Литовская крепость. 35

35.

Подходя ранним утром к канцелярской избе,  Ян Щит и Олехно Савич с удивлением увидели  толпу народа. В окружении усиленной охраны они заметили  священника в сопровождении мрачного отрока Феодора, бледного Одинца, сидевшего с рукой на перевязи на завалинке, здоровенную великаншу Домну, а также Местьника и Микиту Якимова со своими людьми, глядевшими друг на друга как две стаи готовых броситься друг на друга собак.

Наконец появились наместник Иван Юрьевич Трубецкой, подвоевода  Иов Васильевич Рагоза и семенящий за ними писарь. Дверь канцелярской избы была отперта. Главные лица скрылись внутри. Щит и Савич протиснулись сквозь толпу и заняли охранные посты непосредственно в помещении, где  должно было вестись разбирательство дела.

Иван Юрьевич оперся локтями на еловый стол и приказал вызвать Одинца. Когда тот вошёл, в дверях возникла какая-то давка.
-Что там случилось? – строго спросил наместник.
- Да Местьник рвётся быть свидетелем, - отозвался из-за двери один из охранников.
-Я тебе покажу сейчас Местьника! – отозвался невидимый людям, на-ходящимся в помещении  канцелярской избы, свидетель. – Боярин Логвин Огнев хочет свидетельствовать по делу боярина Фёдорова.
- Пусть свидетель далеко не отходит и ждёт, пока его вызовут, - распорядился наместник.
Одинец предстал перед присутствующими. Несмотря на его болезненный вид, он старался держаться ровно и уверенно. Одинца привели к присяге на кресте, после чего наместник сказал:
-Почти два месяца прошло, боярин, как ты исчез из крепости в своё имение и пропал без вести. Объясни, почему тебя не было на службе.
-Почти два месяца назад, - отвечал Одинец, - я поехал в своё имение, чтобы посмотреть ещё раз, не оставили  ли там следов убийцы, что сожгли мою семью. Там неизвестный человек ударил меня по голове.
-И как же ты спасся? – спросил подвоевода Рагоза.

Одинец молчал. Он только сейчас понял, что если назовёт имя  Логвина Огнева, то должен будет объяснить, что тот делал поздно вечером в его усадьбе. А ведь Огнев приехал искать  у него во дворе, где погибли люди, колдовскую плакун-траву. Имеет ли право он подставлять Местьника и его дочь в таком деле?
-Молчишь, Фёдоров? – вмешался подвоевода. – А знаешь, почему ты молчишь? Потому что врёшь! Не ездил ты ни в какую усадьбу! Ты поехал прямиком в Москву или в Рязань и предложил там свои услуги! Недаром ты явился в самый разгар набега! Говори, что они просили тебя здесь разведать!
-Иван Юрьевич! – не удержался Щит. – Мы с Савичем и Евлаховым ездили в имение Фёдоровых искать Одинца. Мы видели там следы крови. Спросите, где он получил удар по голове.
-Я помню, Щит, ваше донесение. Не вмешивайся, - строго посмотрел на него наместник, а затем обернулся к Одинцу: - Отвечай на его вопрос.
-Я сидел на бревне у сарая, опершись головой на его стену.
-Верно! Всё верно! – снова не выдержал Щит.
-Ещё одно слово, Ян, и ты будешь охранять канцелярскую избу снаружи.
-Понял, господин наместник.
-Слова твои, Одинец, - снова обратился к Одинцу Иван Юрьевич, - совпадают с теми сведениями, что привезли бояре, отправленные на твои поиски. Но где ты был потом?
-Он был в моём доме, - раздался из-за двери голос Местьника, который, прорвавшись через охрану, вступил в помещение, где шло заседание. – Не бойся, парень, говори про меня всё.
-Однако своеобразные у мценских бояр представления о ходе разбирательства. Кто позволил тебе, боярин, врываться в канцелярскую избу без вызова? – повысил голос наместник.
-Прости, покорно, князь Иван Юрьевич, - ничуть не смутившись, ответил Местьник. -  Кто защитит сироту, если у него нет никого? Будь у парня хоть кто-нибудь, разве поехал бы он один в своё имение? Хорошо, что я проезжал мимо и отбил его у убийцы!
-А ты что там делал? – встрял подвоевода. -  Твоё имение – совсем в другой стороне.
-А я заплутал в темноте, - уверенно ответил Местьник. – Я спас Одинца, привёз к себе и выходил.
-Ты видел, боярин, убийцу?
-Видел, да в темноте не разглядел.
-Почему же ты, зная, что все разыскивают боярина Фёдорова, не сообщил об этом в крепость?
-Потому что у нас такая власть, которая не может защитить человека. Пока парень болел и находился под моей защитой, он был жив и здоров. Только я уехал на службу и выпустил его из виду, как мальчишка сорвался в Мценск и чуть не погиб. И где? В тюрьме, охраняемой нашими властями в самом сердце крепости!
-Подтверждаешь ли ты, Одинец, что всё это время находился в имении боярина Логвина Огнева? – холодно спросил Фёдорова князь Иван Юрьевич.
-Подтверждаю.
-Почему ты сам не объявился в крепости, как только встал на ноги?
- Я запрещал ему объявляться, пока не найдутся убийцы. – вмешался Местьник.

-А есть ли ещё свидетели того, что Одинец был в твоём имении?
-Все мои слуги подтвердят, - уверенно заявил Местьник.
-Однако мои люди, разыскивая Одинца, были в твоем имении, и все слуги отрицали, что они знают местонахождение боярина Фёдорова, - снова обратился к Огневу наместник.
- Слуги мои воспитаны так, что скорее умрут, чем проболтаются о том, что творится у нас в доме. Но сейчас вы можете вызвать сюда любого, я дам разрешение, и они все будут говорить.

Нескольких слуг Местьника вызвали в помещение канцелярской избы и привели к присяге. Глядя на каждого допрашиваемого жутким взглядом, боярин Огнев говорил:
-Говори всю правду, которую знаешь.
Не впадая в подробности, все приглашённые подтвердили, что Одинец скрывался у них в имении, был ранен и лишь недавно встал на ноги.
Солнце встало. В канцелярской избе духота разгоравшегося летнего дня усугублялась, не смотря на открытые окна, столпотворением людей. В конце концов, Одинец совсем побледнел и чуть не рухнул на пол. Поймав его под локоть, Местьник потребовал передать сироту под его защиту, обязавшись  содержать его на своём осадном дворе и не покидать город.
 
Одинцу не понравилось то, что его спаситель без конца называет его сиротой, на что Местьник прикрикнул на него:
- Молчи, мальчишка! Ты уже попробовал действовать без меня, и что из этого вышло?
Наместник спросил Одинца, может ли тот отвечать на вопросы дальше. Юноша ответил утвердительно.
-Почему ты решил вернуться в крепость, и как узнал о потайной двери? – продолжил допрос Иван Юрьевич.
-Известие о набеге привёз в имение боярина Огнева гонец, и я выехал из него с его дочерью и слугами. Я хотел вернуться на службу, а дочери боярина Огнева помочь укрыться в крепости. Однако по дороге боярышня Домна Логвиновна вспомнила, что забыла матушкин платок, и мы вернулись. Когда мы подъезжали к Мценску, то убедились, что проникнуть в него уже не сможем. Тогда мы решили укрыться где-нибудь поблизости и дождаться возможности проникнуть в Мценск, - успокоившись, стал рассказывать Одинец. – Мы нашли пещеру в известняковом береге реки, а лошадей привязали внизу в зарослях. Расположившись в пещере, мы услышали стоны. В соседней пещере, соединявшейся с той, где мы укрылись, низким входом, мы нашли много сундуков с вещами и связанного человека. Домна Логвиновна узнала его и сказала, что это отрок Феодор, который  поёт в церкви. В сундуках, что мы нашли в пещере,  я обнаружил некоторые предметы, принадлежавшие моему дяде Семёну Бунакову. Ещё там были белые накидки. Я думаю, что мы нашли логово людей, убивших мою семью. Когда стемнело, я пошёл к  крепости разведать, можно ли нам попасть внутрь. Однако вблизи неё рыскали отряды татарских всадников. Я вспомнил о тайном ходе, который приходилось охранять по долгу службы, и решил проникнуть в Мценск через него. Я успел сказать о пещере только Хомяку Евлахову, так как меня сразу арестовали и, не выслушав, отправили в тюрьму.
-Иов  Васильевич, подтверждаете, что задержанный вами в подземном ходе Одинец Фёдоров не был сразу допрошен? – спросил наместник подвоеводу.
-Подтверждаю, - мрачно ответил тот.

Одинцу позволили под охраной выйти на воздух, а на его место была вызвана дочь Местьника Домна Логвиновна. Отец под предлогом, что незамужняя девица не может оставаться одна в помещении, набитом незнакомыми мужчинами, остался тоже. Домна подтвердила, что она выхаживала больного Одинца в имении своего родителя, и вместе с ним при известии о набеге направилась в крепость. Рассказ девушки о нахождении пещеры, а в ней – сундуков, белых накидок и связанного Феодора совпадал с рассказом Фёдорова. Отрока она упорно называла не по имени, а словом «дитя».  Домна признала, что Одинец действительно опознал некоторые найденные в пещере вещи как принадлежащие своему дяде и отдал ей на хранение. Однако, когда он ушёл, в пещеру нагрянули разбойники и, не найдя «дитя», задвинули вход большим камнем, она эти вещи там забыла. Домна припомнила, что одного из разбойников его подельники назвали Митько. Далее следовал драматичный рассказ о том, как она и «дитя» искали выход, пока не обнаружили ту самую дыру, через которую их вытащили наружу.

Выслушав девушку, наместник заявил, что в общих чертах местонахождение Одинца Фёдорова можно считать установленным. Велев ей присоединиться к нему, он объявил о том, что приступает к рассмотрению второго дела. В помещение вошли священник, отрок Феодор, на котором лица не было, и боярин Микита Якимов.
-Изложи своё дело, боярин, - сказал наместник.
-Некоторое время назад объявилось в моём имении это дитя и заявило, что оно является моей сестрой, Федорой, рождённой в плену моей матерью, - уверенным спокойным тоном начал Микита. -  Мол, она переоделась в мужское платье, чтобы безопасно добраться из московского княжества в Великое княжество Литовское, и заявилась к нам в поисках родных. Я знал, что моя мать, находясь в плену, родила какое-то дитя, но считал  его незаконнорожденным,  и не интересовался ни тем, кто оно, ни его судьбой. Кроме  того, я не поверил, чтобы ребёнок такого возраста мог добраться из такой дали. Полагая, что имею дело с  самозванкой, я запер девчонку в подвал, однако она сбежала. Во время набега мать моя была тяжело ранена, и перед смертью призналась на исповеди, что рождённое ею в Москве дитя было девочкой и приходится мне родной сестрой. Раскаявшись, я хочу забрать её из дома священника, который непонятно зачем держит её у себя в мужском платье. Тут в голову лезут всякие мысли…
-Это какие такие мысли тебе лезут? – возмутился отец Севастьян, и лицо его стало багровым.
-А что я должен подумать? – подняв брови, прямо спросил его Микита.
-Пришёл ангел ангелом, только копыта по полу стучат, - шепнул Савич Щиту.

-Дитя, - обратился наместник к Федоре, - что ты скажешь на это?
-Господин, - ответила она, - я этого человека не знаю. Меня не было в его имении, и у меня нет родных.
- Дитя, эти записи сделаны твоей рукой? – спросил наместник и пока-зал ей церковную книгу, где по заданию священника она вносила записи о рождениях венчаниях и смертях.
-Да.
-А вот это письмо написано твоей рукой? – снова спросил наместник и показал ей письмо, написанное матери.
Сходство почерков бросалось в глаза, и отпираться было бесполезно.
-Да,  - подтвердила Федора.
- Это письмо потеряла Настасья Марковна Якимова. Это твоя мать?
Почуяв ловушку, которая вот-вот захлопнется, Федора замолчала. Она вся напряглась, как струна, и упорно глядела в стену.
-Если это письмо было написано тобой матери, а им владела Настасья Марковна, стало быть, это твоя мать. На исповеди она призналась, что родила в плену дочь. Ты девушка?
Лицо Федоры осталось неподвижным, но в глазах её отразилась сильная внутренняя борьба. Наконец она произнесла с видимым трудом:
-Я не знаю, как оно очутилось у этой женщины.
- Да что тут разговаривать? – внезапно взорвался Микита. – Это -  моя сестра, и я хочу получить её обратно. Я требую, чтобы её забрали из дома священника и отдали родным!
-Я не знаю этого человека! – выкрикнула Федора.
-Послушайте только! Она меня не знает!  - бесновался Микита. - Вызовите сюда мою сестру, и она опознает её в три счета! Моей сестры долго не было в городе, ей негде было увидеть эту девчонку, но она её опознает, потому что она заявилась к нам в имение с требованием признать её!
- Успокойся, боярин,  - приподнялся из-за елового стола наместник. – Мы ещё даже не выяснили, кто это дитя, и имеет ли оно к тебе отношение.
- Это переодетая девка! Неужели не очевидно? Это так легко прове-рить!
-Да ты разум потерял, Микита? – встрял подвоевода. – Как ты себе это представляешь? Мы тут раздевать его будем что ли?
- Вызовите сюда женщин, и пусть они установят, что это не парень! – с этими словами Микита рванулся к Федоре.

Взвизгнув, девушка отскочила в угол, схватив со стола нож, которым писарь очинивал гусиные перья. Задетая чернильница с грохотом упала на пол. Приставив нож себе к горлу, Федора закричала:
- Не подходите, иначе порешу себя!
Все вскочили и замерли. Оглядевшись безумными глазами, Федора увидела открытую дверь, ведущую в архив, и решила проскользнуть в неё, чтобы запереться изнутри на засов, который был вставлен в две железные петли. Для этого ей нужно было проскользнуть за спиной у Ивана Юрьевича. Мгновенным движением она бросилась к двери и, когда почти уже была внутри, наместник стремительно перехватил её руку. Рванувшись и почувствовав, что не может вырваться, девушка закричала:
-Не отдавайте, не отдавайте меня ему! Он убьёт меня! Это он хозяин пещеры!
Потеряв равновесие, Федора упала на пол, и наместник, чтобы не вы-вернуть ей руку, выпустил запястье девушки. Вползя на коленях в архив, она захлопнула дверь и задвинула тяжёлый засов.

Микита взревел и, подскочив к двери, начал долбить в неё руками и ногами. Крепкие дубовые доски даже не дрогнули.
-Боярин, ты обезумел? – Щит и Савич стали оттаскивать Якимова.
Присутствующие начали всячески уговаривать Федору отодвинуть засов. В ответ из-за двери доносились какие-то завывания.
-Это бесполезно, - признал наместник и обратился к Миките: -Боярин, ты сказал, что твоя сестра знает это дитя. Пойди и приведи её. Пусть она попробует поговорить.
-Нет, вы только посмотрите на неё! – не унимался «любящий брат». -  То просила признать сестрой, а теперь позорит меня перед всеми! Наговаривает на меня!
-Посылай, боярин, за сестрой!
В канцелярской избе воцарилась тишина. Пока ждали Ольгу, несколько раз оставшиеся пытались снова заговорить с Федорой, но из-за двери не раздавалось ни звука.