Огонь

     Огонь
    рассказ

Анастасия Петровна, не отрывая глаз, смотрела на фотографию сына в чёрной рамке. Со дня похорон прошло три дня, а она всё сидела, смотрела и молчала.
- Настя, прошу тебя, выпей хоть чаю стакан да приляг, – уговаривал Андрей Васильевич жену. –  Мне тоже тяжело, и за тебя мне страшно.
Анастасия Петровна сделала глоток из стакана, что поднёс к губам муж. Неожиданно пронзила боль за грудиной, стало жарко, будто кто-то приложил к сердцу раскалённый кирпич, тяжело дышалось. Её сердце и мозг не выдержали горя.
- Скорая! Скорая! – закричал в телефонную трубку Андрей Васильевич. – Сердце! Набережная, тридцать два!

Всё в сознании женщины стало путаться: где настоящее, где прошлые воспоминания – всё смешалось. Ей вспомнился пожар. «Почему так жарко? – неотступно преследовала мысль Анастасию Петровну. – Ах, да это же дом горит!  Не знаю, даже, чей. Пламя облизывает стены, зловеще пляшет под окнами, стёкла трескаются и рассыпаются мелкими сверкающими брызгами».
«Дети! Дети там!» – послышался чей-то надрывный голос.
«Дети? – забилось сердце Анастасии с бешеной скоростью. – Их же спасать, спасать надо!»

Косынку с шеи – окунула в чьё-то ведро с водой и на лицо.  Скорее в проём кем-то выбитой  двери! Дым, клубы дыма! «Почему он пахнет какими-то лекарствами?»
«Куда-а! Не спасёшь! Сама погибнешь!» – донёсся вслед чей-то вопль.
«Спасу! Моего сына не спасли, а этих детей я спасу!» – продолжала работать путаная мысль Анастасии Петровны.  «Мама! Мама!» – детские крики разрывали сердце. «Где же вы? Где? Ах, да, под кроватью!» – шептала в бреду Анастасия. Бедная женщина вспомнила ощущение жара окаянного пламени над головой. Со зловещим шипением и треском оно готово было обрушить потолочные балки. «Ручки! Ваши ручки!» Схватила и волоком, задыхаясь, потащила их к выходу.

Неожиданная сирена скорой помощи заставила женщину вздрогнуть. Её сознание было всё ещё объято когда-то пережитыми на пожаре событиями. «Сирена. Что за сирена? Ну, да: пожарная машина подъехала. Как раз в тот момент, когда спасать уже некого и нечего! А на носилки зачем меня укладывают? Фу, какой-то противный комар вонзился в мою руку!  Андрюша, где ты? Я чувствую: ты рядом. Спасибо тебе!»

Образ огня продолжал сопровождать сознание женщины. «Помню, милый, тот костёр в ночи у ручья. (Память унесла Анастасию Петровну в годы юности.) Костёр весело потрескивал, его оранжевые с синим отливом языки весело плясали в ночи. Я тоже танцевала под твою гитару. Мне было жарко, как сейчас. Пошла к воде, ты – за мной. Взявшись за руки, мы наслаждались прохладой и журчанием ласкового водного потока. Мне, наконец, стало прохладно, а ты всё держал мою руку и не хотел её отпускать»…

Наконец мысли упорядочились. «Что же я так заспалась?» – подумала Анастасия Петровна, почувствовав, что кто-то держит её руку в своих ладонях. Она с усилием открыла глаза. Рядом у кровати сидел Андрей Васильевич. По другую сторону стоял штатив с капельницей. Капли медленно спускались по прозрачной трубочке, наполняя силой сердце женщины.
- Как же вы нас напугали, Анастасия Петровна. С возвращением, – сказал, улыбаясь, доктор и с облегчением вздохнул.