Японские фирмы Искра Индустри и Марубени

Как знают мои постоянные читатели, я коренной дальневосточник в третьем поколении. Мой прадед был одним из первых переселенцев из Забайкалья на Дальний Восток, где вместе с  другими  основал большое село Больше-Михайловское на правом берегу Амура в 60-е годы XIX века.  И я большую часть своей не такой уж короткой жизни прожил на Дальнем Востоке, работая врачом, а потом одним из руководителей здравоохранения Хабаровского края. Именно в эти годы началось сотрудничество с Японией по программе прибрежной торговли.  У истоков этой торговли стоял первый секретарь Хабаровского крайкома КПСС Алексей Клементьевич Черный. По это мнению, высказанного в своих мемуарах «Остаюсь дальневосточником», это сотрудничество могло быть более плодотворным, если бы не препоны, которые ставили московские чиновники. Но так или иначе, Дальний Восток активно торговал со своим заморским партнером. В первую очередь в Японию шла деловая древесина и морепродукты, добываемые как на Дальнем Востоке, там и в центральной части Тихого океана.  Из Японии на Дальний Восток поставляли всевозможное сложное оборудование, в том числе для лесной промышленности,  автомобили, трактора и другое нужное для народного хозяйства регионов Дальнего Востока оборудование. Было средин них и  медицинское оборудование.  Со стороны Хабаровского края в те годы участвовали компании «Дальлеспром», «База океанического рыболовства», крайпотребсоюз, крайрыбакколхозсоюз, даже отдельные леспромхозы и некоторые другие организации.

Еще работая практическим врачом в первичном звене здравоохранения, я впервые увидел гибкие эндоскопы фирмы «Олимпас» и ультразвуковые аппараты фирмы «Алока», которые поставляли в лечебные учреждения края японская фирма «Искра Индустри».

Компания «Искра Индустри Ко., Лтд.» была основана в 1960 г. Сиро Исикава специально для торговли с Советским Союзом.  Исикава в годы Второй мировой войны служил в Квантунской армии и попал в советский плен. В плену он познакомился с марксизмом-ленинизмом и вернувшись после плена на Родину, решил, что с нашей страной лучше не воевать, а торговать. Название его фирма получила от знаменитого ленинского тезиса, что из искры разгорится пламя. На первом этаже офиса компании в Токио на стене панно с лицами Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина.

В 1959 году в Японии разгорается вспышка полиомиелита. Слухи о советской живой вакцине быстро распространились по всему миру. Женщины Японии проводят митинг, они требуют от своего правительства обратиться за помощью к Чумакову.

Несмотря на сложную процедуру регистрации и получения в японском Минздраве лицензии на использование новых лекарственных препаратов, фирме «Искра» удалось организовать поставки в страну из СССР живой вакцины против полиомиелита, разработанной советским ученым Михаилом Петровичем Чумаковым. 

Чтобы оказать помощь Японии, Чумакову и его коллегам необходимо получить трехмесячную норму вакцины в течение месяца, работа шла день и ночь без выходных. Каждый этап производства тщательно проверялся, подсчитывались литры вакцины, ее активность.

Вакцина была разлита во флаконы, упакована и отправлена в Японию. Также в Японию вылетает спасательная бригада во главе с Чумаковым. Благодаря японской фирме «Искра», специально созданной для закупки вакцины, под руководством советских специалистов проводится иммунизация детей. Эпидемия была побеждена. До сих пор в «Искре» помнят и чтут имя великого Чумакова. На стене висит его портрет, а каждый новый сотрудник знакомится с биографией русского доктора, навсегда оставляя его имя в своем сердце.

Эта акция помогла спасти 20 млн. японских детей и принесла компании общественное признание, а также авторитет среди организаций и фирм, участвующих в советско-японской внешней торговле.

В течение примерно пяти первых лет своего существования "Искра" торговала с Советским Союзом главным образом лекарствами. Затем занялась поставками из Японии разнообразных химических и нефтехимических товаров и старалась увеличить импорт в Японию таких видов химического сырья, как желтый фосфор, хромовые соединения и др. Чуть позднее к этому добавилось медицинское оборудование. Компания начала первой поставлять в СССР эндоскопы и ультразвуковые сканеры японского производства. В итоге к середине 70-х гг. на долю «Искры» уже приходилось около 30% объема советско-японской торговли продукцией химической промышленности, почти 70% торговли медицинским оборудованием и фактически 100% торговли лекарствами и фарм. сырьем. Кроме того, фирма занималась поставками нефти, нефтепродуктов и леса из СССР в Японию.

В 80-х годах компания «Искра Индустри Ко. Лтд» первой В Японии начала регистрировать и продавать популярные сегодня натуральные препараты китайской медицины. Создав в Японии Общество изучения китайской медицины, «Искра Индустри Ко., Лтд.» стала развивать сеть аптек и обеспечила для них подготовку специалистов-фармацевтов. На сегодняшний день аптечная сеть объединяет 1100 аптек, торгующих китайскими традиционными лекарствами.

С изменением внешних условий работы в 90-х годах «Искра» перестроила свою стратегию и структуру: из торговой фирмы она преобразовалась в комплексное предприятие, работающее в медицинской промышленности.  В 1999 году был построен и оборудован новый научно-производственной центр китайской медицины в пригороде Токио. На его базе ведутся научные исследования, тестирование новых препаратов, проходят проверку партии закупаемых в Китае и России лекарств и сырья для производства БАД (биологически активных добавок).

"Искра" оказывает поддержку проектам, не имеющим прямого отношения к ее основным сферам деятельности. В период с 1991 г. по 2000 год действовала бизнес-школа IBS (Iskra Business School), расположенная неподалеку от Токио. За эти годы бизнес-школу "Искры" окончили около 500 медиков, руководителей предприятий и органов здравоохранения из России, стран СНГ и Балтии. В их числе было около 30 врачей из Хабаровского края и Иркутской области.  Учился в этой школе японскому менеджменту и ваш покорный слуга. Я ездил в Японию во главе большой группы медиков и руководителей промышленных предприятий края на 2-х недельные курсы.

На побережье Тихого океана был небольшой поселок со всеми удобствами для проживания и обучения приезжающий на курсы. Но большая часть наших занятий проходила в офисе компании Искра, где с нами занимались преподаватели института РНР. Этот институт основал Коноске Мацусита, известный как основатель корпорации «Мацусита», торгующей своей продукцией под торговыми марками «Панасоник», «Националь». Занятия с нами проводили солидные люди в возрасте, в прошлом руководители крупных японских  предприятий, которые делились своим богатым опытом успешного производства и бизнеса.  Для всех нас это было хорошей школой в науке управления, которая делала первые шаги в России.

Каждому из слушателей вручалась солидное руководство на русском языке по японскому менеджменту. Когда моя дочь при написании дипломной работы по окончанию Хабаровского института народного хозяйства использовала это руководство, то получила оценку «отлично», и деканат уговорил оставить это руководство в библиотеке института для других студентов.

В время нашего пребывания в Токио там проходила ежегодная выставки компании «Алока», которая поставляет во многие страны мира ультразвуковую медицинскую аппаратуру. Было очень интересно узнать о перспективных разработках компании. Поэтому всю нашу делегацию привезли на эту выставку.

На следующий год уже в Хабаровске меня посетил сотрудник фирмы «Искра» и подарил новый проспект фирмы «Алока». Разглядывая фотографии буклета, я с удивлением увидел себя и еще пару членов нашей делегации в этом буклете. Нас сфотографировали во время чайной церемонии и фото поместили в красочный буклет. Часть этой страницы из него я поместил на заставке. Мы на фотографии слева.

Сейчас сотрудничество с Россией ведется по трем основным направлениям: обычные экспортно-импортные операции по традиционным видам товаров, поиск в России новых товаров и технологий и внедрение их на японском и мировом рынках, а также организация производства в России некоторых лекарственных препаратов и медицинских приборов.

2000-е годы ознаменованы:
в области химии:
совместной с SHOWA DENKO и ведущими российскими институтами разработкой газов, необходимых для производства полупроводников. И по сегодняшний день этот бизнес продолжает развиваться.

В области фармацевтики:
регистрацией и выводом на российский рынок первых японских обезболивающих пластырей, а также «Одайдзини», легендарного средства, применяемого при сахарном диабете.
Перерегистрацией и успешным стартом продаж препарата в области офтальмологии, совместным с российской компанией продвижением препарата на российский рынок.

За все годы полувекового сотрудничества с Россией, а до этого с СССР, фирма «Искра Индустри Ко.Лтд» зарекомендовала себя как надежный поставщик самомго современного медицинского оборудования в первую очередь, а также других товаров из весьма объемного спектра продукции, поставляемой в нашу страну.

С развалом СССР и появлением самостоятельных государств на месте союзных республик стали страдать ранее отлаженные связи поставок, в том числе таких важных для скорой помощи в городах санитарных автомобилей завода РАФ из Латвии.  Для села выпускались УАЗики, а вот в городе приходилось выкручиваться. Автослесаря городских автохозяйств, как могли, ремонтировали автомобили, зачастую из двух-трех собирали один,  годный к эксплуатации, но ситуация усугублялась. И к 1994 году стала критической. Начальник краевого управления здравоохранения Анатолий Иванович Вялков пошел к губернатору Виктору Ивановичу Ишаеву с просьбой выделить из краевого бюджета валюту на приобретение санитарного автотранспорта в Японии.  Как известно, все участники международной торговли в России какую-то часть прибыли в валюте перечисляли в краевой бюджет, так что валюта там была. Губернатор вник в ситуацию и пообещал выделить миллион долларов США для этих целей.  Вялков, получив согласие губернатора, вызвал меня и дал задание проработать контракт с японскими фирмами, чьи представительства есть на территории края.

Здесь нужно сказать, что за границей существует четкое разделение труда. Кто-то производит товар, а кто-то торгует им, изучает спрос и цены в разных регионах как своей собственной страны, так и за границей.  Самым крупным производителем автомобилей в Японии была и остается фирма «Тойота». Как обладатель личного автомобиля японского производства, я знал и автослесарей, работающих с импортной автотехникой у нас в крае, что самым ремонто-пригодным автомобилем является автомобили «Тойота».  А самым крупным дилером этой фирмы на Дальнем Востоке является «Марубени».  Её представительство размещалось в так называемом доме приемов недалеко от Амурской набережной.

Два слова об этом примечательном в Хабаровске Доме переговоров или официально – конференц-зале.  С ним связана целая история, и думаю, её будет не только интересно, но и полезно узнать моим читателям. 

Но думаю, что лучше будет, если я процитирую слова участника эпопеи строительства конференц-зала Виктора Степановича Пастернака, бывшего в то время первым заместителем председателя Хабаровского крайисполкома. Вот что он пишет в своих мемуарах.

«Если мне не изменяет память, в конце 1974 года во Владивостоке состоялась встреча Генерального Секретаря ЦК КПСС Л.И.Брежнева с президентом США Фордом. В Приморье готовились к этой встрече ответственно, для прибывающих в пригороде были даже освобождены несколько санаториев. Но перед самым прилетом высоких гостей очень испортилась погода. Самолет Брежнева приземлился в Хабаровске. Здесь его и сопровождающих лиц встречали первые секретари всех дальневосточных крайкомов и обкомов партии. Не было уверенности, что самолет Форда через день сможет приземлиться во Владивостоке. Тогда Л.И.Брежнев поинтересовался, а нельзя ли будет, на худой конец, провести переговоры в Хабаровске. Это исключалось из-за отсутствия для таких переговоров помещений.

Тогда он высказал мнение, что следовало бы в Хабаровске иметь Дом переговоров двух делегаций на самом высоком уровне. Участвующий в  разговоре первый секретарь крайкома партии Алексей Клементьевич Черный это мнение, как говорится, «намотал на ус». На следующий день погода позволила всем благополучно приземлиться во Владивостоке, и переговоры состоялись там.

Как только А.К.Черный вернулся в Хабаровск, я получил персональное поручение: срочно вылететь в Москву, добиться разрешения Правительства СССР на проектирование и строительство Дома переговоров, финансирование всех работ за счет госбюджета и включение, естественно, стройки в государственный план. Легко сказать: добиться! Но как? Все планы сверстаны, и капвложения давно распределены. Да и по строительству этого самого Дома переговоров нет даже какого-нибудь письменного поручения.  Конечно же, Алексей Клементьевич не хуже меня понимал, с какой «авантюрой» мне предстоит поехать. Он мне «посочувствовал» и полушутя-полусерьезно порекомендовал: «Говори уверенно, что Дом переговоров поручил построить Генеральный Секретарь ЦК КПСС. Не верят, пусть, мол, идут и у Брежнева спрашивают».

В то время разрешения на строительство объектов сметной стоимостью до трех миллионов рублей давал Совет Министров РСФСР, а свыше – Совет Министров СССР.  Совершенно ясно, что  наша проблема – вопрос компетенции Совмина Союза. Но начинать надо с Госплана СССР: без его положительного заключения делать в Совмине нечего.

Вот я, достаточно обнаглев, сообщаю помощнику первого заместителя председателя Госплана СССР, ведающему капстроительством, что мне надо встретиться с его шефом по личному поручению Л.И.Брежнева, которое он дал, находясь в Хабаровске по пути во Владивосток.

Правильно говорил мне мой студенческий товарищ Эдик Константинов, с которым мы играли вместе в институтской баскетбольной команде: «Будущее, Витек, принадлежит нахалам!» Это он говорил всегда, когда ему удавалось не дать забросить «противнику» мяч в корзину, даже с нарушением правил, но судья, не заметив этого, не наказывал его «фолом».

Мое «нахальство» тоже сработало: меня принял первый заместитель председателя Госплана, и я убедительно передал ему на словах все «беспокойство» Леонида Ильича о том, что в Хабаровске нет Дома переговоров правительственных делегаций на самом высоком уровне, что надо принять срочные меры по его строительству.  Он смотрел на меня, как на наивного чудака. Потом проговорил: «Ты дай мне бумагу!» «А бумагу, - говорю, - Леонид Ильич не писал». « Не верю, - говорит, - Брежнев не мог такого решения с ходу принять».  Я с «безвинным» видом несмело произношу: «Видимо, тогда надо у него спросить?» - «А кто пойдет спрашивать?» «Тот, - говорю, - кто не верит».

Вот, примерно, такой разговор начался у меня в Госплане СССР, и повторялся он раз десять – в Совмине СССР, в Госплане и Совмине РСФСР, и в различных отделах ЦК КПСС, куда меня мастерски «пуляли» по высшим бюрократическим «лестницам». Никто мне не отказывал, но и ничего и не решал. И уточнять у Брежнева тоже никто не собирался.  В конце концов, когда я всем, видимо, изрядно осточертел, «спихнули» меня на Совмин России, порекомендовав ему что-нибудь решить.  А там могут разрешить, но только стоимостью не свыше трех миллионов рублей. Тогда я предложил строить объект не по одной смете.  Мне предложили приблизительно так: «Строй, черт с тобой!» Дали разрешение, включили в план и выделили деньги. Домой я вернулся довольный. А.К.Черный, выслушав мои «хождения по мукам», посмеялся, а за «находчивость» похвалил.

Кончено, это я сейчас пишу в таком шутливо-анекдотическом тоне. На самом деле обоснований в необходимости такого здания в городе имелось достаточно. Хабаровск был единственным на советском Дальнем Востоке «открытым» для иностранцев городом, через него пролетали все правительственные делегации с Запада на Юго-Восточную Азию и в обратном направлении. Поэтому правительство и приняло положительное решение. Но добиться его было сложно, накоплений для финансирования капитальных вложений всегда недостаточно.

Требования, которым необходимо соответствовать Дому переговоров на высшем уровне, предъявлялись жесткие: должна быть исключена возможность утечки секретной информации, должны были быть выдержаны все международные дипломатические правила для зданий подобного назначения. К тому же нам самим хотелось, чтобы это здание стало в определенной мере памятником архитектуры нашего времени.

Проектирование конференц-зала вели хабаровские архитекторы (на этом настояли мы), но требования к ним были предъявлены высочайшие. Это же относилось и к качеству поставляемых материалов, и к выполнению всех строительных работ, и к укомплектованию Дома мебелью и оборудованием. Строительство Дома приемов стало заметным событием в общественной жизни  Хабаровска в 1978 году. А.К.Черного все участники строительства стали в шутку, но уважительно, называть «Главным архитектором», потому что не было ни одной детали, которую не обсудил он лично с авторами проекта и строителями. Решением бюро крайкома партии меня назначили персонально отвечать за строительство Дома.  Спрос за все: и за обеспечение всем необходимым, и за соблюдение срока строительства, и за его качество. Поэтому меня «обозвали» «Главным прорабом». Забегая немного вперед скажу, что по завершению строительства меня, к тому же, назначили и председателем государственной приемочной комиссии, а Черный публично «пошутил» по этому поводу: «Если потребуется «срубать» голову, то только одну и за все. И искать долго не нужно будет».

После сказанного, думаю, понятно: для меня все, что связано с появлением этого замечательного здания на высоком берегу Амура, в той самой точке, с которой зарождалась Хабаровка, очень дорого и навсегда памятно.

Но особенно дорого и незабываемо рождение поистине шедевра искусства – картины, украшающей первый этаж здания, открывающейся взору посетителя сразу, как он войдет в фойе. Картина выполнена замечательным хабаровским художником Геннадием Павлишиным. Она открывает взору богатейший уголок уссурийской тайги с её изумительным растительным и животным миром. И все это передано с высочайшим художественным мастерством. Но изумление посетителя, увидевшего эту картину впервые, неизмеримо возрастает, когда он вдруг узнает, что она выполнена не кистью художника, а представляет собой мозаику, картину, выполненную инкрустацией из благородных,  полублагородных и множеством других, имеющих изумительную окраску, камней.

Мне близка и дорога картина художники Павлишина и двух его помощников-камнерезов еще потому, что довелось по просьбе автора, невзирая ни на какие трудности, обеспечивать их всем необходимым, начиная с камней, режущего и шлифовального инструмента, и кончая созданием необходимых условий для круглосуточной работы под открытым небом, организацией отдыха и питания на месте, не отходя от рождающегося шедевра. Но главное я, возможно, как и автор, был заражен каким-то необъяснимым вдохновением помочь воплотить в камне то, что я уже видел на картине, выполненной художником кистью, красками.

Мое искренне желание сделать все, чтобы Гена Павлишин (а он просил меня к нему обращаться именно так, ссылаясь, что он намного младше) создал тот шедевр, нас очень сблизило. Гена позднее подарил мне несколько сувениров. Это его изделия из камня: голова тигра (инкрустация), шкатулка (все «дощечки» выполнены из камня вулканического происхождения, а сверху инкрустация – очень редкая порода красивой уточки), письменный прибор (инкрустация лося на природе) и др.

В 1978 году первым международным мероприятием, которое проводилось в Доме переговоров (а его решили называть конференц-залом, чтобы не привлекать к нему излишнего  внимания) был научный Тихоокеанский конгресс ученых-геологов. Среди участников много всемирно известных ученых, хорошо знающих цену образцам, подобным нашему панно. Некоторые из них прямо говорили, что в музеях мира они не встречали картин, выполненных инкрустацией из натуральных камней, такого высокого художественного мастерства и масштаба. Были среди них и такие, которые прямо выражали свои желания купить эту картину, предлагая очень высокие цены в валюте. Но об этом не могло быть и речи.

Вот в этом здании и было в те годы представительство солидной японской фирмы «Марубени».  Она была основана в 1918 году, когда основатель Чубей Ито отошел от семейного бизнеса и вместе со своим дядей основал бизнес по торговле бельем. Компания была основана в 1918 году как Itochu Shoten, Ltd. в результате выделения некоторых торговых подразделений C. Itoh & Co. (Иточу) в отдельную организацию. Itochu Shoten объединились с Itoh Chobei Shoten в 1921 году, образовав компанию Marubeni Shoten, Ltd. под руководством Чобея Ито IX. Марубени начинала как текстильная торговая фирма и расширилась до торговли другими потребительскими и промышленными товарами в 1920-х годах.
 
Марубени был повторно объединен с Иточу во время Второй мировой войны, чтобы сформировать Sanko Kabushiki Kaisha Ltd. (1941-44) и Daiken Company, Ltd. (1944-48). Этот конгломерат был ликвидирован после войны, и Marubeni снова возникла как отдельная торговая компания в 1949 году. Послевоенный Marubeni изначально был преимущественно текстильной торговой фирмой, но диверсифицировался на машиностроение, металлы и химикаты, а к концу текстиль едва ли составлял большую часть его бизнеса десятилетия.

 Marubeni объединилась с торговой компанией Takashimaya-Iida, которая владела сетью универмагов Takashimaya, в 1955 году, сменив название на Marubeni-Iida с 1955 по 1972 год. Слияние было организовано Fuji Bank с целью создания более сильной торговой компании-партнера для корпоративных клиентов банка. Марубени и Fuji Bank создали сеть корпоративных клиентов, которая была официально оформлена как Fuyo Group keiretsu в 1960-х годах, параллельно с развитием DKB Group и Sanwa Group. В группу Fuyo входили Hitachi, Nissan, Canon, Showa Denko, Kubota и Nippon Steel.

Марубени, как и другие сого шоша, сильно пострадали от краха японского пузыря цен на активы в начале 1990-х годов и зафиксировали свой первый годовой чистый убыток в 1998 году. Компания снова понесла огромные убытки в рамках реструктуризации в 2001 году, и в декабре 2001 года цена ее акций упала до 58 иен за акцию.

Но в тот 1994 год Марубени была одним из пяти самых крупных торговых партнеров Японии в России.  Одной из корпораций, с которой сотрудничала Марубени, была Тойота.  Но санитарный автомобиль не просто автомобиль, так должно быть установлено медицинское оборудование, необходимое для оказания экстренной медицинской помощи. Я бы в Японии и видел, как оборудованы  автомобили скорой помощи. Кстати, по японским законам,  такую неотложную помощь оказывают пожарники для людей на улице, все другие должны обращаться в медицинские учреждения по месту жительства или вызывать оттуда врачей на дом.

Поэтому я поехал в представительство Марубени в конференц-зал, обговорил все вопросы, что мы хотим приобрести на 1 миллион долларов США , и попросил подготовить проект договора со спецификацией медицинского оборудования. Мы заказали два более крупных автобуса для реанимобилей марки  Toyota Coaster и на остальные микроавтобусы марки Toyota Hiace как обычная скорая помощь для города. Медицинская начинка и доставка до Хабаровска должна была быть включена в контракт на поставку. Через пару дней полная спецификация уже была у меня на столе. Я пригласил директора Регионального центра медицины катастроф Александра Викторовича Кравца, главного врача Хабаровской скорой помощи Рудакова и его заместителя для обсуждения спецификации вместе с заместителем начальника краевого управления по ГО и МЧС Вадимом Ивановичем Мамыкиным,  и еще через пару дней отнес нашу полную заявку в офис Марубени.  И еще через некоторое время Вялков и представитель Марубени в Хабаровске подписали контракт.

Через месяц или полтора в Японию были приглашены принять наш заказ Мамыкин и главный врач СМП Рудаков. Это был первый такой заказ на санитарный автотранспорт для России.  Вскоре машины поступили в Хабаровск и были розданы в Центр медицины катастроф, на подстанции скорой помощи в Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, по-моему, в Амурскую ЦРБ, и потом долго и исправно служили Хабаровской медицине и наших гражданам в крупных городах Хабаровского края.

Все это мне вспомнилось при виде автомобиля скорой помощи из местной больницы, выпуск которых в достаточном количестве налажен у нас в России. Но было время, когда это было не так, и руководителями здравоохранения регионов приходилось выкручиваться. Как это было сделано в Хабаровском крае, я и описал.