Война забирает лучших 1 том глава 33

Глава 33

Ожесточенные бои за Грозный, продолжались больше двух недель. Наконец, стороны сели за стол переговоров.
Сулиман все еще находился в подвале с другими ранеными. Он уже понемногу начал приходить в себя.
Между воюющими сторонами была достигнута договоренность о прекращении войны. По условиям переговоров, федеральные войска должны были покинуть территорию Чечни.
Ополченцы праздновали победу.
Сулимана и остальных, раненых перевезли в военный госпиталь, который находился в центре Грозного. Здесь находились на лечении, как ополченцы, так и солдаты федеральных войск. В основном, это были офицеры и солдаты срочной службы. И врачи, и пациенты здесь были из разных республик, разных национальностей. Наемников, ополченцы расстреливали на месте.
О зверствах, чудовищных издевательствах над мирными гражданами наемниками, как над живыми людьми, так и над трупами, рассказывали страшные истории, от которых появлялись мурашки на коже.
Госпиталь был заполнен ранеными до отказа. Сулимана положили в палату, где лежали еще трое больных. Один российский офицер, сотрудник чеченской милиции, и ополченец. В госпитале существовал негласный закон – никаких дискуссий на политические и национальные темы. И врачи, и пациенты, строго соблюдали правила военного времени в лечебном учреждении. Врач – пациент! И никаких национальных, религиозных и политических разногласий.
Но это было только поначалу. Постепенно, дисциплину начали нарушать. Госпиталь начали посещать все, кому ни лень. Родственники раненых, люди с оружием.
Некоторые врачи не выдерживали такого беспорядка, и покидали не только госпиталь, но и вообще - республику. Но это были в основном, приезжие специалисты. А местные, просто вынуждены были  терпеть эти нарушения дисциплины и работать в непривычно сложных условиях.
Однажды, в палату где лежал Сулиман, вошли трое вооруженных, обросших мужчин. Они ни кого не приветствовали, только посмотрели на российского офицера, и вышли. Затем один из них вернулся, взял стул, и сел рядом с койкой офицера. Ни с кем не общался, просто сидел у койки, словно сторожил раненого офицера федеральных сил.
Ближе к вечеру, его сменил второй вооруженный парень, лет семнадцати.
Ночью, Сулиман поднялся с койки и потянулся к костылям. Хотел выйти.
- Молодой человек, вы не подадите воды? – попросил Сулимана офицер.
Сулиман до сих пор не обращавший особого внимания на соседа по палате, услышав до боли знакомый голос, внимательно взглянул на офицера. У офицера была ампутирована правая нога ниже колена, и еще, он был ранен в левое плечо.
Офицера насторожил взгляд Сулимана, он тоже внимательно посмотрел на него.
- Что-то не так? – спросил офицер.
- Где я мог тебя видеть? – подавая воду, спросил Сулиман. – Очень мне знакомо твое лицо. И голос твой,  я где – то уже слышал.
Офицер растерялся, глаза его стали бегать по сторонам.
- Не знаю – тихим голосом ответил тот.
- Не разговаривай с кяфиром, – обратился к Сулиману на чеченском языке вооруженный паренек, который сменил у койки офицера караул.
- С кем?
- С кяфиром. С врагом Аллаха – уточнил парень.
- А ты кто такой? Ты его ухаживающий? – подшутил над ним Сулиман.
- Я моджахед. Воин Аллаха. А его, я охраняю.
- Моджахеды ведь в Афганистане. Ну, ладно. А охраняешь от кого? От нас?
- Чтобы он не сбежал.
Это еще больше рассмешило Сулимана.
- Куда он с одной ногой может убежать?
- Охраняю, чтобы не забрали другие.
- Что за бред ты несешь? Какие другие?
- Это наш пленный.
- Не понял. Чей это - наш?
- Джамаата. Он нам нужен, чтобы продать его.
- Что? Продать? Человека? - Сулиман не мог поверить своим ушам. - Для чего? Кому?
- Чтобы получить деньги на Джихад.
Сулиман взглянул на парня, как на умалишенного. Взгляд парня был каким-то неживым. Злым, жестоким, страшным и ненавистным. И с голосом, по-мальчишески низким. Не соответствующим внешности.
- В твоем лексиконе есть еще интересные слова? – спросил его Сулиман. – Моджахед-то ладно. Это я слышал. А «кяфир», «джамаат», «джихад»? Ты где этим словам научился?
- Наш эмир научил.
Это рассмешило теперь не только Сулимана, но и двух чеченцев, которые здесь лежали и молча слушали их разговор.
- Еще легче – рассмеялся Сулиман. – А «эмир» кто такой?
- Не надо здесь надо мной смеяться – вскочил с места парень. – Над моджахедом смеяться нельзя!
- Все, все – подняв руки, сказал Сулиман. – Ой. Давно я так не смеялся. А что у тебя с голосом? Может, тебе по нужде надо сходить? Иди. А его я пока поохраняю, пока ты не вернешься.
Теперь смех в палате перешел в хохот.
Парень постоял на месте, не зная, куда себя деть. Покрутился, и сел на место.
- С братьями-мусульманами, нужно говорить тихо, мягко – сказал он.
- Это чтобы звонким и грубым голосом не напугать братьев мусульман?
Офицер в недоумении молча наблюдал за всем происходящим в палате. Новоявленный моджахед некоторое время сидел неподвижно, устремив свой взгляд в одну точку, а потом его, вдруг, словно прорвало… 
- Вы все такие же кяфиры, как он – указал на офицера парень.
Эти слова прогнали веселое настроение с палаты.
- Что ты сказал? – спросил его Сулиман. – Ты это сейчас, кому сказал?
- Вам. Вы делитесь хлебом с кяфиром. Вы общаетесь с ним. Вы такие же враги Аллаха.
- Ты как со старшими разговариваешь? – вмешался в разговор Турко, сосед Сулимана, взрослый мужчина. – Ты! Незаконнорожденный ублюдок!
Сулиман насторожился, боясь, что после этих слов парень выстрелит. Даже приготовился броситься на него. Но переживал зря. Парень и не собирался этого делать. Он вел себя неадекватно.
- Я с каждым разговариваю так, как тот заслуживает, – спокойно ответил парень.
- Не понял! – Сулиман был в шоке. – Что ты за чертенок такой? Твою мать назвали развратницей, и ты так спокойно воспринял эти слова?
- У меня только один родитель - это мой Бог! – так же спокойно ответил парень.
- Послушай, ты – скрежетал зубами в ярости Сулиман. – Моджахед чертов. Немедленно исчезни с глаз моих, пока я голову тебе не оторвал.
- Мой эмир мне приказал…
- Исчезни тварь – не дав ему договорить Сулиман, со всей яростью бросил в него костыль.
Спотыкаясь, парень пулей выбежал из помещения.