Алжир 1839г

Алжир начиная еще с эпохи Французской революции поставлял во Францию крупные партии зерна, пеньки и других товаров. Поставки продолжались и в период наполеоновских войн. Денег за эти товары Франция Алжиру не платила, только обещала. Посредниками в этой странной торговле выступали итальянские купцы из Ливорно. В 1819 году французское правительство произвольно сократило свой долг Алжиру почти в три раза, а оставшуюся часть долга выплатило не алжирскому дею, а итальянским купцам-посредникам, с которыми консул Деваль вел какие-то темные делишки. Одним словом, французское правительство и купцы-итальянцы жестоко кинули Алжир, говоря по-современному. И в центре этого мошенничества суетился тот самый Деваль, которого дей Хусейн ожидал у себя во дворце, шлепая мух опахалом.
Наконец консул Деваль явился. Дей Хусейн заговорил о деньгах, которые должна ему Франция, Деваль как всегда выкручивался и беззастенчиво врал в ответ, и тут произошло что-то, что вывело дея Хусейна из себя настолько, что он стукнул Деваля опахалом. В одних источниках пишут, что дей ударил консула опахалом по голове. В других пишут, что он ударил его по пальцам. Деваль, получив опахалом то ли по голове, то ли по пальцам, был в восторге – он мгновенно просчитал возможность не возвращать дею Хусейну даже ту треть суммы за зерно и пеньку, которую он «распилил» с итальянскими купцами-посредниками. Он послал в Париж донесение, в котором сочными красками расписал оскорбление, нанесенное посредством мухобойки лично ему и в его лице всей Франции. Позже стало известно, что Деваль преднамеренно оскорбил дея, чтобы вызвать с его стороны какое-то действие. План удался: роковой удар веером состоялся.
Во Франции с восторгом ухватились за возможность списать долги Алжиру одним махом – завоевав эту страну. Раздувая истерию, французская пропаганда визжала «о неслыханном оскорблении», «о попранной чести», а правительство тем временем готовило огромный флот и оккупационный военный корпус для вторжения в африканскую страну. Европейская пресса того времени издевалась над французским предлогом к войне, понимая всю его смехотворность, но дей Хусейн, поняв, что шутки кончились, пытался объяснить французам, что он не отождествлял наглого мошенника Деваля с Францией и не намеревался ее оскорблять посредством злосчастного опахала. Однако все было напрасно: после ряда предварительных враждебных акций, вторжение французов в Алжир началось. 
Это была самая крупная морская экспедиция из когда-либо предпринимавшихся Францией ранее. Она состояла из 100 военных и 500 транспортных кораблей, которые доставили в Алжир 37 тысяч французских солдат.
Командование над экспедицией взял на себя сам военный министр маршал Бурмон, презираемый во Франции за дезертирство из-под Ватерлоо. Пожертвовав своим высоким постом, он надеялся победой в Алжире смыть с себя позор и «восстановить воинскую честь». Какими мерами он в Алжире восстанавливал эту самую «воинскую честь», рассказали непосредственные очевидцы событий. Так французский историк Кристиан, сам участник этой экспедиции, рассказал, как ночью 6 апреля 1832 года французский отряд вышел из города Алжира и на рассвете, когда племя эль-уффия спало в палатках, неожиданно напал на него:
«Прежде чем кто-либо успел сделать хоть малейшую попытку защититься, все живое было уничтожено. Возвращаясь из этой постыдной экспедиции, наши кавалеристы несли отрубленные головы на остриях пик. Весь захваченный скот был продан консульскому агенту Дании, остальная часть окровавленных трофеев, добытых в ужасающей резне, была выставлена на продажу на базаре у ворот Баб-Азун. Можно было видеть страшные вещи: женские браслеты с отрубленными кистями рук и серьги с висящими на них мочками. Вырученные деньги были разделены между головорезами, а в приказе по армии от 8 апреля генерал одобрил этот позор и выразил глубокое удовлетворение проявленными войсками рвением и находчивостью. Вечером полиция приказала алжирским маврам иллюминировать свои лавки…»
Дальше начинается история ожесточенной национально-освободительной борьбы алжирского народа против колонизаторов, но описание этой борьбы и конечной победы алжирцев не входит в наши задачи. (Использованы материалы с сайта