Бревно

Как бы мне, рябине,
К дубу перебраться,
Я б тогда не стала
Гнуться и качаться.
Народная песня «Тонкая рябина»

    Разрешите представиться - меня зовут Буратино. Конечно же, это не настоящее моё имя, а моё ощущение в настоящий момент. Началось всё ещё в школе. Больше всего я любил читать фантастику. Поэтому в моих сочинениях на тему «Как я провёл лето» можно было прочитать про полёт на Марс и про погружение в Марианскую впадину. Как-то раз я прочёл фантастический рассказ про то, как одна дружная семья колонистов, оказавшись на неизвестной планете, превратилась в маленькую дубовую рощу. Представляете, два больших дуба, как мама и папа, и рядом, как их дети, четыре дуба поменьше! Дружная семья на многие годы вместе, при любой погоде. Это ведь счастье - быть с любимыми и дорогими тебе людьми вместе! Да, странный фантастический рассказ. Меня это так впечатлило, что в очередном сочинении на тему «Кем я хочу стать», я написал, что хочу стать деревом.

    Кто-то хотел быть космонавтом, кто-то моряком, врачом, учёным... Даже Вовочка написал, что хочет быть шахтёром. Звучало серьёзно, правда, вышло у него, как всегда — он хочет жить, как персидский шах и зарабатывать на девочках как сутенёр. Над ним все посмеялись и забыли до следующей провинности. Никому даже мысль не пришла обозвать Вовочку "Шахунёром". Когда дети услышали моё сочинение, что я хочу быть деревом, то ко мне приклеилась эта дурацкая кличка "Буратино" и никому не было интересно, каким способом я научился превращаться в дерево. Как я умел обходить опасности? Когда другу нужно было дать совет, я превращался в умудрённый тысячелетиями баобаб. Когда нужно было отстреливаться от диких зверей шишками, я превращался в сибирский кедр. Когда на меня нападали чудовища, я превращался в могучий дуб и, как супермен, мог спасти своих друзей. Это был мой уникальный метод. Вместо того, чтобы летать, силой или скоростью побеждать врага - я превращался в дерево по своему желанию. Моё дерево могло замирать, мотать ветками, прятать в своей кроне друзей и защищать их от коварных и злых лиходеев. Никто не знал, как это у меня получается. Моя фантазия не знала границ. К сожалению, это никого из учеников не интересовало. У класса был один вердикт: Буратино.

    Да, какие у меня были тогда идеи! Жаль, что их никто не оценил. Но откуда брались всё-таки эти мысли и образы? Как возникали желания? Почему, например, «Хочу быть деревом»? Почему два месяца спустя я хотел быть озером? Да, кто-то подтолкнул меня к дереву, потом по телевизору увидел документальный фильм про пресные озёра. Кажется, главное - я часто был голоден! Чтобы творить, истинный художник должен быть голодным. Например, Маяковский: «Я жирных с детства привык ненавидеть, всегда себя за обед продавая». В голодном 1931 Сальвадор Дали написал картину «Постоянство Памяти» - бред сумасшедшего, но какая фантазия - часы как пластилин! Можно сказать — время поплыло. Не было у меня в детстве десяти копеек на коржик. Да что там говорить, не было и пяти копеек на пирожок с картошкой. Стакан кваса — три копейки, а сколько стоил стакан лимонада? Не знаю, на лимонад денег не хватало. Поэтому я и рыскал, как волк, по всему району, собирал пустые бутылки, сдавал их потом по двенадцать копеек за штуку. Знал всё и обо всём. Когда появлялась возможность отдохнуть, то мечтал о звёздах, дальних странах и как заработаю свой первый миллион. Интересно чтобы из меня получилось, если бы мне не приходилось пробиваться самому в кругу сверстников? Чтобы из меня вышло, если бы с детства отец и мать опекали меня везде и повсюду, давали мне денег и советы? Денег столько - сколько бы я этого ни захотел, советов столько, что мне не нужно было бы думать. Что происходит с личностью, когда человек сыт, вообще не изведал чувства голода? Что ещё нужно душе, когда тело удовлетворено по горло? Будет ли ещё человек желать чего-либо и творить?

    Свой первый миллион рублей я заработал в тридцать лет. Теперь мне всего сорок лет, а я уже могу себе позволить не работать, а только жить в удовольствие. Хорошо — очередной отпуск в Италии. Средиземноморское побережье и голубое небо над бухтой, вдали пинии с розовыми стволами и махровыми шапками. Второй месяц моя "красная верба" и я живём в пятизвёздочной гостинице «всё включено». Моя кожа стала такой тёмной, что меня по цвету не отличить от местного населения. Меня выдают только выгоревшие от солнца русые волосы, русские черты лица и... Стыдно, но приходиться признаться за два месяца полного расслабона и сытного питания я сильно поправился и не хочу двигаться. Вот и сейчас, я лежу на солнце и превращаюсь в растение. Я ещё не дерево, но уже бревно! Чтобы стать деревом мне осталось немного — пустить прямо здесь на берегу корни. В мозгах тупо, как по Высоцкому: «Не бесят больше, не свербят, не теребят ни мысли, ни вопросы, ни мечты». Люди, будьте осторожны в своих желаниях — они могут исполниться!

- Вставай, Буратино. — Это моя Мальвина, с которой я хотел создать ольховую рощу и быть вместе тысячи лет подряд, тормошит меня. - В мире что-то страшное и странное произошло, объявили какие-то санкции. Наш счёт в банке закрыт. Нам нечем больше оплачивать отпуск. У нас даже нет денег, чтобы вернуться домой! — Моя ива в панике льёт слёзы. - Мне пришло сообщение по ватсэпу — наша яхта конфискована. :-(

    Мы почувствовали все тяжести американского гнёта. Или это называется — прелести рыночных отношений и господства американского доллара? Весь западный мир на нас оскалился. Это хуже монголо-татарского ига. Мы остались ни с чем, мы голые и голодные. Как лиственные деревья по осени, мы враз изменились. Моя подруга выглядит, как саксаул — сгорбленная и морщинистая, а я - пузатый и без корней как перекати-поле. Сможем ли мы своим трудом снова подняться на ноги? Заработает ли снова наша творческая мысль? Впрочем, мне плевать на весь мир, мне не нужны ни доллары, ни рубли, я до сих пор хочу быть деревом. Например, где-нибудь на тихоокеанском побережье Северной Америки быть вместе с моей секвойей, обняв её по всей высоте стометрового стана, изо дня в день встречать с ней рассветы.* Не будем пускать слезу, а будем пускать корни.

- Может продолжить голодать и на перекладных махнуть на Кипр? Тогда буду я гордый как икебана и жалящий как осина, но талантливый как мангровое дерево и стройный как кипарис. Ха, ха - на Кипре кипарис! **
- На Кипр. Вперёд и в плавь — бревно не тонет!
- Ну, разве что из железного дерева.
- Буратино, ты ведь не из таковских?
- Да, моя сладкая, да, моя черешня, за мной не заржавеет. - Ответил я и подумал: «Отвали».***
 
*- точка для романтиков
** - двоеточие для авантюристов
*** - многоточие для оптимистов, пессимистов и скептиков