de omnibus dubitandum 102. 827

ЧАСТЬ СТО ТРЕТЬЯ (1875-1877)

Глава 102.827. ЕДИНСТВО И БОРЬБА…

    Если оставить въ стороне трудящуюся массу мелкаго еврейства, ремесленниковъ и пролетаріевъ, ничемъ особеннымъ не выделяющихся во Франціи изъ окружающей ихъ среды мелкаго же рабочаго люда, то роль остального, такъ сказать, не рядового еврейства отличается замечательно двойственнымъ, противоречивымъ по своимъ результатамъ характеромъ.

    Семиты являются наилучшими выразителями, виртуозами капиталистической эксплуатаціи, и въ этомъ смысле ихъ роль отрицательная. Дрюмонъ и тому подобные грошовые "соціологи" и фантастическіе юдофобы могутъ сводить деятельность евреевъ исключительно къ эксплуататорской карьере; безпристрастные изследователи остановятся и на ихъ общечеловеческой и цивилизаторской миссіи. Уже упомянутому Дрюмону угодно, напр., выхватить даже изъ среды адептовъ соціально-реформаторскихъ ученій, - въ роде сенъ-симонизма, насчитывавшаго столькихъ семитовъ, - лишь такихъ евреевъ, которые представляютъ практически-промышленную струю "новаго христіанства": съ видимымъ удовольствіемъ онъ говоритъ хотя-бы о томъ, что Перейра сделался въ конце концовъ крупнейшимъ дельцомъ {La France juive, т. I, стр. 362.}. Но отчего бы не взять среди евреевъ, проникнутыхъ сенъ-симонизмомъ, людей высоко-нравственнаго типа, исполненныхъ идейнаго энтузіазма, въ роде Эйхталя, которые даже свою принадлежность къ угнетаемой рассе ставили въ тесную зависимость съ долгомъ служенія всему человечеству. Вспомните profession de foi, которое сделалъ пылкій и благородный Эйхталь на лекціяхъ, организованныхъ "отцомъ" Анфантэномъ:
 
   "Я еврей по рожденію, я исповедовалъ еврейскую религію. Въ четырнадцать летъ я обратился въ католичество и пылалъ самой жаркой католической верой. Въ девятнадцать летъ я воспринялъ ученіе сенсимонизма въ томъ виде, какъ мне передалъ его Огюстъ Контъ; конечно, то не была религіозная вера, и однако съ того момента я верилъ въ прогрессивную судьбу человечества, которой поучалъ меня Контъ. Наконецъ, о "отецъ" мой, по происшествіи шести летъ неполной веры, я встретилъ васъ, и вы обратили меня въ новую религіозную веру" {Sеbastien Charlеty, Histoire de saint-simonisme; Парижъ, 1896, прим. 3 на стр. 94}.
 
    Вспомните особенно введеніе Эйхталя къ "Письмамъ о черной и белой рассахъ", составленнымъ имъ въ сотрудничестве съ другимъ сенсимонистомъ, некіимъ негромъ Юрбэномъ:
 
    Юрбэнъ, бывшій въ то время еще очень молодымъ, прибылъ изъ Кайены и привезъ оттуда съ собою живое чувство страданій, причиняемыхъ цветному человеку предразсудкомъ кожи. Самъ я сохранилъ неизгладимое чувство горести, которое вызывало въ моемъ детстве порицаніе, связанное съ именемъ еврея; и это-то общее чувство, можетъ быть, сильнее всякаго другого побудила насъ вступить въ менильмонтанскій кружокъ* и сделалось могущественною связью между нами: "Юрбэнъ и я, - писалъ я въ то время одному другу, говоря о насъ обоихъ, - Юрбэнъ и я это черная расса и белая расса: мы - оба изгнанники, оба - провидцы" {l. c., прим. 2 на стр. 323}.

*) Когда-то район Парижа Менилмонтан был маленькой деревушкой. Настолько маленькой, что там даже не было церкви. Это недоразумение взялись исправлять – и совершенно неожиданно для самих себя построили довольно симпатичную неороманскую церквушку. Ещё более неожиданным оказалось то, что Нотр-Дам де ла Круа облюбовали террористы парижских коммунаров для своих тайных сходок...
 
   Вотъ эта-то гуманитарная, общечеловеческая точка зренія, которую образованный еврей развиваетъ среди любой національности, куда поставила его судьба, и позволяетъ уже цитированному нами Бернару Лазару говорить о прогрессивной роли своихъ соотечественниковъ въ исторіи и, въ частности, о ихъ борьбе съ современнымъ фанатизмомъ и клерикальнымъ изуверствомъ:
 
    ...Въ исторіи современнаго либерализма въ Германіи, Австріи, Франціи, Италіи еврей игралъ большую роль, и либерализмъ его шелъ рука объ руку съ антиклерикализмомъ. Еврей былъ несомненно противникомъ клерикализма; онъ толкалъ на культуръ-кампфъ въ Германіи. онъ поддерживалъ законодательство Ферри во Франціи, и потому и могли подумать, что его либерализмъ вытекалъ изъ вражды къ католицизму, тогда какъ на самомъ-то деле отношеніе было какъ разъ обратное {L'antis;mitisme, стр. 360}.
 
    Въ частности, по отношенію къ Франціи и, придется сказать, что пока устанавливающейся республике нужно было отстаивать себя противъ жестокихъ нападеній монархистовъ и клерикаловъ; пока сторонники демократическаго режима, вплоть до самыхъ умеренныхъ республиканцевъ, считали своимъ долгомъ бороться во имя современной цивилизаціи и въ защиту светскаго общества (во второй половине 70-хъ годовъ), - до техъ поръ объ идейномъ антисемитизме не могло быть и речи.

    Интеллигентный и свободомыслящій еврей былъ настолько драгоценнымъ союзникомъ, что даже его непосредственный конкуррентъ, интеллигентный французъ, не решался агитировать противъ своего опаснаго соперника, а наоборотъ охотно опирался на него въ борьбе противъ старыхъ партій.

    Для республиканской буржуазной интеллигенціи было въ то время жизненнымъ вопросомъ отстоять новыя учрежденія отъ все возобновлявшихся атакъ умиравшаго, но не хотевшаго умереть реакціоннаго строя. Не говоря уже объ идеальныхъ интересахъ самый низменный разсчетъ внушалъ республиканцамъ тактику дружной обороны демократическихъ учрежденій. У всехъ еще было на памяти, сколько административныхъ карьеръ ныталась было разбить реакція "нравственнаго порядка" (лето 1877 г.); какая буря взысканій, штрафовъ и всевозможныхъ каръ пронеслась надъ республиканской прессой; какими перспективами грозили поднявшіе голову клерикалы и монархисты защитникамъ свободнаго режима.
   
    Немудрено, что демократы съ большимъ удовольствіемъ шли рука объ руку съ умными и энергичными семитами свободномыслящаго направленія и, эта совместная деятельность продолжалась и во время выработки (1880-1881) новыхъ законовъ о народномъ образованіи, которое самыя элементарныя политическія соображенія побуждали вырвать изъ рукъ католицизма и реформировать на почве светскаго, дарового и обязательнаго обученія.

    Съ другой стороны, боровшаяся противъ демократіи консервативная интеллигенція до такой степени была въ свою очередь охвачена общей враждой къ новому порядку вещей, что и не думала изъ республиканской арміи выделять евреевъ и делать ихъ предметомъ особой сугубой злобы. Консерваторы питали усиленную ненависть въ этой горячей "вражде-войне" разве къ масонскимъ ложамъ, независимо отъ происхожденія ихъ членовъ, полагая, - и не безъ основанія, - что въ этихъ обществахъ вырабатывается планъ кампаніи противъ католическаго и монархическаго режима.
   
    Но когда прошелъ медовый месяцъ свободомыслящяго теченія, когда (въ средине 80-хъ годовъ) борьба съ клерикализмомъ стала мало-помалу уступать место политике примиренія съ "достойными всякаго уваженія духовными интересами", т.е., сказать попросту, съ католицизмомъ, то клерикальная партія снова подняла свою голову и, пользуясь антипатіями массъ къ хищнической оргіи, находившихся у власти оппортунистовъ, вздумала взять въ руки оружіе антисемитизма.

    Она указывала на роль, которую играли евреи въ упроченіи оппортунизма и, искусно компрометтируя политическій либерализмъ умереннаго республиканскаго большинства указаніемъ на резко буржуазный характеръ его экономической политики, она старалась произвести въ умахъ массъ смешеніе между теченіемъ свободной мысли и эксплуататорскими вакханаліями оппортунистской, якобы "жидовской" клики.

    Крупный успехъ реакціонеровъ на выборахъ 1885 г., пославшихъ въ палату две сотни депутатовъ правой, несомненно влилъ новое мужество въ душу консервативныхъ партій и вызвалъ въ нихъ, такъ сказать, рикошетомъ желаніе сильнее подчеркивать удавшуюся имъ тактику смешенія свободомыслія и хищничества, тактику, включавшую въ себе и пріемы антисемитической демагогіи.
   
    Этой тактике безспорно помогъ тотъ двойственный характеръ еврейскаго выдающагося меньшинства во Франціи, на который я, пишет далее народоволец, а затем эсер Русанов Николай Сергеевич, в своих корреспонденциях из Франции -  уже указалъ несколькими страницами выше: еврей - делецъ и еврей - крайній демократъ и свободный мыслитель въ сущности столь же мало имеютъ между собою общаго, какъ и католическій биржевикъ и выросшій въ католической среде рабочій-соціалистъ; но они оба принадлежатъ къ одной энергической и способной "семитической рассе".

    И юдофобствующему демагогу было не трудно въ борьбе противъ свободомыслящихъ евреевъ козырять не только милліонами Ротшильда, но и возмутительной железнодорожной политикой еврея Рэйналя, который, въ качестве министра общественныхъ работъ, заключилъ съ компаніями выгодныя для акціонеровъ, но тяжелыя для государства, поистине "преступныя конвенціи".

    Какъ бы то ни было, антисемитамъ, для того, чтобы набраться духу, надо было увидеть ослабленіе антиклерикальной политики въ стране и внезапное усиленіе реакціонной партіи въ палате. Не случайно "Жидовская Франція" Дрюмона** вышла въ светъ въ 1886 г., когда отчаянная борьба партій въ расколовшейся на три почти равныя части палате сближала, путемъ временной коалиціи, радикаловъ и консерваторовъ и опрокидывала одно за другимъ те министерства, которыя думали опираться на оппортунистовъ.

**)  ДРЮМОН Эдуард Адольф (евр.)(фр. Еdouard Drumont; 3 мая 1844, Париж — 3 февраля 1917, там же)(см. фото) — французский политический деятель и публицист.
Эдуард Адольф Дрюмон — автор широко известной в своё время антисемитской книги «Еврейская Франция» (фр. La France juive; 1886 год).
Основал и редактировал газету «Либр Пароль» La Libre Parole, которая являлась главным орудием панамских разоблачений.
В 1898—1902 годах Дрюмон представлял Алжир в Палате депутатов Франции.
Похоронен на кладбище Сен-Уан, позже перезахоронен на Пер-Лашез.

    А до того времени нашъ шустрый обличитель "жидовства" сиделъ въ "жидовской" же редакціи газеты "La Libertе", которую издавали Перейры, и преспокойно получалъ за свои статьі деньги изъ "жидовской" кассы.
   
    Само собою разумеется, что антисемитизнъ проявился во всей своей среде далеко не сразу; и напр., уже упомянутая книга Дрюмона имела сначала главнымъ образомъ успехъ скандальнаго и шантажнаго произведенія, истинный характеръ котораго не могли затушевать ни несомненный полемическій талантъ автора, ни та значительная доля правды, что заключалась въ повествованіяхъ объ эпопее оппортунистскаго хищенія.

    Само нововведеніе Дрюмона, состоявшее въ приложеніи къ книг; алфавитнаго указателя всехъ упомянутыхъ въ "Жидовской Франціи" лицъ, уже свидетельствовало о томъ, что ловкій авторъ разсчитывалъ на сбытъ среди заинтересованныхъ. И мы, действительно, знаемъ, что книга жадно покупалась не только самими "разделанными", но и ихъ политическими и личными друзьями и врагами, - особенно, конечно, врагами.

    Лишь постепенно Дрюмону стали придавать значеніе "соціолога" и теоретическаго выразителя французскаго антисемитизма, равно какъ лишь несколько летъ спустя этотъ антисемитизмъ сталъ проникать въ широкіе слои.
   
    Интересно кстати, что въ буланжистскомъ движеніи, выражавшемъ въ значительной мере, отвращеніе массъ къ эгоистической политике оппортунистовъ и скептицизмъ передъ широковещательными, но по большей части узкополитическими программами радикаловъ, - интересно, говорю я, что въ этомъ "національномъ" движеніи - таково его было даже и оффиціальное названіе, - евреи играли все еще немаловажную роль. И если еврей Жозефъ Рэйнакъ боролся въ первыхъ рядахъ республиканцевъ противъ "каррикатурнаго Цезаря", то за то еврей же Накэ былъ однимъ изъ самыхъ крупныхъ вдохновителей Буланже. Накэ написалъ "бравому генералу" пресловутую Турскую речь, которую считаютъ за самый политичный актъ буланжизма и въ которой пылкимъ и наивнымъ сторонникамъ Буланже обещалась "открытая для всехъ" республика, а католикамъ "свобода совести", т.е. существованіе клерикальнаго государства въ государстве светскомъ {См. о Турской речи въ книжке X... du Figaro. (Mermeix), Les coulisses du boulangisme; Парижъ, 1890, стр. 152}. Я не говорю, конечно, объ Артуре Менере, монархизмъ котораго основанъ на такомъ чисто коммерческомъ разсчете, что именно этот защитника трона и алтаря можно считать за наиболее удачный типъ каррикатурнаго "жида", живущаго только ради гешефтовъ.
   
    Сильно развился антисемитизмъ лишь въ начале 90-хъ годовъ, когда, съ одной стороны, восторжествовавшіе надъ Буланже оппортунисты почти поголовно пошли въ Каноссу, заимствуя у буланжизма его "открытую для всехъ" республику и заигрывая съ католиками и реакціонерами для борьбы съ все усиливавшимся и усиливавшимся соціализмомъ; а съ другой стороны, Панамскій крахъ повалилъ несколько самыхъ видныхъ столповъ оппортунизма.

    Въ это именно время (1892 г.) Дрюмонъ появляется во главе ежедневнаго антисемитскаго органа "La libre parole", который въ періодъ парламентскихъ скандаловъ печатался въ числе 200.000 экземпляровъ и который до сихъ поръ печатается въ 40.000-50.000 экземпляровъ, подымаясь порою выше подъ вліяніемъ обостренія юдофобства по тому или другому поводу.

    Панамская катастрофа, действительно, направила много воды подъ антисемитскую мельницу, благодаря тому обстоятельству, что въ этомъ деле двулицый Янусъ  - еврей былъ повернутъ къ публике исключительно своей стяжательной физіономіей, тогда какъ его гуманитарная, общечеловеческая и свободомыслящая физіономія осталась въ тени.

    Забывая роль подлинныхъ "французовъ во Франціи" въ роде Лессепса и другихъ финансовыхъ пиратовъ; забывая продажность целой сотни "арійскихъ" депутатовъ; смотря сквозь пальцы на подкупъ панамскими спекуляторами всей буржуазной прессы, - не исключая католической газеты Поль-де-Кассаньяка, - масса мелкой буржуазіи, общипанной спекуляторами, была загипнотизирована еврейскими именами Жака Рэйнака, Корнелія Герца, Артона и уверовала въ семитическій характеръ этого грандіознейшаго финансоваго мошенничества всехъ временъ и народовъ.
   
    Антисемиты ловко воспользовались этимъ настроеніемъ для своей юдофобской пропаганды, которая была, кроме того, поддержана двумя обстоятельствами: косвенно, уже упомянутымъ отреченіемъ умеренныхъ республиканцевъ отъ антиклерикальной политики, а прямо, кокетничаньемъ съ антисемитизмомъ со стороны некоторыхъ группъ соціалистовъ и даже анархистовъ. Нетрудно понять, какую выгоду извлекли юдофобы изъ "новаго духа" примиренія съ католичествомъ, духа, который, если не ошибаюсь, уже въ 1890 г. заявлялъ устами одного изъ видныхъ гамбеттистовъ, еврея Жозефа Рэйнака, о необходимости "умиротворенія религіозной борьбы между всеми истинными патріотами, а несколько позже (весной 1894 г.) находилъ свою подробную обосновку и даже оффиціальное названіе въ речи другого крупнаго гамбеттиста, Спюллера.

    Все, что усиливало клерикализмъ, все, что ослабляло свободную мысль, шло въ пользу юдофобамъ, которые могли съ торжествомъ указывать теперь на банкротство "жидовско-оппортунистской" политики и вместе съ темъ приглашать католическихъ изуверовъ на дальнейшія завоеванія.

    Бедный Жозефъ Рэйнакъ и не подозревалъ, что своею, какъ ему казалось, маккіавелевскою, а на самомъ деле наивною, - если только не ренегатскою речью онъ ковалъ тотъ самый кинжалъ, который въ последніе три года французскій антисемитизмъ оттачивалъ не только на евреевъ, но и на протестантовъ и свободныхъ мыслителей.

    Увлеченная борьбою съ соціализмомъ, буржуазія желала заручиться содействіемъ католической церкви, но не замечала того, что этого содействія она могла добиться лишь изменою своей цивилизаторской миссіи. Мало того, затушевывая свое антиклерикальное міровоззреніе, она темъ самымъ стирала прогрессивную роль боровшихся въ первыхъ рядахъ ея свободомыслящихъ евреевъ и превращала всехъ семитовъ для большой публики исключительно въ аферистовъ, спекуляторовъ и людей наживы.

    Можете себе представить, какъ целесообразенъ былъ такой пріемъ именно со стороны либеральныхъ буржуа семитическаго происхожденія: ничего не выигрывая среди монархистовъ и клерикаловъ, они проигрывали и въ глазахъ трудящихся массъ, которыя все больше и больше проникались ядомъ демагогическаго юдофобства.
   
    Немалую вину въ печальномъ деле распространенія антисемитизма будутъ нести передъ исторіей и те представители міровоззренія трудящихся, которые тоже изъ-за худо разсчитаннаго маккіавелизма заигрывали съ юдофобствомъ. Особенно любопытно при этомъ то обстоятельство, что едва-ли не более другихъ во Франціи согрешили въ этомъ отношеніи марксисты, т.е. именно партія, которая во всемъ цивилизованномъ міре столь многимъ обязана геніальнымъ семитамъ, какими были Марксъ и Лассаль, и которая считаетъ въ своихъ рядахъ столькихъ умныхъ и самоотверженныхъ деятелей изъ евреевъ.

    Въ начал; 90-хъ годовъ это кокетничанье доходило до того, что представители марксизма гораздо более воевали съ другими соціалистическими фракціями, чемъ съ антисемитами, полемика противъ которыхъ была у нихъ зачастую проникнута скрытыми симпатіями и подозрительными умолчаніями. Въ этомъ пришлось публично признаться одному изъ теоретиковъ здешняго марксизма въ начале агитаціи по делу Дрейфуса. А последующее равнодушіе большинства вожаковъ партіи къ борьбе за истину и справедливость, постоянное подчеркиваніе ими "милліоновъ" капитала, изъ-за котораго, молъ, Жоресъ и К* изменили "классовой борьбе", все это достаточно ясно показываетъ, что и до сихъ поръ французскіе марксисты не желаютъ бить прямо въ забрало чудовищному ученію антисемитовъ.

    Сами анархисты считали въ начале 90-хъ годовъ небезполезной агитацію антисемитовъ; и одинъ изъ очень видныхъ сторонниковъ этой доктрины признавался мне, пишет далее народоволец, а затем эсер Русанов Николай Сергеевич, в своих корреспонденциях из Франции - что въ книжкахъ Дрюмона есть вещи, которыя можно выбросить за бортъ, но есть вещи, которыя должно принять къ сведенію (il faut en prendre et en laisser). А на мой вопросъ, говоритъ ли онъ это лишь въ томъ смысле, что разочарованные приверженцы Дрюмона станутъ рано или поздно убежденными сторонниками новаго міровоззренія, онъ несколько замялся и ответилъ, что и помимо этого есть много правды въ критике автора "Жидовской Франціи".

    Справедливость требуетъ заметить, что мой собеседникъ переменилъ это снисходительное отношеніе къ юдофобской демагогіи; и что вообще анархисты подъ вліяніемъ событій последнихъ летъ почти поголовно высказались противъ какого бы то ни было заигрыванія съ антисемитизмомъ даже въ надежде "повернуть затемъ его къ вящей пользе для революціи" {См., напр., коротенькую брошюру Antisеmitisme et Sionisme, изданную журналомъ "L'Humanitе nouvelle", Парижъ, 1900, стр. 1}. Но мы, впрочемъ, забежали несколько впередъ...