Шахтёрская байка,

                Шахтёрская   байка.               
Рабочий день не предвещал никаких неожиданностей. Ну, очередной профессиональный праздник  ДЕНЬ ШАХТЁРА. Работа в конторе рудоуправления половину дня будет  проходить через пень-колоду. Во вторую половину – застолье в каждом отделе. В 17 часов - на служебный автобус, если ты сравнительно трезвый.  В нём целый час трястись до городской остановки, а дальше –  на своих двоих по домам.  Я – начальник немногочисленного планового отдела, - от своих подчинённых женщин  никаких праздничных сюрпризов не ожидаю.               
          Наше предприятие  является маленьким подразделением Навоинского  горно-металлургического комбината, Оно располагается на окраине города Зарафшан,  о котором я уже сообщал здесь на «Проза.  ру» в  рассказах: «Уроки цензурного языка» и  «Диссидент по партзаданию».  Между конторами рудоуправления  и  НГМК без малого 220 километров.  Там восседал наш Бог, Анатолий  Анатольевич Петров. Герой Социалистического Труда, Заслуженный шахтёр. Эта легендарная личность преклонного возраста в тот памятный день звонит по телефону нашему директору Виктору Никитичу Антипову и коротко говорит:  - «Поднимись ко мне в кабинет!»         
Мало того, что между нами такое расстояние, так ещё и на
второй  этаж надо взбираться!  Мой шеф, как старый
солдат, вызывал меня к себе и привычно рявкнул:  - Бери
свой умный дипломат и иди к гаражу! Толь Тольевич
вызывает на доклад!» - «А доклад на какую тему?» -
прозаикался я,  пресс-секретарь директора.    
           –« Не знаю, бери всё!» - слышу  в ответ.  – «Так День
Шахтёра сегодня! –удивляюсь я. – «Тогда берём с собою
Бурлакова и Литинского. Найди их».  – «Есть!» отвечаю по-
военному и побежал собираться. Первый из названных   был главным инженером рудоуправления. Второй- представитель  проектировщика (ГИПа).  Хорошо, что все оказались на месте, и мы через четверть часа двинулись в долгий путь, не смотря на стенания водителя Коли о не исправности директорского «Виллиса».                Как и следовало ожидать: ровно на сотом километре
автомобиль  остановился!  Виктор Николаевич, матерясь на водителя,  выполз на дорогу и пытался остановить проезжавший мимо нас транспорт.  Вид у него был настолько устрашающий, что никто из степных лихачей не решился остановить свою автомашину. Обстановку, спасибо, оригинально  разрядил проектировщик.       
- «Никитич!- сказал он, -  Сядь в машину. У тебя такой вид, будто ты зарезал четверых человек и охотишься за пятым! Пусть чиновник голосует!»       
Я действительно был в галстуке на шее и с чёрным  дипломатом в руке.   Да  в шляпе на голове, нужно сказать.      Может поэтому передо мной остановился грузовик. Но водитель, увидев моих попутчиков, хотел было дать дёру. Хорошо, что у Литинского были деньги. Водила разрешил нам разместиться  в кузове.            
Конечно же, мы опоздали на праздничное совещание. Конечно же делегаты от других рудоуправлений с изумлением взирали на нашу банду  (Другим словом новую делегацию назвать было нельзя! Более того, наш Антипов как две капли воды был похож на Евгения Николаевича Леонова, любимого комедийного артиста Советского Союза!)               
Нудный докладчик из Центрального рудоупраления, (ЦРУ- как гордо они  именовали  своё предприятие) поперхнулся  на слове и стал с отвращением  пить воду из стакана на трибуне. По его лицу можно было смело предположить, что  ему по душе было бы пиво или вино «Чашма». При виде двойника Леонова многие встали и зааплодировали нам. А тут наш Бурлаков  воспользовался случаем, смело поднялся на сцену актового зала, столнул  с трибуны нудного Цицерона, встал за неё и обратился у присутствующим:            
- «Товарищи! Братья! Сегодня ДЕНЬ  Шахтёра! Зачем Вам скучные доклады? Лучше давайте хором споём наш ШАХТЁРСКИЙ ВАЛЬС!»     -«Давайте!» - раздалось десяток обрадованных  голосов.  Наш Юрий Иванович не стал медлить с удачей, а  начал:            
  - « Давно не бывал я в Донбассе. Тянуло в родные  края.
    Туда, где поныне осталась в запасе. Шахтёрская юность моя.               
   Осталась она неизменной, Хотя от меня вдалеке!    
   Там девушка Галя живёт непременно. В шахтёрском живёт городке.               
Отчаянно Галя красива.   Увидев её за версту,               
Бывалые парни глядят боязливо на гордую ту красоту!      
       Делегаты не знали, что делать. Шеф  не пел, а полез на сцену за возмутителем спокойствия. Но поглазев с испугом на довольного Героя Социалистического Труда Толь Тольквича, тоже запел. Послышались одобрительные вопли: - «Смотрите. И  Леонов запел.  А ведь заслуженный артист СССР, туды его мать!». Пели и кавалеры 4-х степеней Почётного Знака «Шахтёрская Слава». Пели и орденоносцы  «Трудового Знамени». Бесстрашные проходчики; мужественные посадчики лавы; трудяги внутришахтного транспорта.  У некоторых  ламповшиц, гардеробщиц, прачек спецодежды, работниц спецпитания   – были слезы на глазах  от грусти о прошедшей молодости   А наш Бурлаков заливался соловьём.  А зал ревел за ним!               
- «И вот, наконец,  я в Донбассе, Вот беленький домик её!               
 Седая хозяйка на чистой террасе  спокойно стирает бельё.         
 Стою я в сторонке безмолвно.  И сердце  забилось в груди.      
 Прости меня Галя, Галина Петровна, не знаю за что, но прости!               
Прости за жестокую память. О Дивных косичках твоих,      
За то. что мужчины бывают годами моложе ровестниц своих.               
Что говорить? Наша малочисленная делегация от Восточного рудоуправления была признана самой лучшей из пяти, а Бурлакову Юрию Ивановичу председатель Группкома профсоюзов  прямо в зале прикрепил на грудь Почётный знак «Шахтёрская Слава» 2-й степени.               
Много  лет прошло с того  Дня. Жизнь нас разбросала по свету, а то и  по кладбищам.  Но зачем нас вызывал к себе в тот День на второй этаж директор НГМК, ей-богу не узнал никогда. А уж о несчастной судьбе Донбасса сегодня нам не могло присниться  и в самом страшном кошмаре. Не будь у нас в стране вурдалаков типа Л. Кравчука, М. Горбачёва, В. Зеленского и иже с ними!.