откровенность. Да-да, - кивнул композитор на невысказанный вслух вопрос девушки, - до этого никто из них ни с одной живой душой не разговаривал так… по душам....
Тогда ещё я начал догадываться, что программа библи0тика вышла из строя, как ещё говорят сбойнула… и он стал опасной фигурой. Когда он дал тебе другое имя. А после твоего разговора с якобы автором я уже понимал, что происходит и, главное, что необходимо сделать. Потом я нарочно вышел с тобой на ничего не значащий – будто случайный контакт.
Он или они – уже неважно, так как с аннигиляцией сбоящей программы всё восстановилось само собой, как в самоостанавливающейся замкнутой системе… – тут рассказчик перебил сам себя, - ты знаешь, что это такое?

Галя машинально кивнула, хоть не полностью представляя, о чём речь, но её так не терпелось услышать окончание истории.

- Ну и вот, - композитор развёл руки в стороны, как бы показывая, как всё быстро и обыденно дальше случилось и как просто это всё для понимания, - не сумев, уловить логику происходящего, они всполошились и полезли напролом, выдав себя с головой. А твой Баюн геройски завершил дело. Он у тебя и впрямь, боевой кот!

Тут до Гали как-то само собой стало доходить, почему рассерженный Ильдор, как бы невзначай, упомянул композитора в беседе с ней.

Осознанно ли, неосознанно – бобли0тик понял, кто здесь настоящий АВТОР всего…

И она с изумлением спросила, обращаясь к композитору:

- Так… так значит это ты… Вы – Автор?!

- Я бы не называл так себя, - скромно, но не без некоторой доли удовольствия, ответствовал рассказчик.

- Вот это да! – Восхитилась девушка. – То есть Вы один из них? О которых мне поведал Ильдор?

- Верно. Один из той четвёрки. В своём неожиданном приступе откровения библи0тик сказал тебе правду.

- А кто именно? Один из программистов? Или… учёный?

- Вообще-то бизнесмен, - будто немного обижено ответил Автор.

- А как Вы поняли, что Ильдор… ну в смысле, его программа стала вредоносной?

- Видишь ли, дитя… Программы не имеют имён, и когда он впервые озвучил себя, поименовав именем в реалии несуществующим…

- Понятно. А… Автор? Ну, в смысле тот первый… он… поддельный?

- Ах, это, - рассмеялся Истинный Автор, - библи0тик (а может быть и не только один, это уже не важно) спроектировал себе «игрушку», этакое подобие себе неподобного, взяв за основу, - он обернулся в сторону улыбающегося Павла, - лекало настоящего юноши. И «выпускал» порой на встречи для собственного развлечения… Задаче по выходу населения «из нереала» это нисколько не мешало, потому я особо и не препятствовал ему развлекаться.

Устав держать упитанного питомца, Галина спустила его на траву, и кот погнался за пёстрой бабочкой, так не ко времени подлетевшей.

- Так что же теперь? – Спросила Автора. – Как мы теперь все?

- Очень даже распрекрасно, - довольно потирая руки, ответил он, - просто-напросто прекратятся поступления в книго-, пище- и другие ящики и…

- И? – хором переспросили молодые люди, всё ещё держась за руки.

- Всем снова придётся самим добывать себе пропитание. И… не только себе. – Добавил, рассеянно взглянув на незадачливого мохнатого охотника, только что упустившего мышь.

Упущенная добыча высовывала из норки озорную мордочку, явно провоцируя кота на новую игру в догонялки.

- Только-то? – Рассмеялась девушка и вприпрыжку побежала на помощь любимцу.

- Так значит, именно эта хрупкая девушка сумела вырваться из обоймы серой обыденности? – спросил юноша, когда Галя отдалилась от них на некоторое расстояние и не могла слышать разговор.

Бизнесмен кивнул:

- А заодно вывести тебя и всех остальных.

- Я всё же до конца так и не понял, каким образом?

- Видишь ли… Они… эти вредоносные программы - компоненты искусственного разума полагали, что мы все у них «под колпаком» и позволяли себе экспериментировать и развлекаться напропалую. И, действительно, у нас «плотно зашоренных» не было бы никакой возможности оттуда выбраться, если бы…

- Что именно?

- Новый взгляд… - Автор задумался. – Заигравшись, та марионетка в образе тебя, которого Галя приняла за истинного Автора твердил ей про новый взгляд. Видимо, они и сами не ожидали…

- А наша Галя взяла и… взглянула на мир иначе? – восхитился Павел.

- И это, заметь, не взирая на гипноз своего нового имени. А может быть и наоборот, благодаря. Измира… Она взяла и вышла из-под «зомбирования» того, уже ненавистного нам всем мира.

- Но и всё же…

- Они не учли одного, - раздумчиво произнёс мужчина, - Та встреча и последующий разговор с лже- Автором не просто задели Галину за живое… Она бы уже не смогла отказаться от желания быть рядом с тобой. Так или иначе она бы и так вернула нас всех в мир «живых». Но… некоторые обстоятельства ускорили процесс выхода из опостылевшей матрицы.

- Паника?

- Конечно! Обнаружив неожиданный «пробой» в размеренно-программном зомбировании, они засуетились и наделали ошибок. Да, они испугались, что ключевая, по их мнению, фигура выходит из-под контроля и стали совершать опрометчивые действия.

- То есть получается, Галя не была и особо важна?

- Ну, может быть… - протянул композитор загадочно, - на её месте мог оказаться и кто-то другой… Кто теперь точно скажет…

Мужчины немного помолчали: Автор таинственно, а Павел глубокомысленно переваривая услышанное.

- Автор, - наблюдая за радостно скачущими по поляне котом и девушкой, - вновь обратился юноша к собеседнику, - тебе для поднятия производства, хоз. предприятий и прочего будут нужны помощники? Чур, я первый.

- Что, - усмехнулся бизнесмен, проследив за направлением взгляда юноши, - собираешься начать заботиться не только о себе?

- Что поделать? – В тон собеседнику усмехнулся молодой человек. – Они мне снились.

- Что, прямо, оба? – улыбка Автора стала шире и озорней.

- Н-ну, может быть кто-то одна…


               
           КОНЕЦ.