Таёжная история. Ч. 1 Гл. 11

********************************
Я не хочу, чтобы ты уходил
Рыбалка на озере
Диетический обед с лекцией
Я напишу о тебе книгу
Хочу обыкновенной бабьей доли
 
 Весело потрескивая, горели в печи дрова. Как горят только в сырую погоду. Тепло быстро заполняло избу. Дик, съев свою порцию еды,  улёгся возле плиты  и сладко задремал. Мы с Василиной сидим за столом, доедая вчерашнюю картошку, запивая горячим молоком из сухого порошка. В окна и стены продолжает барабанить холодный дождь, но у нас в избе тепло и уютно. А сырая хмурая погода лишь увеличивала эффект комфорта.
-А мне нравится с тобой, - вдруг произнесла Василина,- и я не хочу, чтобы ты уходил от меня.
 Я чуть не подавился картошкой, и громкий кашель вырвался из меня. Василина, поняв причину моего состояния, поспешила успокоить меня:
-Нет, я не буду препятствовать твоему уходу. Просто душа и сердце не хотят, чтобы ты покидал меня.
 Я поднялся и подошёл к Василине. Она тоже поднялась навстречу, осторожно опираясь на болевшую ещё ногу. Я обнял её, а она уткнулась лицом в моё плечо.
-Не говори больше так, Василина. Не зарождай во мне боль, - сказал я, прижимая её к себе.
-А ты расскажешь своей жене обо мне?
-Наверное.
-А она поймёт тебя?
-Она умная, должна понять.
-А если нет?
-Тогда не знаю. Уйду, наверное.
-А ты тогда дай мне знать, и я ей сама напишу.
 Я поцеловал её в ямочку щеки.
-Ладно, там будет видно.
 Она отстранилась от меня, и в это время полы её халатика разошлись, обнажив, покрытые бронзовым загаром плечи и, возвышающуюся  двумя куполами грудь.
-Василина, ты завораживающая фея! Тебе только на конкурсах красоты участвовать!
 На лице у Василины пылал румянец. По её глазам, лицу и фигуре было видно, что она в этот момент ждёт   от меня большего, чем мои слова.
Я положил руки ей на плечи, легким движением сдвинул с её плеч халатик и тот, медленно скользя по её бархатной коже, упал к её ногам. Василина стояла, как только что изваянная гениальным резцом художника. От неё нельзя было оторвать глаз. Я поцеловал её в лоб, потом в щёку, потом в плечо,  потом  губы мои коснулись сосочка её   груди. Василина издала чуть слышный стон и сильнее прижалась ко мне.
   Когда я проснулся, было уже около двенадцати часов дня. Дождь прекратился, но было пасмурно от ползущих  над хребтами туч. Василина сладко спала, широко и свободно раскинувшись на постели. Осторожно, чтобы не разбудить, прикрыл её одеялом и вышел  из избы вместе с Диком. Под навесом нашёл спиннинг  Василины и отправился на озеро попытать счастье в ловле озёрного хариуса. Первые забросы никак не получались – то жилка путалась, то привязанный на конце её груз летел не туда, куда хотелось. Но, в конце – концов, я приспособился, и с каждым новым броском грузик улетал всё дальше и дальше в озеро. Вдруг, после очередного заброса, когда  уже сматывал на катушку жилку, я почувствовал резкий рывок, и мою леску  вместе с деревянным грузиком потянуло в сторону. Сердце затрепетало в груди, когда увидел, старающуюся освободиться от крючка, большую рыбину.  Осторожно, преодолевая сопротивление, подтянул  её к берегу. Хариус оказался около килограмма весом. Бросив его подальше от воды в траву, снова сделал заброс, и снова через минуту крупный хариус бился у меня в руках. В этот момент Дик вскочил на ноги и помчался в сторону избы. Я посмотрел ему вслед и увидел, стоящую на крыльце избы улыбающуюся  Василину.
 -Василина! – закричал я, подняв над собою бьющегося хариуса. Она замахала мне рукою. Я, захватив свою добычу и спиннинг,  бросился вслед за Диком, увлекаемый  огромной внутренней тягой к стоящей на крыльце женщине, ставшей за два дня до бесконечности близким и дорогим  существом. Бросив к  ногам Василины добычу, и забыв про  боль в плече, подхватил её на руки  и закружился  на крыльце, громко крича? «Василина, я люблю тебя!» Через несколько секунд мой крик, отразившись от скал, вернулся обратно переливистым эхом: «Улю, -улю- улю».
 Обед Василина приготовила необычный: отваренные в подсоленной воде бобы и приправленные подсолнечным маслом, жареная рыба, протёртые на  тёрке и, смешанные вместе, свекла с морковью и чесноком, и чай с золотым корнем.
-Василина, ты что, на диету решила перейти? Скажи, пожалуйста, это случайный набор продуктов, или в нём заложен какой-то смысл? –спросил я, глядя на её приготовления.
-Ты прав, Валентин, стол действительно диетический, а вернее – лечебный. Дело в том, что пища, проходя по кишечнику, оставляет на стенках его свои частицы, которые могут там оставаться длительное время. А поскольку в пищеварительной системе среда агрессивная, пищевые остатки начинают гнить и выделять яды, которые впитываются стенками  кишечника, оттуда попадают в кровь, а она разносит их по всему организму, заражая его, что ведёт к возникновению различных заболеваний. Медики утверждают, что более восьмидесяти процентов всех болезней, поражающих людей – результат загрязнения кишечника. Поэтому его надо время от времени чистить. Ты, наверняка, видел, как любят птицы собирать и проглатывать мелкие камешки?  Так вот эти камешки не только помогают перемалывать пищу у птиц в желудке, но и очищают кишечник.
-Но мы же с тобой не будем камни глотать, - перебил её я.
-Так вот бобы как раз нам их и заменят. К тому же, в бобах есть вещества, стимулирующие пищеварительную систему. Вот ты, когда ешь вишню или сливу, ядрышки выплёвываешь?
-Конечно. Они мне просто не по зубам.
-А зря. Их глотать надо. Вот тебе и камешки. Без грубых кормов не только животные, но и человек тоже жить не может. Очищению пищеварительной системы способствуют морковь и, особенно, свекла. Как та, так и другая овощная культура помимо многих положительных факторов обладают ещё и слабительными свойствами. А что касается рыбы, то это легкая, богатая фосфором, легко перевариваемая пища. Так что, дорогой, сегодня у нас  профилактика пищеварительной системы.
-Ну, а золотой корень зачем? – слукавил я.
-А чтоб ты мне дарил такую любовь, которую я запомнила бы на всю жизнь, - заливисто смеясь, ответила мне неожиданная лекторша.
-Бессовестная, Василина! Да в тебе столько красоты, что никакие корни не нужны!
 Наконец-то мы приступили к обеду. Поедая с большим аппетитом приготовленные блюда, я спросил:
-Василина, я не могу понять, как при твоих богатых данных ты до сих пор не замужем, если не секрет?      
-Да какой тут секрет: тот, кто мне нравился, хотел иметь со мной дело только, как с любовницей. А те, кто желал на мне жениться, были мне не любы. Да, видно, ещё и власть судьбы  оказалась выше природных желаний.   
 По окнам опять застучал дождь. В избе стало сумрачно. Накормленный Дик, улёгся на своё излюбленное место возле печки и задремал, положив голову на лапы. А мы продолжали свой разговор:
-Василина, тебе нужно уезжать в город. Сделаешь пластическую операцию и выйдешь замуж, за кого душа пожелает.
-Как тебе, Валентин, не стыдно так говорить!? Мне судьба подарила тебя, и от тебя у меня родится ребёнок. Значит, так было нужно Богу. И не о ком я сейчас не хочу думать, кроме как о ребёнке и о тебе!
-Прости меня, Василина. Я, действительно, сказал глупость. Я не хотел тебя обидеть.
-Да ладно уж. А операцию, конечно, делать надо. Да где взять такие деньги?..
 Тут у меня родилась идея:
Знаешь, Василина, я напишу о тебе книгу и на гонорар сделаем операцию.
-Обо мне книгу? Да что обо мне писать?.. Про изуродованную старую деву, бродящую с ружьём по тайге в сопровождении огромного чёрного пса? Про то, как соблазнила чужого мужика, повиснув на его шее?
 Она вдруг выскочила из-за стола и, припадая на больную ногу, заспешила к постели.  Упав на неё, она уткнулась лицом в подушку и, зарыдала. Плечи её вздрагивали. Я прилёг с ней рядом и стал успокаивать:
-Василина, ну, прости меня. Я опять сказал, не подумав. Я больше не буду ничего тебе говорить. Успокойся – тебе нельзя расстраиваться, в тебе же зарождается новая жизнь и её зарождению не надо мешать.
 Василина замолчала и подняла голову.
-Говори, говори, Валентин. Ты ни в чём не виноват. Наоборот – ты разбудил во мне бабу, и мне захотелось обычного человеческого счастья, как у всех нормальных людей. Я хочу, чтобы рядом был муж, хочу ребятишек – кучу ребятишек, хочу обыкновенной бабьей доли!
 Я прижал свою голову к её груди и готов был сам заплакать. Сердце моё наполнялось болью от сознания, что  не устоял перед Василиной, охваченный зовом природы. Что не могу остаться с нею, сохраняя верность своей семье. Я чувствовал себя, как совестливый должник, которому нечем расплатиться за неоценимый долг. Наконец, терзаемый совестью, жалостью и мыслями о её судьбе, я не выдержал: скупые слёзы заволокли глаза и скатились Василине на грудь.
-Валентин,  ты плачешь!? – не то, вопрошая, не то, изумляясь, проговорила она и припала к моим губам.

                Продолжение следует.