2. Пора взрослеть, караси! - 18

Начало здесь:http://proza.ru/2022/08/06/1100

2.18. «КРАСНАЯ ЗОНА»

Как же я ждал этих писем, пахнущих её запахом, продолжающих плавное движение кисти её руки и интонацию её души, её ровный красивый почерк и приятные слова, свитые в предложения. Как же…

Какое там «после обеда», когда здесь целых три письма: два от Оли и одно, ну, очень длинное, от мамы. Мама с молодости любит писать много и длинно, ещё сама говорила, что в школе писала сочинения по десятку страниц, где другие укладывались в три. Видимо, пространность и размашистость мышления после большого количества прочитанных книг, осталось навсегда с нею со школьных лет, и соответственно передались мне. Я тоже пишу длинные и рассудительные сочинения, почти без ошибок и с правильной расстановкой бесчисленного количества знаков препинания.
Вот и сейчас, читая мамино повествование о домашних новостях, невольно думаю, что уехал от неё всего-то две недели назад, а сколько интересного случилось за это время. Неожиданный поворот в семье Светы, её беременность первенцем и желание вернуться домой из большого и красивого города Свердловска перекликается с приятной новостью о бурном цветении и хорошем росте картофельной ботвы, да предстоящем мне по приезду сбору большого урожая. Неприятная новость, что Оля не поступила в институт…
Впрочем…

Нежно и трепетно открываю конверт с письмом Оли и медленно, очень медленно читаю её новости, её грустные нотки разлуки и ожидания, медленно переходящие на второстепенную, вроде бы, новость о том, что она не дотянула по баллам до поступления в водный институт и уже забрала оттуда документы. Ей-то что, она не мальчишка и уход в армию по такому случаю не грозит, на следующий год поступит. Тёплые воспоминания о нашей зелёной, шелестящей густой листвой, аллее плавно переходят к тому, что она устраивается на работу в нашу же школу секретарём директора на год.
Читаю…
Читаю…
Вновь перечитываю…

- С-с-стас, нас на обед зовут, п-п-пошли, - вставая с кровати, обрывает меня Борька на полуфразе Олиного письма.
Надо идти. Мы же практиковаться приехали. После обеда работа. Вечером ещё прочитаю разок…

Промеры идут полным ходом и мы с Борькой только успеваем передвигать ноги и таскать по густым береговым зарослям тальника и осоки полосатые рейки, показывая направления движения промерного катера, места засечки точек на плане. За штурвалом рассекает начальник партии, направляя его от берега к берегу поперечными галсами, а на высоком берегу стоит над планшетом с прикреплённым на него белым листом ватмана и геодезическим прибором Санька. Рядом Валюха помогает ему с засечкой точек промеров. План заполняется этими самыми точками и вырисовывается план изыскательской партии, на котором после вычерчивания по координатам изобат и выставления глубин появляется рельеф дна. Итогом совместной работы всей коллектива и будет план прорези для земснаряда с объёмом извлекаемого грунта. Всё это вырисовывается в кабинете, на брандвахте, в цветных чернилах, специальными чернильными перьями и рейсфедерами, как учили в речном училище. Перекатные труднопроходимые в малую воду части реки всегда одни и те же, вот и ставят партии в тех местах, где рядом располагаются много мелких и узких мест. Игорь хороший учитель и за несколько дней, после полной съёмки нескольких перекатов и подготовки планов мы имеем представление, что и как обстоит на первоначальном этапе работы гидротехника, выпускника отделения «водные пути сообщения» и сами чертим перьями цветные изобаты. Мне очень нравится выводить кривые и ровные линии, макая чертёжные приборы в бутылочки с цветными чернилами, всё-таки, не зря попал на первом курсе в группу Пал Палыча «эс пополам» и кое-чему научился…

Через десяток дней тот же самый буксировщик ведёт нас дальше по реке, приближаясь к Елатьме Рязанской области. До города мы не дошли несколько десятков километров, брандвахту поставили в редких камышах у левого берега, под высоченным зелёным холмом, на вершине которого расположилась небольшая опушка хвойного леса, а за ней приличных размеров деревенька с деревянными и кирпичными домами, дымящими дровяными трубами. Туда, долго и тяжело поднимаясь в гору по единственной дорожке, накатанной местными рыбаками к берегу, мы и ходим за продуктами…
Однажды вечером к берегу подъехал мотоцикл с коляской и потрёпанного вида мужчина с парнишкой лет двенадцати раскинул рядом с брандвахтой несколько удочек. Через некоторое время мужчина поднялся на борт и попросил попить для мальчишки. Завязался интересный разговор.
- У вас по каким дням хлеб пекут? – поинтересовался Игорь у мужчины.
- Пекли по вторникам и пятницам, - он, явно, немногословен.
- Я приходил в деревню, никто так толком и не сказал… А почему пекли? – недоумённо поинтересовался начальник партии, только поняв фразу незнакомца.
- А вы что, не знаете, что наверху ураган страшный прошёл? Там от деревни остались печные трубы и груды мусора.
- Как? – Санька так и разинул рот.
А мужчина поведал историю, передав кружку с водой сыну:
- У меня семья с тремя детишками. Дня четыре назад сидим дома, обедаем. Вдруг резкий нарастающий звук, разом вылетают из дома все стёкла и вдребезги об пол. Я первым делом подумал, что атомная война началась и сгрёб всех в охапку. У меня погреб оборудован на такой случай. Так мы за полминуты туда слетели, - мужчина взял кружку, жадно глотнул воды и дрожащим голосом со слезами на глазах продолжает рассказывать какую-то небывальщину, - а там у меня продуктов на несколько месяцев пересидеть. День сидим, два сидим, вроде, живые и не задыхаемся. Пару дней пересидели от греха подальше, а потом я решил вылезти.
Начальник пригласил их на брандвахту поужинать и дослушать историю. Заворожённые таким повествованием, мы, все присевшие в столовой работники партии, ждём продолжения страшной и невероятной истории советской действительности, прекрасно зная, что такое может быть, ведь, состояние «холодной войны» никто не отменял и середина 80-х именно её жёсткой доктриной и неприятным оттенком прославилась. Но почему не было слышно этого  нас? А он продолжает:
- Открываю я крышку погреба, а над головой голубое небо и больше ничего. Дом, как корова языком слизала. С разинутым ртом вылезаю и вижу на всю округу только печки кирпичные и кучи мусора. Всё, что осталось от нашей деревни.
- Так это правда ураган? Может, взрыв какой? – выйдя на разговор после вчерашнего перепоя, Петрович протрезвел моментально.
Ему ж за хлебом надо было пару дней назад идти, не получилось. Дней за пять до сегодняшнего момента из Мурома прораб пути привёз на разъездном катере зарплату, и они с Семёновной и Санькой вместе с хлебом из деревни сумку «портвейна» припёрли, вот и не пошёл за хлебом. Поварихе пришлось из муки печь хлеб самой.
- Да, - вздохнул мужик, - я видел, что случается после взрыва, пришлось повоевать немного. А здесь ветер сильнющий снёс всё на своём пути. Люди мне показывали дерево, в котором торчит соломина. Проколола с налёту и торчит в коре…

Рассказчик жадными глотками допил содержимое кружки. Минутная пауза с ужасом пробежала мурашками по спине, но природная любознательность захотела посмотреть воочию на оставшееся после урагана.
- А где теперь хлеб брать? Мука у меня кончилась, - пришёл черёд подать голос Семёновне, выглядывающей своей седой кучерявой головой в окошко раздачи пищи.
- А нам его каждый день на машине из Елатьмы возят, стоят посерёдке деревни, аккурат, где сельсовет был. Их не захватило ураганом, мимо промчался. Вообще, по радио сказали, что слишком узкая полоса его была и пролетела она сквозняком с Ивановской области, захватила чуток Владимирской и нашей. Но последствия, я вам скажу, ужасные, не все же сообразили в погреба спрятаться…
Первым нашёлся Санёк:
- Может, вам чем помочь? Дети-то где твои?
- Да вон, старший со мной, хлам пытаемся разбирать да ловим на еду себе, а девки к тёще уехали в Муром, - махнул он на берег.
- Мотоцикл дашь в деревню съездить, хлеба купить? – спросил Игорь. – А мы вас накормим.
- Да берите, только там бензина мало.
- Не вопрос, у нас есть для лодки…

Через десять минут с рёвом и пылью мы с Саньком и Борькой мчимся вверх по склону горы. То, что я хочу увидеть, не поддастся потом никакому воображению любого ужастика, коих ещё и в помине не присутствовало ни на экране советского кино, ни в воображении самых рьяных фантастов мира. В крайнем случае, увлекаясь чтением, я подобных описаний не читал…

Огромных размеров поле, называвшееся когда-то деревней, со стройными пыльными улицами и ухоженными усадьбами, плодовыми садами и огородами, выглядит сейчас остатком сгоревшей и навсегда уничтоженной жизни после бомбёжки времён Великой Отечественной войны. Такие селения нам показывают в фильмах. Разве, что пожарищ крупных нет и обгоревших остовов крыш не валяется, почти всё только в пыли. В шахматном порядке торчащие от самой земли, почти белые и стройные печные трубы, напоминают лабиринты для подготовки войск специального назначения, показанные в лучшем фильме «всех времён и народов» с гордым названием «Офицеры». Измождённые и отчаявшиеся люди бесцельно бродят по руинам и пытаются отыскать хоть что-нибудь, что может пригодиться в хозяйстве, которое надо ещё суметь восстановить. То здесь, то там тракторная и грузоподъёмная техника помогает разбирать завалы некогда благоухающих крестьянских хозяйств и подворий. Слёзы и причитания, пыль и дым тракторов, горе и несчастье, принесённые в каждый двор добропорядочной деревенской жизни стихийным бедствием обидевшейся на простых смертных природой…
- Нам очень повезло, что над рекой такая гора, – Санёк чешет затылок пятернёй, - видели по дороге, что с лесом стало? С корнем деревья из земли повыдирало. Представляете, что бы было на воде, если бы ураган спустился к нам?
Мы с Борькой стоим, разинув рты. Нам нечего сказать, я лично такое вижу впервые…
Потом, через несколько лет, в кинотеатрах шёл фильм Николая Губенко с Жанной Болотовой в главной роли. Он назывался «Красная зона». Как раз тот случай, написанный по воспоминаниям очевидцев страшной трагедии. Много в голове не отложилось с того фильма, но, по-моему, кадр с торчащей в стволе толстого старого дерева соломиной там присутствовал. По-моему…

Жутко и больно, что мы считаем себя «царями природы», её хозяевами, безжалостно губим и уничтожаем зелёные насаждения, защиту городов и деревень, сами же от неё, безобидной на первый взгляд и страдаем. Зачастую, из-за своей нерадивости и расточительности, подвергаемся техногенным катастрофам и стихийным явлениям, уничтожающим всё на своём жестоком пути…

Расплачиваемся за бесхозяйственность и разгильдяйство…

Всё увиденное и услышанное в деревне мы передадим потом своим коллегам, а позже и взахлёб расскажем курсантам 15-ой роты уже третьего курса, когда соберёмся после практики в стенах родного дома курсанта. Но это потом, а пока:
- Навигация продолжается, - констатировал факт подхода к борту буксировщика Игорь, - и нас ведут на самую границу техучастка, выше Елатьмы…

Продолжение здесь:http://proza.ru/2022/09/16/1476