Урок доброты гл. 14 Страж портала - Женька

ЖЕНЬКА ЗАМЯТИН

– Мяв! Мяв! Мяв!
Женька Замятин с трудом открыл глаза, словно вынырнул из глубокого сна. Чёрный кот ласково тёрся спиной о его старые ботинки.
– Привет Баф!
Женька взял дружелюбного кота на руки. Погладил по пушистой спинке. Весело сказал:
– Долго же мы тебя, бродяга, искали. Ты чего убегал-то? Мявкни, если тебе у прежних хозяев не нравится. Будешь тогда у меня жить. Я тебя никому в обиду не дам.
Кот только довольно мурчал. Мол, не останавливайся, гладь мне спинку. Женька пожал плечами:
– Ну да, и Златка за тобой, как за родным, носилась. Любит, наверное, тебя, чертяку.
Он повернулся к одноклассникам и едва не выронил кота – застыв, как статуи, ребята с полуоткрытыми глазами уставились на синее пламя.
– Опаньки, – растерялся Женька и посмотрел на Бафа, будто спрашивая на манер Коли Спицына: «чё за бобуйня?»
– Мяв! – протяжно ответил кот, что в переводе означало что-то вроде «Мы живём в мире, о котором пока очень мало знаем».
Из-за горящего синим пламенем трона раздался неприятный, грубый голос:
– Это точно. Они живут в мире, о котором очень мало знают.
Женька насторожился:
– Дважды опаньки! Это кто же там по-кошачьи так ловко шарит? Бутербродное жульё? Что, в алкогольном делирии просветление с головой накрыло?
Но, взглянув на плотный камуфляжный рюкзак у ног, Женька понял, что возвёл напраслину на нетрезво-просветлённое существо. А оно, это самое существо, закутанное в тёмную хламиду, уже выкатывалось из-за тронного постамента.
– Зачем звал? – нежно проворковало оно и откинуло большой капюшон.
Маленькая девочка лет восьми-девяти невинными глазками уставилась на рослого Женьку. У того от удивления, если и не отпала челюсть, то всё-таки разомкнулась.
– Я тебя звал? – удивился он.
Девочка кивнула:
– Звал. Целых два раза.
Женька ещё не забыл, что именно говорил с тех пор, как Баф тёрся о его старые ботинки. А потому счёл нужным сначала уличить ребёнка во лжи, а уж потом выяснять, кто она такая и откуда взялась.
– Напомни, как же я тебя звал?
Звонким голосом девочка сказала:
– Вы все здесь зовёте меня Опанькой.
Пришлось признать, что девочка не врёт, хотя и не так всё поняла. Тогда Женька приступил ко второй части намеченного плана:
– Ты кто такая и откуда?
Девочка забралась на стул и, качая ногами, не спеша ответила на вопросы:
– Опанька я. Но это ты и сам знаешь. Родом я из будущего. Хотя, всё относительно. Я точно из его будущего, – девочка кивнула на Бафа, который, похоже, задремал на Женькиных руках. – А про твоё прошлое мне пока не ведомо. Да и с будущим пока только вопросы без ответов.
Этакие речи никак не вязались с образом маленькой девочки. Женька даже немного растерялся:
– Баф, ты нас часом не в психбольницу заманил? – шелохнул он кота и тут же обратился к ребёнку: – Где тут у вас медицинский персонал? У меня язык чешется с ними побеседовать. И чешется не только язык. Давай – или сама зови, или меня к ним отведи.
Девочка весело захихикала:
– Тут кроме нас никого нет. Ты, я, кот и четверо твоих друзей. Всё.
Сбить сумасшедшего с панталыку – это не для слабонервных. Уж об этом Женька знал не понаслышке. А потому он сразу ухватился за очевидную логическую нестыковку:
– Стоп! Ты же сказала, что тебя здесь все Опанькой зовут. Допустим, я тебя так назвал. А кто кроме меня?
Девочка с милой улыбкой направила пальчик на Злату Журавлёву:
– Она.
Женька понимающе кивнул. Действительно, он подхватил слово «опаньки» от Златы. Оно показалось ему когда-то очень смешным. Потом обнаружилось, что оно было не только смешным, но и прилипчивым. Женька посмотрел на девочку, на застывших ребят и связал два странных факта между собой:
– Ага, я всё понял. Когда психи разбегаются, санитары пускают в тоннель парализующий газ. У тебя к нему уже иммунитет, а я по природе шибко морально устойчивый. Ну что ж, ладушки. А теперь нам пора к своим бабушкам, – в рифму пробубнил Женька.
И основательно задумался, как ему вытащить четверых зомбаков через вентиляционное окно на свежий воздух. А уж там все хорошенько проветрятся и оклемаются. И поковыляют навстречу толпам спасателей. Уж Марина Андреевна, наверняка, целый полк вызвала.
«Да, измотали мы ей нервы за год, – грустно вздохнул Женька. – Хоть сам себе кол за поведение ставь. Да ещё бы в углу полдня постоять. Нет, лучше посидеть, или даже полежать».
Глядя на вентиляционные окошки, он и вовсе упал духом:
– Я ж вас, ребятки, покоцаю о сломанную решётку, – почесал он затылок под бейсболкой. – Лариска мне такого не простит. Да что Лариска, я сам себе не прощу, если изуродую такую шикарную мордаху. А сколько ещё непрощенцев в очередь построится!
И тут в голову ему пришла мысль, которой следовало прийти намного раньше:
– Слышь, мелюзга, а когда это Злата тебя Опанькой называла? Что-то у меня опять концы с концами не только не сходятся, а напротив – стремительно разъезжаются.
Девочка внимательно посмотрела Женьке в глаза, будто в душу заглянула, и открыла ему положение вещей:
– Дело в том, что выбраться отсюда может только один из вас. Я решила, что это будет Злата.
Женька кивком одобрил такой выбор и замер, ожидая продолжения.
– Я разбудила Злату и предложила ей бежать отсюда, – просто, как о чём-то обыденном, сказала Опанька. – Но Злата отказалась и предложила вместо себя…
– Меня? – оторопел Женька.
Опанька не стала спешить с ответом. С минуту она задумчиво разглядывала застывших ребят. Потом резко повернулась к Женьке.
– Нет, – возразила девчушка. – Она предложила спасти Ларису.
Женька с уважением посмотрел на застывшую Злату и подыграл больному ребёнку:
– Это правильно. Но Ларка, видимо, тоже не согласилась, – и с искренним удивлением спросил: – Меня, что ли, решила спасти? Забавно, но глупо.
Девочка отрицательно покачала головой:
– Нет, Лариса предложила спасти Колю. Сказала, что он много добра людям принесёт.
И хотя Женька не мог отнестись к словам девочки всерьёз, он всё же был впечатлён таким поворотом этого сумасшедшего квеста. И пока он об этом размышлял, Опанька спросила:
– Так ты согласен выбраться отсюда? Добрый Коля передал свой счастливый билет тебе.
– Интересно, почему? – механически спросил Женька, размышляя о другом.
– Он сказал, что если ты пропадёшь, то ещё два человека пропадут без тебя. Это правда?
Женька задумчиво кивнул:
– Правда, – и вдруг вскрикнул: – Я вспомнил!
– Что вспомнил? – с любопытством спросила девочка.
– Вспомнил, кого ты мне напоминаешь. Ты же вылитая Лариска в детстве. Ей было семь лет, когда я её увидел в первый раз. Наверное, чуть младше тебя.
Девочка нетерпеливо закачала ножками:
– Расскажи! Расскажи!
– Да что там рассказывать, – скривился Женька. – Поздняя осень. Грачи, как водится, улетели. Противный холодный дождь в лицо, куда ни повернись. Иду, значит, я из школы, а у подъезда хорошенькая такая малявка стоит и горько плачет. Я тогда во втором классе учился, а Лариска в первом. Спрашиваю – что, мол, красавица, плачешь, о чём, ненаглядная, слезы льешь? Еле разобрал, что она сквозь рыдания бормочет. Короче, она телефон в колодец-ливнёвку уронила. Что её дома за это обязательно убьют. Может, даже насмерть.
– А ты что? – нетерпеливо спросила девочка.
– Что-что, взял за руку и повёл к ней домой.
– Зачем к ней домой? – удивилась Опанька. – Она же сказала, что её там насмерть убьют.
– Потому и пошёл, – вздохнул Женька. – Позвонил. Дверь открыла её мама Анжелика Викторовна. Я Ларису за спину задвинул и говорю, что так, мол, и так, но телефон вашей дочери я случайно в колодец уронил. Только вы не переживайте – я деньги достану и куплю новый телефон. Непременно всё улажу ещё до Нового года.
– А мама что сказала?
– Ничего не сказала. Молча в комнату ушла. Я подумал, что за ремнём. Говорю Ларисе, чтоб не боялась. А если что, пусть ко мне в квартиру подымается. Что я её в обиду никому не дам.
– И как, достал нужную сумму?
– Достал, – грустно улыбнулся Женька. – Полгода деньги на школьные обеды в коробку прятал.
– Ты полгода не обедал? – удивилась девочка.
– Так-то не обедал. Но Лариса меня подкармливала. У них в доме достаток. Так что я ничуть не голодал. Мне кажется, Анжелика Викторовна о чём-то догадывалась и пихала Ларисе в рюкзак сухой паёк к школьным обедам. А к Новому году я им денег на новый телефон принёс. Конечно, мне и друзья немного одолжили, и мама вперёд на месяц обеденные выдала. Словом, почти уложился по сумме.
Девочка давно перестала улыбаться и смотрела на Женьку как-то по-взрослому.
– И что, взяла Анжелика Викторовна твои обеденные деньги?
– Взяла, – просто ответил Женька. – А первого января мы под ёлкой у Ларисы нашли два новых телефона. На одном с обратной стороны было красиво выгравировано: «Ларисе от Деда Мороза».
– А на другом? – спросила Опанька.
– А на втором – «Женечке от Деда Мороза». И каждый из этих телефонов был в два раза дороже потерянного.
– А ты? – торопила события девочка.
– А я тогда заплакал и с телефоном домой убежал. Даже спасибо не сказал. До сих пор очень стыдно.
Девочке захотелось его как-то оправдать:
– Но ты же верил, что это от Деда Мороза, – с ноткой вопроса сказала она.
Женька выпучил глаза и с чрезмерным возмущением в свою очередь спросил:
– Намекаешь, что Деда Мороза не существует? Какой ужас!
Оба улыбнулись друг другу. Но Опанька и не думала заканчивать расспросы:
– А как же ты у Ларисы в квартире оказался? – удивилась девочка. – Разве её мама на тебя не рассердилась за потерянный телефон?
– Анжелика Викторовна? Нет, она ни разу слова мне плохого не сказала. Наоборот, улыбалась, когда я Ларису домой из школы провожал. И сейчас ко мне, как к родному относится.
– А ты, – не отставала девочка, – ты с ней породнишься через Ларису?
Женька глубоко вздохнул, посмотрел на застывших девчонок – а вдруг они его и во сне слышат? – и честно признался:
– На сегодня это не очевидно, – и с затаённой тоской посмотрел на Злату Журавлёву.
– Всё понятно, – вздохнула Опанька.
Женька по-доброму улыбнулся:
– Так, малявка, а сейчас пошли. Мы тебя с Бафом к твоим отведём. А потом мне ребят наружу перекидывать через окно надо будет. До обеда, надеюсь, справлюсь.
Женьке, у которого из родни только младшая сестра да мама, почему-то нравилась поговорка «У меня родни – до обеда из окна не перекидаешь». Он услышал её в детском саду от воспитательницы и лет пять потом всё думал, зачем родню выкидывают через окно. А вот сегодня с одноклассниками всё и прояснилось – спасти их можно, только перебросив наружу через вентиляционное окошко.
Кот спрыгнул с Женькиных рук, потянул со сна хребет до хруста и протяжно мявкнул, что наверняка означало «Хватай мешки, паром отходит».
Девочка слезла со стула, послушно взяла Женьку за руку и сказала:
– Хорошо. Только скажи, если бы у тебя был шанс спастись, ты бы им воспользовался?
– В смысле всех бросить и смыться? – уточнил Женька.
– Ага.
– И как бы я потом сам себе в предательские зенки в зеркале смотрел? Нет уж, не для этого меня мама родила. Надо принимать все вызовы, какие тебе жизнь выкатывает. И справляться с ними, как из последних сил. Ладно, малявка, хорош болтать. Пошли тебя сначала выручать.
Но девочка удержала его:
– Последний вопрос. А если бы ты мог передать свой шанс на спасение кому-нибудь, кто бы это был?
Этот тяжёлый вопрос недолго терзал Женьку:
– Пожалуй, Игорю. Он из нас самый-самый крутой. От него всей нашей стране польза большая потом будет.
В тот же миг Женька Замятин застыл, уставившись полуоткрытыми глазами на синее яркое, но не жгучее пламя. А девочка взяла Бафа на руки и грубым мужским голосом задумчиво сказала:
– Нда, пути Господни неисповедимы. Бог может проявиться там, где мы Его и не ждали увидеть.
– Мяв! – коротко ответил Баф, что, вероятно, означало: «Например, в глазах ребёнка».