Урок доброты гл. 14 Страж портала - Коля

КОЛЯ СПИЦЫН

– Мяв! Мяв! Мяв!
Коля с трудом открыл глаза, словно вынырнул из глубокого сна. Перед ним, бесшумно переливаясь всеми оттенками, бушевало синее пламя. Глядя на него, он быстро всё вспомнил. Повернул голову в поисках одноклассников и обомлел: застыв, как статуи, ребята с полуоткрытыми глазами вглядывались в синий огонь. С ноткой ужаса в голосе он даже с перепугу пошутил:
– Баста, карапузики! Кончились здесь наши танцы у костра.
Никто не шелохнулся. Коле это очень не понравилось.
– Эй, – громче сказал он, – хорош дурака валять. Я и сам так могу прикалываться. Помните, как на День Дурака мы Ларису разыграли?
Глядя старосте в застывшее красивое лицо, он вспомнил свой последний первоапрельский розыгрыш. Вспомнил, как утром Лариса в новых чёрных джинсах и тёмном джемпере вошла в класс. Подошла к подруге и сказала, что у той спина белая. А подруга в ответ покрутила пальцем у виска и спросила:
– Лёшка, ты с утра совсем ку-ку? У тебя снова большие проблемы с юмором. Прямо короткие штанишки на лямках. С большими пуговками на плечах.
В том же духе отвечали и другие девчонки. Лариса пожала плечами и пошла к своей парте. Братья Генкины ей вслед громко засмеялись:
– Смотри, у Лёхи Степанова маникюр на обеих лапах. Мы тоже такой хотим. Лёха, ты сам такой забабахал, или кто из девчонок помог?
А Лёня Волков недовольно буркнул:
– Степанов, когда патлы свои отстрижёшь? – и нарочито громко, чтобы все услышали, добавил: – Или тебя во всех парикмахерских забанили?
– Очень смешно, – огрызнулась староста и села за парту в первом ряду.
Тут прозвенел звонок, и в класс вошла Марина Андреевна в нарядной белой блузке. Видимо, чтобы не реагировать, когда ей раз пятнадцать за день скажут, что у неё спина насквозь белая. Она поздоровалась с классом и окинула цепким взглядом ребят. Внимательно посмотрела на сиденье учительского стула – опыт предыдущих Дней Дурака оказался незабываемым. Марина Андреевна осторожно села, раскрыла журнал на странице «Литература» и пальцем повела по списку:
– К доске пойдёт… к доске пойдёт… к доске пойдёт Алексей Степанов, – и посмотрела на Ларису.
Да-да, даже Марину Андреевну удалось привлечь к первоапрельскому розыгрышу. Только Злата Журавлёва отказалась в нём участвовать, но согласилась не мешать. А Лариса, когда учительница назвала её Алексеем, просто расплакалась. Тут все вскочили и громко закричали:
– С первым апреля, Лариса!
Коля подбежал к рыдающей старосте и протянул большую шоколадку. Лариса выхватила её и начала стучать плиткой по его голове. Коля попросил прощения и, как фокусник, протянул вторую плитку, которую заранее приготовил. Тут уж Лариса не выдержала и улыбнулась. И пообещала на следующий год в День Дурака крепко отомстить.
– Ещё десять месяцев осталось, – с грустью сказал Коля.
Он вдруг сообразил, что Баф опять исчез. Коля заглянул под столы в поисках чёрной бестии, взглянул на потолочные стропила – семейка оголодавших упырей запросто могла плениться этой Златкиной прелестью. Кровушки в нём, конечно, немного, но зато для упырей она полезная. Однако нет, между потолочных стропил ничего подозрительного не обнаружилось. Кот будто растворился, не оставив от себя даже зубасто-чеширской улыбки. И тут из-за горящего постамента раздался грубый мужской голос:
– До чего десять месяцев осталось?
Коля непроизвольно вздрогнул. Как же он забыл – тут ведь какие-то невменяемые типы ошивались. Отстойные нелюди, жадные до чужих бутербродов. Он взглянул на камуфляжный рюкзак у ног Женьки Замятина. Вроде всё на месте. Тогда Коля встал перед Ларисой Степановой, словно хотел защитить её от неведомого зла, и как можно развязней, подражая Женьке Замятину, крикнул:
– Аллё, карапузики, о чём там шуршим?
Из тёмного дальнего угла раздался грубый голос:
– Не хами – это глупо! А в данной ситуации ещё и опасно.
В душе Коля легко согласился с этим. Но Лариса заподозрила в незнакомце пьяного. В таком разе лучше держаться одной линии:
– Придётся шутить снова. Погрубее и подоходчивее, – проворчал Коля и в блатной манере предложил чужаку: – Заштопайся, косорылый. И не пугай ёжика малиной.
За тронным постаментом будто ребёнок прыснул от смеха. А из другого тёмного угла с педагогическим укором заметили:
– Вижу, крепко поднаторел в искусстве публичного оскорбления. Но это хорошо. Это тебе сильно пригодится.
От такого странного вывода Коля едва в осадок не выпал:
– Что значит – пригодится? Вы что, на органы меня хотите сдать? Вы тут подростков для этого собираете? Ну, так ничего у вас не получится. Вас самих на молекулы сначала разберут. Знаете, какие у нас родители? Они у нас о-го-го какие. Лучше сразу сдавайтесь, а то хуже будет.
Незнакомец выдержал трагическую паузу, будто и в самом деле обдумывал Колино предложение, и в менторском тоне пробасил:
– Экий у тебя бардак в голове. Аж оторопь берёт, – вновь с полминуты помолчал и задумчиво добавил: – Видишь ли, безликая субстанция космоса, как многопространственное слияние межвекторных сфер, требует от некоторых…
Коля нетерпеливо перебил поплывшего мозгами умника:
– Что за тупая бобуйня? Вас, кажется, уже крепко причифирило. Или вы под серьёзными модификаторами сознания? А может, вы одной ногой сейчас в Астрале, а на другую ногу вязкая Ноосфера налипла? Выбраться оттуда не можете и с собой в это болото кого попало тянете?
– Не умничай — это глупо! А в данной ситуации ещё и опасно, – сухо одёрнул невменяемый, но уже из другого угла. – Впрочем, ты прав. Впредь буду излагать свои предложения проще. Суть в том, что из вас пятерых домой может вернуться только один. Лариса предложила тебя домой отпустить.
– Меня? Лариса? – оторопел Коля Спицын. – Вот это да! Вот это поворот! Быть того не может.
Через мгновение радость на его лице сменилась печалью. Его одолели сомнения:
– Она спасти меня хочет или избавиться от меня? – спросил Коля, даже не заметив, как включился в игру странного незнакомца.
Раздался тяжёлый вздох:
– Ну, как тебе сказать… Может и уберечь хотела, а может и сочла, что от тебя с твоими шуточками пользы, как от плюшевого валенка. Это сам решай.
Коля насупился, но догадался спросить:
– И в каких словах она меня предложила на вылет отправить? Или ничего уже не помните? Кстати, как там у вас в Астрале – Ноосфера не наезжает?
Из другого угла донеслось очень громкое сопение – будто пьяный собеседник и обиделся, и троллит Колю одновременно. Потом раздался короткий весёлый смешок и существо пробасило:
– Лариса сказала так: «Коля – очень светлый человек. Он многим за свою жизнь поможет».
Коля ожидал от Ларисы чего угодно, вплоть до унизительного оскорбления. Но такие слова в свой адрес явились для него полной неожиданностью. Что угодно, только не это… Он машинально отёр рукавом мокрую щёку и, чтобы скрыть нахлынувшие чувства, неразборчиво спросил:
– Ну, и что там в вашей программе дальше?
Существо невидимо переместилось за тронный постамент и неторопливо пояснило:
– Что дальше? А дальше ты гарантированно вернёшься домой. А что будет с остальными – этого никто точно не знает.
Коля торопливо отёр кулаком другую щёку и презрительно хмыкнул:
– Я знаю. Как только выберусь отсюда, сразу звякну, куда следует. И кто надо, мгновенно наведёт здесь образцовый порядок. Замурует, так сказать, все проходы в Астрал, Ноосферу и прочие чёрные дыры Вселенной.
Из другого угла раздался грубый, неприятный, долгий гогот:
– Спасибо, насмешил. Очень жаль, что ничего этого не будет.
– Это прочему? – насторожился Коля.
Незнакомец охотно объяснил:
– Потому что, выбравшись отсюда, ты ничегошеньки не вспомнишь. А потому и не звякнешь никому. Накормишь оленей и уедешь домой. Дальше – сам знаешь.
– Ерунда, – возразил Коля. – Я и после смерти Ларису ни на мгновение не забуду. Я уж сколько раз пробовал забыть – нет, она железобетонно в моей памяти застряла.
После недолгого молчания существо громко хмыкнуло из дальнего угла:
– Допустим, тут ты окажешься прав. Но как же ты в этот зал снова попадёшь? – и противно захихикало.
– А чего ж не попасть, – удивился Коля этакой наивности. – Мы, когда сюда впятером шли, наследили не хуже Златкиного кота. Мы ж по его следам сюда припёрлись. А уж впятером мы в десять раз больше натоптали.
– Эх, если бы всё было так просто… – донеслось из-за тронного постамента. – Дело в том, что если бы вы хоть раз оглянулись, то заметили бы, что ваши следы исчезали чуть ли не под вашими ногами.
– Да ладно, – притворно удивился Коля на очередную выдумку свихнувшегося собеседника. – И с какого бодуна наши следы такие неустойчивые? Это ведь так некрасиво с их стороны. Хотя и экологично. По-современному.
– А с такого, – злобно передразнили Колю из дальнего угла. – С такого, что попасть сюда может только тот, кто видит следы сопряжённых миров. И, как только ты нас покинешь, этот пространственно-временной узел окажется совсем в другом месте. Словом, лезь в вентиляционное окно и не поминай своих друзей лихом.
Коля резко, как по команде, повернулся к стене с окнами и так же резко, в нарушение команды, застыл. «А если этот нетрезвый или обкуренный жучара прав, и я больше никогда их не увижу? – встревожился он. – Бред, конечно. Но сегодня плотность бреда настолько велика, что есть угроза перехода количества в качество. Как говорит братан, это один из главных законов диалектики. То есть развития. И как бы этот закон не уничтожил всё, что и есть моя жизнь».
Коля обернулся и медленно, обдумывая каждое слово, сказал:
– Если есть хоть один шанс навсегда потерять моих друзей, я лучше останусь с ними.
Грубый голос за горящим троном без лишних уговоров принял его решение:
– Хорошо, оставайся. Но один из вас всё ещё может вернуться. Кого бы ты посоветовал отправить домой?
Для Коли Спицына этот вопрос был не из трудных. С горьким вздохом он оглядел застывших одноклассников и сказал:
– Конечно, Женьку Замятина. У него на руках младшая сестрёнка и не вполне здоровая мать. Если он пропадёт, то и они тоже вслед за ним сгинут. А так нельзя. Это неправильно.
В то же мгновение Коля Спицын застыл, уставившись полуоткрытыми глазами на синее яркое, но не жгучее пламя.

Девочка на этот раз не вышла из-за горящего трона. Хлюпнув носом, она детским голосом произнесла:
– А поначалу таким дурачком казался…
– Мяв! – проворчал Баф, что Женька Замятин перевёл бы как «Заплачь ещё!»