5

     Скарлет, привалившись к стволу дерева, доедал кусок оленины, лениво наблюдая за поединком Эдварда и Мача.
     Хантингтон, постепенно ускоряя движения, изловчился, парируя выпад, и нанес ответный удар. Деревянный клинок ткнулся в грудь Мача, и тот замер. Эдвард поднял меч и довольно улыбнулся своей очередной уверенной победе.
     - Неплохо, - кивнул ему Тук.
     - Роберт, когда навещал меня в аббатстве, показывал приемы, а я втайне от монахов тренировался, - пояснил Эдвард и посмотрел на Скарлета, но тот лишь презрительно фыркнул.
     - Бери настоящий меч, графский сынок, - Уилл со свистом разрезал воздух своим, выходя к нему.
     Улыбка сползла с лица Эдварда. Он сосредоточился и, перебарывая страх, поднял тяжелый клинок, подарок брата Роберта.
     Скарлет с усмешкой лениво прошелся по кругу и ударил вдруг, так стремительно, что Эдвард едва успел уклониться, а Уилл уже снова занес меч. Хантингтон отскочил.
     - Графский сынок, ты будешь драться или скакать, как девчонка? – с издевкой усмехнулся Скарлет.
     Эдвард подобрался, взяв меч двумя руками, и отразил пару выпадов Уилла.
     - Быстрее, - командовал тот, и удары градом посыпались на Хантингтона. – Нападай! – требовал Скарлет.
     Но Эдвард едва успевал отбиваться. Вдруг его лезвие задело плечо Уилла, и на рассеченной рубашке выступила кровь. Хантингтон отскочил, останавливаясь, и тут же получил сокрушительный удар. Меч вылетел из его рук. Уилл, подножкой свалил Эдварда на землю и больно прижал острое лезвие к шее.
     - А как Гисборн поблагодарит тебя за царапину? А?! – он сильнее надавил лезвие меча, грозя разрезать ему горло.
     Эдвард сжал зубы от боли.
     - Никогда не останавливайся посреди боя – это смерть, - внушал Скарлет, и, убрав клинок, рывком поднял Эдварда на ноги. – Продолжаем, – он жестом приказал поднять меч.
     Хантингтон закашлялся, но повиновался и, восстанавливая дыхание, встал в позу.
     Скарлет напал немилосердно. Уже через минуту отчаянного боя Эдвард, потеряв оружие, с криком полетел в овраг, и едва успел увернуться от нацеленного на него меча летящего сверху Уилла. Под руку попалась толстая ветка, но Скарлет рассек ее одним ударом. Эдвард в ужасе попятился, но настырный сакс не собирался прекращать бой. Хантингтон бегло огляделся, отчаянно ища спасения. Пару раз ему удалось уклониться от смертоносного лезвия, но споткнувшись о корень, Эдвард упал навзничь и откатился прочь, поранив плечо о торчащую железку. Он инстинктивно схватил ее и в развороте полоснул Уилла по животу. Тот вскрикнул, вмиг отскочив, и только тогда поднял меч, прекращая бой.
     Эдвард с облегчением сел прямо на землю и дрожащей рукой вытер вспотевший лоб, думая о том, что сильно погорячился, когда просил Скарлета научить его драться.
     - Неплохо, - довольно прочавкал сверху Тук, вытирая о толстый живот жирные пальцы.
     - Оленина или бой? – поднял голову Эдвард.
     Тук посмотрел на обглоданную им кость, выбросил ее и, подумав, ответил с философским видом:
     - И то и другое, сын мой.
     - Никогда не сдавайся, - Скарлет потянул Хантингтону руку. – Враг всегда будет стараться довести тебя до отчаяния и тогда нанесет смертельный удар.
     - У тебя кровь, - вставая, указал Эдвард.
     Скарлет заглянул в дыру на животе:
     - Царапина, - отмахнулся он, поднимаясь по склону, - а чем это ты?
     - Обломок какого-то двуручного меча (1), - Хантингтон рассматривал сильно заржавевшее лезвие с длинной рукоятью.
     Выбравшись из оврага, Уилл уселся у костра:
     - Теперь можешь поесть, графский сынок. Заслужил, - милостиво разрешил он Эдварду, - но только благодаря этому обломку.
     - Надо умыться и обработать раны, - Хантингтон осматривал порванную перепачканную грязью вперемешку с кровью одежду и руки, - и тебе тоже, - не позволил он Уиллу отрезать кусок. – Пошли к ручью.
     Скарлет под усмешки друзей недовольно заворчал, но Эдвард даже не оглянулся, уверенный, что тот идет следом.
     Уилл, умываясь, осторожно наблюдал за Хантингтоном, заметно притихшим после поединка с ним и в задумчивости рассеянно следящим за прошлогодней травой, уносимой неспешным течением ручья. Совсем молодой парнишка с тонкими приятными чертами лица, почти по-женски мягкими светлыми волосами и красивыми руками. Во всем его облике, манерах и разговоре (даже не смотря на нищенский разбойничий наряд) чувствовалось рыцарское благородство без грубой заносчивости норманнов.
     - Такая жизнь не для тебя, - вздохнул Скарлет.
     - Мне некуда идти. Теперь Шервуд – мой дом.
     Уилл вспомнил, с какой жаждой свободы говорил об этом Робин из Локсли и даже Роберт Хантингтон радовался жизни в Шервуде. Но в голосе юного Эдварда было столько отчаяния и обреченности, что невольное сочувствие больно кольнуло душу Скарлета. Он качнул головой, удивляясь остроте этого чувства, давно забытого в суровой грубости и постоянном риске разбойничьей жизни.
     Эдвард, молча, промыл их царапины отваром из трав, замотал чистыми лоскутами, как вдруг легко треснула ветка, и он схватился за меч, оглянувшись на Скарлета, но тот исчез. Хантингтон, оставшись один, крепче сжал рукоять.
     К ручью вышел Джон-Малыш. Эдвард облегченно выдохнул, а Уилл небрежно вонзил меч в землю, выходя из-за дерева:
     - Как разведка? – спросил он.
     - Видел шерифа с Гисборном и отрядом человек в тридцать по дороге на Лестер (2).
     - Встречают леди Бэкингем со свитой и одновременно проверяют безопасность тракта, - кивнул Эдвард. - Значит, завтра вечером они все пройдут обратно той же дорогой.
     - Верно, чтобы к ночи поспеть в Ноттингем, - кивнул Джон-Малыш.
     - Тридцать человек, - повторил, хмурясь, Скарлет.
     - И в свите герцогини не меньше, - посмотрел на него Эдвард.
     - Нам не одолеть втроем, - убежденно заявил Джон-Малыш, - даже вчетвером, - поправился он, с явным сомнением глянув на Эдварда, но тот после поединка с Уиллом не обиделся, лишь пожал плечами и пошел к костру.
     Хантингтон отрезал себе кусок оленины и в молчаливом раздумье принялся жевать. Разбойники продолжили обед, тихо переговариваясь и поглядывая на него, но никто не тревожил вопросами.
     Эдвард вытер руки о траву и, глядя в огонь, проговорил:
     - Неприлично не поприветствовать леди Слотерер.
     - Кого? – переспросил Мач.
     - Это прозвище герцогини Бэкингемской.
     - Ты видел ее?
     - Нет. Но полгода назад аббат де Левр вернулся из Лондона в таком ужасе. Он и сам не образец благочестия и милосердия, но об этой юной леди рассказывал, что ее любимое занятие организовывать публичные экзекуции или наблюдать, как проводит пытки отец Грегор, о котором даже сами инквизиторы говорят шепотом и с содроганием, что он сын дьявола. И оба они едут в Ноттингем. - Эдвард сжал губы и тяжело вздохнул, - город захлебнется в адских пытках и крови. Мы должны их остановить.
     - Шестьдесят человек, а то и все восемьдесят? - Джон-Малыш покачал головой.
     - Они нас враз перестреляют.
     - А призрака? – в голубых глазах Эдварда заиграли хитрые огоньки.
     - И что? – фыркнул Скарлет. – Они тебя и в саване продырявят.
     - Суеверный страх парализует, - улыбнулся Хантингтон. - Ученые мужи писали, что один на тысячу способен напасть на призрака. У озера я встретил сразу троих, - глянул на него Эдвард.
     - Назир тоже не струсил бы, - не без гордости ответил Джон-Малыш.
     - Не спорю, - согласился Хантингтон, - но логично предположить, что больше таких смелых во всем графстве нет.
     - Смелых может и нет, - нахмурился Скарлет, - а глупых хоть веслом греби. Наверняка подстрелят. Я против.
     - Я тоже, - кивнул Тук.
     - И я, и я, - поддакнули Мач и Джон-Малыш.
     - Все против одного, - подал голос Назир.
     - Решено. Этот план не годится, - подвел итог Скарлет.
     - Годится, - уверенно кивнул Эдвард, - но нужно снова сходить в деревню.

*   *   *

     - Сколько можно копаться! – нервно кусая ус, буркнул шериф де Рено, меряя шагами комнату.
     - Шестой час, - многозначительно шепнул Гай Гисборн, поглядывая на холеного лакея, закрывшего собой дверь в спальню леди Бэкингем.
     Шериф тоже зыркнул на него и вздохнул, не в силах скрыть терзающую тревогу. Де Рено давно обдумал, как убедительнее лгать про отсутствие тела Робин-Гуда, ради которого леди Бэкингем и ехала к ним. Он хотел сослаться на тошнотворную вонь и страх въезжающих в город, но призрак!
     - Не двинемся сейчас, - подливал «масла в огонь» Гисборн, - до темноты в Ноттингем не вернемся. А если явится призрак?..
Шериф невольно содрогнулся, нервно дернув щекой, но тут открылась дверь спальни, и он расплылся в милейшей улыбке:
     - С добрым утром, моя леди, - с поклоном поприветствовал де Рено герцогиню Бэкингемскую и закусил губу, увидев на ней великолепную диадему с алмазами индийской огранки.
     Не выспавшаяся тринадцатилетняя леди капризно вздернула пуговку-носик и неспешно прошествовала в обеденный зал.
     - Еще и завтрак, - заныл Гисборн, с ненавистью глядя в след пухлой леди Бэкингем.
     - Итак, лорд де Рено, - юная герцогиня нацепила на кончик ножа кусок мяса с кровью, - вы еще не повесили пленного разбойника?
     - Как я мог, моя леди! – он с усилием оторвал взгляд от диадемы. - После вашей личной просьбы в письме. Он сидит в темнице Ноттингема, - не моргнув глазом, уверенно соврал шериф. – И для вашего высочества я поймал еще десяток.
     - У вас там Шервуд, что кишит ими?
     - Не все разбойники, - мигом извернулся де Рено. – Есть злостные должники, пара ведьм и убийцы.
     - Чудесно! – расплылась в довольной улыбке леди Бэкингем.
     «Какие алмазы!» - невольно сглотнул шериф.
     - Отдадим их, - продолжала чирикать герцогиня, - Святому суду отца Грегора прямо на площади, чтобы все видели!.. В Ноттингеме ведь есть площадь для публичных казней?
     - Конечно, моя леди, в старом боро.
     - Чудесно! – снова повторила леди Бэкингем, хлопая в ладоши. – Это даже лучше. Пусть строптивые саксы знают, что их ждет, если вздумают бунтовать! Отец Грегор изобретает такие чудесные штуки, все от них так каются! Так каются! – блеснула она маленькими глазками, и шериф даже забыл про алмазы, невольно дернув щекой от ее восторганий зверствами инквизитора.
     В семь утра повеселевшая леди Бэкингем долго возилась в карете, но высунула, наконец-то, свои пухлые щечки и махнула платочком.
     Кавалькада из десяти ноттингемских всадников под предводительством сгорающего от нетерпения Гая Гисборна двинулась к северным воротам Лестера. Еще двадцать всадников охраняли многочисленную свиту герцогини. И завершали процессию, растянувшуюся на четверть мили, два десятка солдат королевской охраны.

*   *   *

     -  Ни кого, - доложил, спустившись с дерева, Мач.
     - Четыре часа уже ждем, - вздохнул Джон-Малыш, - может, они все же другой дорогой поехали?
     - Из Лестера? Нет, - убежденно ответил Скарлет. – Ни болотом, ни лощиной шериф герцогиню вести не решится. Значит, едут этим трактом.
     - Тогда почему их нет? – тревожно спросил Мач.
     - Женщина, - пожал плечами Уилл, – ей все равно – часом раньше, тремя позже.
     - Скоро совсем стемнеет, - поежился Джон-Малыш.
     - Тем хуже для них, - тихо ответил Эдвард.
     - Факелы! – радостно объявил с дерева Мач, разглядев их в зрительную трубу.
     - Скажешь, когда все пройдут поворот, - зевнул Скарлет.
     Прошла минута, другая…
     - Мач! – позвал Уилл, - ты там, что заснул?
     - Нет, - отозвался тот.
     - И?
     - Так они все идут.
     - Кто? – не понял Скарлет.
     - Факелы…
     Уилл вскочил и забрался на дерево:
     - Лесной дух! - выдохнул он и спрыгнул, - их там больше сотни, - Скарлет посмотрел на Эдварда.
     - Не важно, - ответил тот.

*   *   *

     - Все эти разбойники, - высокомерно заявил архиепископ Йоркский, нравоучительно подняв палец, - дикие, убогие и тупые язычники.
     - А таким место на костре! – горячо воскликнул отец Грегор.
     Шериф де Рено растянул губы в улыбке, мысленно проклиная нерасторопность герцогини с ее высокородными приживалами.
     - Язычество само по себе пагубное явление,.. - затянул свою нудную лекцию архиепископ Йоркский.
     Де Рено резко встал на стременах, делая вид, что вглядывается вперед:
     - Прошу прощения, ваше преосвященство, - откланялся он и пустил коня рысью, с радостью уезжая от глупых разглагольствований архиепископа.
     - Мало того, что они выехали на два часа позже, так еще устроили пикник посреди Шервуда... – тихо заурчал от злости шериф, поравнявшись с Гисборном.
     - А теперь в темноте, от света факелов всюду неровные тени деревьев, - хмурился тот, - среди которых невозможно разглядеть притаившихся разбойников.
- Но самоуверенной герцогине это не объяснишь! – продолжал злиться де Рено. – Впереди узкое место, пришпорьте лошадей, сэр Гай. - Он без удовольствия вернулся к карете.
     Перешли на рысь, а потом и на галоп.
     - Зачем так гнать? – высунула капризное личико из-за занавески леди Бэкингем.
     - Стемнело, - выдавил подобие улыбки де Рено, делая вид, что не замечает смешно подпрыгивающие на ухабах полные щечки юной герцогини, – а до Ноттингема еще дале…
     Впереди истошно завопили солдаты, и послышалось невнятное нытье. Перепуганные лошади заметались, спутав строй.
     - Что за дикость! - с раздражением выглянула Леди Бэкингем.
     - Сидите! – де Рено задернул перед ее носом занавески, больше тревожась за диадему.
     Он привстал на стременах, вглядываясь вдаль, но за деревьями во тьме ничего не было видно, лишь суматошно мелькали факелы.
     И все стихло.
     - Как вы смеете!.. – выскочила герцогиня и вдруг, округлив от ужаса глаза, так пронзительно завизжала, что лошадь шерифа встала на дыбы, и он с криком вылетел из седла.
     - Смерть мучителям! – разнесся загробно-грозный голос, и прямо на них медленно поплыл светящийся призрак Робин-Гуда со свесившейся на бок мертвой головой, его светлые волосы и белый саван развевались на ветру.
     - Стреляйте! – срывая голос, заорал де Рено, чувствуя, как леденеют от ужаса руки и ноги.
     - Смерть живодерам!
     Кто-то спустил пару стрел.
     - Смерть! – твердил призрак.
     - Прошли насквозь! – взвыл солдат, в ужасе бросив арбалет, и в панике пустил лошадь галопом, давя свиту.
     - Смерть! – метался над дорогой призрак.
     Герцогиня, истошно вопя, поползла под карету.
     - Куда! – де Рено схватил ее за подол платья и едва успел выдернуть из-под колес ринувшейся вперед кареты.
     Обезумевшие запряженные цугом лошади понесли. Карета, опасно раскачиваясь, катила за ними, и, наскочив на пень, вдрызг разлетелась. Лошади заржали и разбежались по лесу.
     В общей панике призрак взлетел ввысь и исчез в деревьях, но через миг дикие вопли донеслись из конца длинной колонны. Потом неуязвимый, не раз простреленный светящийся призрак снова возник в середине, возобновляя ужас и панику…

*   *   *

     - У-у-у! - страшно завыл Джон-Малыш, наскочив на ожидающих Тука с Назиром, и размахивая белым саваном. Он захлебнулся от смеха. – Это было круто! Со свечами внутри балахонов ты здорово придумал, - хлопнул он Эдварда по плечу.
     - А как они развевались, когда мы их тянули на веревках туда-сюда! – возбужденно подхватил Мач, - у меня аж у самого мурашки забегали!
     - И с волосами из пряжи классно вышло, – Джон-Малыш снова угрожающе потряс чучело, - все движется, как у настоящего призрака!
     - А где Уилл? - оглянулся Хантингтон.
     - Здесь! – отозвался Скарлет, подбегая к костру со своим «призраком» под мышкой. – Жуткое светопреставление! Уверен леди Бэкингем, - он гротескно изобразил поклон, - запомнит эту ночь навсегда! Я уже далеко ушел, а ее вопли все еще были слышны.

*   *   *

     Призрак давно улетел. Едва пришедшая в себя герцогиня отчаянно завизжала:
     - Коня, коня!.. Домой, хочу домой!!! – в истерике захлестала она по лицу подползшего к ней архиепископа Йоркского.
     - Дура! – отскочил он и со стоном сел прямо в дорожную грязь, прикрывая руками сломанный нос.
     Кое-как собрались остатки королевской охраны. Во тьме зажгли несколько уцелевших факелов, и всем открылась отчаянная картина.
     Герцогиня, с торчащими в разные стороны клочьями растрепанных волос (ее диадема исчезла), в порванном платье сидела в канаве у дороги, рядом в изодранной перепачканной рясе, потеряв драгоценную инфулу (3), выл в голос архиепископ Йоркский. Поодаль лежал, широко раскинув руки, насмерть затоптанный лошадьми отец Грегор. Три его помощника из Священной инквизиции исчезли. Свита и слуги, кто разбежался по лесу, кто стонал на дороге, помятый лошадьми.
Ни шерифа де Рено, ни сэра Гая Гисборна, никого из ноттингемских солдат не было.
     Охранники собрали лошадей.
     - Домой! – выла герцогиня, - домой!
     - Моя леди, - решился заговорить один из королевских офицеров, - надо бы поискать остальных…
     - Домой! – завизжала леди Бэкингем, сжимая пухлые кулачки, - немедленно!!!
     Присутствующих господ посадили на лошадей и, никого не ища, побрели обратно в Лестер.

*   *   *

     - А! – вскрикнул от боли де Рено, когда слуга бережно клал его сломанную ногу на кровать.
     - Простите, мой лорд, - склонился тот.
     - Пошел прочь! – рявкнул шериф. – Лекарь! Где мой лекарь?!
     Тот принялся под отчаянные ругательства и крики де Рено обмывать его ногу и закреплять плоскими дощечками, обездвиживая.
     В спальню быстро вошел сэр Гай и презрительно хмыкнул, наблюдая за суетливой возней слуг.
     - Что? – нетерпеливо глянул на него шериф.
     - Герцогиня и архиепископ уехали в Лестер, - коротко доложил он. – Остальные бродят где-то по Шервуду в качестве дичи для волков, - сострил он без тени сожаления.
     - А Грегор?
     - Убит, - с безразличием пожал плечами Гисборн.
     - Скверно. Король Джон будет в ярости, – шериф де Рено нервно дернул щекой, - изловите этого призрака, сэр Гай.
     - Как?!
     - Не знаю! – вскинулся шериф и, взвыв от боли, упал на подушки. - Но если вы этого не сделаете, - простонал он, - то очень скоро сами будете болтаться на виселице! Король такого не простит, - обессилев от боли, де Рено махнул рукой, - все вон, - приказал он и, оставшись в одиночестве, стал усердно придумывать оправдание своему бегству, чтоб отписаться королю.



____________________
(1)Двуручный меч — средневековый меч, который держали двумя руками, при этом его вес и баланс не допускал одноручный хват
(2)Лестер (англ. Leicester [;l;st;]) - город и унитарная единица в Великобритании, административный центр графства Лестершир. Расположен в регионе Восточный Мидленд, в 30 милях (50 км) от Ноттингема
(3)Инфула (лат. Infula - повязка) или митра – в латинском обряде Католической церкви род головного убора, в XII веке имевшего вид короны с двумя заострениями с височных частей головы. Ее носили служители высшего католического клира, обладающие подлинной юрисдикцией (лат. vera iurisdictio): епископы, архиепископы, митрополиты, кардиналы и папа римский. В латинском обряде существовало три типа инфул-митр: простая, золотая и драгоценная - украшалась золотым шитьем и драгоценными камнями