Шерхебель

Он наблюдал за ребятами, немного раскачиваясь в кресле. Изредка подносил ко рту трубку и делал затяжку, запрокидывал голову вверх и выдыхал дым.
- Плавнее, Вильям. Мягче. Не работай инструментом с силой! – Мужчина обратился к одному из мальчиков. – Смотри, как работает, Том. Старайся делать также.
Мужчина положил трубку в пепельницу, встал с кресла и подошёл к мальчикам. Он положил свою руку на голову Вильяма и слегка потрепал его за шевелюру. Мальчишка постарался махнуть головой, чтобы сбросить руку со своей головы.
- Не злись, старайся. – Мужчина убрал руку с его головы.
Он хотел положить руку на голову Тома, но в последний момент передумал и просто похлопал мальчика слегка по плечу.
- У тебя хорошо получается. – Мужчина запнулся и еле слышно проговорил, - молодец.
Плотник Эдвард и его жена Ирма долго ждали ребёнка и наконец-то, у них появился Вильям. Они с женой хотели троих детей, но Бог дал им только одного.
Второго, ребёнка они нашли у себя на веранде рано утром. Туман ещё стелился по земле, выравнивая горизонт. Эд проснулся от того, что жена толкала его в бок, пытаясь разбудить.
- Ты слышишь? Кто-то плачет на улице. – Жена прислушивалась к звукам за окном. – Сходи посмотри, только будь осторожнее.
- Может это дикий зверь, который воет от голода рядом с домом? – Предположил Эд.
- Сразу не выскакивай, посмотри сначала в окно. – Жена встала с кровати, кутаясь в одеяло.
Эд подошёл к двери и посмотрел на улицу. На недавно построенной веранде, стояла корзина, которая немного раскачивалась из стороны в сторону. В тряпках ворочался ребёнок и плакал.
Они назвали его Том и оставили у себя, хотя местный священник настаивал, чтобы младенец воспитывался в церкви.
Малыша подбросили в день рождения Вильяма, на эту дату записали и рождение Тома. Разница между мальчиками была в один год. Малыши удивительным образом были похожи друг на друга, как две капли воды. Иногда, Эд и Ирма, его жена, не могли понять какой из этих ребят их сын, настолько они были одинаковы.
- Мы будем любить их обоих, - тихо говорил Эд раскачивая люльку, в которой спали мальчики.
- Любой ребёнок — это счастье. – Отвечала Ирма, наблюдая за Эдвардом. 
Эд достраивал дом, Ирма воспитывала мальчиков, жизнь текла своим чередом. Они с женой не заметили, как пролетело время, и мальчики превратились в парней.
Вильям не очень любил заниматься плотницким делом, явно халтурил и делал всё неаккуратно. Том часто исправлял и доделывал за ним работу. Эд наблюдал за этим, расстраивался, но молчал. Он гордился Томом больше, чем родным сыном. Но не показывал это, оберегая нервы жены, которая любила Вильяма всем материнским сердцем.

Когда Эд построил дом и приладил последнюю доску, его здоровье как-то разом пошатнулось. Словно он перешёл невидимый временной рубеж. Плотник заметно постарел, сгорбился, стал прихрамывать на одну ногу. И уже, как раньше, не мог крепко держать столярные инструменты. Его руки дрожали, и он прятал их, сцепив ладони за спиной.
Как-то вечером он позвал сыновей к себе в мастерскую. Посадив их напротив себя на два стула, он попросил их внимательно его выслушать.
- Я думаю, что Бог даст мне еще немного времени и позволить подержать в руках своих внуков. – Эд посмотрел на ребят какое-то время и продолжил, после небольшой паузы. – Я благословляю любой выбор и не буду препятствовать вашим отношениям, так как это будет ваша спутница, с которой вы проживёте всю свою жизнь. Также, я завещаю вам мастерскую со всеми инструментами, которая находится в центре города. Вам остаётся только поддерживать репутацию, качество изделий и работ. Делайте всё исправно, как я вас учил и на вашем столе всегда будет еда и вино.
Он подошёл к Вильяму, который встал на встречу отцу. Эд обнял сына, прижав к себе.
- После моей смерти ты останешься за главного, но помни – мастерская ваша общая собственность, дело всей жизни. Ты, как старший брат, должен быть мудрым и заботиться о младшем. Я очень надеюсь на тебя, Вильям.
- Я постараюсь, отец, - ответил он.
Эд взял за руку Тома.
- Слушайся во всём своего старшего брата, помогай ему. Ты многое умеешь, поэтому я спокоен.
Том молча кивнул, еле сдерживая слёзы. Эд обнял его и что-то прошептал на ухо. Краем глаза Вильям наблюдал за ними, но не издал ни звука и даже не шелохнулся, только сжал губы.
Плотник Эд умер через полгода.
В день погребения северный ветер пронизывал тело до костей и отвратительно завывал, заставляя людей плотнее закутываться в свои одежды.
Вильям один делал гроб для отца и не допустил Тома к работе. Гроб поскрипывал в унисон ветру, словно подпевал его заунывную песню. Том поглядывал на работу Вильяма и тяжело вздыхал, украдкой вытирая слёзы. Они с братом поддерживали мать за руки, которая не сводила глаз с гроба, лежащего на повозке.
Когда гроб опускали в могилу, он развалился и тело плотника свалилось в лужу на глубине могилы, так что брызги упали на лицо Ирмы. Она истошно закричала, протянула руки и сделала шаг в могилу, словно хотела упасть вслед за мужем. Том вовремя её схватил и оттащил в сторону. Ирма потеряла сознание.
Вильяма рвало, но он отчаянно кивал гробовщикам, чтобы те быстрее закапывали могилу. Эда так и засыпали землёй лежащего в луже под развалившимся гробом.
Когда, Ирма пришла в себя и открыла глаза, то увидела свежий холм из земли с табличкой, на которой было вырезано имя её мужа.

Разбитая горем, Ирма подолгу сидела около окна, отрешённым взглядом смотря на улицу. Изредка она оглядывалась на сыновей, которые сидели за столом и смотрели на неё, пытаясь разговорить.
- Он скоро придёт за мной, - говорила она и снова поворачивалась к окну. – Я слышу, как он зовёт меня.
Когда братья уходили на работу, она уже смотрела на улицу, когда приходили, она так и сидела неподвижно и не реагировала ни на какие звуки. Ирма словно надеялась увидеть Эда, который направлялся домой, слегка прихрамывая на ногу. Какое-то время в её глазах теплилась надежда. Со временем этот огонёк потух в её взгляде. Она так и умерла, сидя около окна.

Вильям и Том сидели в мастерской.
- Я давно хотел тебя спросить, - Вильям налил себе вина и подлил Тому. – Что прошептал тебе отец, когда прощался с нами?
- Ничего особенного. – Том прямо посмотрел на Вильяма, - он просил, чтобы я приглядывал за тобой.
- Ты? – Вильям засмеялся во весь голос. – Зачем?
- Отец очень переживал за тебя.
- Не называй его отцом! – Вильям сделал долгий глоток. – Я его сын и это всё принадлежит мне. Это здание, эти инструменты, этот камин.
Вильям встал со своего места и подошёл к деревянному столбу, в который был вставлен старый шерхебель, деревянную ручку которого использовали как вешалку для одежды. Он облокотился на него, сохраняя равновесие, так как был уже немного пьяный.
- Даже эта старая рухлядь, - Вильям зло улыбнулся и ударил по шерхебелю.
- Ты никогда не брал его в руки. – Спокойно сказал Том. – Зачем он тебе?
- Я продам его. – Вильям посмотрел на деревянные игрушки в углу стола, которые вырезал Том. – Зачем ты вырезаешь этих болванчиков?
- Я хочу подарить их детям на Рождество.
- Думаю тебе будет не до этого.
Вильям подошёл к камину, вытащил какие-то бумаги из кармана сюртука и, порвав их пополам, бросил в огонь.
- Всю жизнь я жил наполовину, всё делил пополам, но сейчас я сжёг ту часть, которая мне мешала жить. Теперь, ты никто, поэтому убирайся с моих глаз. А если, попытаешься, что-либо сделать, я посажу тебя в тюрьму, как самозванца. – Вильям посмотрел на догорающие бумаги и злорадно улыбнулся. – К сожалению, я сжёг твою жизнь.
Том встал и хотел взять игрушки со стола.
- Видимо ты меня не понял, - Вильям схватил за руку брата, - твоего здесь ничего нет.
Вильям сгрёб игрушки руками и бросил их в огонь.
Том на прощанье оглядел мастерскую и, не сказав ни слова, вышел на улицу.

Вильям женился на богатой вдове Анике, которая была алчной женщиной. В городе поговаривали, что её мужья долго не задерживаются на этом свете, а она становилась наследницей их имущества.
Через полгода она забрал дом у Вильяма, который построил его отец плотник Эд. Аника заставила подписать дарственную ничего не соображавшего Вильяма, который пил уже две недели и без памяти валялся в постели, мучаясь диким похмельем.
- Неужели ты хочешь умереть, оставив меня одну с твоим сыном?
Вильям смотрел на неё мутными глазами. Ему казалось, что перед ним сидит мать и отчитывает его, за то, что он хочет её бросить.
- Где мой брат, мама? – С трудом выговаривая слова, спросил Вильям. – Пусть он поможет, я сейчас не могу.
- У тебя нет никакого брата, ты сирота! – Аника закатила глаза вверх. – Ты хочешь, чтобы сиротой остался твой ребёнок, не успев появиться на свет?
- Чей ребёнок? – Вильям смотрел на свою жену, смутно узнавая её в расплывчатых очертаниях.
- Твой, твой ребёнок. Я беременна! – Аника картинно вскидывала руки вверх, в очередной раз солгав мужу. – Ты хочешь, чтобы мы жили на улице? А ты будешь пропивать наше имущество?
Она подсовывала ему бумаги, на этот раз Вильям поставил подпись и без сил рухнул на кровать.
- Молодец, ты всё правильно сделал, - Аника приподняла его и поднесла стакан с вином к его губам. – Выпей и поспи немного.

Проснулся Вильям, лежащим на полу в своей мастерской. Незапертая дверь постукивала о порог, раскачиваемая на скрипучих петлях холодным ветром. Он встал и побрёл к своему дому, смутно вспоминая дорогу домой. Через закрытую дверь ему сказали, что он здесь больше не живёт, и чтобы поскорее убирался прочь. Когда он отошёл на несколько шагов от дома, в дверях появилась Аника.
- Наверное, ты пришёл за этим, - она кинула ему под ноги старое одеяло. – Не смей больше возвращаться сюда. Этот дом больше не твой и у тебя нет ребёнка. Ты убил его.
Вильям поднял одеяло и закутался в него. Мимо проходил мальчик, который вертел в руках деревянного болванчика. Перед глазами вспыхнул огонь, в котором горели игрушки.
- Дурак, - тихо выругался на себя Вильям. – Сейчас это можно было бы продать.
Вернувшись в мастерскую, трясущимися руками он попробовал вырезать деревянную игрушку, на подобии той, которую делал Том. Кое-как сделав несколько штук, он лёг спать.
На рынке Вильям разложил свои поделки на дощечке перед собой пытаясь их продать. Люди вертели игрушки в руках, показывали детям, но те начинали отворачивались. Либо вовсе начинали плакать. Родители успокаивали детей и ничего не покупая, побыстрее уходили от странного торговца.
- Какие уродцы. – Сказала девочка, которая подошла посмотреть на игрушки. – Вы ученик мастера?
- Почему ты так решила? – Спросил Вильям.
- Потому что, - она показала игрушку в её руке, которую прятала за спиной. – Это делал мастер.
- Где ты взяла её? – Вильям хотел схватить девочку за руку, но та проворно убрала её.
- Мне подарил её волшебный плотник, мастер-золотые руки. – Она засмеялась, - мне кажется, тебе надо менять занятие.
Он убежала и оглашая своим звонким смехом рыночную площадь.
Вильям оставил лежать игрушки на дощечке и быстрым шагом направился к себе в мастерскую. Уже в ней, заворачивая в тряпку инструменты, которые хотел продать, он с досадой вспомнил об оставленных деревянных болванчиках, которые он надеялся продать.
Вернувшись на рынок, он с удивлением обнаружил, что ни одной игрушки не пропало. Их никто не тронул. Никто не захотел их взять или украсть.
Вильям зло растоптал деревянные поделки и пнул ногой, освобождая место для инструментов. Через час в его руках зазвенели монеты, и он направился в ближайшее питейное заведение, где пропил все деньги от проданных инструментов.

Через месяц в мастерской не осталось ни одного предмета, за который можно было бы выручить хоть какую-то сумму. Остался только ржавый топор, который никто не хотел покупать и старый шерхебель, который подпирал столб. Вильям взялся за топор и стал изо всех сил рубить дерево, освобождая старый инструмент.
Почти выбившись из сил, он сумел-таки освободить из столба шерхебель. Вырвав его из деревянного столба, он вышел на улицу, собираясь на рынок. Треск за его спиной, заставил Вильяма остановиться.
Медленно поворачиваясь, он увидел, как мастерская складывается словно карточный домик.
Он смотрел на проулок, который вёл к рынку, и дорогу, проходящую перед ним.
Вильям взялся руками за шерхебель и от злости хотел швырнуть его в разрушенную мастерскую, но заметил на подошве инструмента надпись.
«Перейдя черту, ты навсегда останешься за ней».


08/2022