Закон судьбы

Виктор Матюк

Закон судьбы

Ропщу на закон судьбы! Почему? Нахожусь в плену у дум своих,
Все муки из-за них, они бьют под дых всех мёртвых и живых,
Все беды из-за них, но мы – не рабы рока и горемычной судьбы,
Прячемся от них в часе неспешной ходьбы, только бы сбылись мечты!
Они бы с коленей встали и следом за зовом сердца неспешно пошли,
Но общий язык с соплеменники никак не нашли, у них нет общей шлеи!
Шумит быстрая и полноводная река, плывут по небу грозовые облака,
Пока закрыта синева небес, можно на судьбе поставить жирный крест!
Выразив свой протест, Фаворский свет стремглав исчез с заплаканных очес,
Нам ангелы читают ликбез, у них собственный интерес к тем, кто заново воскрес,
Добрая весть понеслась на метле по огромной иноязычной стране, она в глубине души
Пытается спастись в тени рока и судьбы, они – не наши рабы, да и мы – не их рабы!
Реалии жизни таковы: когда сжигаешь за собой все мосты, можешь остаться без головы!
Теснятся люди, это лишь прелюдия грядущего жития, бог всех грешников остудит,
Запомнит название улиц и номера квартир, поставит на их биографии пунктир,
Он все мои намерения одним кивком головы похоронил, рухнул деревянный настил,
Исчез молодецкий пыл, а душа лишилась белоснежных крыл! Православный люд взвыл,
Он скопом повалил в ближайший трактир, мы знаем из старинных книг:  Бог грешников простит,
А людская зависть пришлым людям глаза не застит! Она – предмет благодарения и молитв,
Карта бита – нечем крыть, никто не вечен под Луной, сегодня праздник, значит, выходной,
Слухи обрастут молвой, будто уста сладкой халвой, начнут твердить наперебой
Под Нарвой и Москвой, что страна, родившаяся под сомнительной звездой,
Будет смыта девятибалльной волной с линии береговой! Сожаления вздох
Никому из скитальцев уже не помог, они сами камень себе кладут на хилую грудь
Перед тем, как насовсем отправиться в последний путь, промедлишь чуть-чуть,
Тут же тебе по уху дадут, попытаются засыпать землёй творческий опыт твой,
Смешав чернозём с повиликой – травой! Без дум и без трепета живёт страна,
Она и вправду велика и широка, но в летаргический сон из древних времён погружена,
Там правит Дьявол, он же Сатана, ему на откуп отдана азиатская страна,
Протопоп Аввакум не сразу лишился дум, он попал во временный вакуум,
Когда земля покрылась  беспробудным мраком! Бродячие собаки
Приготовились к атаке, наполнили фляги ключевой водой,
Всю ночь лают вразнобой, обсуждают события под Псковом и Москвой,
Никто не думал головой, когда ребенок любой мог остаться сиротой!
С почтением немым и мы пристально следим, как чёрный дым
Сгущается над злачными местами, ветер кружит над мостами,
Нет в трепетной  душе покоя ни дома, ни в божьем храме!
Некогда уделить внимание одинокой незамужней даме,
Встретишь её полевыми цветами, прошипишь губами
Пару слов, и вновь заброшена страстная и нежная любовь
Под таинственный покров карточных шулеров! Господи, скажи,
Как можно здесь прожить на жалкие гроши, чтобы рот не открыть!
Будешь стонать и злобно выть, как вепрь, выдашь свой секрет,
И затмишь свет путеводной звезды, не суди, и не судимым будешь,
Если об этом забудешь, изгоем станешь и с неба звезду не достанешь!
Не говори мне про печаль, пристальнее зри в небесную даль, там встарь
На промозглом ветру развивалась белоснежная девичья шаль,
Твой взгляд её затронул невзначай, он тихо прошептал: «Прощай,
Плохими словами впредь не поминай! Судьба слепа, как и толпа,
Она всегда следит за нами исподтишка, сделает шаг иль два
И прячется в райские кусты, рыба всегда гниёт с головы,
А мы – не рабы ни рока, ни судьбы! Мы родились по случаю,
Вошли и темень дремучую, теперь живём, как во хмелю
И боимся произнести: «Люблю! Теперь намучаюсь сполна,
Потому что плоть в блудницу влюблена!»,
Ущербная Луна прошлась по краю лепестка,
Её дело – сторона, порвалась струна, соединяющая душу и плоть,
Надо было матери сделать аборт, чтоб печальный исход из Египта,
Не прошёл по острию опасной бритвы! Временный восторг
Выбросил за борт тонущего корабля твоих мыслей эскорт,
Судьба взяла последний аккорд, попыталась сбежать от забот,
Но плод её страстей  навечно остался в душах  пришлых людей!
Они попытались кинжалы обнажить, чтобы усмирить чужую прыть,
Им предстоит алым кумачом грешника укрыть,
Прежде чем острый нож в сердце вонзить!
Степной курган намедни пережил и бурю, и ураган,
Он стоит, как истукан посреди привольной степи,
Усилилось волнение в груди, и вдруг слышит крик:
«Не уходи! Прости за все грехи, я душой чиста,
Ноя в своём выборе не вольна!» Нежная любовь заслужила богатых даров,
Толпы пришлых людей смеются с чужих и немощных вождей,
Их речи народ не потрясли, и совесть пробудить не смогли они!
В лесу токуют на рассвете глухари, «Молчи! Туши фонарь,
Пусть ловится в реке пескарь, а печаль исчезает в мутной воде,
Ей предстоит  умереть, гаси свет в открытом настежь окне!
Допей до дна «Каберне», чтобы в душе появилось тепло,
Авось, оно от грехов отмоет грешное тело и потное чело!»
Чужие руки на женских плечах, это пришлый враг попытался отогнать свой страх
 В глубокий и влажный овраг, там был спрятан чужой скарб, крик и плач
Не дали возможность грешнику соврать, он не может никак закусить удила,
Липкий пот до утра капал с высокого чела! Вот и так и ночь прошла,
Когда же мрак исчез, в окне показался безмолвный лес, за ним скала огромной высоты,
На ней прятались мои сокровенные думы и мечты! Мы не вольны выбирать,
С кем дружить и с кем спать? Старый шалопай в след мечтам не посмотрел и не простонал,
Ибо он заранее знал, что битву с роком проиграл! Волчий оскал разбудил в душе печаль,
Но скандал затих, прозвучал давно забытый мотив, знакомый из старинных молитв!
Падение одного открывает горизонт для другого, толпе нельзя верить на слово,
У неё нет выбора иного, как врать и судьбу всякий раз толковать, как продолжительный спор,
Как судьбы приговор, вот если бы мы были умны, тогда бы легко вошли в коридоры власти,
Там премного фальши и лжи, они сбивают человека с праведного пути!
Пришлый люд сюда пришёл из окрестных дальних сёл, зелёный дол
Их в свои пенаты приютил, в сказку превратилась быль,
Стезю там украшал серебристый степной ковыль,
Вдалеке теснилась горькая полынь, пыль стояла столбом,
Потом она осела рядом с мужским монастырём!
Тихо в нём, кто с крестом, кто без креста ходит братия та,
Что для ратных дел была когда-то рождена! Тлен и суета
Не видны из-за зарешеченного окна, законом судьбы не управляем мы,
Молчат близлежащие холмы, деньги, взятые взаймы у бывшей жены,
Давно уже возвращены, нам многие должны, никто не возвращает долги! От тоски не уйти,
Со знакомых многое причитается, никто из них никогда в грехе не раскается!
Колосс жизни от дуновения ветра шатается, жизнь сама по себе не кончается,
Она прерывается тогда, когда в день последнего суда на всю округу звонят колокола,
Печаль гонит толпу вдаль, ей никого не жаль, окромя самих себя! Деревянные дома
Прикрыты ставнями, чтобы люди случайные не вынашивали мысли мерзкие,
И не теряли равновесие на скользкой и узкой стезе! В предрассветный час
На тропу святая вода пролилась, чтобы жалкий свинопас не сделал глубокий вдох,
Потому что авторский слог, едва переминаясь, стеная и каясь с обеих ног
Внезапно пустился в галоп, будто остолоп, потом встал во весь рост на перепутье трёх дорог:
Веры, Надежды и Любви и что ты ему в тот миг не говори, ему на всё плевать, он ищет предлог,
Чтоб трубить в пастуший рог и продолжать затянувшийся диалог, пока Сатана не издох,
Он уткнулся взглядом в высокий порог, и, не чувствуя ног с иноходи рванул в галоп!
Жилец окрестных сёл бал наивен и смел, вовремя остановиться грешник не сумел,
Судьба ему преподнесла урок, затих его голосок, будто во время грозы степной лепесток,
Лживый сон прошёл, как и приснившийся  колокольный перезвон, ему в унисон
Вторили колокола в страждущей душе, привиделось мне в кромешной темноте,
Что на прикрытом тяжёлыми шторами окне, кто-то полночи обращался ко мне,
Но не получился продолжения диалог, короткий монолог оставил немеркнущий след в душе,
Творческое стремление писать и запредельные мысли излагать, отвергнув уличный мат,
Уснуло и в шуме мирского бытия утонуло в грохоте чистой небесной воды,
От судьбы никуда не уйти! Неужто не знаешь ты, что неисповедимы Господние пути!
В оба зри, чтобы не сбиться с пути, твои следы опосля смоют проливные осенние дожди,
А впереди не видно ни зги! Твой мозг, мягкий как состарившийся воск, зрит со скалы
На жалкие остатки бытовой мишуры, внизу летают горные орлы и простираются долы,
Всё остальное недоступно авторскому взору, он летит над пучиной бурных вод,
Горная стремнина вот-вот его досужую мысль о горную гряду разобьёт,
Небось срок житейски склок и беспредметных тревог давно уже истёк!
Вспомнив о днях былых, хилый на вид старик, взмахнул рукой,
Будто бы прощался  с горячей слезой, достигнув вершины роковой,
Попытался отринуть навсегда от тяжести, брошенной роком на спину,
И покинуть дивные места, где вся его чудесная жизнь почти прошла,
В памяти вновь всплыла девятибалльная волна, потом тишина ей на смену пришла,
И вспомнились старые добрые времена, когда его горница гостей была полна,
Жизнь раздроблена, и на мелкие этапы кем-то расчленена,
Судьба вновь стоит у открытого настежь окна, она горести полна!
В днях былых тот мужик ищет для своего вдохновения не приходящий миг
Вдохновения, мешают искушения развеять тягостные сомнения в душе,
Не споткнуться бы душе на крутом вираже! В миг роковой над седой головой
Прогремел гром и молния мелькнула над рекой бытия, стезя вновь погрузилась в темноту,
А душа, отвергнув тлен и суету, не желает терять время попусту, приложив руку к виску,
Покрутила пальцем, напомнив одинокому скитальцу старую сказку о зайце и паяце,
Они долго  спорили о роке и душе в кромешной темноте, а на рассвете разошлись,
Углубившись в собственную жизнь, чтобы лишний раз вновь не согрешить
И об высоких идеалах напрочь не забыть! Река то шумит, то журчит,
Вот-вот в бездну угодит, запах полыни разум бодрит, от семи ветрам открыт
Для обоюдной беседы, над головой свищут завистливые плети,
Слова и речи тут же уносит промозглый северный ветер,
Об остальном он напомнит при следующей встрече!
Он в кощунстве не был замечен, в голове гуляет ветер,
День было светел, никто твои изъяны, как у обезьяны не заметил,
Беспокоит после ночной пьянки печень, никто на земле не вечен,
Миг жизни скоротечен. Поднимаешься под тревоги, ноги в руки
И бежать, успеть бы: застелить измятую за ночь кровать,
Чтобы опосля ни о чём не горевать, старый ясень подворотню затеняет,
Он местную публику в мирской суете полдня обличает, все маски срывает,
Но бог грехи прощает, день тает на закате, ночь наступает на пяты,
Серебрится в озере Луна, она спьяна едва на горизонт заползла!
Надменный рок что-то ей вослед изрёк, потом ушёл чинить произвол
В поблекшие от ночной темноты густые придорожные кусты!
Едва колышутся зелёные травы в пределах православной державы,
И только поэт седой глумится над самим собой, ему в ночи не спится,
Любовная рана на сердце сочится, надо же было в таком возрасте влюбить,
Да в кого? Живое существо до ручки дошло, опосля ожило, потное чело
Услышало божий глас, настал тревожный час для нас! О, ужас! Стар и млад
Жизни не рад, дела и слова летят невпопад, нельзя время терять, полный разлад в душе,
Она стремится жить наедине, но покоя нет нигде! Страждущий собрат попытался воедино собрать
Бедноту и местную знать, им объяснить на ходу, что нельзя искушать ни рок, ни судьбу!
Они могут карать и миловать, могут отобрать школьный аттестат, пнув ногою в зад!
Творческий талант по уши увяз в долгах, он продолжал летать в небесах,
Пока творческий дух до конца не иссяк, вот так – иначе никак!
Судьба – наш палач, а рок – обычный бездомный трепач, о нём картину маслом писал Рембрандт,
Автор его фанат, он дилетант  в живописи, в его мазках не хватает свежести,
Огромные мазки пока свежи, избавляют грешную плоть от усталости,
Опосля на шее неудавшегося художника всё туже затягивается петля,
Он ищет сподвижника посреди заброшенного городского пустыря,
Пытается зря взнуздать молодого скакуна, пока же он без седла
И ему железная узда не нужна до конца мирского жития!
Только в лице молодого безбожника словесная хроника
Повседневной судьбы напоминает столкновение во время войны,
Жизнь – не фонтан, везде шалман, всюду ложь и обман,
В большую политику полез усатый таракан, он поднял стакан за войну и Афган,
Его попутан шайтан, по всему,  он сядет в острог или в тюрьму, его отвезет в Магадан
Или на Калыму,  вся округа в дыму, некому открыть душу старому палачу,
С раннего  утра лёгкая позёмка мела, удивляла облаков чистота, это она
Не оскверняла чужие уста! Там тлен и суета, а без любви жизнь пуста,
Ни деревца, ни куста, иногда над головой гудят телеграфные провода!
Состарившийся идиот оставил семейный комфорт, он начал действия,
Не просчитав последствия, сам оказался на меже бедствия,
Он болен шизофренией, есть люди такие с виду злые,
Но не больные, похоже, по осанке, походке и рожам, что вся
Верхушка Кремля нуждается в лечении, она не смогла взнуздать
Строптивого коня, жизнь на перекос пошла, липкий пот капает с чела,
Он день ото дня свою испарину, хороня от глаз чужих, степенно падает вниз,
Их совместная жизнь напоминает пронзительный крик умирающего журавля,
Теперь он будет следить за ней, приспешницей своей, издалека!
На ловца и зверь бежит, земля дрожит, гром гремит, в каждом ухе звенит,
Никто не будет потомками забыт, кто пытался идти по льду тонкому,
Скользкому и звонкому, попытался плыть на старом челне,
Четыре помним, два – в уме! То, что написано на судьбе,
Навечно остаётся вовне, оно ходит по тёмному лабиринту с долей в обнимку,
Поскитавшись по кустам. Прислушавшись к райским голосам, они признались грехам
В умении стращать, им нельзя задуманное в жизнь воплощать! Не паниковать, братва,
Беспробудная темнота многоголосую толпу свела с ума! Темнота мы, темнота,
Всю жизнь целовали жопу, оказалось, что не та! Круг замкнулся, мир содрогнулся,
Но никто перед роком и судьбой до земли не прогнулся, кое-0кто ужаснулся,
Когда проснулся, и увидел вблизи весь цинизм избранного кремлёвской знатью пути!
Приказано ползти, не сказано – куда? Вот так всегда, полночная звезда обматерила толстяка,
Чего греха таить, тот маленький и самодовольный мужик не привык, когда ему перечит кто-то!
Он объездил всю Европу, хотел посетить Пересыпь, его послали то ли на ***, то ли в жопу!
Он в глубокий овраг слетел, и присел у чужого огня, быстро сомлел, он – был смел и удачлив,
Но драчлив и спесив, когда же его пыл остыл, он охренел, оставшись не у дел!
Слава богу, что жив и цел, и его паралич одолеть не успел! Он молит небо об одном:
Чтоб его отчизну и дом, что с резным крыльцом, он за близлежащим холмом,
Ангел прикрыл своим белоснежным крылом, что же будет потом, об этом не знает никто,
На стезе темно, обречённое семейство, попыталось скрыть свои злодейства,
С божьего благословенья началось истребление всей знати,
Она пыталась убраться восвояси, подключив все связи!
Не удалось, вот и пришлось присесть на чужой облучок,
Чтоб не дай бог грех неминучий не завёл грешников в лес дремучий!
Обычай дедов и отцов в темноте ночной убить врагов своей рукой!
В тот скорбный час день в Москве и потере угас, по воле Христа
Нищенствует бандитская Москва, пуста её казна,
А все господа остались без кола и без двора!
Каждый сам по себе рассуждает, что его народ не осуждает,
Но пламя на востоке стране давно уже пылает, оно всех пугает,
Бог всех злодеев покарает, уже ветер свищет, он поклонников Сатаны везде ищет!
Он пытает судьбу перевернуть, но прежнюю жизнь вражескому отрепью уже не вернуть,
Осквернён господний путь, палачи на лобном месте Кремлёвскую знать  устало ждут,
Костры жгут, господь велит, скромно имена той знати забыть,
За кровь сына и отца отвечает азиатская страна, коль грешна её душа,
А она – заложница в руках вандала и палача! Чего греха таить,
Приумножив собственную прыть, Сатана попытался скрыть
Злодейства свои, и выжить по подобию Ивана Калитвы,
Он тоже был родом из-под Москвы! Увы, от судьбы не уйти!
Тайный признак всеобщего унынья, и состояние смятенья
Без должного рвения стал молиться о прощении грехов,
Закон судьбы таков: для простаков и дураков – деревянный засов,
А для лжебогов во избежание сквозняков придумали другой запор,
Дождь ледяной пролился над страной, Месяц молодой озарил небо синевой,
Ужасен бледный лик разбойника того, чьё чело могло убить или казнить любого,
Кто не верил упырю на слово! Ничто не ново под Луной, перехватило у злодея дух,
После него остался странный звук, люди орут, они казни ждут, минуты бегут,
Глаза полны томления, чужое мышление ждёт светопреставления!
Тягостны последние мгновения чужого бытия, сузилась высокая колея,
Она впритык подошла к старому вязу у степного ручья!
Там закопан прах нашего поводыря, изменчивая материя
И умершая империя, стеная и вопия, жизненный путь, пройдя до конца,
Попытались всё начать с нуля! Свободы вечные гонители
И наших скромных дум ценители, без промедления вошли
В забытый мир у подножья матушки-земли, они вновь на мели,
А позади сожжённые веси и города, пустота и темнота,
Хотя жизнь вновь былые черты обрела и зацвела сирень у степного ручья!

г. Ржищев
2 августа 2022 г.
14: 20