Часть 2. Оставляя Алоритан

Восточная Леонтия

- Времени остается совсем мало, - невысокий, в серой хламиде, друид смотрел на собравшихся.
Люди леса были молчаливы. Двое мастеров сидели в древних креслах, корни которых срослись с землей, Лаэлия стояла поодаль, стройная, тонкая. Еще один человек слушал их вполуха, переписывая книгу, лежавшую на стволе дерева.

Над поляной кроны деревьев срослись, образуя Зеленый Чертог. Просветы пропускали косые лучи, словно оконца, так что здесь не было темно.
- Мы всегда говорили ученикам, что время не имеет значения, - сказал мастер-друид, сидевший слева. Его густая борода закрывала почти весь живот, а огромные ручищи лежали на подлокотниках, словно он сам стал частью кресла.
- Через неделю лотарцы перейдут реку, - заявил друид в хламиде.
- Они переходили ее дважды, и всякий раз возвращались, - неспешно ответил бородатый.
- Раньше они не были вооружены волшебством. Да, Лаэлии было достаточно отправить туда учеников и те, играя, насылали туман, взращивали сорные травы, разжижали почву.

Лаэлия едва заметно улыбнулась, ее зеленые волосы блеснули солнцем.
- В этот раз с ними маги, - напомнил всем друид в хламиде.
- Мы знаем это, Аристарх, - сказала Лаэлия звонко, веско. Ее голос подобно ветру заполнил поляну. – Неужели ты думаешь, что в наших лесах не найдется никого, кто смог бы противостоять магу с Желтого острова и его бестолковым ученикам?
- Я бы не стал недооценивать этого мага.
- Если нужно, я сама отправлюсь к реке! - смело сказала Лаэлия. - И встречу их!
- Ненужный риск, - проворчал бородатый друид. – Я пойду с твоими учениками…

Все посмотрели на второго мастер-друида, старшего, с седой бородой, с тонкими, неуловимыми чертами лица.
Тот покачал головой и спросил:
- Почему молчит Наол? Я хочу знать его мнение. Его дочь сейчас в Алоритане.
Писавший книгу человек в одеждах ученого поднял глаза, слегка поклонился:
- Почтенный мастер Эзо. Соджер. Лаэлия. Вы едины с природой и учитесь у нее, я же черпаю знания из книг. Книги говорят, что границы между государствами закреплены договором 285 года. Согласно им река не граница, а течет полностью внутри Восточного королевства. Ему же принадлежит и половина наших с вами лесов. Мы можем не считаться с этим, но должны помнить, что принц Грайнтк в своем праве. И согласно этому мы с вами лесные бандиты, или в лучшем случае сепаратисты…
- Мы это знаем, Наол, - нахмурился бородатый Соджер.
- Пусть закончит, - велел старший мастер Эзо.
- Я хочу сказать, что устраивать войну, пусть даже и магическую, не в наших интересах. В конечном счете в войнах побеждают армии – колья, баллисты, жигательный порошок.

Друиды покривились при упоминании порошка.
- Но у нас остается лишь месяц, - повернулся к Наолу Аристарх. – Что сможет за это время твоя дочь?
- То, что ты предлагаешь, хоть и не война, но не дело для друидов. Шпионские интриги, дворцовые перевороты, сплетни – друиды не действовали так.
- Но и обстоятельства были иными, - возразил Аристарх. – Мы можем создать Грайнтку проблемы – такие, что он забудет про наши леса! Но для того, чтобы сделать это, нужно время. Мы не справимся за неделю или две!
- Может, дать ему попробовать? – спросил у Эзо Соджер, кивая на Аристарха. – Он ведь не убивать этого Грайнтка предлагает.
- Да что мы так боимся какого-то Грайнтка! - голос Лаэлии завибрировал между деревьями. – Мы росли здесь веками, когда Восточного королевства и в помине не было!

Лаэлия говорила «мы» от имени деревьев. Она была одной из немногих, кто имел такое право.
- А что если девочка соберет свитки? – спросил Эзо.
- Хорошо, пусть она их соберет, но я хотя бы начну приготовления, - ответил Аристарх.
Эзо посмотрел на них всех долгим взглядом и произнес:
- Я не могу рисковать тобой, Лаэлия. Ты не человек и не дерево, ты больше, чем дерево и больше, чем человек. Ты учишь друидов. Пусть Соджер готовится встретить Грайнтка и его магов у реки. И пусть Аристарх тоже готовится, но не начинает свое дело, пока Луна не пойдет в рост. И пусть девочка ищет свитки. Да благословит ее Небесный Алоритан!
Сказав это, он стал делаться прозрачным до тех пор, пока полностью не исчез.


Окрестности Алоритана

Эйнелл с удивлением вдыхала прекрасные запахи разнотравья. Она любила небольшие поляны в лесах, но к полям и лугам относилась иначе. Ей казалось, что это уничтоженный лес. В восточной Леонтии в основном так и было, но здесь – совсем нет.
Вокруг тянулись луга, которые никогда не были лесом, с небольшими вкраплениями деревьев. Эйнелл заново открывала для себя этот мир. Травы-медоносы, жужжащие вокруг деловито насекомые, скромно-обаятельные луговые цветы.
И ветры, что ласкают кожу нежной и тонкой лаской…

Эйнелл почувствовала себя беззаботно-легко, и даже закружилась.
Поймала заинтересованный взгляд Маргарэтт. Та все поняла без слов.
- Ты привыкла к стихии деревьев, а это стихия цветов и трав, - коротко сказала хранительница.
- Может, отдохнем немного? – предложила Ласка. – Ведь тут так здорово?
- Три минуты! – отвечала, едва улыбнувшись, Маргарэтт. – Мы еще в опасной близости к городу.
 
Ласка плюхнулась в траву.
- И зачем я взяла четыре платья! Сумка натирает плечо!
Эйнелл улыбнулась, глядя на подругу.
- А ты могла бы взять котелок, чтобы варить суп. Твои друидские книги весят больше котелка! – продолжала Ласка, прищурившись. - И еще зачем-то тащишь Чашу!
- Это подарок. Чаша обладает сильным волшебством.
- И в ней тоже можно варить суп, - докончила Маргарэтт.


Восточная Леонтия

Человек с книгой в руках сидел под деревом – раскидистым, стройным, необыкновенно светлым. Листья этого дерева поворачивались за солнцем, и при этом сами словно излучали свет. Необыкновенный покой ощущался вокруг.
Глубокая тишина окутывала человека, читавшего книгу.
 
Листья зашелестели:
- Архимаг благословил твою дочь.
- Девочка еще даже не прошла посвящение, - тихо ответил человек, читавший книгу.
- Ветры и птицы донесли мне, что ей помогает одна из самых могущественных волшебниц Алоритана.
- Я рассчитывал на это, - спокойно ответил человек, читавший книгу.
- Ты не так долго живешь на свете, чтобы знать Пути. Откуда в тебе столько уверенности? – удивилось дерево.
- Уверенность рождает знание, - отвечал Наол.
- А я была счастлива услышать эту новость! Теперь есть шанс собрать все свитки.
- Но ведь твои ветры и птицы донесли, что свитков только четыре.
- Включая последний. Последний – главный, - отвечало дерево.
- Но от него не будет пользы без трех других.
- Это поможет восстановить веру. Свитки вернутся в Леонтию! – радостно пропело дерево.

Наол задумался.
- Спасибо тебе, Лаэлия, - сказал он, наконец.
- За что?
- Мою веру помогаешь восстановить ты.
Дерево многозначительно зашуршало листьями.
- Но ведь ты и так все это знал, - казалось, дерево смеется.
Наол не ответил. Он достал свирель и заиграл. Надо сказать, игрок из него был неважный – гораздо лучше ему давались умозаключения, – но Лаэлия словно не замечала этого.  Ей нравилось, когда Наол играет.


Окрестности Алоритана

В сумерках развели небольшой костер – пригорок и деревья скрывали огонь. Маргарэтт заставила девушек выкупаться в ручье и обкурила их одежду специальными травами, читая мерный, повторяющийся наговор.
И лишь затем вскипятила чай и угостила Эйнелл и Ласку лепешками из своих припасов.

- Какой отвар! – воскликнула Эйнелл. – Сразу возвращаются силы.
- Я думаю, тебе знакомы некоторые подобные настои, - предположила Маргарэтт.
- Подобные, но не такой!
- Позже я расскажу рецепт. В нем только два компонента, которые не растут в Леонтии. Но главное – Чаша.
Маргарэтт улыбалась.
- Значит, я зря не хотела, чтобы вы заваривали в ней чай, - надула губки Эйнелл.
- Сила волшебства проявляется по-разному, - объяснила хранительница. – Иногда так.
- Маргарэтт, - попросила Ласка. – А вы не расскажите подробнее, кто наши враги? Ведь своих врагов нужно знать, не так ли?

- Расскажу. – Женщина всмотрелась в их лица. –  Полагаю, Эйнелл уже посвятила тебя в детали своей миссии?
Друидка кивнула.
- Сложилось так, что миссия Эйнелл на самом деле важнее, чем думает даже она сама. От нее зависит не только судьба лесов восточной Леонтии, но и судьба всего нашего мира.
- Как это?
- Если леса будут уничтожены, пострадает все древнее волшебство, и тот мир, на котором оно держится, потеряет прочность. Со временем волшебство вытеснят такие вещи как здравый смысл, полезность и практическая выгода. А там, где правят полезность и практическая выгода, для добра не остается места.
- Боюсь, я не понимаю, - сказала Ласка.
- Все просто. Твой дядя консул всегда поступает по совести?
- Ну… он старается так поступать. Но на работе он подчиняется начальству, - растерянно проговорила Ласка. - Он же работает… несет ответственность перед своей страной, перед правительством.
- Вот. Ответственность, польза, обоюдная выгода. Много слов придумано, чтобы убаюкать голос совести! Смотри, - она подбросила в огонь щепочку, и в пламени что-то замелькало, стали появляться образы.
 
Маргарэтт продолжала:
- Восточное королевство хочет рубить лес. Для чего? Чтобы строить дома, делать мебель. Полезно это или нет? Конечно, полезно…
- Но…
- Подожди! Они не делают чего-то, что было бы бесполезно и невыгодно! Несут ответственность перед своей страной…. Конечно, они могли бы вырастить лес у себя, но тогда придется ждать 20-30 лет, когда деревья вырастут. А зачем ждать, когда рядом огромное количество ничейных лесов…
- Но они же наши, друидов! – воскликнула Эйнелл.
- С юридической точки зрения – нет. Леонтия никогда не имела четкой границы на востоке, и поэтому какие-то 30 или 50 километров леса для нее ничего не значили. Семьдесят лет назад в Леонтии был сильный голод, долгая и холодная зима. Лотарцы пришли на помощь, прислали продовольствие, одежду… - Ласка видела в пламени все, о чем говорила Маргарэтт. - Но в качестве благодарности попросили уточнить границу на востоке. И правительство подписало договор, согласно которому половина лесов формально отошла к Лотару.

- Договор 285 года, - помрачнела Ласка.
- Именно. Тогда Лотар еще не имел возможности вторгнуться в леса, но они смотрели в будущее. И если сейчас кто-то в Леонтии захочет оспорить договор, то им вновь напомнят о пользе и выгоде. Леонтийское правительство получит золото, на которое сможет покупать кареты и ткацкие станки, заморские украшения и пряности, стекло и фарфор…
- Получается, от Леонтийского правительства нам многого не добиться,– вздохнула Эйнелл.
- Будь иначе, Учителя Лесов не послали бы тебя в Алоритан, - продолжала Маргарэтт. - Теперь посмотрим, как это все представляется руководству Алоритана. Мужи нашего города привыкли считать его святым, а все происходящее во внешнем, грешном мире, суетным и незначительным. Две отдаленные страны из этого внешнего – грешного – мира имеют спорную границу. Есть ли до этого дело Алоритану – разумеется, нет. Но на этой границе живут какие-то друиды. И эти друиды видят границу по-своему. Есть ли до этого дело Алоритану – все еще нет. Но друиды посылают в город девчонку, которая хочет с помощью древних знаний, находящихся в Алоритане, склонить ситуацию в свою пользу. Ты понимаешь, как это все меняет?
- Не особо, - честно призналась Эйнелл.
 
- Это ставит под сомнение Алоританский нейтралитет. Посольство Лотара выражает обеспокоенность. Но руководство города все еще не уверено, поскольку ты не представитель Леонтии, ты частное лицо, студентка, проходящая практику. Однако и тут вмешивается практическая выгода. Люди принца Аливи обещают Алоритану контракт – если тебе помешают собирать свитки. Делается ли это официально – не думаю. Но запустить в ход бюрократический механизм, устроить проверки, отправить на реставрацию свиток Кедра...
- Теперь я понимаю, почему встречала сопротивление везде…
- Их особенно взбесило, когда консул смог добыть Кедр. Тут уже игры кончились. Но не все твои неприятности связаны с руководством Алоритана. Принц понимает, что в таком важном деле лучше подстраховаться. И через своих людей подкупает разных проходимцев, чтобы они тебе мешали. Общими усилиями им удается испортить один свиток,  выкрасть другой и выкупить еще два.
 
Маргарэтт сделала паузу.
- Им еще помогал леонтиец, - сказала Ласка.
Хранительница посмотрела вопросительно.
- Мы видели молодого человека, который следил за нами. Благодаря волшебству, - пояснила Эйнелл. – Я до этого встречала его в Леонтии, только не помню, где.
- И, вероятно, именно он, - добавила Ласка, – выкупил у антикваров свитки. Продавец сказал, что за свитками приходили двое, и у одного из них был леонтийский акцент…
- Почему вы не рассказали? – нахмурилась Маргарэтт.
- Должно быть, просто забыли… А вы ничего не знаете?
- У правительства Леонтии свой резон помогать принцу Грайнтку, - пожала плечами Маргарэтт. – Но я не люблю догадки… У разных людей могут быть разные мотивы. Вы должны быть готовы к тому, что у вас много врагов. 
- Друиды предупреждали меня, что есть враги, - сказала Эйнелл.
- Враги есть у всех, кто делает что-то важное. – Маргарэтт понизила голос. – Среди южных магов огня никогда не было единства, и лет двадцать назад они лишили лицензии чародея по имени Селастэр. Лишили за дело. Репутация у него была грязная, но и способности значительные. На протяжении 20 лет он ищет, что бы такое совершить, чтобы вернуть себе имя. А что может быть лучше для мага огня, чем испортить планы друидам лесов? Принц Грайнтк давно искал такого человека. И они с магом договариваются между собой. Если не сам Селастэр, то его ученики наверняка сейчас в Алоритане.
 
- Вот же во что я ввязалась…, - присвистнула Ласка.
- Теперь ты начинаешь понимать! - одобрительно посмотрела Маргарэтт. – Но выбор уже сделан, и отступать поздно. Впрочем… на сегодня достаточно. Сегодня мы с надеждой ляжем спать, чтобы завтра продолжить гоняться за свитками и самим не быть пойманными, - подытожила она.
- Все предельно ясно, госпожа, - сказала Эйнелл.
- А если вам ясно, почему вы еще сидите? Марш ложиться! Соберите себе листьев, укутайтесь в плащи. Не спали никогда в лесу?
- Ну почему, спали совсем недавно, - ответила Ласка.
- А я много раз, - добавила Эйнелл.
- Маргарэтт, - попросила Ласка, - расскажите нам на ночь какую-нибудь историю! Вы ведь знаете их множество…
Хранительница хмыкнула.
- Тоже мне детишки, рассказывать вам сказки на ночь… Впрочем, я знаю одну историю, но сначала приготовите себе по куче листьев и почистите зубы!


Восточное Королевство

Грайнтк Ро Аливи не был законченным негодяем.
Напротив, окружающие воспринимали его как образец благородства и позитивного мышления. Грайнтк верил в прогресс. Он желал блага и процветания своему королевству.
К сожалению, многие его не понимали.
И поэтому инициатива строительства железных дорог встречала сопротивление тут и там, - а ведь за ними было будущее! Темные крестьяне в деревнях воспринимали железную дорогу как бесовщину и отказывались идти на стройки. Землю отдавали неохотно, даже если взамен предлагали вдвое большие участки в других местах.
Но настоящей бедой стали леонтийские друиды. Во-первых, они не признавали границу, закрепленную договором семьдесят лет назад. И по-прежнему считали леса своими. Во-вторых, за каждое дерево они готовы были стоять насмерть – причем, как думал Грайнтк, сами умирать не собирались, а вот его, Грайнтка, смерти желали охотно.

На всякий случай он дважды съездил в Леонтию, спросил, не возражает ли их правительство против строительства железной дороги (на территории Лотара, что само по себе было смешно!). Леонтийцы подтвердили, что не возражают – сначала устно, а затем и письменно. За это им пришлось пообещать провести железную дорогу по их территории, да еще бесплатно. И построить дома в поселках, прилегающих к дороге, а вдобавок и школы, больницы… Такую благотворительность принца многие в Лотаре не одобряли.
Но ведь это делалось ради блага его родной страны! Ведь железная дорога ускорит торговлю многократно, выгода Лотара возрастет. Поселенцы смогут ездить в обе стороны, поселки превратятся в небольшие города.
Появится новое производство, сельское хозяйство оживится.
И все это потребует не больше пятой части их знаменитых лесов, за которые они так переживают. Остальные четыре пятых останутся нетронутыми!
 
Но друиды знать не хотели ни прогресса, ни договоренностей с леонтийцами, ни выгод от торговли. Они уперлись.
Землемеров, которых Грайнтк посылал в леса, встречало лихое колдовство. Некоторые потом заикались, и ни за что не хотели ехать в леса второй раз. О лесах прошел дурной слух, и даже рабочих на стройку становилось найти трудно.
Все это толкало Грайнтка на ответные меры, которые его самого не радовали.


Окрестности Алоритана

- Это старая легенда, - рассказывала девушкам Маргарэтт. - Что на небе есть такой же город – краше, светлее, мудрее земного Алоритана. И среди облаков растут сады, плоды которых делают людей счастливыми. А для поддержания сил там питаются не фруктами, а ветром. А храмы там не совсем храмы, а дворцы – ведь в них живут те, кому посвящают молитвы в земном Алоритане.
- А попасть туда можно лишь после смерти? – спросила Ласка с некоторым скепсисом.
- Бывали случаи, когда туда попадали при жизни. Но не так важно, как туда попадают, важно какую роль этот город играет в нашем мире. Конечно, для одних это только красивый рассказ и вышивка на занавесках…
Ласка устыжено отвела глаза.
- Ты бывала в Золотом Городе? – догадалась Эйнелл, с восторгом глядя на Маргарэтт.
- Расскажи! – немедленно оживилась Ласка.
И Хранительница еще долго рассказывала им о дивных белых лестницах и светящихся садах. Девушки так и заснули, слушая ее.


* * *

На следующий день леса, полукольцом укрывавшие Алоритан с севера и востока, сменились открытой местностью. Маргарэтт сочла, что двигаться днем пока опасно.
Они остановились у ручья, недалеко от лесной опушки.
Ласка отправилась собирать ягоды.
- Ты хочешь увидеть свиток Тайн леса? – спросила Маргарэтт у Эйнелл.
- Конечно. Вы знаете это.
- Тогда иди сюда, - хранительница подошла ближе к ручью.
- И где же свиток? – недоумевала Эйнелл.
- Вот он.

Женщина скинула платье грациозным движением. Ее фигура была очень хороша, несмотря на возраст, о котором девушки могли лишь догадываться.
Грудь, живот и плечи Маргарэтт покрывали таинственные письмена. Словно тонкое ажурное платье, узор окутывал тело волшебницы. В некоторых местах он проступал ярче, в других был еле виден. На спине он образовывал подобие звезды с шестью лучами, и двумя несимметричными лучами спускался на ягодицы. Узоры одновременно напоминали восточные иероглифы и растительный орнамент.
- То, что ты видишь, и есть свиток Тайн.

Эйнелл застыла, удивленная.
- Свиток неотделим от его владельца.
- Но это не татуировка…
- Конечно, нет! Свиток – живое существо. Ты слышала что-нибудь о симбионтах?
- Грибы, которые живут вместе с деревьями? – отвечала Эйнелл неуверенно.
- Ну да, можешь считать, что это гриб!
Глаза Маргарэтт смеялись, но Эйнелл было не до смеха.
- Этот язык?.. – спросила она.
- Древний язык, использовавшийся на востоке. Его применяют сейчас лишь некоторые волшебники. Знать его тебе не обязательно. Хранитель не использует свиток. Если ты обратишь внимание, то заметишь, что свиток покрывает мое тело так, что я не могу прочесть его весь.

Эйнелл, все еще изумленная, стояла на берегу.
- Давай купаться! - пригласила Маргарэтт. – Мне не часто удается искупаться нагишом.
Юная друидка усилием воли стряхнула оцепенение.
- Я знаю, о чем ты думаешь! Да, если я передам тебе свиток, он покроет твое тело так же, как покрывает мое. Подумай еще раз, готова ли ты!
- Я готова, - Эйнелл выглядела немного расстроенной.
- Ты можешь отказаться, - улыбнулась Маргарэтт, плескаясь в воде ручья. – Я пойму.

- Свиток никто не должен видеть, - напомнила хранительница. – Поэтому ты не сможешь больше ходить в такой открытой одежде, как принято в Алоритане. И в отношениях с мужчинами тоже придется быть сдержанной.
- Если это нужно для наших лесов…
- Ну, ну, героиня самоотречения, - улыбнулась Маргарэтт и плеснула на юную друидку водой. – Я сказала, что мужчины не должны будут видеть свиток. Это не значит, что они вообще не смогут до тебя дотрагиваться!

* * *

Когда Ласка вернулась с двумя горстками ягод, Эйнелл и Маргарэтт кипятили на костре травяной чай.
На лице Маргарэтт было уже меньше беспокойства.
- Нам удалось оторваться от наших врагов? – спросила Ласка, уловив перемену, но истолковав ее по-своему.
- Они поняли, что мы воспользовались катакомбами, но не догадались, что прошли через поля. Мое исчезновение пока не раскрыто, я вела уединенный образ жизни. Ищут лишь вас двоих – и то в основном на дорогах и вблизи них. Поэтому у нас преимущество.
- Но ты все-таки считаешь опасным идти днем? – не отставала Ласка.

- Осторожность не будет лишней. Отдохнем до темноты. Посмотрим, что там со свитками. Можешь показать их? – обратилась она к Эйнелл.
- У нас только два целых свитка – Кедр и Клен, не считая твоего, седьмого, - юная друидка разложила манускрипты на сухой траве. – И еще два неполные, испорченные. Финик без двух фраз. Дуб залит чернилами.
Некоторое время Маргарэтт молчаливо рассматривала свиток Финика.
- Эти фразы легко восстановимы. Я знаю обороты, характерные для таких заклинаний. Слов может быть всего несколько. Тут пригодилась бы финиковая пальма, или хотя бы ее лист. В крайнем случае, я знаю, с кем поговорить на эту тему. Так что Финик я восстановлю, за это не переживайте.
- Значит, у нас три свитка.

- Четыре. Считая свиток Тайн леса. Четыре из семи. Еще у нас есть Дуб, - она взяла залитый чернилами манускрипт. – Если посидеть в библиотеке, можно найти заклинания, использующие похожие обороты. Нам нужна библиотека, где мы не вызывали бы лишний интерес. Кроме того, существует волшебство, восстанавливающее испорченный текст по его энергетическому следу. Если этим займется опытный друид, то будут все шансы. Дальше Олива.
Эйнелл кивнула.
- В случае с Оливой у нас нет ни кусочка текста, - продолжала Маргарэтт. - Но зная пути, которыми попадают к антикварам Алоритана свитки, можно предположить, где искать. Придется попутешествовать, но с хорошей долей вероятности мы купим свиток у таких же антикваров, как в Алоритане. По-настоящему меня беспокоит лишь Падуб. В Алоританской библиотеке он хранился тысячу лет. Мне ничего не известно о других экземплярах. Надеюсь, не все они утеряны. Можно попробовать поговорить со знатоками древности, но шансы не велики...
- А что если?.. – начало было Эйнелл.
- Нет, - перебила Маргарэтт. - Магию открытия применять нельзя, так как мы выдадим себя нашим врагам – ведь экземпляр Падуба находится у них.
- Как вам это удается? – не выдержала Ласка. – Она только начала задавать вопрос, а вы уже…
- Интуиция, всего лишь женская интуиция, - рассмеялась Маргарэтт.

С наступлением темноты женщина и две девушки отправились в путь.
- Давно я не гуляла по ночным холмам ночами, - сказала Маргарэтт, словно вспоминая что-то.
Звезды выглядывали из-за облаков. Идти в высокой траве было трудно, девушки спотыкались. Ласка бормотала под нос какую-то молодежную песенку. И порой принималась вспоминать, как хорошо было в Алоритане.
- А на набережной сейчас ребята танцуют с девчонками. Играет уличный гитарист, они сидят в обнимку, смотрят на отражения звезд в Аритэни и целуются …
- Не трави душу, - сказала Эйнелл.
- И твой Майт, небось, тоже там. Сидит в обнимочку с какой-нибудь Ньолкой и жалуется ей на жизнь.
- Прекрати…
- Ну-ну, не плачь. Вспоминает он все равно при этом тебя.

Одинокая птица вспорхнула и перелетела на ветки куста. Ласка вздрогнула. Маргарэтт многозначительно осмотрелась и сняла с плеч рюкзак.
- Мы сделаем привал здесь.
- Я думала, мы собираемся идти всю ночь, - удивилась Эйнелл.
- Отдохнем часик и двинемся дальше. К тому же…
Птица перебила Маргарэтт, сделав круг совсем рядом. В этот раз девушки сумели рассмотреть ее. Странный силуэт, облик напоминал одновременно филина и попугая.
Птица села Маргарэтт на плечо.

- Здравствуй, здравствуй, старый друг. Ласка, у тебя там оставались лепешки. Дай одну.
- Но у нас самих…
- Ай, как нехорошо! – укоризненно покачала головой хранительница. – Вы даже его не узнали…
- Аптекарь!.. – воскликнула Эйнелл.
Птица громко крикнула в ответ.
- Он рад, что ты его узнала даже в таком обличье. Он принес нам вести из Алоритана.
- Почему я не понимаю его? – спросила Эйнелл.
- Всему свое время, моя девочка. Это приходит не сразу.
 
Птица поклевала крошки из рук Маргарэтт, отряхнулась и что-то изрекла на своем птичьем языке.
- Он говорит, что сегодня хорошая ночь для использования Ока.
- О нет…, - взмолилась Ласка. – Мне опять придется сидеть голой у костра с завязанными глазами!
Маргарэтт с недоумением посмотрела на Эйнелл.
- Ну, это отдельная история, - смутилась юная друидка. 
- Вообще-то, раздеваться при этом не обязательно…
- Хорошо, - быстро сменила тему Эйнелл. -  Так для чего мы должны использовать Око? Ты сказала, что искать свиток с помощью него опасно потому, что нас могут обнаружить…
- Не свиток. Человека по имени Вайдэр Оо.
- Вайдэр Оо?
- Это легенда антикваров. Он может знать, где находится еще один экземпляр Оливы.
Эйнелл аккуратно извлекла чашу из заплечного мешка.
- Не уверена, что здесь растут все нужные травы, - оглянулась она по сторонам.
- Соберите, что сможете. В моей сумке найдется многое, - сказала Маргарэтт.
- И я буду присутствовать при обряде? – поинтересовалась Ласка.
- Будешь. Только сначала помоги Эйнелл собрать растения.

Час спустя Ласка, Эйнелл и Маргарэтт расположились с трех сторон от чаши, а с четвертой села белая птица. Маленький костер окутала стена тумана, который клубился, как живой. С губ Маргарэтт слетали тяжелые, гулкие заклинания, капли снадобий ударяли о зеркальную поверхность чаши и исчезали в ней, не оставляя кругов.
Птица трепетала на бесшумном ветру, и иногда в ее обличье проскальзывали знакомые черты старичка-аптекаря. Эйнелл выглядела увлеченно, Ласка испуганно. Маргарэтт оставалась сосредоточенно-деловой. Чаша открыла каждой из них что-то свое. Но видимо, волшебство оказалось слишком сильным для юных друидок: прежде чем сеанс закончился, обеих девушек сморил глубокий сон. Они не застали момента, когда птица улетела. Костер погас, и Маргарэтт укрыла обеих одеялами, сотворив защитное заклинание, а потом сама легла спать.

 
Девушки проснулись, когда солнце уже стояло высоко.
- Мне снилось что-то интересное, - рассказала Эйнелл. – Юг, белые здания, тенистые аллеи кипарисов среди пустыни. Куст с розовыми плодами…
- Видения чаши вошли в твой сон, - объяснила Маргарэтт. – Мы искали Вайдера, и ты увидела, где он живет. Правда, это место дальше, чем я предполагала.
- Мы отправимся туда? – спросила Эйнелл.
- Не «мы». Я не смогу сопровождать вас так далеко. Моя сила слабеет с удалением от Алоритана, я слишком сильно связана с Небесным городом…
- Куда именно предстоит идти?
- Это где-то в окрестностях города Жарм.
Ласка присвистнула.
- Почти тысяча километров. Да это же два месяца пути! Даже если не останавливаться…
- Не надо бояться расстояния. Финик управляет временем. Вы найдете Вайдера, а он поможет найти Оливу. Тогда останется только один свиток.
 

В деревне

В тот день они не стали ждать вечера и пошли низинами, вдоль русла ручья. Ложбина, по которой тек ручей, плохо просматривалась даже с соседних холмов.
Здесь росли ивы, ольхи, густо разросся кустарник. Тропинка едва уловимо петляла, и порой под ногами чавкала вода. И все же это было лучше, чем идти ночью.
Солнце уже клонилось, когда холмы раздвинулись, и впереди показалось селение. Маргарэтт велела девушкам ждать. Она вернулась через два часа, уже в сумерках.
Ласка дремала, положив голову на колени Эйнелл…
- Все в порядке. Сегодня вы будете спать в постелях, - шепнула Маргарэтт. – Поселок придется обойти, но это не займет много времени!
- Если нам дадут помыться, я готова, - вздохнула Ласка, зевнув.

Через двадцать минут они приветствовали хозяйку, невысокую рыжую женщину лет пятидесяти.
- Это Гуэринь. Она молчунья, у меня нет от нее секретов, - представила Маргарэтт.
- Марго вспоминает обо мне раз в двадцать лет, когда надо кого-нибудь спрятать, - усмехнулась Гуэринь, нарушая репутацию молчуньи. – Идите-ка сюда!
Она провела девушек на кухню и поставила перед каждой по миске с густым супом.
Эйнелл с улыбкой взглянула на Ласку.
- Как это здорово! Настоящий суп, - воскликнула та. – Прямо как в Леонтии!
- Чувствуется, вы пару дней не ели, - улыбнулась хозяйка.
 
- А вот это, - Эйнелл, засмущавшись, ткнула ложкой какой-то плававший кусочек, - вегетарианское?
- Это козий сыр. А бульон из грибов. Вы когда-нибудь пробовали грибной суп с козьим сыром? – спросила хозяйка.
Ласка отрицательно покачала головой.
- А я ела! – воскликнула Эйнелл. – Только без сыра. И он не был таким густым…
- Без сыра совсем не то, – покачала головой Гуэринь. – Это бабушкин рецепт. Да не спешите, никто ж не торопит!
Когда суп был съеден, Маргарэтт объявила:
- Мы побудем здесь какое-то время. Может, дней пять...
- Мне казалось, - начала Эйнелл, слегка покосившись на хозяйку, - нам надо спешить …
- Нам нужно хорошо отдохнуть. А главное, остаться непойманными! Я торопила вас уйти из города, но теперь вы в безопасности. К тому же, - Маргарэтт улыбнулась, – нашей хозяйке понадобится помощь. Я обещала, что вы приведете в порядок огород и сарай! А вам это поможет войти в роль крестьянок.
- Крестьянок? – переспросила Ласка, наморщившись.
- Да. Вам нужно будет поменять образ, - задумчиво осмотрела их Маргарэтт. – Дальше поедете как сельские девушки.
- Я вам дам одежду дочки моей, Сэрине, - поддержала Гуэринь. – Она не бог весть какая новая, зато и бросаться в глаза не будет. А то ваш вид до неприличия городской. Тут утром всадник приезжал, скакал с важным видом по деревне. Приметы ваши упоминал: одна, говорит, рыжая, невысокая, а другая – тоненькая, зеленоглазая.
- Нас никто не выдаст здесь? – спросила Ласка с испугом.
- Я послала его в ж... , - рассмеялась женщина. – В этой деревне не любят алоританских ищеек. Тем более, когда предлагают деньги, всем ясно, что дело нечисто.
Девушки слушали и продолжали есть. За супом последовал травяной чай, абрикосовый пирог, самодельная пастила и два вида варенья.
Под неспешные разговоры вечер переходил в ночь. Большая свеча выгорела до половины, когда Гуэринь, зевнув, сказала:
- У нас в деревнях встают рано. А вы у меня еще немытые! Так что снимайте ваш модный шмот и в баню, в баню бегом!

Посещение бани заметно улучшило настроение Ласки.
Маргарэтт помогла двум девушкам устроиться на чердаке. Каждой выдали по набитому соломой матрасу и такой же подушке. Кроватей не было, матрасы постелили прямо на пол, но даже такой простой ночлег оказался гораздо приятнее, чем ночь в лесу.

Они уснули почти сразу,  и открыли глаза, когда солнце светило высоко, заглядывая в щели между досками.
Снизу, по лестнице раздались шаги Гуэринь.
- Ну вы, беглянки, и лежебоки!  - улыбчиво ругалась та. – Так и день проспите! Давайте-ка на ручей умываться, а потом на выбор – хворост собирать, али огород полоть. 
- А завтрак…? – испуганно спросила Ласка. – Гуэринь, а завтрак не предполагается?
- Завтрак вы давно проспали, - покачала головой хозяйка. – И вообще у нас в деревнях сначала работа, а потом завтрак.
Но вид у Ласки был до того огорченный, что Гуэринь выложила на стол краюху хлеба и кусок козьего сыра.
- И зови меня Гурой, не надо этих формальностей.


Окрестности Алоритана

Маргарэтт сидела вместе с девушками на чердаке. Свет свечи отбрасывал длинные тени, звуки ночи доносились через щели между бревнами.
- Маргарэтт, - обратилась Эйнелл, - А когда свитки будут собраны, как они остановят Восточное королевство? Я пыталась спросить об этом у архидруида, но он не ответил прямо. Это будет какой-то магический барьер?
Маргарэтт вздохнула.
- Если бы барьер мог решить все проблемы… Вот если бы люди королевства научились жить в мире с природой…
- Но если люди не хотят жить в мире с природой, нельзя ли просто отгородиться от них?
- От любого барьера страдают обе стороны, - грустно сказала Маргарэтт. – Ты отгородишься от людей, но тогда хорошие люди из восточного королевства тоже не смогут попасть в леса, не смогут почерпнуть их мудрости, не смогут восстановить в них силы тела и души. Да и сами друиды будут страдать от барьера…
- А разве нельзя сделать так, чтобы добрые люди могли проникнуть в леса, а злые – нет?
- О Эйнелл, если бы так просто было отличить добрых людей от злых! Древнее волшебство охраняет Алоритан, оно сильнее семи свитков друидов. Но всегда ли волшебный туман способен удержать злых людей?
Ласка и Эйнелл переглянулись.
- Я как раз хотела спросить, как получилось, что туман пропустил в город врагов Эйнелл, врагов друидов? – спросила Ласка.
- Вот хороший вопрос. Не так уж трудно притвориться добрым, успокоить свои мысли. На Грайнтка работают хорошие психологи, и ему помогают маги с южных островов. Так что те, кто очень захочет обойти барьер, его обойдут. Но обычный человек, ищущий помощи, не сможет пройти, если в душе его будет тревога и страх…
- Но как же тогда быть? – спросила Эйнелл.
- Мы ведь не будем… воевать с Лотаром? – проговорила Ласка с испугом.
- Воевать? О нет… Когда-то давно маги пытались воевать с Лотаром, но ничего хорошего из этого не вышло! Насилие это не путь друидов, и думаю, Эйнелл рассказывала тебе…
- А если не убивать, а только напугать… - не сдавалась Ласка.
- Не важно. Если подавлять мечты и желания людей волшебством, против их воли, будет только хуже, - уверенно проговорила Маргарэтт.
- А я знаю, что маги два раза побеждали Лотар…
- И что? После каждой из таких войн лотарцы становились злее. Ты знаешь, как был изобретен пружинный арбалет? – с вызовом спросила волшебница. – После очередной победы магов... Нашелся один талантливый кузнец, который умел делать пружины из легированной стали. После каждого своего поражения они изобретали новое оружие!
Ласка виновато опустила глаза.

- Если бы свитки можно было применить, чтобы люди поверили друидам, увидели, что природа живая… - сказала Маргарэтт тихо, но кажется, ее услышала только Эйнелл.
А Ласка заговорила о том, что ее тревожило:
- Вчера за обедом вы сказали, что мы поедем дальше с обозом. А вы – разве с нами не поедете? Вернетесь в Алоритан?
- Вы уже большие девочки, - улыбнулась Маргарэтт. – Справитесь. А я … побуду с вами еще немного. После того, как отдам свиток, я не смогу надолго покидать Золотой город. Мне больше двухсот лет. Свиток поддерживал мои жизненные силы, без него я должна буду уйти в Небесный Алоритан.
Девушки вздохнули, заметно расстроившись.
- Впрочем, я буду иногда навещать вас.
И она запела тонкую грустную песню, которой было больше тысячи лет.

* * *

Следующей ночью у ручья развели костер. Эйнелл и Маргарэтт, полностью раздевшись, сели с противоположных сторон огня. Отсветы плясали на их телах, и  в какой-то момент иероглифы на теле Маргарэтт зашевелились, замерцали… Ласка, сидевшая поодаль,  старалась не смотреть прямо, а лишь боковым зрением, как ей сказали, но все равно было не по себе.
Маргарэтт произносила заклинания – и вокруг сгущалась стена тумана.
Ласка уже не знала, мерцают ли огоньки в воздухе, или это пятна у нее в глазах. Голова кружилась, сознание расслаивалось. Ласка, кажется, видела, как буквы свитка поплыли по воздуху в сторону Эйнелл. Что-то гулко ударяло в пространство. Древние, непонятные образы пытались его заполнить. Девушка щипала себя за руку, чтобы не уйти в магический транс – или может, она уже спала?..

Ласка проснулась на берегу ручья, солнце стояло высоко.
На песке остались странные узоры... Девушка с интересом рассматривала их какое-то время, затем умылась и пошла искать остальных. Гуры нигде не было, а на веранде Ласка обнаружила крепко спящую Маргарэтт. На столе нашелся чайник с горячим шоколадом, заботливо накрытый тряпочкой. Видимо, его приготовила Гуэринь.
Ласка налила немного и выпила.
На чердаке она нашла Эйнелл, та спала на полу, натянув на себя одеяло.
В какой-то момент любопытство Ласки взяло верх над осторожностью, и она сдвинула краешек одеяла в сторону. Открылось плечо и часть груди. Ласка увидела новый незнакомый узор. Почти сразу у нее заслезились глаза.
Подруга проснулась, почувствовав неладное.
- Я только чуть-чуть, - извиняющимся тоном сказала Ласка.
- Тебе нельзя, Ласка, - зевнула Эйнелл. – Как кружится голова!..

* * *

Маргарэтт проспала до самого обеда.
Ласка в одиночку полола огород, Эйнелл пробовала ей помогать, но борьба с растениями – пусть даже и сорняками – ее удручала. Ласка отпустила друидку, чувствуя, что той лучше побыть одной.
Гура куда-то запропастилась почти на весь день. Зато когда она вернулась, принесла целую корзину початков кукурузы.
И сидя на крылечке, девушки жевали их с солью под негромкий разговор хозяйки и Маргарэтт.
- Репа в Леонтии плохо уродилась, - пересказывала Гура новости. – Можно нашу репу на ярмарку в Мэлт отвезти, заодно девчонки до реки бы доехали…
Эйнелл, казалось, не понимала, что речь о них. Ей владело странное умиротворение. Кукуруза была очень вкусной, сочной. Ласка с аппетитом облизывала пальцы – роль крестьянки получалась у нее все лучше.

Вечером, перед сном к ним на чердак снова пришла Маргарэтт.
- Как вы себя чувствуете? – спросила Ласка.
Хранительница отмахнулась.
- Смотрите, что Гура сумела добыть! – и она торжествующе достала лист финиковой пальмы.
- Ух ты! Какой красивый! – воскликнула Ласка. – Я таких не видела.
Эйнелл дотронулась пальцами до острых кончиков.
- С его помощью мы попробуем оживить свиток Финика, - объяснила Маргарэтт.
И уловив ожидающие взгляды, добавила:
- Не сейчас. Лучше сделать это утром, на свежую голову…
- Может быть, тогда хотя бы сказку на ночь? – с надеждой спросила Ласка.

Маргарэтт улыбнулась, усаживаясь рядом. 
- Когда-то давно многие алоританцы, состарившись, просто уходили в Золотой город, - заговорила она. - Мосты между мирами не были так закрыты, как сейчас. И не только те, кто имел особый дар, могли попасть туда, но и большинство обычных людей. Однако со временем таких становилось все меньше… И вот однажды молодой человек, который хорошо умел рисовать, поклялся, что нарисует Небесный Алоритан. Он просижывал целые дни на куполе храма неба – того самого, где сейчас библиотека. Там еще есть небольшой балкончик. Старики рассказывали, что оттуда можно попасть в небесный город, если ждать после захода, особенно при свете молодой луны. И он приходил туда на растущую луну, день за днем, месяц за месяцем, полгода. Иногда ждал всю ночь, и однажды, когда поутру юноша встретил на куполе храма рассвет, и река была в тумане, художник увидел небесную лестницу. По ней спускалась прекрасная дева, которую зовут Лиара Аритэнь…
- Богиня реки? – переспросила Ласка удивленно. – Я думала…
- Да, она явилась не у воды, а на куполе храма неба, но важно ли это? Для таких таинственных существ не существует правил. Лиара Аритэнь спросила: «Ты еще молод, здоров, у тебя есть любимая, зачем ты ищешь дороги в небесный Алоритан?» А художник приветствовал Лиару и сказал «Ищу, чтобы нарисовать и рассказать о нем людям» Аритэнь улыбнулась «Тогда, если не возражаешь, я буду твоим проводником». И они пошли вдвоем по небесной лестнице. Художник многое увидел в верхнем городе, но самое главное осталось на его картине. И для кого-то это тоже городская легенда, но только картина его висела у меня в гостиной почти тридцать лет…
Ласка открыла рот и так осталась.
 - Я была с ним знакома… Много лет, - продолжала Маргарэтт. - Уже степенный, учил молодых рисовать, но тайну свою доверял не всем. Позже, гораздо позже он показывал мне лестницы и сады Небесного Алоритана.

Девушки ждали продолжения, но хранительница переменила тему, словно вспомнила что-то:
- Свиток Падуба… Его найти будет труднее всего. Единственный экземпляр украден из библиотеки, не поможет даже Вайдер ОО. Нет второго ни в Алоритане, ни в других городах... Вам придется искать тот самый, украденный свиток. И скорее всего, следы его приведут в Восточное Королевство, - голос Маргарэтт становился тихим, словно она экономила воздух.
- Вы устали. Вам лучше будет лечь спать, - сказала Эйнелл.
- А та картина? Где она теперь? – не удержалась Ласка.
- У друга. Возможно, ты ее увидишь, - легко улыбнулась Маргарэтт. И погладила обеих по волосам, словно своих дочерей, поцеловала каждую в макушку. 

Утром девушки увидели на матрасе Маргарэтт аккуратно сложенную одежду. Рядом лежал пальмовый лист.
- Когда она успела уйти? – настороженно спросила Ласка. – Я чутко сплю, я бы услышала, как открывается люк.
Эйнелл промолчала.
Ласка бросилась вниз, обыскала весь дом, спрашивала Гуру, но так ни с чем и вернулась на чердак.
Эйнелл держала в руках свиток Финика.
- Она ушла, Ласка, - сказала Эйнелл грустно. – Она ушла из этого мира.
Ласка присела рядом, еще не веря в произошедшее.

- Она оставила свиток, - показала Эйнелл.
На месте недостающих двух строк был текст.
- Теперь у нас четыре полных свитка, - сказала юная друидка, вытирая слезы.
Обе зарыдали. Бессильно пытаясь друг друга утешить, они обнялись и продолжали горько плакать.
В какой-то момент на эти звуки вошла Гура, посмотрела на плачущих девушек, повернулась и вышла. Ее слез девочки не увидели.

* * *

В грустных мыслях Эйнелл и Ласка мастерили частокол для коз. Работа бы закончилась, но их все время кто-то отвлекал. Под разными предлогами то одна, то другая соседка приходила «за солью», «угостить пирожками», «спросить рецепт» и т.п. Всё сводилось к одному – что за девушки гостят у Гуэринь? Гуре это не нравилось, она хмурилась и, в конце концов, отправила девчонок в дом и доделала забор сама.
- Слухи ползут быстро, - сказала она, зайдя в сени. – Сегодня ночью отведу вас за дальний брод, потихоньку. Там у меня сарайчик, и лишних глаз поменьше. Но и там вам долго нельзя… Соседский дед Нафом видел свет над нашим домом ночью…
- Мы можем уехать хоть завтра, - сказала Эйнелл.
- Нет. Так быстро репу не собрать… Дня через три поедете, - решила Гура.

Глубоко ночью Гуэринь растолкала засыпавших девушек и сказала, что пора идти. Через лесок, полный ночных шорохов, неслышно ступая - к распадку. Наконец, показался и брод. Ласка совершенно расстроилась, узнав, что придется лезть в воду, которой было больше чем по колено.
- Долго не стой, тут, между прочим, змеи и жабы водятся… - урезонила ее Гура.
Ласка со всей решительностью бросилась переходить ручей.
 

* * *

Смена места пошла девушкам на пользу. Маленький, покосившийся домик, точнее сказать, сарайчик, с одним оконцем под потолком и охапкой сена, оказался неожиданно уютным.
От основной деревни было досюда километра два. Люди приходили редко. Работа в основном заключалась в сборе урожая – тыкв, яблок и репы.
После обеда удавалось погулять в лесу - Эйнелл учила Ласку различать травы и собирала гербарий для друидских настоек.

Гура приходила утром, приносила еду. Эйнелл и Ласка пили парное молоко, отдыхали на сеновале и гуляли в сумерках …
На вторую ночь Эйнелл ушла одна далеко вдоль ручья. Тихо плескалась вода, в зарослях шуршала мелкая живность, квакали лягушки. Временами на отмелях отражались звезды. Ночная птица издала жалобную трель.
За эти дни Эйнелл словно лучше поняла себя. Лишь теперь, когда от нее уже совсем ничего не зависело, и когда реальная опасность сгустилась вокруг, Эйнелл перестала считать себя избранной. Теперь уже не до друидской чести, не до правил, свитки нужно спасти! Свитки должны попасть в Леонтию, хоть три, хоть четыре! Все остальное неважно. Пусть ее будут ругать – она сделала, что могла. Она, конечно, продолжит поиски, но позже. А лучше, если друиды пошлют кого-то более опытного…
 
Жалобная трель ночной птицы раздалась где-то совсем близко.
Эйнелл остановилась, машинально ища, откуда шел звук. Вот и сама птица, неброская, почти белая. Как-то странно нахохлившись, сидит и смотрит на Эйнелл.
- Птичка, - тихо сказала Эйнелл, осторожно сделав шаг ближе. – Тебе тоже одиноко?
Птица еще раз свистнула, словно соглашаясь.
Эйнелл подошла еще на шаг.
- Да у тебя к лапке что-то привязано! Можно, я посмотрю?
- Конечно, можно, для тебя ж писали, - ответил знакомый голос аптекаря.
- Мастер Фра! – обрадовано воскликнула Эйнелл, хватая птицу в объятия. – Как же я рада вас видеть! Ну, вы даете!
- Тихо, тихо, задушишь, - проворчал Фра.
- Как вы там? Что нового в Алоритане?
- Щас расскажу. Отвяжи сначала. Я ж все-таки не голубь почтовый, таскать корреспонденцию, – ворчливо сказал старичок-аптекарь. – На левой лапе для тебя от Майта, на правой - для Ласки от консула.
 
Эйнелл отвязала записки. Аптекарь присвистнул по-птичьи с некоторым облегчением и продолжил.
- В Алоритане неспокойно. Власти недовольны университетом из-за того, что там помогли тебе. Студентам урезают пособия. На факультете словесных искусств будет новый декан…
- Но декан не помогал мне никаким образом… - удивилась Эйнелл.
- Ты же понимаешь, они ищут крайних... Возможно даже, сместят ректора. Майт наделал много шума, но он что-то нашел. Прочитаешь потом, тут все равно темно.
- Как он сам?
- В бегах. Опасается, что против него предпримут что-то нехорошее.   
- Какой ужас!
- Ничего, он держится. Я думаю, сможет прятаться долго. Он хорошо знает город.
- А консул?
- Эйдрик тоже держится. Мы познакомились с ним, но лишь мимоходом. За ним тщательно следят. Консула хотели выдворить, но он напомнил властям какой-то параграф, и теперь его не трогают. Однако люди переходят на другую сторону улицы, завидев его.

- Мастер… Маргарэтт ушла!
- Что поделать. Такие, как она, уходят, не спрашивая нашего разрешения.
- Она ушла насовсем! В Золотой город, – сказала Эйнелл со слезами в голосе.
- Что ж, тогда стоит радоваться за нее... В любом случае, она вас не бросила. Где бы она ни была, она вас помнит и будет помогать оттуда!
Эйнелл вздохнула.
- Пока она была рядом, мы знали, что делать, а теперь… Свитка всего четыре, но мне нужно их доставить в Леонтию! Нужно обязательно. Я чувствую это!
Птица помолчала какое-то время, издав еще одну задумчивую трель. А потом сказала:
- Вы не думали разделиться?
- Разделиться?
- Ищут двух девушек. По одной вы не будете так бросаться в глаза. Ласка могла бы отнести свитки в Леонтию. А ты – продолжать поиски.
- Но это так страшно… Ласка наверняка испугается!
- Я чувствую, что вы справитесь. Ну а сейчас… мне пора!
- Мастер Фра!.. – Эйнелл снова обняла птицу, но уже бережно. – Вы прилетите еще?
- Постараюсь. Если вы не будете очень далеко. За мной ведь тоже следят. А я уже немолодая птица… Удачи тебе, Эйнелл!

Эйнелл вернулась в домик и зажгла свечу, чтобы прочитать записку. Ей было  немного жаль будить Ласку, которая мирно посапывала, но не терпелось увидеть весточку от Майта.
Буковки оказались совсем крошечными, и Эйнелл приблизила бумажку к глазам.

Привет тебе, моя сказочная Эйнелл!
Надеюсь, с тобой все в порядке, и ты не ночуешь в лесу среди диких зверей. Впрочем, ты, наверное, дружишь с ними.
Ты покинула город вовремя. Власти совсем потеряли стыд. В дела университета открыто вмешиваются. Меня отчислили. Впрочем, я не расстроен, так как знаю, что помогаю делать важное дело.
Девчонки проговорились, что типа, который заплатил им за кляксу, можно найти в таверне «Семь углов».  Говорят, там собираются люди, делающие грязную работу для наших чиновников.  Я мог бы с друзьями подкараулить его, поймать и как следует допросить. Или лучше проследить за ним потихоньку? Не спугнем ли мы его хозяев?
Эйнелл на секунду задумалась.
Еще я разговаривал с ребятами-лингвистами, они считают, что текст под кляксой можно восстановить. Для этого нужно знать речевые обороты, которые используются в свитке. Если ты пришлешь мне копию свитка, они могли бы попробовать… В общем, все не так плохо. Удачи и береги себя!
Твой Майт.

Эйнелл грустно вздохнула.
Разбуженная Ласка, приподняв голову, недовольно смотрела на нее.
- Почитать решила?
- Тут новости… Из Алоритана.
Ласка вскочила.
- Как? От кого?
- От Майта и консула. Прилетал аптекарь.
- Какой аптекарь? – не поняла Ласка спросонок. – Как прилетал?
Эйнелл рассказала все по порядку.
- И ты меня не разбудила! – горестно всплеснула руками подруга.
После того, как упреки кончились, она прочитала сначала письмо от Майта, и только после этого они вместе с Эйнелл прочитали письмо от консула. 
Дядя писал, что волнуется, просил их теплее одеваться, избегать сквозняков и лучше кушать. «Надеюсь,  – писал он, – что вы находитесь в заботливых руках Маргарэтт».
- Он еще не знает! - всплеснула руками Ласка.
- Да и не стоит ему этого знать, - возразила Эйнелл. – Пусть думает, что у нас все хорошо.

Дальше дядя писал о городской дипломатии, и о том, что в библиотеке, в отличие от университета, с Эйнелл были сняты все подозрения после того, как Эйдрик предоставил им мальчишку-свидетеля. Это был тот самый парень, который облил Эйнелл водой. Он подтвердил, что у девушки имелось алиби, и она не могла находиться в библиотеке в момент, когда пропал свиток.
Найти мальчишку помогла Люсия, а ей в свою очередь помог Майт, который по-прежнему иногда заходил в дом консула. Сестра тоже написала несколько строк, в которых просила их вести себя хорошо и признавалась, что «горячо любит обеих».  В отличие от консула, дела у сестры шли не здорово – ее почти без объяснения уволили из художественной мастерской.
- Городские власти и правда потеряли стыд, - повторила Ласка слова Майта. – Такого никогда не было в Алоритане.
- Мне очень жаль, что я стала причиной неприятностей вашей семьи, - вздохнула Эйнелл.
- Не говори так! Это дело – теперь наше общее! Хотя мы – западные леонтийцы, я чувствую себя уже немножко друидом! А дядя и сестра знают, что ты борешься за правое дело!
- Спасибо тебе, подруга, - Эйнелл погладила Ласку по волосам.
 
Некоторое время они сидели тихо, обнявшись.
- Ласка, - обратилась Эйнелл, - мне понадобится твоя помощь…
- Ты можешь во всем рассчитывать на меня!
- Понимаешь… Нам лучше будет разделиться…
- Разделиться?!
- Свитки нужно срочно отнести друидам! А я… мне надо идти в Жарм.
- Значит, я?! – Ласка не скрывала ужаса. - Пойду одна?!
- Не кричи, нас никто не должен слышать. К тому же если разделимся, будет больше шансов, что не заметят. Так считает и аптекарь.
- Да вы со своим аптекарем совсем с ума сошли, - отвернулась Ласка.
- Я провожу тебя до реки Лайет.
- А дальше? Через эти ваши страшные леса я должна идти одна?
- Там будет не так опасно, как здесь. Алоританские ищейки не пойдут так далеко.
- Можно подумать, в лесу больше бояться нечего!
- Ласка, милая, я чувствую, что времени остается мало. Мне снятся тревожные сны. Я бы пошла с тобой, но потеряю много времени. И вдобавок двоих легче выследить… Понимаешь?
Ласка вздохнула.
- А так все хорошо начиналось, когда мы ночью бежали из Алоритана!…
- Собирай вещи, моя хорошая.


Граница Восточной Леонтии

Бульдозеры устремились вперед, довольно урча.
Грайнт Ро Аливи смотрел им вслед. На его голову будет очередная порция проклятий, но он вытерпит ради прогресса.
Недавно он понял, как можно бороться с друидами. Все свое волшебство они черпали от земли и деревьев. На асфальтированной дороге посреди города они были почти беззащитны. Особенно если под дорогой лежал хороший слой бетона.
Поэтому бульдозеры срежут верхний слой земли – вместе с кустами, травой, дерном. Они клином войдут вглубь вражеских лесов – друиды ничего не смогут сделать.
На километр в обе стороны он все забетонирует. А посередине пройдет железная дорога. И рядом – трубопровод и линии электропередачи.

Принц вздохнул, сердце его билось учащенно. Перед глазами вставала картина масштабного строительства.
Множество домов, складов, фабрик… Лесопилок. Мебельных комбинатов…
Мечты Ро Аливи принимали все больший охват.
Когда все будет закончено, он даже поставит там какие-нибудь клумбы или кусты – в кадках.
Никто не скажет, что Аливи испортил всю красоту. Он создаст там новую красоту, такую, которой еще не было. Которой не видел мир.


Дороги восточной Аритании

Девушки тряслись в повозке, полной репы.
Первые два дня все шло хорошо, но потом Ласка стала унывать.
Она отмечала, что на репе неудобно лежать, и постепенно на ухабах от нее образуются синяки.
Еда в дороге была скудной и состояла преимущественно из той же репы, вареной в котелке, жареной на вертеле, или каши… с репой. Иногда была каша с тыквой, чуть реже – с ягодами, и совсем в небольшом количестве свежие овощи.
Их везли на продажу, поэтому возница делился ими неохотно.

Телегу с репой, в которой ехали Ласка и Эйнелл, вез пожилой деревенский дедок – дядя Гуэринь. Он не задавал лишних вопросов, и вообще, казался нелюбопытным. Правда, он брал попутчиков – те в свою очередь, благодарили за подвоз кто краюхой хлеба, кто спелыми, румяными помидорами, кто мелкой монетой. Попадались и такие, кто благодарил бутылкой браги. Тогда у возницы поднималось настроение, и он веселил попутчиц деревенскими анекдотами, от которых Эйнелл краснела и опускала глаза, а Ласка заливалась радостным смехом.
Впрочем, приходилось быть настороже – по дороге сновали странные личности, в которых угадывались соглядатаи. Несколько раз стражники проверяли всех подозрительных людей, и было нетрудно понять, кого они ищут.

Правда, в двух крестьянках, которые везли репу, нелегко было заподозрить юную друидку и племянницу консула. Кожа их загорела и огрубела за две недели деревенской жизни. У Ласки теперь были соломенно-золотистые волосы, а у Эйнелл - маленькие косички с бантиками. А главное, и одежда, и манеры были у них теперь чисто крестьянские. Тут Гури постаралась на славу. Последние несколько дней она специально учила девушек, как говорят на селе, внушала не использовать длинных, сложных фраз, почаще добавлять «это самое», «ну», «типа того». А главное, полностью исключить такие слова как «пожалуйста», «извините», «будьте любезны», «не затруднит ли вас»! Последнее давалось с трудом Эйнелл, но она делала над собой усилие.


Восточная Леонтия

В следующий раз, когда Наол сидел спиной к дереву и читал книгу, с востока дул легкий и тревожный ветерок.
Страницы сбивались, и Наол был вынужден придерживать их пальцами. Поскольку раньше такого не наблюдалось, он спросил:
- Все нормально или что-то не так?
Дерево зашуршало в ответ, но слов слышно не было.
Впрочем, Лаэлия иногда дремала, и Наол не стал повторять вопрос.
Он вернулся к чтению, но через некоторое время заметил, что ветер сорвал у дерева лист. И лист этот был желтым. Рядом на ветке он увидел еще несколько пожелтевших листьев.
- Лаэлия, что с тобой?! – вскочил ученый.
- Там, - ответ был похож на всхлип. – Мои дети… На востоке рубят лес.
- Лотарцы рубят лес? – переспросил Наол.
- С каждым деревом из меня уходит жизнь… Остановите их.

* * *

Собравшиеся друиды выглядели встревожено.
Вечером явился Соджер, злой, как черт. Ни с кем не захотел разговаривать, залез в свой шалаш на ветвях огромного дуба, напился эля и проспал часов тринадцать. Периодически с дуба доносились отборные ругательства.
Младшее поколение, не помнившее за учителем такого, было напугано. Старшее хмурилось, сочтя это недобрым знаком.
Наутро, когда собрался совет, Соджер взял слово.
- Они перегородили реку. В верховьях. Русло полностью высохло, даже подземные воды отошли. Они используют осушающие каналы. Поэтому мы не смогли вызвать туман и использовать водную магию.

Соджер замолчал, вспоминая что-то. Рядом стоял его ученик, и поскольку на него устремились вопросительные взгляды, он продолжил за учителя:
- Они насыпали здоровенную дамбу из камней. Из мертвых камней восточных вулканов. Эти камни нельзя пробудить, поэтому магия земли тоже не сработала.
- По-моему, это глупо – перегораживать реку, - сказала Лаэлия, чтобы всех ободрить. - Вода затопит верхний Лотар, у них погибнут посевы, фундаменты домов начнут гнить.
- Они ненадолго перекрыли ее, - пояснил Соджер. – Как только дамбу закончат и срубят рядом весь лес, они пустят ее опять. Только под дамбой она будет уже течь в бетонной трубе!
- Это ужасно! - сказал кто-то.
- Жизнь все равно возьмет свое, - возразила Лаэлия, - ростки пробьются, паводковые воды потекут снаружи!
- Там все в бетоне, - покачал головой Соджер. – Они бетонируют склоны дамбы. А дальше – срывают почву бульдозерами и сверху кладут бетон.
- Это плохие новости, - сказал архимаг Эзо.
Установилось нехорошее молчание.
- Если Соджер не смог остановить их, то я остановлю, - сказала Лаэлия. – Я сильна. Пока еще.
- Я не отпущу тебя, - покачал головой архимаг.
- Но что же делать? – спросил кто-то из учеников.
- А я вам скажу, что делать, - ответил Соджер. – Зовите этого вашего Аристарха, пусть он делает с Грайнтком, что задумал. Пусть он его дискредитирует, или как это называется. Или пусть он его лучше вообще убьет.
 
Тихий ропот пронесся среди присутствующих.
- Не могут высшие друиды брать на себя кровь человека, пусть даже и мерзавца, - покачал головой архимаг. – Да и то, что предлагал Аристарх, не по душе мне.
- А по душе тебе видеть, как погибает лес? Как умирает Лаэлия?
Архимаг не ответил.
- Позвольте мне сказать, - проговорил Наол. – Девушки несут в Леонтию четыре свитка из Алоритана.
- Четыре свитка, - усмехнулся Соджер. – Что от них толку!? Нам нужно семь свитков! Семь! И даже с этими семью свитками что мы сделаем с бульдозерами и метровым слоем бетона?
- Четыре свитка – не так и мало, - прозвучала Лаэлия. – Среди них свиток Пробуждения.
Эта новость приободрила присутствующих, взгляды устремились на архимага, а кто-то смотрел на Наола.
- Давайте подождем, пока свитки прибудут. Осталось недолго, - предложил Наол. – Возможно, с ними мы сможем противостоять злу.
- Я сам пойду на берег реки, - неожиданно сказал Эзо. – Я задержу их. Пока девушки несут свитки.


Дороги Аритании

Эйнелл смотрела на поля с интересом, но не чувствовала радости, которую ощущала среди лугов. Поля были красивы, но являлись порождением человека, и она не была здесь дома.

- Истинные друиды всегда стремились дружить со стихиями, - рассказывала она Ласке. – Стихии не любят пахоту, косьбу… Земля сама дает нужные плоды, если человек живет в мире с ней. Когда-то большинство людей были друидами – жили в лесах или среди лугов…
- А я слышала, люди просто были дикие, - не согласилась Ласка. – Не умели сеять, пахать, не умели печь хлеб. Питались тем, что могли найти.
- Люди были мудрые, - возражала друидка. – Знали богов, знали Мать Лесов. Стихии приходили на их песни. В те времена были сложены песни первых друидов.
- Но ведь песнями не сделаешь булочки или молоко, или творог.
- Ласка!... Ну, не будь такой!.. Ты ничего не знаешь о тех песнях! Иной раз стихии могут дать куда более вкусные вещи, чем булочки и творог. И между прочим, именно от песен произошли свитки.
- Расскажи.

- Когда-то, задолго до первых городов, когда вся земля еще была покрыта лесом, жил  человек, который очень красиво пел. Его голос был подобен первым весенним цветам – он звучал нежно, но обладал могучей силой. Стихии лесов приходили слушать его пение, а он слагал им песни. За голос и дружбу со стихиями потомки назвали его Первоцветом, - Эйнелл помолчала немного. – Первоцвет научился у стихий их мудрости, они открывали ему места, где лучшие плоды и ягоды, укрывали от зноя и злых насекомых, помогали находить мед и орешник. Ветер всегда был для него попутным, а дождь шел, когда ему была нужна вода. Первоцвет стал первым учителем друидов. Ученики передавали его песни из уст в уста, а некоторые слагали новые. И стихии продолжали приносить им дары и помогать, в память о Первоцвете.
Но находились и такие, кто не мог ничего придумать, но все же хотел получать их дары. Они повторяли заученные слова, как заклинание, и стихии повиновались им, но без радости. Так возникло колдовство и магия. Магом может называться каждый, кто способен использовать стихии. Но лишь тот, кто любит их и дружит с ними, достоин называться друидом.
Были и третьи… - Эйнелл грустно вздохнула. – Они не обладали талантом к магии, но тоже хотели пользоваться дарами стихий. Они поняли, что у природы многое можно отобрать силой. И стали уничтожать лес, а на его месте сажать те деревья, которые были им нужны. А из срубленных деревьев строить деревянные дома, чего никогда не делал лесной народ…

Ласка погрустнела, ведь она выросла в Западной Леонтии, где все строилось из дерева. Но продолжала внимательно слушать.
- Мир менялся, возникали деревни и города, - говорила Эйнелл тихо. - Около двух тысяч лет назад друиды поняли, что большинство людей начнет со временем жить в деревнях и городах. Тогда они записали древние песни и наговоры, желая сохранить их. Они понимали, что придет время, когда песни и наговоры забудутся, и даже сами друиды могут их не вспомнить…
Так появились свитки. Чтобы обезопасить древние знания, мастера решили до времени спрятать их в Алоритане. Тогда это был еще святой город…
- Значит, свиткам больше двух тысяч лет? И они все это время были в Алоритане? И всегда хранились так открыто? что же мешало магам до них добраться?
- Знание о том, что истинные волшебные свитки хранятся в Алоритане, было только у посвященных. Остальные думали, что это просто рукописи. Какие-то сочинения древних бардов. Алоритан становился из святого города более мирским. Ученые скептически относились к волшебству. Суди по своим преподавателям – кто из них поверил бы, что в университетской библиотеке хранятся два подлинных свитка из наританских лесов?


* * *

По мере приближения к реке Лайет движение становилось более плотным. В сторону реки двигались возы с овощами, зерном, мукой. Навстречу ехали возы с грибами, ягодами, хворостом.

Впереди на дороге показалось облако пыли и скопление телег.
Возница выругался.
- Что там? – беспокойно спросила Ласка.
- Кажись, ищут кого, - буркнул возница. – Али контрабанду какую. Пошлину-то обычно в городе, при въезде на рынок собирают…
 
Девушки переглянулись. За свою внешность они почти не переживали – стражники, искавшие вдоль дороги друидок, уже трижды проходили мимо… Но вот свитки – они были спрятаны под репой.
- В случае чего, я буду колдовать, - предупредила Эйнелл.
- Ты хочешь закрыть туманом всю дорогу? Но это вызовет подозрения!
- Придумаю еще что-то. Так легко я не сдамся!
- Ты погоди, может еще обойдется.
 
Повозки тянулись медленно. Солдаты осматривали большинство телег кое-как, но те, что вызывали подозрение, обыскивали более тщательно.  И все равно на каждую повозку у них уходило не больше трех минут. Едва ли за это время можно перерыть всю репу.
Но тот час, пока пришлось ждать, дался девушкам нелегко.
Ласка веселила Эйнелл как могла, и перекидывалась с возницей грубыми шутками. Но леонтийка все равно выглядела бледнее обычного, и внимательный глаз заметил бы ее волнение.

К счастью, стражники не были знатоками психологии.
- Кто такие? Откуда и куда едем?
Девушки назвали вымышленные имена и сказали, что едут на ярмарку за семенами, а продавать везут немного репы.
- Ни хрена себе – немного, – вскинул глаза стражник. – Да у вас тут пудов двадцать!
- Тут репа не токмо наша, но и соседская, в попутно взяли, - извиняющимся тоном говорила Ласка. – Хотите, мы и вас угостим.
Стражник скорчил недовольную мину.
- На что мне твоя дурацкая репа! – он собрался было уходить, но его взгляд задержался на Ласкиной груди.
- А не прячешь ли там чего, девица? – сказал он строго и, не дожидаясь ответа, схватил девушку за выпуклость.
Ласка непритворным образом взвизгнула, и напарник неодобрительно посмотрел на стражника.
- Отстань от девки.
- Да они завсегда там чего-нибудь прячут. Может, специи какие везут запретные…
Но напарник уже не слушал его, направляясь к следующей телеге.
- Как можно!... – ругалась Ласка, преувеличенно сердясь.
- Вот съездил бы я ему в зубы, да ведь остановит, паскуда, до вечера, - сказал возница, словно извиняясь.
Но Ласка смотрела не на него, а на Эйнелл. Взгляд леонтийки стал суров и решителен. Видно, она еле сдержалась, чтобы не применить какое-нибудь мощное заклинание.
- Все хорошо, подруга! – весело сказала Ласка, поправляя платье.
- Если бы он меня так схватил, то так легко не отделался.
- Так с ними связываться ж, дело последнее, – сплюнул возница. - Остановят, снимут с воза, а там чего и гляди, до греха… Девчонки-то вы знатные. Лучше поберегите себя…
Эйнелл холодно посмотрела в сторону, так что он предпочел замолчать.

Чем дальше они продвигались на север, тем более заброшенной становилась местность. Среди полей стали встречаться островки лесов, Эйнелл радовалась, видя их.
Все реже они останавливались на постоялых дворах, предпочитая ночевки на природе. Возница ворчал, но был не прочь сэкономить монету.
 
Из травы и листьев Эйнелл сооружала уютные лежанки, незаметно творила защитное заклинание, а потом шла гулять. Все время пребывания в Алоритане ей не хватало одиноких прогулок – и теперь, чем ближе была родная Восточная Леонтия, тем сильнее возвращались ощущения. Эйнелл не пугал вечерний холод и сырость, она дышала и не могла надышаться.
В одну из таких ночей аптекарь прилетел еще раз.
- Э, далеко вы уже забрались, - тяжело сказал он, - стар я стал летать в такую даль.
Эйнелл напоила птицу водой.
- В леса Леонтии передана короткая весть. Ласку встретят ученики друидов. Но поскольку я не знал, где вы и когда придете, встреча может задержаться, - сказал аптекарь.
- Ради такой новости я разбужу Ласку, - улыбнулась Эйнелл. – В тот раз она выговаривала, что я ее не разбудила. Но скажи – как ты догадался, что она согласится? И как нас нашел?
- Ну, я все-таки друид, - отвечал пернатый. – Хоть и просидевший в городе полтора десятка лет.
Эйнелл хотелось погладить птицу, но еще у нее была просьба.
- Записочку для Майта… - начала она.
- Только маленькую! – не дал договорить аптекарь.
Друидка показала крошечную бумажку, исписанную с двух сторон буквами размером с иголочное ушко.

На восьмой день путешествия они достигли реки. Долина раскинулась на десятки километров. Река Лайет не знала мостов и плотин. Для переправы служил паром, отправлявшийся каждый час.
Но в этот раз с паромной переправой было явно что-то не так. Внизу столпились телеги, стояли палатки, люди жгли костры – все говорило о том, что ожидание длительное.
- Похоже, мы застряли, - сказал возница.
- И часто здесь такое? – спросила Ласка хмуро.
- Не то чтобы часто. На моей памяти раза два или три было…  Обычно весной, в половодье...
- Но сейчас начало осени и воды мало, - Ласка посмотрела на Эйнелл.
- Не верю я в случайные совпадения, - тихо сказала друидка.
- Не думаешь, что кто-то сломал паром специально, чтобы мы с тобой не достигли того берега?
- Кто знает?

Заночевать пришлось на берегу, недалеко от скопления телег. Эйнелл и Ласка обсуждали, как можно переправиться на другую сторону, минуя паром. Они подумывали нанять лодку, но тогда пришлось бы оставить репу, а это выдало бы их. И даже дерзкий план – переправиться вплавь – пришлось отложить, ибо они рисковали испортить свитки.
- А помнишь, как тогда Маргарэтт поменяла миры? – спросила Ласка. - Ты ведь тоже умеешь так?
- Этим заклинанием можно пользоваться только в крайних случаях.
- А сейчас разве не крайний? …
- Наверное, в других мирах тут тоже река.
- Может, там есть мост? Или, по крайней мере, меньше очередь? – Ласка, как всегда, была непосредственна.
В это время их разговор прервали самым неожиданным образом.
- Кто это тут у нас шушукается, - сказал мужской голос. – Что за симпатичные девчонки?
- А ты прям в темноте и разглядел, что симпатичные, - ответила в такт Ласка, сразу сменив тон.
Но Эйнелл почувствовала холодок.
Сильная рука обняла ее сзади настойчиво, исключая возможность вырваться.
- Кто у нас тут говорил о волшебстве, - услышала она над ухом. – Какие это крестьянские девушки умные, что везут продавать репу?
Ласка схватила палку и уже было замахнулась, но он предостерег:
- Не делай глупостей, твоя подруга в моих руках. Птицы не прилетают просто так ночью.
- Эйнелл, сделай что-нибудь, - сказала Ласка тогда.

И Эйнелл зашептала.
Мир вокруг вздрогнул. Эйнелл почувствовала, как сжимающая ее рука ослабла. Затем скрылась в тумане. В мире, в котором они оказались, они были на побережье одни. Мерцало множество светлячков, и воды светились сами, играя переливами в ночи.
- Кажется, мы ускользнули, - сказала Эйнелл, переведя дух.
- Мне было так страшно, - подошла к ней Ласка.
- Он следил за нами. А может, за аптекарем. Но в любом случае, мы раскрыты, - с грустью отметила Эйнелл.
- А свитки? – оглянулась Ласка.
Эйнелл показала лежавший на траве рюкзачок.

Взявшись за руки, подруги шли вдоль реки. Мир был полон тишины, так что разговаривать не хотелось. Через какое-то время они наткнулись на лодку, призывно стоящую на берегу.
- Вот, словно ждет нас, - сказала Ласка.
Они, не сговариваясь, зашли в лодку и оттолкнулись от берега.

Продолжение здесь:
http://proza.ru/2022/08/05/598