АЛИ БАБА

Солнце - золото бедняков, темнота - друг молодёжи. Когда стемнело, и жара спала, народ повалил на улицу. С моря веяло прохладой, и ласковый ветерок приятно освежал лицо. Запах жасмина слегка кружил голову. Огромные незнакомые южные звёзды на чёрном небе спокойно наблюдали за Землёй. Шум прибоя навевал покой. Ленивые волны у причала покачивали лодочки, яхты, парусники, кораблики и корабли. Многочисленные малюсенькие ночные базарчики, магазинчики и лавки на берегу пестрили разнообразными местными сувенирами. От красивых белоснежных, как лебеди, зданий со своеобразной арабской архитектурой в окружении нежных вечнозелёных пальм веяло экзотикой. Людей на вечернюю прогулку вышло столько, что в толкучке приходилось пробираться. Капитаны на набережной зазывали отдыхающих на развлекательно-морскую прогулку при луне. Лавочники хватали людей за рукав и тянули в свои лавки. Они засовывали в руки свой товар, гипнотизировали покупателя ласковыми словами и знанием многих языков. Один из лавочников схватил Романа за руку и потащил в свою лавчонку, предлагая различные вещи, как мешки, балахоны, чалму, паранджу и прочую национальную одежду. Роман с компанией неохотно, но с любопытством вошли  внутрь. Небольшая комнатка была завалена тканью. На полках, на вешалках висела полосатая, как у заключённых, верхняя и нижняя одежда, сшитая по фасону ночной рубашки. Эта арабская национальная рубашка именуется - джелябья. На голову арабы-мужчины надевают пёстрый клетчатый платок, который называется фота или ума. Платок на голове закрепляют чёрные колечки - угга. Для уважаемых людей два колечка. Для достойных - одно, бедуины обходятся верёвочкой.
Прямо перед зеркалом в такой одежде стоял живой араб, который, казалось, только что пересёк жаркую африканскую пустыню и слез с корабля пустынь - двугорбого верблюда. Рядом вертелась вроде бы знакомая, симпатичная женщина в современном наряде и щебетала по-французски. Роман достал фотоаппарат:
- А ну-ка, щёлкните меня с хозяином африканских пустынь, – сказал он и встал рядом. Блеснула вспышка. Араб вздрогнул, сконфузился и, сняв с себя магазинские тряпки, оказался отдыхающим из их отеля. Услышав русскую речь, лавочник оживился.
- Горбачёв! Как тебя зовут? - спросил он.
- Роман, - ответил вошедший.
- Рахоман по-нашему. Пойдём, – сказал он и повёл всех в глубь лавки. Сняв с вешалки другой мешок с рукавами, накинул его на Романа. Потом по-особому завязал платок на голове, через минуту перед зеркалом стоял новый краснобай, Паша - Курбаши.
- Ну, тебя не узнать, настоящий басмач! - сказала его компания, и все засмеялись. – Если в таком балахоне придёшь домой, на фашинг, все упадут, и первое место за карнавальный костюм обеспечено. Вернёшь все свои затраты на его приобретение.
- Сколько стоит? Вас костет? - спросил Роман торгаша.
- 100 динаров! - ответил тот ласково.
- Сикоко? Сикоко? - ахнула компания, – 100 динаров? Это же 200 марок!
- Не-е-е!!! – разочарованно протянул Роман и начал раздеваться.
- 80, быстро сказал продавец и ласково обнял покупателя.
- 40, предложила компания свою цену.
- 60, согласен, - протянул руку продавец.
- 120 марок за ночнушку, возмутился Роман. - Нет! Нет и нет!!!
- 20 ДМ - моя последняя цена, хочешь, бери, не хочешь - мы пошли гулять.
- 10 динаров? – протянул араб разочарованно. - Я сам это купил почти за 10, а у меня семья, дети.
-Ты капиталист! У тебя магазин, а я - работяга! У меня даже солнца такого нет. Марочки эти я в поту добываю и 10 раз переверну, прежде чем расстаться. Я им цену хорошо знаю!
Они потом пахнут.
- 20 динаров, - захныкал лавочник.
- Не хочешь, как хочешь, - сказал Роман и отвернулся.
- Деньги давай! – протянул руку лавочник.
- К этому джелябье ещё фота нужна! Будешь комплект брать?- спросил араб вкрадчиво.
- Комплект! Да! Комплект! - согласился покупатель.
- Всего 15 динаров, - заулыбался хозяин лавки.
Роман задрал балахон, полез за деньгами.
- А лампа Алладина у тебя есть? - спросила компания, но до араба шутка не дошла.
- Хороший базар сделал Горбачёв! На востоке в торговле главное базар. Но ты бандито! Рахоман.
Настоящий Али-баба! Разорил меня! – довольно ворчал араб. Роман вместе с компанией, не раздеваясь, вышел в арабском балахоне на улицу. Прохожие с удивлением оглядывались на местного бедуина, хозяина знойных пустынь.
- Аятола  Хомейни! - показывали на него пальцем любопытные туристы.
- Ясер Арафат! - удивлялись другие.
- Али – баба!- смеялись местные бабаи. Рахоман шёл с серьёзным видом, а компания, хихикая, семенила за ним.
- Комедия начинается, господа чучмеки и отдыхающие! Настроение шуточное, будем шкодничать по-русски-с, - сказал Роман. Пройдя в толпе метров 100, они увидели в сторонке, у красивой пальмы, освещённой в ночи мощной подсветкой, привязанного к ней одногорбого верблюда.
Он стоял, гордо жуя свою жвачку, и смотрел на всех сверху вниз.
- О! Сфотографируйте верблюда на моём фоне, - сказал Рахоман и остановился у корабля пустыни.
- Это не верблюд, одногорбый верблюд называется – дромедар, двугорбый бактриан, - сказала компания, жившая ранее на югах, и знавшая в них толк. А трехгорбый верблюд, как называется? - спросил Роман и стал рядом с животным.
- Дромедар посмотрел на знакомый полосатый балахон и нисколько не удивился. Он охотно позировал. Вокруг собралась толпа любопытных бездельников. Рахоман в этом костюме был вылитый араб. Свои видны были только нос, усы и глаза. Остальное арабское.
Отдыхающие с любопытством разглядывали обоих
- Айн фото мит зи?- осмелев, спросила разрешения молоденькая парочка из Германии, показывая на свой фотоаппарат.
- Цвай динар! - пошутил Рахоман и протянул руку. Неожиданно в ладони звякнули две монеты. Немцы прижались к нему. Вспыхнула вспышка фотоаппарата. Дромедар дёрнулся и брезгливо отвернулся.
- Эсе кю жепю, ла фото, авек туа? - не узнавая его, просила разрешения знакомая уже француженка.
- Тю динар,- ответил Рахоман и показал два пальца.
Французы с радостью протянули деньги и встали рядом. Компания в сторонке захохотала.
- Кыш! Кыш!- замахал на них по-байски араб. - Вы мне весь бизнес испортите. Займите лучше столик в ресторане и закажите что-нибудь национальное. Кюс-кюс и осьминога.
- Я сейчас отработаю костюм и догоню. У верблюда образовалась очередь со звонкими монетами в руках. Люди радовались, когда отдавали свои деньги и, делая счастливые лица, фотографировались с верблюдом и арабом из великой России, жителем уважаемой Германии. Когда на всё возрастающую толпу стали оглядываться все отдыхающие, явление становилось событием вечера, дромедар стал нервничать, и араб бежал. Нет, ушёл как верблюд, не спеша, чинно и высокомерно, как гордый падишах в своём гареме. Ремень не сдерживал штаны, которые тянули вниз тяжёлые карманы, набитые динарами, и поэтому их пришлось держать обеими руками. Дромедар, оставшийся один в окружении надоедливой толпы, возмущался и смотрел на зевак недовольным взглядом. Отойдя на приличное расстояние, Али-баба услышал за спиной шум паники и крик. Оглянувшись, он увидел, как рассерженный дромедар довольно метко плевался в толпу. Люди разбегались, как будто там объявили боевую тревогу.
Зайдя в ресторан, Али-бабай подсел к своей компании и высыпал в тарелку содержимое карманов. Железные деньги выглядели в тарелке, как будто милостыню собирали во дворце эмира.
- Дают-бери, бьют-беги! С точки зрения материалистической диалектики мы не можем игнорировать парадоксальные тенденции их иллюзий, - весело сказал Рахоман. - Заказ сделали? - спросил он.
- Давно сидим, никто не подходит, - ответила компания. Рахоман взял в руки меню. Оно было написано на многих языках, в том числе и на русском. На всех страницах вверху была реклама, «У нас морепродукты свежей, чем в море». Официант, увидав своего, сразу подошёл к их столу. Приняв заказ, он подкатил к столу изящную тележку со льдом, в котором на выбор лежала свежая рыба, осьминоги, какое - то морское чудо-юдо, раки и ракушки. Все ткнули пальцем, кто в рыбу, кто в осьминога, кто в чудо-юдо, кто в морскую травушку с устрицами. Приняв заказ, и увидав в тарелке динары, официант довольно покатил тележку на кухню.
- Я, пожалуй, здесь ужился бы - сказал Роман, - солнце, море, рыба, деньги, работа фотомодели, всё есть. Рай земной на спине у удачи. Что ещё для счастья надо?
- Счастлив тот, кто счастлив дома, - ответила компания с тоскующими глазами. Вскоре за интересной беседой и вкусным экзотическим ужином вечер подошёл к концу. Выходя из ресторана, компания посмотрела на знакомую тележку с морепродуктами. Выбранная ими рыба, осьминог и чудо-юдо, всё также лежали во льду в прежней позе, как будто их и не кушали. Гости искренне удивились. Фокус удался. Восток - дело тонкое! 12-18.09.1998. Тунезия. Монастыр.