Запонка, гл. 8

- Вы уже определились, где проведёте ночь? – Спросила Аделиза, не глядя на меня, неизвестно куда провожая, добавила, - не оглядывайтесь!
И я оглянулся. За нами двигались Тени.
За руку, ухватив, Аделиза толкнула первую попавшуюся дверь и затащила меня в комнату.
- Я же вам говорила! – По-змеиному шипя, обратилась она ко мне, жёстко держа за рукав.
- Вы мне всю рубашку изорвали! – Возражал я.
- Ах, оставьте вашу рубашку, скорее – за мной! – Воскликнула она и, возвращаясь к двери, открыла ее. Скорым шагом, не глядя по сторонам, направилась вдоль коридора.
- Да, что же мы все бегаем-то? – Спросил я, догоняя.
- Проявляйте творчество! Вас этому Марта не обучила? – Говорила Аделиза впопыхах.
- Марта? Да вы знаете, где теперь Марта? – Не без горечи отвечал я.
- Отдохните! – Услышали мы вдруг оба голос позади нас.
- Не оглядывайтесь! – Успела передать Аделиза, но я не послушал и был тут же зачарован тем, что увидел, когда обернулся.
Это была Марта. Я остановился, не в силах двигаться с места.
Она говорила:
- Оставьте… Отдохните.
- Что вы? – Аделиза оказалась рядом со мной, толкнула в плечо. – Идемте же!
Она обратила внимание в направлении, куда я смотрел, но ничего не разглядела.
- Отношения только тогда отношения, когда вы касаетесь, друг друга, Влад, - передала мне моя живая спутница. – Только тогда. Остальное – блеф, ничтожество, смерть! Идемте же!
- Я вижу Марту, - Неспешно сказал я, - мне нужно поговорить с ней.
- Ах, хорошо-то как! Вам нужно!
Но я не слышал Аделизу.
- Подойди ко мне! – Требовала Марта.
- Почему вы меня не останавливаете? – Поинтересовался я на всякий случай в сторону у Аделизы.
- Да вас остановишь! Чтобы получить дивиденды, пользу, послушайте, Влад, нужно самостоятельно, самостоятельно пройти магию. Это часть обряда…
- Не понял, - приостановился я.
- Глядите же на меня, а не на…, - Требовала живая моя спутница. - Обряд от слепого объединения освободившихся призраков. Это часть, обязанная часть…
- Что мне делать? – Спросил я, едва приходя в себя и видя, как образ Марты тает.
- Идите и поговорите с ней, хорошо. Но только потом – я … Я покину вас.
Я посмотрел на Аделизу.
«Что?»
- Если была любовь между вами, чувство было… Это… это даром не проходит, - торопливо складывала она, - узнайте хотя бы пользу: где ее товарищи?
- Это кто?
- Тьфу ты! Кто, кто! Все. Кто? Оставшиеся. Они готовят нам ловушку, и мы, и ты, тьфу, должны принять их правила, их правила игры, а не то, что вы тут выделываете. Вы же сами говорили, сами о мифе говорили. Играйте же этот миф. Вы – главный герой, вы. Стоите на терминаторе: одной ногой на белой, другой – на темной стороне. Любой ценой изображайте чувственность, чувственность, любовь изображайте.
Образ Марты окончательно исчез. Я был разочарован.
«Аделиза, может быть, права?»
Аделиза, как и раньше глядела со мной, но теперь по истине в пустое пространство.
- Что же там? – Она спросила.
- Ничего. Ничего нет. Все.
- Доигрались! Говорила же! Все ваша нерасторопность… Вы, мужчины, все, что и муж такой…
- Так давайте, что ж? Давайте действуйте через вашего мужа или я не знаю.
- Не учите! – воскликнула Аделиза, развернулась и пошла вон.
Я подождал и так же, как раньше отправился вслед.
- Все гадаете, рассуждаете, - бурчала она, - про эти чувства, тягу эту, а как приходит время действовать, так – в сторонку. Правильно говорил Стас – действовать! Хорошая защита – это удачное время для защиты, понимаете? Но как, скажите, мы выиграем время, если оно застыло? Застыло вместе с вами, ними, вашими страданиями и представлениями, и заодно этими чудовищами. Как? Неужели нельзя было довообразать, надумать что-нибудь? А еще скулили: мол, фантазер Львович, фантазёр! А где он?
- А где он?
- А он перешёл в противоположный лагерь. Фикция содержит сущность. Здесь так: ври с три короба и получишь результат.
- Так, где он? – Повторил я вопрос, на который спутница моя промолчала, и я продолжил:
- Нет, я хочу честных результатов, и действовать нужно честно. Я не стану идти против самого себя! – Заявил, заставляя этим остановиться Аделизу и живо заглянуть мне в глаза.
- Ох, как интересно! Вот как! Может, быть, вернётесь?
- Нет, и так не собираюсь.
Она стиснув зубы, пошла, куда шла.
- Ну, согласитесь же, - просил я разобрать вопрос, - всем тайным, что было между мной и Мартой – этим разве можно пренебрегать?
- Можно – любовью. Даже остывшей. Но объекта же нет! И ситуацию из пальца не высосешь. Призраки своим присутствием растворили. Все растворено.
И надо это понять и принять, и пользоваться. Нет, нет энергий, против которых мы бы вели сражение. Мы – есть, а их – нет.
- Замаскировались, значит?
- Замаскировались, ох, как замаскировались!
- Начать ситуацию? – Раздумывал я, - ну, и как же это?
- Как же это, как же это…, - передразнила Аделиза, - нет, честное слово: кто был умён в среде компании, так это мой муж. Потому, потому - то я и не хотела с ним разводиться, а вы…
- А я?
- Все из-за ваших, вас, из-за проблем ваших!
И тут она резко обернулась, подскочила ко мне и бросилась на плечи.
- Вы что, что!? – Принялся я стягивать ее с себя.
- Обнимите да крепче, - шуршала на ухо Аделиза, - покрепче, дур-рак!
Я прижался, как было, мог к моей наставнице.
- Поцелуйте теперь, - требовала она.
- Еще чего!
- Делайте, что говорю! – Сверкнула зрачками. В них - неподдельная мольба.
 Я поглядел в ее узкие губы и прикрыл глаза.
- Ого! – Услышали мы оба, - Жизнеутверждающе вы тут проживаете. Ого!
Аделиза не отпускала мои губы. Да ещё придерживала рукой мой затылок.
- А ещё женой называется! – Слушали мы отдельные фразы через непродолжительные паузы, - верховодка проклятая!
И далее:
- Я всегда чувствовал в тебе энергию живой настоящей силы, потому и сомневался развестись, а ты – вон как! Можно было ожидать от тебя чего угодно, но такого поступка, но я как-то же я верил, сам себе верил…
- И я тоже не верил, - вступил Другой голос.
Повисла пауза и возник шёпот. Призраки спорили один с другим.
Аделиза все так же не отпускала меня.
- Все одно, - вывел один голос другому, - можно еще воспользоваться оставшимися силами а? Или все? Они драгоценны без сомнения чем-то, чувствую.
- В ней ничего не изменилось, поверь, - продолжался диалог, - я скажу больше: разбитые сердца этой парочки предлагают нам просто огромные возможности. Грех ими не воспользоваться. Да будет так!
- Погоди. Ты считаешь - форма Императора может быть скопирована не только из соития этого парня и Марты?
- Именно! Именно!
- То есть…
- То есть, чувственность сердечную мы выловим из комбинации богатства представления и присутствия этой парочки в нашей игре.
- А это наша игра?  Ты считаешь по меже нас настоящее что-то?
- Посмотри же, какая страсть! На них погляди!
- О, нет! Не верю! Нет!
И все смолкло.
Аделиза отпустила мои покусанные губы, улыбнулась щедро, счастливо. Я понял, что должен продолжать подыгрывать. Но предательски рука моя потянулась к влажности собственных губ, чтобы утереть их. И я это сделал, прослеживая, как в глазах моей живой спутницы заодно началось некоторое смешение.
- И, - услышали мы снова потустороннюю речь, - это считаешь доказательством?
- Один любит, другой – позволяет, разумеется. Все по закону природному.
- Ну, это, скажем…
- Нет, на самом деле, все так. Не сложно должно быть – так! У кого-то больше притязаний, у другого – меньше. Верняк!
- А Марта?
- Что?
- Она любила ли этого парнишку по-настоящему?
- Она едва ли понимала. Марта – чучело. Ее уже нет.
- Почему же ты так просто удалил ее образ? Ведь никакого с ее стороны сопротивления не было. Это ли не жестоко? А любовь – это так, это такое…
- Довольно и того, что мы с тобой заметили жизнеутверждаимость  в среде этих, этих людишек. Довольно и этого. Эти все тянут. За любым жизнеутверждением - глобальная пропасть. И как ты думаешь, откуда ей было взяться? От них же! От них!
- А-а! Тоже верно.
- Мы слишком многим пожертвовали, чтобы не получить вознаграждения, согласен же?
- Да, впрочем.
- А теперь исчезаем…
Аделиза стала поправлять на себе платье.
- Вы такой…, - говорила она с нескрываемым, но нарочитым неудовольствием, - вы такой страстный - покусали меня!
- Вы же сами…
- Вы же сами, вы же сами! – Привычкой передразнила, - все стараетесь на других скинуть! Неприятностью закончится вам же, если не изменитесь.
- Ну, явился я в этот параллельный дом и где, и как мне меняться? Где и как?  Слушать переговоры приведений и целоваться с вами? А прогресс где?
- Имейте выдержку. Марту видели? Видели. Почему не сказали сразу?
- Я подумал, если вы не заметили, то и...
- А вот нет! То, что я заметила, должна вам передать, то, что вы замечаете – я должна знать! Закон альянса соблюдайте. Ага?
Я кивнул.
- Вот вы говорили о мифологизации, это как, уточните?
- Это как? Ха! – Подумала Аделиза. - Игнорируй, улыбайся, слушай и делай все по-своему. Так понятно?
- Ну…
- Вот так играть и будем. В эдаком ключе.
- А насчёт того, что все тайны ваши, тактику, так сказать, действий, приведения услышат, как?
- А не услышат. Не все, даже призраки, всего слышать не желают.
Не же-ла-ют.
«Тень живая может находиться сама по себе. Отсюда методы извлечь ее, привлечь». Кто  говорил?
Я не помнил.
- Не помните? А муж мой. Да даже Стас: «Тень не понимает, но присутствует. Тень прикреплена к человеку и условна!» А!? Условна! Кто это обронил?
- Стас же? – Переспросил я.
- Именно он. Вспоминайте же.
- Но как может мир мёртвых быть аналогичным миру живому?
- Да так. Все, как ни странно, аналогично. Все есть общее, а если, знаете ли, как ни странно, подобных вам, - кто желает откусить больше, станет страдать больше, и ваша Марта…
- Что Марта?
- Да ваша Марта живая, просто вы ещё не поняли.
- Я ее похоронил…
- Слышала. Закидать землёй – не значит умертвить. Вовсе нет. Я бы сказала, что сие есть поворот более даже выгодный, чем сидеть в одном и том же воплощении.
- Ничего не пойму. Нет не пойму. Вы рассуждаете, как этот ваш…
- Муж?
- Львович ваш – муж. Как муж: туманностями. Я увижу ли Марту, скажите?
- Видели же.
- Нет, - посмеялся я, внутренне радуясь чему-то, - смогу ли я ее обнять, например?
- Хотите знать?
- Да.
- Срочно хотите?
- Да, хочу, хочу, черт возьми!
- А не спешно ли?
- Ну, зачем тянуть? Говорите. Я верю.
- Эт-то хорошо, - пояснила Аделиза, - хорошо, - повторила и ответила на последний мой вопрос, - да.
- Что – да?
- Увидите и осязаете ее, но это будет, ну… несколько при других обстоятельствах, немного потерпеть надо.
- Не без этого, - вздохнул я полной грудью, чувствуя, что почему-то начинаю действительно верить этой женщине, и следующим решением моим стало довериться ей неукоснительно.
- В общем, - продолжала она, - эмоциональная политика ясна.
- Да.
- Идемте?
- Идемте. Только куда и прошу – предупреждайте, что и когда будете предпринимать. Мне неловко. Все неожиданности … Нервная система не выдерживает.
- Ого! А как вы хотели? Я тоже  тут по интуиции живу. Попробуй слово между тем вставь жемчужное. А нет такого! Вы уж привыкните временно.
И с этим я молча, хоть и частично все же согласился.
- Ночь за окном, спать пора, - говорила Аделиза. – Расходимся по комнатам, и не вздумайте, как с вашей Мартой случаем – испугаться выбежать , и бежать ко мне. Я закроюсь на шесть замков.
- И не подумаю, - уверил я.
Мне показали мою спальню, и оставили одного.
Я вспоминал последние минуты жизни Марты и то, что привело ее к концу. Вспоминал то ощущение силы невозможной, хваткой, противопоставленной мною ей, ее смягчившейся душе, Силе, которая воодушевила меня всего минутой, создала иллюзию покровителя над моей девушкой. Но того было достаточно, чтобы я потерял мою девушку навсегда.
Ее глаза так милы были тогда, поведение так кротко, и тут во, что ни стало - Сила! Что же то было? И зачем? И куда делась?
Если, допустим, устроить скандал? Скандал всему: нашей с Аделизой договорённости, себе самому, предать, то что? Ведь Стас был мнения: внешность должна быть артистической, но это не значит, что кукловодом должен быть кто-то, и не я, правильно? Я сам себе режиссёр. Это раз.
Два.
Любовь – бодрость и естественность, и как это…  и преобразование частот, и «действовать быстро». Да.
Обдумать? Мы уже обдумали.
«Полюбить того, кого невозможно».
«Это ещё что?»
Я стоял у окна и наблюдал за горящими окнами противоположного дома. Подлинный дом созерцал сейчас из дома- отражения.
«А докажи, что Аделиза не в сговоре с теми же приведениями, а?»
«И почему она требовала, чтобы я оставался на месте, не я ли …»
«Хотя, впрочем, к ней я могу не заходить, а так – прогуляться…»
И я развернулся твёрдо и направился к двери.
«А зачем?»
«А марту увидеть ещё разок, да и поговорить с ней хоть как».
«А не страшно?»
Я остановился, подумал и ответил:
«А страх – метод, что у Стаса так, что у массажиста так».
Прокрутил замками и ступил за порог.
«Утратить прежние иллюзии, открыть что-то, что заставляет отказаться от ложных представлений, преодолеть инерцию мышления, сделать шаг, которого раньше избегал из-за страха или отвращения», - вспоминал я рассуждения Марты.
Я шагал, шагал в полутьме вперёд.
Я шагал, шагал вперёд с намерением прийти куда-нибудь.
Внутреннее чувство меня уверяло, что я к чему-то тайному обязательно прикоснусь.
Шагал до тех пор, пока за спиной не услышал порывистое, тяжёлое дыхание. Остановился, оглянулся. В скелете длинного коридора, шагах двадцати от меня, стоял доберман. Высунув язык, он задыхался от жары, духоты, установившейся этой ночью, и блестел на меня глазами.
« - Мифологизация, это как? – Вспомнил я диалог с Аделизой.
- Это как?
- Игнорируй, улыбайся, слушай и делай все по-своему. Понятно?»
«Понятно!»
В здравом смысле, а в иное время я бы юркнул в одну из множества дверей, но в данное - превозмогая тот самый смысл, я большими шагами направился на встречу огромной собаки.
Он стоял. Захлопнул пасть. Свернув чуть головой, не понимал. Я озадачил своим поступком. Тем не менее, я же, застив глаза, шагал вперёд.
«Заставляет отказаться от ложных представлений…» - металось в голове.
За полпути моего неотложного шествия, собака напряглась, замерев, вытянулась холкой. И, к счастью моему, тревожно шевельнув ушами, неуверенно пошатнулась торсом ещё, развернулась на пятнадцать градусов, и далее – больше: развернулась совершенно - трусцой побежала прочь.
Какая дурь меня взяла – не по правилам совсем – я рванул изо всех шатающихся сумасшедших сил за ней.
Передо мной неожиданно возникли две фигуры, и я просек их насквозь, не успев даже понять.
- Ничего себе! – Услышал позади.
Остановился.
- Ядовитый ты человек, - кинули мне в спину.
Я развернулся к автору.
Две Тени сбивчиво сливаясь и разъединяясь тут же, предстали передо мной.
Это было похоже на феномен двойной мигающей нейтронной звезды.
- И что ты нам прикажешь делать? – Спросили меня.
Я сделал плечами и почувствовал чрезвычайное волнение и то, как они, плечи эти мои, да и все во мне, дёргаться стало. И как холодеет сердце и ноги…
- Ну, так вопрос: что, - повторили мне, - что с этим прикажешь делать?
- Не знаю, - произвели губы, цепляясь, друг за дружку, - а что можно?
- Суперприз. Да-с. Куда уж тут деваться? Что хочешь-то?
- Увидеть…, - не смог я договорить.
- Марту хочет, - одна Тень другой шепнула.
- А что делать? – Другая вернула тему, - что делать? Кто же знал, что он на такое способен, подлец эдакий.
- А судьба как же? – Поинтересовалась пара из Теней.
- А судьба…Хм, а судьба его пусть теперь телегой ему возом. Кто виноват? Он и виноват.
- Но он же…, - первая Тень.
- Но он же, но он же, - передразнила Другая.
«Это подобие Аделизы – дразнилка такая, - возникло во мне, - и Тень сути той – ее муж а? Наверняка же!»
- Ладно, - стали говорить со мной, - ладно, давай толкни любую дверь, там увидишь.
И Они исчезли.
Я постоял ещё в оторопении с минуту. Повернулся и толкнул первую попавшуюся прямо перед собой.
«Судьба».
Воздух шлёпнул в лоб прохладой.
Марта стояла посреди комнаты.
- Здравствуй, вот я. Что ты хотел мне сказать?
Я бодрым шагом направился обнять ее. Непременно обнять!
- О, нет! – Она выставила руку вперёд и странным образом, не перебирая ногами, отдалилась ровно на то расстояние, которое временно сократилось между нами, восстанавливая его.
- Вознаграждать себя? – Спрашивала она, - когда сталкиваешься с профессиональными проблемами, и рядом нет никого, кто бы похвалил, да? А внутренний? Внутренний совет?
Не является ли невротической потребностью твоя в неминуемой встрече со мной грехом, ошибкой?
Думал ли ты, думал ли достаточно часто о нашей этой встрече? И не сильнее ли, в таком случае, было просто твоё воображение, но не истинное желание, а? Безусловная любовь – думаешь ты? Но это ли ощущать полное насыщение? Неужели ты, правда, так думаешь?
Начало мудрости — страх Господень, помни. Разум верный, исполняющий заповеди Его, помни.
Не мог ли ты предположить, что в связи сложившимися обстоятельствами нужно одного метода, лишь одного придерживаться, одного, - метода научения с нуля? Нуля! Разве это так сложно?
- Марта, - и я, подобно ей, только не в сдерживании никого, ничего, протянул руку к ней, - Марта, послушай. Марта, драгоценная, послушай. Я действительно хотел сказать…