Моя Москва. Анна Мария

               

То лето двадцать первого года у Леньки не задалось, то есть совсем. В любимых ресторанах дневали и ночевали шпики, почти все малины разшухерили. Осталась последняя на Охте, там он сейчас и сидел. А как раньше кутили, а тут просто сидел. Ленька кликнул шмару:
- Сэмена позови.
Правая рука прибежал сразу, - Что, Лень?
        - Надо в Москву ехать, в Питере щас ловить нечего.
Сэмен пожал плечами, - Лень, там не наше поле. Потом с Кошельком не рассчитаемся.
Пантелеев поднял глаза на друга, - Ты поедешь?
Тот опустил глаза, - Нет Лень, я Москву не знаю, и тебе не советую.
Ленька побагровел, и схватился за любимую финку, потом взял себя в руки и уже спокойно сказал, - Свободен.
Не дурак Сэмен понял, что это отставка и быстренько покинул комнату, это его и спасло…
Пантелеев был молодой жиган, считай - малолетка, но уже был в авторитете, воры уважали его за буйный нрав, а главное за фарт, который всегда был при нем. Он уходил всегда. Работать с ним хотели все, другое дело, что Ленька мало кого принимал. Отказ Сэмена его конкретно задел.
- Картавый, - Он обратился к сидящему рядом весьма матерому урке, - Ты со мной?
Тот кивнул бритой головой, - Я всегда с тобой.
Выехали дневным, под вечер были уже в столице. 
- «Прагу» берем, - голос Леньки был как сталь, как всегда.
Вдвоём такой большой ресторан брали первый раз, но Пантелеев был уверен в фарте, он ворвался в зал и… тихо сказал:
 - Господа нэпманы, всё на стол, это Пантелеев.- Его почти шепот оглушил зал.
На третьем кошельке случилось неожиданное: четверо в кожанках народной милиции ворвались в зал, началась перестрелка. Ленька упал.
Картавый подскочил и выволок его на улицу, крикнул ближайшего извозчика.
- Отец, быстрее, вчетверо плачу, к доктору!
- Тогда к Крапиве, на Канадчикову.
- Это кто? - Картавый все еще волновался.
- Это наш лучший, попросим, не откажет.
Тридцать минут цоканья по мостовым привели х дому главного провизора.
Было уже поздно и Николай Александрович собирался отойти ко сну, когда настойчивый стук в дверь не позволил ему это сделать.
Дуняша открыла и сразу закричала: -  Барин, барин тут убиенный!!!
Николай Александрович встал из кресла и поспешил в прихожую. Он осмотрел раненного, все понял и распорядился:
- Дуня, просмотровую, быстро.
Картаый сказал: - Док, я тебе все отдам, оживи его.
- Молодой человек, не суйтесь, вы мешаете, - когда надо, он мог быть резок. Извлечённая пуля звякнула в поддон, Дед отер пот со лба, улыбнулся и сказал:
- Ну, вот, еще один живой.
Утром Николай Александрович, даже не умывшись, поспешил к больному, проверил пульс, все было хорошо, он мог спокойно попить кофе, а через час зашла Дуня:
- Барин, там вас просят.
Николай Александрович спустился вниз, пациент и его друг уже были собраны.
Крапивский качнул головой, - Вам еще рано вставать, молодой человек.
- Док, знаешь, я тебе обязан. Денег нет щас, возьми, что есть, самое мое дорогое.  - И Ленька протянул любимую финку. - Нам надо ехать, может быть потом все объясню, - голос пациента был на удивление искренний. - Это моя любовь, моя Анна Мария.
Н.А. вытащил №5 из ножен, сизоватое пламя отхватывало булатный клинок, он не видел такой финки до этого никогда.
 Дед был удивительный человек, он улыбнулся и сказал:
- Дай вам Бог удачи, молодой человек…
Через пару часов принесли утренние газеты и с первой страницы на него смотрели глаза вчерашнего пациента. Так Николай Александрович узнал, кого он лечил.
-
Правда все это, или только семейные предания, кто теперь знает. Но так приятно помечтать…
Привычном движением, я выдвинул левый ящик посменного стола, и взял дедову финку, вся в потертых кожаных ножнах, оголил булатное лезвие, и черная костяная рукоять плотно легла в мою ладонь. С пятки клинка на меня смотрели две  буквы - А М.

Москва. 1 августа 2022 года