Где же ты, бабушка?

Памяти моей прабабушки Пелагеи Фёдоровны Барановой

В сорок первом, когда началась война, мне было четыре года. Так случилось, что мама выгнала моего отца за измену, ещё в новогоднюю ночь, и мы жили втроём – я, мама и бабушка. Но у мамы были замечательные сёстры и они нам всегда помогали. А в первый день войны, как раз приехала одна из маминых сестёр – старшая, тётя Аня, со своей семьёй. Они жили далеко, на китайской границе, и добирались на поезде в Томск целую неделю. У дяди Феди – капитана пограничника начинался отпуск. Прямо с поезда дядю Федю забрали в комендатуру. Было раннее утро и про то, что началась война, ещё не сообщили. На тёте Ане, как сказала бабушка, лица не было. Она ходила по комнате из угла в угол, перекладывала вещи с места на место, пока Юрка – её старший сын, не включил радио. Тогда я мало, что понимала и уже спустя годы мне рассказали, что до того, как узнали, что началась война, думали, что дядю Федю арестовали. В те годы арест для офицера означал только одно – расстрел. И когда поздно вечером дядя Федя пришёл, все повисли у него на шее – и тётя Аня и моя мать и сыновья. Это происшествие немного отвлекло всех от причины, по которой тётя Аня с семьёй приехали в Томск. Уже с весны тяжело болела бабушка.
Тётя Аня собиралась остаться в Томске до конца августа, помочь маме, которая работала на двух работах. И вот все планы рухнули. Дядя Федя отправился в Ново - Николаевск, заниматься строевой подготовкой новобранцев, Юрку направили в Томское военное училище, а маму дядя Федя устроил на работу в милицию в отдел кадров. Тётя Аня рассудила, что хоть зарплата там не большая, но зато положен военный паёк. «Голодать уж точно не будете!» - говорила она. Я до сих пор удивляюсь, прозорливости своей тётки. И откуда она знала, какой будет эта война? Через месяц тётя Аня вернулась с мужем и младшим сыном на китайскую границу, и мы снова остались втроём – мама, бабушка и я. Иногда заходил Юрка – из училища отпускали редко. И он, наколов нам дров, поев и поспав немного, уходил в казарму.
Зима в тот год была суровой. Меня ещё осенью определили в детский сад и, однажды, за мной пришла не мама, а соседка тётя Маша. Она увела меня к себе, и только на следующий день, к обеду, привела меня домой. Бабушка лежала на столе и не шевелилась. Мамы дома не было, но зато собрались все соседки. Они сидели вокруг бабушки и потихоньку разговаривали. Я услышала слова – «умерла во сне» и «отмучилась». Вошла мама, и устало присев на стул, объявила: «Всё, договорилась! Завтра рано утром его отпустят, и мы будем вместе хлопотать. Начальник училища послезавтра выделит машину, отвезти её на кладбище». Дома не топили, и было очень холодно, и тётя Маша снова забрала меня к себе.
Я не помню похорон, потому что меня увели утром в детский сад, помню только, что вечером мы сидели в жарко натопленной кухне – я, мама и Юрка и ели ржаные пироги, которые остались от поминок. Потом Юрка ушёл в свою казарму.
Наступила весна. В какой-то праздник, мы пошли с мамой к бабушке на кладбище. Мама шла спокойно и всё говорила про платочек, который повязала на дерево рядом с бабушкиной могилкой. Мы прошли по участку туда-сюда несколько раз. Деревьев не было! Ни одного. Их срубили ещё зимой на дрова. Мама заметалась, а потом упала на колени в весеннюю жижу и заголосила.
Мы так и не нашли бабушкину могилу. Я хорошо помню, как однажды, уже после войны, мама и её сестры – тётя Аня и тётя Маруся ходили по кладбищу и повторяли хором, как заклинание – «Ну где же ты, мамочка, ну где?» А вечером, вернулся откуда-то дядя Федя и рассказал, что бабушка своей смертью, спасла от гибели Юрку. Рота, в которой он служил, отправилась на фронт как раз в день бабушкиных похорон. И почти все его сослуживцы полегли под Москвой. В живых осталось всего три человека и те были тяжело ранены и вскоре скончались. Юрка же поехал на следующий день, с другой ротой, которую отправили в распоряжение МВД сопровождать санитарные поезда. И ему было не сладко на фронте. Но он прошёл всю войну, и умер уже в преклонном возрасте.
Спустя много лет, кладбище, где похоронили бабушку, снесли, и построили на его месте кинотеатр, с громким названием «Родина». Ещё долгие годы, современное здание по поминальным дням было обложено цветочками и крашеными яйцами. И до сих пор, проезжая мимо этого кинотеатра на трамвае, я думаю: «Где же ты, бабушка? Я помню тебя, родная». И мне кажется, что это бабушка выпросила у кого-то в небесной канцелярии, чтобы Юрка не погиб на войне. А за это расплатилась безымянной могилой, никогда не найденной её детьми и внуками.