Река с простым названьем жизнь

"Скатертью, скатертью дальний путь стелется..."


"Она готова, и саквояжи уложены!Белые полупрозрачные платья поджали колени в тесной темноте сундука, несессер скрипит кожей, посверкивает серебром, бесстыдные купальные костюмы, чуть прикрывающие колени...ждут своего часа, зажмурившись, предвкушая... В шляпной коробке - невозможная, упоительная, невесомая... ах, нет слов - белый зефир, чудо из чудес! На самом дне, запрокинувшись на спину, подняв лапки, спит шкатулка - шпильки, гребешки, шелковые шнурки, алмазный песочек, наклеенный на картонные шпатели - для нежных ногтей; мелкие пустячки. Жасминовый джинн запечатан в хрустальном флаконе - ах, как он сверкнет миллиардом радуг... Она готова..."

Татьяна Толстая. Милая Шура



... Моя бабушка всегда считала, что в походы ходят исключительно для того только, чтобы предаваться там всевозможным порокам, пороку блуда - в особенности. Разубедить её в этом не было никакой возможности. Она была совершенно уверена, что я в этом плане качусь по наклонной плоскости. Не знаю, кем я виделась ей: куртизанкой,
гетерой, гейшей, одалиской или просто непотребной девкой "с рогожкой своей с бирюзовым колечком во рту".
    Да, вот, кстати, о "рогожке". Иногда все же,  масштабы осуществления задуманного мною приводили её в некоторое недоумение, и она мне полунамеками пыталась передать следующую мысль: не стоит, мол, так маскироваться. Дело молодое. Ведь можно организовать оргию в одном, отдельно взятом месте: в подъезде дома, в лифте, в подсобке какой-нибудь, в подвале. На природе в тёплое время года. Наконец, в свободной квартире, в комнате. Ведь это гораздо комфортнее и, главное, безопаснее. Я не спорила с нею. Не пыталась разубедить.
    Но однажды я все-таки попыталась посмотреть на этот процесс, то есть на подготовку к очередному водному путешествию, глазами человека несведующего, заблуждающегося в отношении моих намерений, и дико расхохоталась. Я, так сказать, "окинула мысленным взором" картину этих сборов.  И вот что получилось: неисчислимое количество людей (а в годы, о которых я пишу, сплав был чрезвычайно популярен) весь год шьет спасжилеты, катамараны, палатки, добывают "серебрянку",
парашютный шелк, особый клей; заранее заказывает билеты, отстаивая очереди в кассы. Всего и не перечислишь! Мало того, эти сообщества особого вида половых извращенцев по весне навешивают ворота на вскрывшихся ото льда реках и, видимо, пребывая в особом, неведомом обычным людям, состоянии сексуального возбуждения, предвкушая заранее
пик чувственных наслаждений, тренируются на ими же самими созданных препятствиях, машут веслами, упиваются ощущением холода от ледяных брызг, получают ярчайшие оргазмы от одних только оверкилей (в народе - просто переворот судна) и т.д. и т.п.
    А способы добраться до вожделенного места, где и должно произойти запланированное! Заброска, так сказать. Электричка, поезд, автобус, грузовик, моторка, катер, волокуши... Говорят, иногда и нарты. Но! Это для тех, кто понимает, конечно!
     Ну так вот. ТУДА ещё сначала надо было добраться. Именно об этом я сегодня и хочу написать.
     Отправились мы как-то с друзьями на Черемош в Карпатах. Группа наша была очень разношерстная. В основном - студенты, но были и преподаватели, которые умело выдавали себя за студентов. Именно так, а не наоборот.
А все потому, что в то время, кто помнит, проезд для учащихся на многих видах транспорта был бесплатный. И, насколько я помню, всегда среди путешествующих таким образом встречались люди неопределенного возраста: лысоватые,и в очках, на вид лет сорока, а то и старше, предъявлявшие студенческий билет для бесплатного проезда.
А чего такого? Возьмут у кого-нибудь из студентов соответствующий документ, потрут фотографию, чтобы идентифицировать труднее было; на голову - кепку чтобы прикрыть лысину. Вот и готов "студент". Кассиры и проверяющие  удивлялись, но дальше этого дело не шло: мало ли какие чудеса в жизни бывают!
     Погрузились мы, как водится, сначала на электричку до Москвы. Всякие случаи происходят и в электротранспорте с туристами, но в тот раз мы явно подверглись феномену порчи, сглаза, наведения бледной немочи и венца безбрачия одновременно.
И все это из-за того, что мы слишком небрежно подошли к вопросу размещения снаряжения в вагоне. А проще сказать, вообще никак не подошли. Просто занесли катамараны, байдарки, каяки, рюкзаки, разные сумки и авоськи. Побросали кто куда мог и начали хохмить, песни под гитару петь и т.д. Благо вагон был полупустой!
     И вот на одной из станций входит женщина. Не старая такая, довольно-таки миловидная. И видно, что с дачи едет. Выражение лица у неё соответствующее - мол, с дачи еду - участок перекапывала - потом засею - посажу - затем стану поливать и полоть - и пасынковать - и окучивать - погода тут ни при чем - надо только правильно парник организовать... В руке, помню, пакет с термосом. И вот заходит она в электричку и натыкается на что-то из нашего барахла. Но, слава Богу, не упала, а что-то начала бормотать. Кто-то из наших ребят встал и начал убирать вещи с прохода. А она все распаляется и распаляется. Некоторые прислушались и разобрали, что говорила она много и складно о бездельниках, которые путешествуют, что надо против них особый закон ввести и велеть им ездить на дачи, а не в походы. Потому что от дач толк есть, а от походов толку не было, нет и никогда не будет. Мы с нею не ругались, но это злило тётеньку ещё больше, и она подбиралась все ближе к нам с обличительными речами.
     Затем случилось страшное - эта женщина увидела в одной из упаковок полиэтилен. А полиэтилен этот у нас был особый, плотный - такой в то время в магазине не купишь. А ей, как оказалось, такой был и нужен именно на её парник. И она стала просить его продать. Все наши доводы, что это никак невозможно, упирались в стену непонимания. Ведь, по её мнению, этот материал мог быть употреблен по назначению только садоводами и огородниками, и никем, и нигде больше! Она желала этот кусок плёнки, как никто ничего и никого  не желал за всю историю человечества. Покидая вагон, она пожелала нам счастливого пути. Но сказано это было таким тоном, что нам стало ясно - мы обречены.
     И действительно, её чары рассеялись только тогда, когда наша группа окончательно и бесповоротно вернулась в полном составе домой. А так, чего только с нами не произошло в этом походе! Добираться нам пришлось до места назначения через всю Украину. Сама сейчас не пойму почему. Мы пересаживались в бесчисленных городах и населённых пунктах, ночевали на вокзалах, в скверах, на улицах. Жаль, сейчас не вспомнить названия всех тех мест, где мы побывали. Но я точно помню, что были мы и в Жмеринке, и во Львове, и в Черновцах. Издали видели Киев. Двое, включая меня, во время сплава вывихнули плечевой сустав, что, впрочем, нередко в среде водников. В станице Зеленая, на границе с Румынией, суставы были вправлены. Две влюбленные парочки перессорились по непонятным причинам и расстались по возвращении. Один экипаж чудом остался жив, перепутав рукава реки и ввалившись лагом в разрушенную плотину. Назад группа возвращалась частями - часть почему-то потерялась в Черновцах. Три человека потеряли ориентацию во времени во Львове - часы остановились. Потом возвращались другим поездом отдельно. По приезде в родной город трое заболели ангиной - чего отродясь не случалось! В общем, с каждым что-то произошло по навету дачной ведьмы. Зато это был самый прикольный поход! Да, кстати, полиэтилен этот сгорел в костре: кто-то стал подсушивать у огня намокший спальный мешок и нечаянно задел ногой лежавшую на земле и тоже сохнувшую пленку, одним краем она попала в огонь и начала не плавиться, а гореть. Материал-то был необычный!
     Чары, конечно, имеют свойство рассеиваться, но все же действуют положенный им срок. В этом я убедилась.
     Пересели мы, стало быть, в Москве на Киевский поезд. Сначала, когда ещё был день, было все ничего. Но к ночи - сами понимаете. Ночь - это время, "когда силы зла....", ну, все помнят из "Собаки Баскервилей". И вот ночью начали происходить всякие чудеса. Одно из них заключалось в следующем.
     Моя подруга Женечка выбрала нижнюю боковую полку и уснула. Мы, ещё некоторое время посидев и негромко пошумев, тоже стали укладываться. Я начала было засыпать, как вдруг раздался истошный крик проводника: "Вставайте, вставайте, - кричал он на особом русско-украинском наречии,- ваша станция!" Я вскочила и вижу -
сидит разбуженная криком Женечка, трет глаза, ничего не может понять: какая станция. А проводник ее убеждает выходить, так как через пятнадцать минут поезд куда-то прибывает. Женечка вежливо так пытается объяснить ему, что ей выходить вовсе не через пятнадцать минут, а через определённое количество часов. Но тот её не слышит и продолжает вопить. Тут уж все мы проснулись и заорали на проводника, чтобы отстал от Женечки и начал скорее искать того, кого нужно разбудить. Я говорю Женечке: "Может, у нас проводник ненормальный, ты ляг на верхнюю полку. Она все равно пустая." Так она и сделала.
     Часа через два крик опять повторился. Я открываю глаза и вижу - трясёт наш проводник Женечку, спящую на ВЕРХНЕЙ полке, за плечи. Опять ей выходить! Ну что ты будешь делать! Она, Женечка-то, упирается, не хочет, а он какой-то билет показывает: "Выходи и все тут! Сама просила, чтоб разбудил!" Но все-таки удалось его убедить в неправоте. И все мы опять заснули. А Женечка поменялась местами с Мишей в надежде, что ей удастся хоть чуть-чуть поспать.
     К утру все повторилось в третий раз: проводник уже не тряс, а стаскивал Женечку с бывшего Мишиного места и настаивал на том, чтобы она покинула поезд. Тут мы все дружно выступили в её защиту, употребив все допустимые и недопустимые вербальные средства. В глазах проводника отразился ужас. Но не от нашего крика, а от осознания того факта, что он третий раз за ночь пытается поднять одного и того же человека, к тому же человек этот третий раз за ночь меняет спальные места. Выражение его лице напоминало крамаровское: "Нечистыя! Нечистыя!" Он действительно был напуган, профессионально дисквалифицирован в собственных глазах. Такого с ним, видимо, никогда не случалось.
Он перестал орать и с побитым видом бродил по вагону, бормоча себе под нос что-то типа:"Ой, якая баба поганая. Видьма... Видьма...бо москали..."
    А никакие не москали, а просто целлофан мы не продали!
    Мы покинули этот, казалось нам, злополучный поезд, куда-то переехали и стали пересаживаться на другой. "Вот теперь мы немного отдохнем, поспим!"- думали мы.
Но не тут-то было! Оказалось, что в поезде, в котором нам предстояло продолжать путь к вожделенной реке, не были указаны места и народ толпился даже в тамбуре.
Но мы все-таки изловчились: разместили наши неисчисляемые пожитки на третьих полках. А потом, обсудив ситуацию, решили сами лезть на третьи полки - кто рядом с нашими рюкзаками, кто - друг с другом. Мы с Женечкой - конечно, друг с другом.
Вот залезли мы на третью полку и думаем, как нам там разместиться, чтоб поосновательней было. Чтоб не свалиться, то есть. Женечка - она высокая и худенькая. А я роста среднего и не совсем чтоб худенькая. Думали мы думали, крутились-вертелись и решили лечь "валетиком". Так всегда располагаются, когда места мало. Ну легли и легли. И почти сразу уснули. Разбудил нас приятный женский голос. Проверяли билеты. Дело было к ночи. В вагоне был полумрак. Я стала показывать свой билет и тихонько толкнула Женечку пяткой в затылок: давай, мол, свой документ на проезд. Женечка очнулась ото сна, приподнята голову и спросила: "Чего?" И тут ситуация повторилась снова. Проверяющая заверещала от испуга и схватилась за сердце. Я её понимаю - было от чего заверещать. Она по роду своей деятельности была готова ко всему: к обману, хамству, ругани. Но увидеть на третьей полке двухголовое женское существо по типу сиамских близнецов она явно была не готова!
Существо на два голоса убеждало бедную женщину не пугаться его, а покорно просило проверить его, существа, билетики и разрешить ему остаться на третьей полке. Придя в себя, женщина исполнила свой профессиональный долг и рассмеялась.
     Опять никто не спал - обсуждали, смеялись.
     А не смейся - отдай, коли просят по-хорошему. Это я про целлофан.
     На обратном пути мы тоже перебирались с поездов на обыкновенные электрички,с обыкновенных электричек на узкоколейные поезда. И в одном из них нам снова пришлось лезть на третьи полки. Но только расположиться на манер сиамских близнецов там не удавалось. Полки были другого размера. Меньшего. А спать ночью надо. К тому же вагон постоянно трясло и дергало. И была реальная угроза свалиться вниз.
И опять мы размышляли - как бы сделать так, чтоб поспать и в то же время не упасть вниз. Тогда я придумала следующее. Давай, говорю, Жень, наденем сдутые спасжилеты, возьмём кусок стропы, как-нибудь им обвяжемся и пристегнемся карабинами. А тот, кто будет у стены, пристегнется ещё к планке, которая держит полку. Примерно так  в горных походах ходят в связке. Сказано - сделано. И была ночь. Мы, скрючившись, сели и начали обматываться стропой. Мы уже почти осуществили наш план, как услышали снизу призыв: "Побачьте! Побачьте!" Внизу, оказывается, ехали хохлы, "укры" по-нонешнему (и не удивительно, дело-то на Украине было).
И призывали они "побачить" своих спутников, как мы привязывается "кушаками". Почему кушаками? Так им, наверное, нашептала ночь. Украинцы-хохлы-укры - люди ведь крайне неспокойные, легко возбудимые. Через пять минут весь низ вагона уже шумел и "бачил". Пытались с нами знакомиться, предлагали покушать: хлеб, сало, соленые огурцы. Повторюсь: была ночь. Часа два ночи. Мы благодарили украинцев,
долго объясняли, почему мы сейчас не хотим есть. Они удивлялись. Тогда стали предлагать выпить горилки. Горилка - дело хорошее, говорили мы. Но нам очень хочется спать. Спать же было никак невозможно, потому что первый и второй этажи принялись трапезничать. Было шумно, как в ресторане. В какой-то момент вагон сильно дернуло. И мы, связанные стропой, полетели вниз прямо в хлеб, сало, огурцы. Потому что забыли пристегнуться к стационарной планке. К счастью, никто не пострадал. И всей нашей группе поневоле пришлось разделить трапезу с теми, кто ехал внизу. Мы таки выпили горилки и хорошо закусили. Уснуть в таком шуме все равно было невозможно.
     А вот подарили бы тётке плёнку, и тогда спокойно поспали бы!
     Сказано же: "Не оскудеет рука дающего!"


на фото: реальные участники похода на
Ленинградском вокзале