Утро добрым не бывает

Тумбочки рядом с нашей с молодым человеком кроватью не имеется, поэтому мой телефон, подключенный к зарядному устройству, всегда лежит прямо под подушкой. Я всегда плохо встаю по утрам, но это не вина большого объема перьев, которые, как можно было бы подумать, заглушают и звук, и вибрацию аппарата. Мне просто не хочется переводить свое тело из горизонтального положения в вертикальное, даже если мозг окончательно проснулся и уже раскрутил свои шестеренки на полную мощность. Многим людям нравится после пробуждения поваляться в теплой и уютной постельке, нежась в мягких лучах утреннего солнца. Или предаваясь грусти и пасмурной серости за окном. Или пытаясь убедить себя, что кромешная темнота за ним, так похожая на глубокую ночь, когда положено крепко спать, на самом деле принадлежит раннему утру, когда уже пора собираться на работу или учебу. Мне тоже нравится так делать, но когда который день подряд душа задыхается под оползнем апатии, радоваться мелочам не особо получается.
Сегодня было как раз такое утро в череде одинаковых пробуждений последних трех недель. Мозг проснулся мгновенно из-за навязчиво активной и мерзкой трели будильника, потому что шла она из динамика телефона непосредственно в ухо, сопровождаясь мелкой вибрацией всей головы. Ночью мне, видимо, снился какой-то кошмар. Об этом я догадаюсь чуть позже, споткнувшись о выброшенную на пол подушку в попытке отбиться от какого-то демона. Сейчас же орущий и трясущийся телефон лежал под щекой, словно бы вместо ладошки.
Пока же, тихонько матерясь и со злобой тыкая пальцем в кнопку отключения будильника, что надо было сделать как можно скорее, дабы не нарушить сон любимого человека, я угрюмо искала причины все-таки встать с кровати и начать делать запланированные на день дела. Даже перспектива похода до ванной и умывания там вызывала яростное сопротивление, что уж говорить о необходимости готовить себе завтрак, наносить макияж, одеваться, собираться, мыть посуду и еще полсотни мелких утренних дел. После которых придется покинуть маленькую, уютную и безопасную ракушку собственной квартиры, чтобы окунуться в мир кажущихся враждебных до агрессивности прохожих, подавляюще-громкого метро, изматывающей учебы и монотонной работы. Хотелось немедленно отменить все планы, сославшись на плохое самочувствие (благо осенние перепады погоды действительно плохо влияют на гипотоников вроде меня), отключить все уведомления и забиться в раковину еще меньше и глубже, чем нашаоднушка. А именно в какую-нибудь книгу об иных мирах, имеющих мало общего с этой реальностью.
Но я знала, что так делать нельзя и что безопасность эта мнимая. Потому что меня будет терзать безжалостный демон вины перед самой собой за свои же сорванные планы и мучительное чувство стыда перед теми людьми, кто в этих планах и делах должны будут принять участие. А этих переживаний я уже сполна отведала накануне, когда все-таки не смогла заставить себя никуда пойти и ничего сделать. Смягчающим фактором являлось то, что я никому ничего не обещала и сразу говорила про свое присутствие, что «может быть, посмотрим ближе к делу». Сегодня же от этого моего присутствия зависела зарплата двух людей: мастера по маникюру утром и инструктора по вождению ближе к вечеру. Если я их подведу, то чувство стыда и вины парализуют меня в паутине разочарования в себе, из которой я выбираться буду куда дольше, чем продлится этот паршивый день.
Который, между прочим, еще может показаться мне хорошим. Ведь к вечеру у меня всегда больше сил, как душевных, так и физических. Главное, вспомнить обо всем этом завтра утром, потому что одно я знала точно: апатичность и нежелание жить никуда не денутся. По крайней мере, пока. По крайней мере, с утра.