Глубоководный суперзаплыв

(Отрывок из книги Б. Седых «Прочный корпус»)

Основное преимущество подводных лодок перед другими силами флота — скрытность и внезапность появления для противника. Первоначальное название «потаённое судно» полностью отражает предназначение. При движении корабля под водой достигается приоритет и неожиданность применения оружия. С развитием современных технологий задач у подводного флота прибавилось. Но оставаться незаметным — неизменное требование на все времена. Стремление занырнуть поглубже — не самоцель, но чем значительней глубина погружения, тем сложнее обнаружить «занозу» с ядерным оружием.

Каждый подводник, выполняя задачи боевой подготовки, участвовал в глубоководных погружениях. Цель очевидна — проверить прочность корпуса и механизмов под огромным давлением толщи воды. Погружение на «Рабочую глубину», длительное пребывание на которой не нарушает работы систем и устройств подводной лодки, подразумевает количество циклов погружения несколько тысяч раз. Командир и экипаж должны быть уверены, что, очутись лодка на этой отметке, техника не подведёт, и поставленные задачи будут выполнены.

«Предельная» ещё больше «Рабочей». Количество циклов погружения — несколько сотен раз. На неё уходят головные корабли — первые в серии. Последующие лодки этого проекта таких глубин не достигают, но командир при крайней необходимости может оправданно рискнуть.

Существует ещё «Расчётная» — это метафизическая, рассчитанная конструкторами, при её превышении возникает необратимая деформация прочного корпуса, близкая к критической, не дай бог на ней оказаться и увидеть жуткое зрелище своими глазами.

Погрузиться на «Рабочую глубину» — задача, откровенно говоря, волнительная. Чтобы скинуть напряжение, подводники выдумывают всевозможные отвлекающие «эксперименты». К примеру, перед самым уходом на глубину в отсеке привязывают ниточку поперёк корпуса, посередине крепят маленький грузик, натягивая немудрёную конструкцию в струну. Когда лодка окунается на глубину, нитка с грузом значительно провисает. Впечатляет, классный опыт! Наглядно показывает поперечное сжатие, воочию подтверждая слова из песни гимна подводников «Лодка диким давлением сжата». Аттракцион с ниточкой — любопытная традиция, демонстрирующая желторотым мореходам, на что способна водная толща. Подобная искушённость представляется ребяческим баловством, когда предстоит кожей почувствовать сверхглубокие отметки…

Корабль тщательно готовился к погружению на проектную глубину, которая на тот момент в два раза превосходила возможности всех современных лодок в мире.

Офицера гидроакустической группы радиотехнической службы (РТС) Виктора прикомандировали на данный выход из второго экипажа, так как знающих новую технику специалистов не хватало. Он, конечно же, непомерно обрадовался возможности стать живым свидетелем уникального испытания. Такая удача выпадает не каждому. Во-первых, очень интересно для увлечённого своим делом молодого экстремала, во вторых, такие мероприятия не проходят не отмеченными орденами и медалями, за исключением маленького «но»… Есть вероятность поменять статус «участника» на «ушедшего в море навечно».

Вместе с остальными соучастниками суперзаплыва немедленно приступил к скрупулёзным приготовлениям и усиленной проверке неповторимого технического вооружения корабля. Впервые в истории предстояло погрузиться на глубины, не достижимые ни одной подводной лодкой в мире. Ожидалось испытание, требовавшее полной самоотдачи, напряжения физических сил и нервов.

Вероятность не вернуться высока. Но когда молодого лейтенанта, мечтающего о командирском мостике, мог остановить страх перед смертью?

Атомоход, единственный в своём роде, предстояло опробовать в действии на сверхглубинах. Ни экипаж, ни судостроители не дали бы свои головы на отсечение за удачный исход испытания. Только главный конструктор ободряюще ручался за своё детище на все сто. Он тоже собирался на глубину — не наблюдать из бункера, а находиться в прочном корпусе. Этот факт экипаж обнадёживал.

Перед плаванием всех участников опасного задания пригласили в политотдел. В приёмной доброжелательный сотрудник по очереди приглашал в кабинет:

— Пожалуйста, проходите, присаживайтесь, — клал под нос листок бумаги, — лучше без лишних вопросов, вот здесь, будьте любезны, самолично напишите адрес и поставьте подпись.

Виктор увидел бланк телеграммы без текста, понял назначение сей весточки и при каком исходе она уйдёт адресату. У подводников не принято произносить: «Будьте так любезны, присаживайтесь…» Поэтому аттракцион невиданной вежливости, устроенный комиссаром, заставил холодеть кровь.

Политотдел работал с упреждением, чтобы в случае трагедии без суеты, в рабочем порядке отрапортовать: «Родственники оповещены, похоронки отправлены».

Всё продумано до нюансов, если приемлемо назвать человеческие жертвы «нюансом». Виктор задумался, нет, не о возможном исходе, а о том, какой адрес указывать. Жена собиралась в ближайшее время поехать к родителям, вот их адрес и написал. Он догадывался, задача сложная, но рассчитывал на успех.

Настал ответственный день «Х». Вышли из базы, погрузились по плану. В подводном положении пошли в Норвежское море, где заранее определена точка спуска в небытие.

Спрашивается, зачем так далеко ходить? Нырнуть можно и в Мотовском заливе, или в Баренцевом море, и — на базу.

У наших берегов нет таких глубин, на которые замахнулись конструкторы-испытатели. Ближайшее подходящее место — чистые воды в Норвежском море.

По прибытии в район поразило то обстоятельство, что, вопреки полной секретности операции, акватория кишела кораблями НАТО. Виктору невольно подумалось: «Эх, права была тёща!» Перед выходом в море эта старая «диссидентка» по «голосу Америки» услышала, что советская подводная лодка планирует испытания. Кого-кого, а тёщу не проведёшь, она сразу догадалась, что именно туда отправят любимого зятька.

Подводники не привыкли, чтобы их встречали в районах выполнения задач, а здесь — стая наблюдателей вероятного противника.

В этот момент экипаж осознал всю степень ответственности. В случае удачного погружения подводный корабль откроет новые возможности веде;ния боевых действий на большой глубине, обеспечивая преимущество в противостоянии сверхдержав.

Акустику Виктору пришлось вести одновременно двадцать целей, задача которых заключалась в одном — засвидетельствовать факт погружения боевого атомохода на рекордную глубину. Кораблям НАТО оставалось «нервно курить в сторонке», с завистью наблюдая за достижениями советского кораблестроения.

Сопровождение обеспечивал многоцелевой атомоход проекта 671РТМ из 33-й дивизии, на котором служил друг акустика, они вместе выпускались из училища. РТМ шёл рядом, тоже в подводном положении.

До выхода в море отработали задачу уверенного обеспечения контакта под водой с использованием уникальной аппаратуры: звукоподводной связи повышенной секретности (ЗПС). Эта техника уже в то время использовала цифровой сигнал, в отличие от аналогового «первый-первый, я второй». Акустики долго тренировались в различных режимах, добиваясь синхронного запуска генераторов псевдослучайных последовательностей, обеспечивающих засекречивание звуковых сигналов.

На фоне большого количества одновременно наблюдаемых целей молодой акустик Виктор по неопытности РТМ потерял. На тот момент он в должности был только год. На его удачу, на борту находился флагманский РТС флотилии капитан 1-го ранга, который всё знал и всё умел.

— Не переживай, лейтенант, найдём твою пропажу.

— Интересно, как? Нам запрещены активные посылки, режим скрытности.

— А вот так, против лома нет приёма.

Виктор про себя подумал: «При чём здесь лом?»

Флагманский улыбнулся:

— Слушай внимательно, сейчас наши ответят.

Интересно, что тот придумал?

Флагманский вышел в отсек, нашёл здоровенный ключ и долбанул им по корпусу лодки.

Акустик весь погрузился во внимание. Из всех целей одна ответила ударом.

— Вот эту держи, это наша. Больше я тебя выручать не буду. Давай дальше самостоятельно.

Виктор зубами вцепился в лодку сопровождения, а сам подумал: «Вот это опыт! А мы здесь добиваемся синхронного запуска генераторов псевдослучайной последовательности. Действительно, против лома нет приёма».

Помимо РТМ, в сопровождении находился ещё один надводный корабль, с которым можно было поддерживать звукопроводную связь типа «якорь-якорь, я поплавок — поплавок-поплавок, я якорь, исполняю грунт 150». На самом деле, по такому «шифру» нетрудно было догадаться, кто что исполняет. Оставалось рассчитывать, что америкосы — полные придурки и не смогут понять русский сленг. Повод так думать был, ведь такой уникальной лодки у них нет и большой вопрос, появится ли в ближайшие годы.

— Боцман, погружаться на глубину 300 метров с дифферентом 3 градуса на нос! — приказал командир.

Уходили в пучину поэтапно, задерживаясь на промежуточных глубинах для осмотра лодки. Сначала приостанавливались на отметках через каждые 100 метров.

Боцман доложил:

— Глубина 300, дифферент ноль.

— Держать 300 метров.

По кораблю дали команду: «Глубина 300 метров. Осмотреться в отсеках». На боевых постах внимательно искали появление протечек в прочном корпусе, а в центральном напряжённо ждали докладов. Через длительную паузу, необходимую для тщательного осмотра, пошли доклады: «Первый осмотрен, замечаний нет», «Есть первый», «Второй осмотрен, замечаний нет» и так далее.

Командир БЧ-5 завершил доклад:

— Товарищ командир, лодка осмотрена, замечаний нет!

— Есть, механик.

Ещё два нырка, и корабль на глубине 500 метров.

— Глубина пятьсот метров, осмотреться в отсеках, — прозвучало по лодке.

Корпус начал потрескивать и хрустеть. Неприятный звук пробирался под кожу, заставляя ещё больше сосредоточиваться и внимательно осматривать конструкции изнутри, исследовать каждый трубопровод, насчитывающий в отсеках тысячи метров, проверять штатную функциональность механизмов и систем, которыми напичкано всё внутреннее пространство. Через ещё более продолжительную паузу, чем это происходило ранее, пошли доклады из отсеков: «Первый осмотрен, замечаний нет», «Есть первый», «Второй осмотрен, замечаний нет», «Есть второй», — и так до восьмого. Лодка какое-то время шла на заданной глубине. «Панцирь» привыкал к забортным нагрузкам.

На пятистах метрах подлодку перестали слышать все: и свои, и натовцы.

РТМ сопровождения потерял контакт, когда атомоход вошёл в сектор гидроакустической тени. Последнее, что услышал друг Виктора, акустик на РТМ-е, — это треск титанового корпуса, сжавшегося под огромным давлением. Зловещий хруст и потеря контакта в один момент породили страшную мысль: «Что там происходит на самом деле? Неужели…» Акустик РТМ-а немедленно, будто это могло чем-то помочь, доложил своему командиру: «По пеленгу 160 характерный треск металла. Контакт потерян». Можно лишь догадываться, что переживали командир и экипаж корабля сопровождения, а также штабные, после донесения о потере контакта. Явных признаков гибели лодки не было. Оставалось ждать и надеяться на лучшее.

С этого рубежа погружались без сопровождения, на свой страх и риск. На ходу 6 узлов опускаться стали ещё осторожнее. Теперь на промежуточных глубинах задерживались через каждые 50 метров, тщательно осматриваясь в отсеках.

Рубка звукоподводной связи размещалась на нижней палубе, поэтому Виктор сидел под центральным постом.

В очередной раз зашёл флагманский РТС:

— Надо бы тебе помочь. Ну, как ты здесь, справляешься?

— Справляюсь, товарищ каперанга. Только немного не по себе, на такую глубину первый раз погружаюсь.

— Так и я тоже. Всё идёт по плану, не дрейфь.

С каждым метром давление водяной толщи возрастало, сжимая прочный корпус подводного крейсера.

Флагманский посидел полчасика и обнадёжил:

— Вроде я тебя всему научил, справляешься ты нормально. Пойду-ка я.

Был он мужчина в том самом возрасте, именуемым расцветом сил, с намечающимся животиком, капитан первого ранга. Конструктивно во всех рубках отсутствовали двери из того расчёта, чтобы их не заклинило на глубинах. Тем не менее за короткое время, что флагманский находился в рубке, лодку обжало так, что выход из выгородки сузился настолько, что не позволил ему выйти.

— Так, лейтенант, ты у нас постройнее. Сбегай ко мне в каюту за книжкой. Раз такое дело, я хоть посижу, почитаю.

Виктор, обескураженный спокойствием и самообладанием старшего товарища, выполнил его просьбу и дальше нёс вахту вместе с флагманским РТС флотилии.

На глубине 800 метров из второго неожиданно поступил доклад: «В отсеке туман». Под колоссальным давлением вода, просочившаяся внутрь, превратилась в мелкодисперсную взвесь. Протечку удалось быстро найти и устранить.

На этой глубине задержались — испытали жизненно необходимый для подводников аппарат ДУК (дистанционное удаление отходов), через который накопившийся мусор выстреливается наружу сжатым воздухом. Передали привет из небытия вероятному противнику, потерявшему из виду лодку. Всё получалось на славу. Имитация стрельбы ДУК была принята оппонентами по холодному противостоянию за глубоководную стрельбу из торпедных аппаратов.

На глубинах, близких к километру, от командира второго поступил очередной доклад:

— По отсеку летают шурупы, как пули. Пока жертв нет.

Второй отсек был жилым. В нём располагались каюты для офицеров, мичманов, а также матросов, без которых никак не обойтись даже на суперсовременных подводных атомоходах. Переборки были изготовлены из дерева и скреплялись обычными шурупами, которые при деформации стали вылетать.

Командир второго быстро сообразил, что делать в такой ситуации. Приказал всем в отсеке достать из портативных дыхательных устройств (ПДУ) очки и надеть их, чтобы защитить хотя бы глаза.

Личный состав находился по «боевой тревоге» 29 часов. Запредельное давление воды воздействовало не только на корпус, но и на каждого члена экипажа. Физически и эмоционально моряки были измотаны и похожи на зомби.

Однако удачное прохождение отметки 1000 метров вознаградило подводников и конструкторов за их труды и старания. Ощутив настоящий триумф, начали качать на руках главного конструктора. Было за что: за достигнутый прорыв в кораблестроении и за то, что на такой глубине все остались живы. В этот раз фортуна была на стороне моряков. Внутри корабля, испытывавшего на каждый квадратный метр титанового корпуса давление в тысячу тонн, начался настоящий праздник.

Командир объявил по трансляции: «Внимание, экипаж! Лодка погрузилась на глубину тысяча метров! Задача выполнена, всех поздравляю! Приготовиться к всплытию».

Эхом по лодке пролетело: «Ура!» В отсечном воздухе упало напряжение, люди на боевых постах во всех восьми отсеках выдохнули единым облегчающим гулом: «Слава богу, пронесло».

Эмоции от исполненного долга распирали, начали качать на руках судостроителей, причастных к созданию лодки.

Старший на борту представитель высокого начальства флота, контр-адмирал, для торжественности момента разлил десять маленьких стопочек коньяка. Пригубили все, кроме экипажа и командира — им дальше выполнять боевую задачу, они присягу принимали.

Экипаж под началом командира продолжил спокойно и уверенно выполнять свою работу, с отметки чуть больше километра началось всплытие.

Лодка прошла испытание на сверхглубинах — удачно и без аварий. Экипаж приобрёл дополнительную уверенность и бесценный опыт за этот выход в море. Какая судьба предначертана суперкораблю и людям — в тот значимый момент предположить не мог никто. Какие вызовы супертехнике и мужественным людям может преподнести Норвежское море, но дата 4 августа 1985 года навсегда вошла в историю подплава, как дата глубоководного суперзаплыва…