На Московии

 Виктор Матюк

На Московии

На Московии стужа лютая, истерия, раздутая до размеров воздушного шара,
На всех околицах слышна, нищая страна во времена Ивана Грозного вновь вошла,
Ей бы лучше вспомнить те старые и добрые для нас времена, когда
 Её кошмарили монголо-татары, по лесам прятались молодые и старые,
Нынче попраны высокие идеалы, политики старые топчут лист опалый!
Они ведут жизнь иную, не теряют время впустую, пламень чувств не угас,
Да и Бог от греха хозяев Московии не спас! Всему – своё время!
 Всему – свой час! Воевода безумный бросил народ беззубый и полоумный
В пьянство беспробудное, не все ездят на море лазурное, а живут в суете сует,
Выслушивают  от властей сущий бред, дух мятежный сведен на нет!
Гаснет свет в подворотне, что-то чешется в мотне, если описать все подробней,
Тогда по воле Господней  погибнет минимум полсотни тех, кто не приемлет грех!
Один за всех и все – за одного! Толпа шумит не умолкая,
Своё неудовлетворение жизнью, матом сопровождая,
Душа живая вскипая и изнывая слёзы наземь роняет,
Преграды преодолевая на многотрудном пути,
Пытается живые души спасти от беспроглядной темени!
Как не суди, как не ряди: волчьи клыки обнажены,
Они остры, глаза холодны, мимо не проехать, мимо не пройти!
Так что в холодной избушке на курьих ножках сиди,
Можешь пудрить своей бабе спьяну мозги!
Русские богатыри испокон веков живут в грязи,
По большому ходят в сортир, не мил им бренный мир,
О таких когда-то писал великий Шекспир,
Все пьяницы и ****и готовы не только хлеба ради
Ласкать лобком и взглядом всех, кто с ними рядом!
Они трут ладонь об ладонь, чтобы жар и огонь настращали стужу,
А грех оставил в покое грешные души, они жгут в ночи пылающие костры,
Дабы избавиться от повседневной мишуры! Там много гнуса и мошкары,
А до беды рукой подать, народ продолжает не жить, а доживать, мучиться и страдать,
Мысли блуждают на его челе, жизни нет нигде, никто не понял толпу перед кончиной,
И случай единый переиначил картины жития, стала пуще прежнего извиваться стезя,
Сюда можно, туда нельзя, вот если бы кто-то вправду  умер, не было бы ни плача, ни шума,
Никто бы главного палача не надоумил, что он вконец обезумел! Этот идиот
Передаёт стране родной пламенный привет, время придёт и тогда  рок научит недоумка,
Задуматься слегка, почему вороватая бандитская страна встать с коленей так и не смогла?
Тартания никогда не высовывала свою голову из бурьяна, там богом забытые края,
Нет изобилия, но у придорожного ручья притаился омут небытия, там прячется родня
Бесславного выродка-короля, он иногда стоит у алтаря, и ищет взглядом ближайший клозет,
Терпеть мочи больше нет, его глаза ненавистью горят, он не спит много ночей подряд,
Иногда дремлет, тот сон обнаглевшая душа совсем не приемлет!
На обездоленной Мокше  поставлено огромное клише,
Будто на яйце Беранже, оно нашло своё отражение в грешной душе,
Она, оставшись наедине, нахмурясь, тихо дремлет, и шелесту деревьев внемлет!
На Московии промозглый ветер дует, промозглый витязь каждый раз лютует,
Он любит, чтобы его носили на руках, как устаревший хлам, обнаглевший хам
Забыл дорогу в православный храм, его тянет на Валаам,
Он не поклоняется берёзовым крестам, он зол не по годам,
Этот коммерсант к людям относится, как к скотам!
Ему стыд глаза не застит, быть может, бог грехи простит,
Но народ никому не позволит забыть, как старый хрыч
С них постоянно требует магарыч! Тщедушный хрыч,
Что-то внятное промурлычь, загодя не хнычь,
Владимир Ильич когда-то бросил клич для толпы,
Чтобы все мужики, сельские труженики, их дети и внуки
Долго не маялись от несносной скуки, им не нужны науки,
Их мозолистые руки трудиться должны, оставив свои мечты
Где-то там, вдали от суеты сует, коль белой кости в теле нет,
Тихо сползай в глубокий кювет! Тебе повторит каждый аскет,
Будь он блондин или кучерявый брюнет, ему в след
Звучат проклятия, слышна анафема, она везде слышна,
Куда когда-то ступала босяцкая нога! В былые времена
Эта богом забытая страна к православию пришла,
Её туда привели великие монахи Киевской Руси!
Алексий и Пётр  сами пришли в дикие дебри
Обездоленной земли, один из Чернигова,
Другой с Волыни, это они на Мокшу свои святыни принесли,
И вместе с ними заповеди: «Не убей! Не укради! Чужую жену не уведи!
Есть единое божество, всегда и везде почитай только Его! Преходяще всё!»
Исстари стояли у пристани им подаяние приносили нехристи,
Они крестили, женили и монастыри в глухих дубравах возводили,
Лес рубили, дрова на лошадях возили, те монастыри до сих пор ещё стоят,
Вокруг них леса шумят,  хотя и пусто кругом и стужа невыносимая за окном,
Там листья шепчутся  с гремучим ключом! Тих речной затон, но стон по этой земле несётся
И колокольный звон раздаётся со всех сторон! Холод и огонь подобны острию стрелы,
Захватчикам оправдания не нужны, они валяются в беспорядке, спрятавшись в складки одежды,
Дураки и невежды сейчас и прежде пристально смотрят на злостные вещи,
Как обычная деревенщина и затурканная женщина на сносях, всё – тлен, всё – прах!
Рок зловещий в любую минуту может свой вердикт озвучить, что же дальше будет?
Кто врага осудит?  С него не убудет, жена и мать тебя разбудит, красного вина нальёт
И коня к резному крыльцу неспешно подведёт, слёзы долу прольёт, платком губы утрёт
И пойдёт своим путём, оставив отчий дом на произвол судьбы, вот если бы мы
Их ратный подвиг повторить могли! Тогда бы греха масштабы были незаметны,
Нынче все усилия тщетны, деяния наших прадедов бессмертны, они лишены лжи и фальши.
Что же будет дальше? Чем становлюсь старше, тем отчётливее слышу вражеские шаги
Отроков чужой земли,  многие годы прошли, в ножны спрятаны мечи,
А в не обетованном краю неучи возводят напраслину на Родину мою!
Чем больше живу, дольше в памяти храню историю  и его траекторию,
Слушаю её, как известную многим знатокам симфонию, изучая теорию,
Сам с небесами спорю, в беде и в горе благодаря методу аллегорий
Собираю свою аудиторию, с кем хочешь, поспорю я, что лучше,
Что любая вакханалия неспешной поступью  нарушает стройную теорию,
Недостойную спорить с судьбой и долею, солнце их остатки сожгло,
Остатки пепла по безлюдной степи порывистым ветром разнесло!
В глазах стало темно, ночной сумрак на землю упал, вражеский сапог
По асфальту застучал, потом выстрел прозвучал и появился волчий оскал!
Не верится и не плачется, что тяжкое бремя с плеч долу скатится, и из созвучий слов живых
Всплывёт история из годов сороковых, когда в землю погребли людей молодых,
Не доказана была вина их!  В дали голубой блеснул купол золотой, на нём крест святой,
В минуту трудную ветер повторяет молитву чудную, монотонную и нудную,
Простую и недоступную! Вступив на тропу не уютную, тяжкую и трудную,
Представляя, как в ночном бою когда-то сложу голову свою!
Об этом ни слова не скажу никому, память возвращается к теплу,
Как можно ближе к жилью, отдохнуть пора бы, пусть новые тирады
Придумают видавшие виды статные бабы, пусть они слабы на передок,
Пусть их пугает любой окрик,  здесь весь околоток полон враждой,
Страх отмывается холодной струёй! Бог ты мой, как сберечь душевный покой?
Приветливо ласкаясь, месяц молодой решил слиться с огромной толпой,
Он требует к себе внимание, одинокое существование требует долго молчания,
Распри и пререкания требовали признания с юных лет, простыл былых сомнений след!
Нет никаких надежд на блеск лазурных глаз, только бы бог грешников спас
И пламень страсти и в их душах не угас! Странная тень блуждала на челе моём,
Я здесь ни при чём, не уснуть бы вечным сном, а где и кому? Это не ведомо никому,
Раздвинув темноту широким плечом, пришлось выслушать посторонний крик,
Как стон, под сенью грозовых облаков, вдруг всё исчезло без следов и в небе голубом
Появился золотистый ореол! Он был солнечными лучами окружён со всех сторон,
Этот странный сон через несколько мгновений исчез, и глаз открылся синий лес,
Бестрепетные руки отодвинули блеск и смуту. Солнце ярко осветило грешную душу,
Память в ту же минуту вернулась к первозданной старине, неужто всё это привиделось мне,
Будто сказочное видение во сне?! От прошлого не осталось и следа, с листьев падала вода,
Потерянное время не стоило большого труда, вот так всегда тебя перед выбором ставит судьба!
Вокруг пустота, ни куста, ни деревца, одна пожухлая трава, некому руку подать,
Некому пару слов  приветливо сказать, в кустах прячется враг, он враз примет решение,
И в одно мгновение тебя охватит сладкий недуг, от прежней жизни останется пустой звук!
История отобьётся от рук, ты потеряешь слух, исчезнет вкус к познанию,
Звон вражеских кольчуг вызовет негодование! Замкнётся эзотерический круг,
Душу вновь окутает испуг, кровь упадёт с разбитых губ на зелёную траву,
И ты уже наяву увидишь пожухлую листву в райском саду, там в самом заде
Трава была примята неизвестно кем и когда, омрачена приятная среда!
Беда никогда не приходит одна! Над головой сияет прозрачная синева,
Кое-где проплывают перистые облака, на седока и зверь бежит,
Земля от грохота и топота немыслимо дрожит, все ходят жить,
Все стремятся молодых дев пылко и страстно любить, хотя им трудно угодить!
Коль карта бита – нечем крыть! Исчерпан у неба кредит доверия, вот-вот рухнет империя,
Туманы рассеются над бескрайними полями, бог их украсит райскими цветами!
Мы же меряем землю широкими шагами, землю гребём шершавыми мозолистыми руками,
А там за облаками дерутся демоны и земляне, бушует смерч, в затылок смотрит смерть,
Никто не стремится умереть, пока под ногами он чувствует земную твердь!
Взгляд устремляется вверх, там никого нет, только яркий блестящий солнечный свет,
В аду можно сгореть, в раю нет подобных встреч, земная круговерть продолжает желтеть,
Шаги судьбы тверды, её сопровождают жиды, они не одни, а всем скопом,
Пытаются ехать на чужом горбу автостопом, в будущем недалёком, не моргнув оком,
Кто-то из них ненароком за чистосердечным разговором допустит ошибку,
Оскал льва, приняв за улыбку! Захлопнется калитка, ведущая в рай,
Как хочешь, так и понимай предначертание судьбы,
Сквозь жёлтые листы никого не видишь ты, но слышишь чужие шаги!
Память о былом поныне жива, крутятся истории каменные жернова,
Долу падают слова, слегка кружится седая голова, а людская молва
Не обходит никого своим вниманием, не затем,
Чтобы помочь решить множество проблем,
Всё как раз наоборот, человек не робот,
Но пока везёт, его погоняют, на нём свою злость срывают!
Облитый горем и злостью, холодной промозглой ночью
С одной мыслью засыпаю, моя хата с краю, я ничего не знаю
И знать не хочу, ветер подует и задует в моём сердце едва трепещущую свечу!
Я же жить хочу, и потому надеюсь  на рок и жду свою благословенную судьбу!
Мне мирские склоки ни к чему! Стеная и вопия, принимая пятьдесят капель на коня,
Память, о прошлом храня, правду бороня, не замечаю глупую шутку о несварении желудка!
Сердечная боль исчезает при первых проблесках рассудка, вновь каждое утро
Начинаю вспоминать смутно всё то, что было и что давно уже прошло,
 В Лету кануло оно! Нашим предкам ещё повезло, месяц кругл и бел,
Вокруг много небесных тусклых и ярких тел, я же принимаю на веру
Былых свершений примеры, сегодня на Мокше безродная шушера
Орёт голосами простуженными, что стая контуженых, но ещё живых уже готова к бою,
Вот трое изгоев травят наших героев, они с перепоя вот-вот подерутся меж собою!
Окрик «Слава Героям!» вдруг пронёсся над чумной толпою,
Этот звук похож на окончание молитвы на исходе битвы!
Им предстоит схватка с последующей посадкой на десять лет,
Люди теряют время впустую, молотят свой колосок впустую,
Всуе тоскую я о начале всеобщего бунта, «Началось что ли?
Один в поле не воин! Ну, матушка не подведи!» Армении уже дали ****ы, не мы,
 А другие люди, её от полного разгрома спасло только чудо, то ли ещё будет?
За нами не убудет! Мир новую агрессию осудит, грехов у Мокши пребудет сполна,
А потом наступит полночная тишина, в окна будет светить ущербная Луна,
К утру погаснет свет, счастья, как не была, так и нет! Вете4р пустыни затми горизонт синий,
В мерцании звёзд не закатных и слов нелестных и неприятных уйдут рабами бывшие братья,
И будут жить средь плена ледяного по пришествия второго Христа, им по душе тлен и суета,
Им нравится в душе вечная мерзлота! Не следуя строга заповедям Бога, пьяная толпа сгоняет
С облучка строго ямщика, ему на пенсию пора! С плеч не скатится гора мирских обуз,
Не исчезнут тоска и грусть, средь шума городского останется в бореньях рождённое слово
Из уст провидца святого! Он из пепла восстанет не скоро, у него местные мужики ищут опоры,
От дерзкого взора невозможно скрыть даже то, что в небытие тихо и скромно ушло!
Здесь преходяще всё! Чужие мысли исполнены тайны, иногда они фатальны не только для страны,
Но и для безмозглой толпы! Увы! Не мы ли во все колокола звонили, что преданно любили
И верили в себя? Поднимались с постели чуть свет, чуть заря, на фига?
Душу и плоть тревожили зря, чтобы опосля уйти в бега в столетнюю тайгу,
Унося с собой извечную тайну этой несчастной семьи, у несчастной толпы
Нет ни роду, ни племени, нет времени, чтобы в трепетном воображении выражать сомнение
В победоносье захудалой земли, где истина описала на воде свои последние круги!
Вся Мокша ропщет, её то дождь, то град полощет, там живут лишь два стольных града,
Остальные города Московии не надо! Она привыкла жить в заточенье и влачить уединенье,
На неё натянули смирительную рубаху, вот-вот положат каждую голову на плаху
Возле Храма Василия Блаженного, в этом мире нет ничего совершенного,
Не расставшись с ложной мишурой, народ простой смешался с толпой,
У него загадочная болезнь, его не перечесть, он слушает заунывную песнь,
И даже в пылу естественных забав, третий десяток легко разменяв,
Он свою семью не очаровал ничем, а зачем? Всё – тлен, всё – суета!
Нет ни кола, ни двора, на окрестности знакомой с детства местности
Навалилась темнота, не видно ни куста, ни деревца, везде одна полынь-трава!
Открыто негодуя, вперёд смотрю я, везде намёки тонкие на то, что тебе в беде не поможет никто!
То-то и оно! Грешно жить толпе не запретишь, ну, что ты, Московия, так громко хрипишь?
Дождь капает с прогнивших крыш, род людской завис между небом и землёй,
Над Москвой смеются и ей бранят, рассказывают анекдоты на любой лад,
А колокола звонят и звонят, годы жизн6и летят и летят, их нельзя вернуть назад!
Осенний листопад сменяет дождь и град, им на смену приходит бандитская система,
Петербургская ватага на прокламации не жалеет бумаги, а человеческое стадо жизни не радо,
Подрастающее чадо смотрит бесстрастно громаду серебра и злата, оно – для богатых,
А для мерзкой бедноты много водки, пива и наркоты! Чувств  ни смысла к жизни нету,
Сказать хочу всему свету по большому секрету, что со злодеев пишут портреты,
Они в высоких кругах воспеты, им поэты посвящают свои пламенные сонеты!
Хочется всю эту мразь на три буквы послать, чтобы испытать радость и благодать!
Серая бумага легко впитывает влагу, она, быть может, и чиста, но грешны уста,
Выводившие на ней похвальные слова,  та рука, что была с властью помолвлена,
Для общества потеряна! Всё, что говорю, на нравственном суде без боязни повторю,
В холод и в жару поэты, как медведи, свою лапу сосут, переполняя ложью кармический сосуд!
Намёки тонкие на крики звонкие, что рифмы стройные и глубокие, но такие одинокие,
Что ветрами опалённые жизнью умудрённые анахореты давно уже следят
 За летящими сюда кометами, с чувствами и эмоциями вперемежку
Наши попутчики устраивают слежку за высокими рифмами и за ненадёжными людьми,
Это они готовы с властями лбами биться, трудно с ними в чём-то не согласиться,
Их все бранят, их компании никто не рад! Искаженно воображение,
На поверхность жизни всплывают матерные выражения, их повторяет без стеснения
Подрастающее поколение, в этом бренном мире всё условно, страдают все поголовно!
Мыслей полнота редко доходит туда, где даль небес не видна, там живут господа,
От них беда всему и всем, от них множество проблем! Жить нам незачем,
Кто может стать последним светочем? Тот, кого считаю неучем,
Нам предрекает тлен и Ад, ему власть выписала ещё один мандат
На возможность воровать и красть, у него жизнь удалась,
Откуда эта шваль взялась? Толпа тряслась,  нагрешив всласть, продолжает прокламации читать
И справедливость по белому свету искать,  местные барыги
В сортир выбрасывают старинные книги! Не во имя интриги
Пьяницы и забулдыги и вместе с ними попы-расстриги
Без стеснения взирают на картины разврата, брат идёт на брата
 С мотыгой, заткнув за пояс толстую книгу, преданья юных дней
Тонут в глубоком омуте страстей, им не выжить среди этих людей,
Их судьба гонит взашей и навсегда оставляет среди пожухлых камышей!
Духовные сдвиги, основанные на канонах православной религии,
Стальные клыки пытаются разорвать на куски, вопли и крики слышны по всему околотку,
До утра вся Мокша пьёт палёную водку, и дерёт глотку так, чтобы не попасть впросак!
Старый вурдалак на толпу навесил всех собак, ей подавай царя, а где его взять,
Быстро вырастить нельзя, но Сатана не дремлет, он умные мысли не приемлет,
Свят, свят, свят, приличные люди спят мертвецким сном, тихо огромный водоём,
Вдруг раздался шум за коном, беда стучится в дом! Пока пуст дверной проём,
Пришло время следить за окном, жизнь похожая на сон исчезла из виду,
Мысли улетели в сказочную Колхиду, приходящая в упадок империя
Меняет все прежние критерии во имя и для самой себя, ей нужна украинская история,
Она ей присвоили  во времена  царя Петра, мы же единая православная нация,
Нам не страшна радиация, географическое проклятие запечатлено на нашей судьбе,
Московию ждёт истощение, ей  грозит самоуничтожение!  Устрашение вой – политический трюк,
Чтобы выбить из рук противной стороны весомые аргументы, существуют разные сценарии
Дальнейшей жизни, у Мокши нет национальной идентичности, триста лет прошло от похищения
Исторического названия, нет у врага нужного дарования, дабы не расставлять осиновые кресты
По всей Московии, всё новые и новые кладбища стоят на бывших пепелищах,
В домах грязища, невкусная пища, одна клоунада да веселье до упада!
Куда же смотрит нижегородский мещанин? Он в захудалом доме один,
В доме едва горит старенький камин, от него отвалилась стена
Из треснувшего изразца, болит спина, раскалывается голова,
Давно забытые лица черты  были лишены прежней красоты,
Вспомнились голодные бунты в той части Московии
И ужасные и страшные условия будничной жизни,
Остался один шаг до тризны, нет радужных надежд
Сборище лицемеров, лжецов и невежд гасят в комнатах свет,
Скрашивая собственный порок, прокравшийся между авторских строк,
Но видит Бог последний итог, Он – неумолим и жесток, не будет ни распрей, ни склок,
Каждый заплатит небу оброк, вот и закончен диалог между плотью и душой,
А вездесущий покой ещё бодается седой головой с преступною мечтою,
Пытается достигнуть победы любою ценою! Слава Героям! Героям слава!
Дорога корявая и долгая переправа, грех слева, блуд справа,
Ещё стоит православная держава на крутых берегах Днепра,
Веселится во дворах детвора с вечера и до утра!
Старый сюртук  и пара изношенных брюк брошены в кованый сундук,
Жизнь делает очередной круг, за спиной остался пустой, но приметный звук,
Сердце не молчит, оно – не гранит, память на всю округу громко кричит:
«Ничто не забыто, и никто не забыт, высокое чувство ещё не убито,
Вот только стыд делает вид, что всегда для тесного общения открыт!"

г. Ржищев
30 декабря 2021г.
14:10