А у Вас есть кошка?

У моего сына было замечательное чувство юмора. В двух словах ему удавалось сказать то, что я, выбирая слова и думая, как смешно и изящно сказать, тратила несколько десятков слов. Получалось неплохо, но как-то без той искорки, которая заражает весельем. Ещё в раннем детстве он удивлял своей смелостью. В трёхлетнем возрасте он знакомился совершенно непосредственно, одним предложением: «У тебя есть кошка?» После чего люди начинали улыбаться и охотно отвечали. Как-то, кувыркаясь на диване, он подвернул ручку так, что мы заподозрили перелом в кисти, вызвали скорую. В то время мы жили в Сибири, в одной из маленьких деревенек. И скорая представлялась в виде вертолёта, который называлась санрейс и который добирался до нас минимум два часа. В районную больницу мы прилетели вечером, рабочий день уже закончился, поэтому мы долго ждали специалиста, чтобы снять рентген. Сидели мы у дежурного доктора по фамилии  Боровик. Почему-то он не включал общий свет, на столе у него горела настольная лампа, а мы сидели в полумраке в томительном ожидании. И вдруг Стёпа неожиданно громким басом спросил доктора: «У тебя кошка есть?» Этим вопросом он не просто заставил вздрогнуть доктора, но и лишил на первое время речи.Оправившись,доктор спросил меня: «Это, что он сказал?» Я повторила вопрос сына, на что доктор заметил: «Это, очень умный мальчик.»
Умный мальчик хорошо закончил школу и поступил в горный институт в Петербурге. Учился легко, но уже на третьем курсе понял, что вовсе не хочет быть никаким бурильщиком, но институт не бросил, добрался до дипломной работы. Диплом ему не дал защитить, не подписал дипломную работу, один из четырёх преподавателей, куратор группы, в которой пять лет проучился сын. Поспорили, и Степану ничего не осталось, как швырнуть в «лицо» уважаемому преподавателю папку с дипломной работай, так мне сказали в деканате, и ушёл. Остался без диплома.
Я воспитана в советской стране, у меня остаться без профессии, без диплома -  это равносильно быть выброшенной из общества, сделаться вроде бомжа. Я уже не говорю о том, что творилось в его душе, потому что моя тревога передалась и ему, он был подавлен и растерян.Мне надо было что-то такое ему сказать, чтобы он смог опереться, но я не знала, что сказать и как поддержать. Начались его качели жизни. Как кидало и даже закидывало не расскажешь. И в это время вдруг у него пропал этот дар – чувство юмора. Он стал злобным и ехидным. Очень жестоко обвинял во всём меня, доводил наши разговоры до обыкновенного скандала, и всю боль, которая скопилась в душе, он с каким-то садистским  удовольствием выплёскивал мне в лицо. Но в этой злобе я читала: разве ты не видишь, как мне плохо. Я видела, но посадить его себе на шею не хотела. Объяснила просто, что слишком люблю его, чтобы видеть, в кого он превращается. Его отец, конечно, был мудрее меня. Объяснил своё невмешательство тоже просто: видно судьба у него такая. Помочь деньгами, но в меру, он помогал, а дальше сам. Прошло четыре года. Сын нашёл своё, помогает скульптору, работает формовщиком, это ему нравится. Его любимая скульптура – это архангел Михаил убивает дьявола. Ему всего лишь 28, но как бороться со своими дьяволами он научился. Мы так же с ним часто ссоримся, спорим, но сказать, что я не спокойна за него – не могу.  Не об этом речь. Когда я начала этот разговор, то цель была только одна: хочу разобраться как сохранить себя. И теперь уже точно знаю ответ - не изменять своей природе. Моя природа – это любить, понимать, но принять или нет; то, как складываются обстоятельства, то, как люди пытаются использовать мою любовь, это мой выбор. Этот выбор я всегда делаю только в свою пользу. Несмотря на то, что в обществе сохранились твёрдые убеждения о самопожертвовании, безусловной любви в противовес самолюбию, эгоизму и тщеславию. Выбирать надо только уважение к себе.  Отношения с сыном точно подтверждает правильность этого понимания. А любовь? Надо любить, но любить,чтобы не погубить ни себя, ни другого.