Плакальщики

ПЛАКАЛЬЩИКИ

Войти в квартиру. Найти документы. Собрать одежду: пиджак, брюки, рубашку, нижнее белье, носки. Ботинки, не забыть про ботинки. Сложить в пакет. Затем выйти, закрыть за собой дверь. Так просто, казалось бы, однако Алексей медлил.

Он никогда не бывал в гостях у отца, не представлял, что сейчас ждало его, сына, за непритязательной дверью. Не бывал, а теперь уже и не будет – отец скоропостижно умер.  Сердечный приступ, упал у подъезда, уронив сумку с нехитрыми покупками из ближайшего продуктового магазина. Начало дня, люди заняты своими делами.  Соседка, та самая, которая и позвонила Алексею, увидела Вениамина в окно. Вызвала «скорую», спустилась вниз. Путь по лестнице занял у нее некоторое время. Старая пятиэтажка, лифта нет. И самой стало нехорошо, пока спешила, как могла, на помощь Веничке. Подбежала, а он холодный.

- Вениамин оставил мне ваш телефон, - тихо объясняла соседка, и Алексей едва слышал ее голос, - на всякий случай. И запасные ключи от квартиры. Говорил, встречался с вами иногда. Я так рада, что вы ответили! Приезжайте, Лешенька, – и она заплакала.

Алексей вежливо поблагодарил Тамару Никитичну за звонок. По своей давней привычке, он в самом начале разговора он записал ее имя на чистой странице маленького блокнотика. На рабочем столе Алексея, вернее, на рабочих столах – и дома, и в офисе, всегда лежали блокноты и ручки; говоря по телефону, он, как правило, быстро вел конспект беседы, помечая важные моменты. Основное общение Алексея шло в мессенджерах или по электронной почте.  Там всегда можно было перечитать сообщения, вернуться к началу виртуальной беседы – но не в телефонном разговоре.

Затем, собравшись прощаться, Алексей неожиданно понял, что не помнил точного адреса отца. Улица, номер дома и квартиры были где-то записаны, конечно же, записаны в старой телефонной книжке, но книжка та исчезла, растворилась во времени. Когда Алексей нашел отца и с замиранием сердца предложил встретиться, тот дал сыну номер мобильного телефона. Виделись же они редко, два, три раза в год, где-нибудь в центре, в кафе или на лавочке в сквере. Общих тем для заинтересованного обсуждения у отца и сына не находилось. Алексей, едва начав зарабатывать, передавал отцу конверт с деньгами.  Тот убирал конверт во внутренний карман пиджака или куртки. Никаких вопросов о жизни сына. Никаких приглашений заехать «на чай». И, никогда, никаких поздравлений, ни с одним праздником.  Отец явно не хотел сближаться с сыном. Но какую тайну мог хранить Вениамин?! Никакой. Он просто меня не любит, напоминал себе Алексей. Не любит. А я передаю ему деньги, потому что… Потому что мне нужен отец. Мне нужен отец, любой, пусть и абсолютно равнодушный.  Но ведь что-то может и измениться? Не в этот раз, так в следующий. Мой неловкий монолог превратится в диалог. Отец объяснит мне, почему на долгие годы забыл о сыне после развода с женой. Расскажет, что заставило его, прекрасно образованного человека, начать играть в карты. И продолжать играть, уходить в игру, как в жестокий запой, исчезать из дома, звонить из другого города, где он оказался, выйдя в магазин на соседней улице, тратить всю свою зарплату на «увлечение», продавать семейные вещи, и так далее. А я отвечу, что ни разу не брал карт в руки. Да что там – карт, никогда не играл ни в лото, ни во что, хоть как-то связанное с возможностью выиграть. Обошел стороной компьютерные игры, зная, что мог безвозвратно погрузиться в их плоский, красочный мир. А унаследованный от отца азарт переплавил в деловой успех.   

Тамара Никитична дала Алексею адрес.

- У нас во дворе шлагбаум, - горько прошептала она, - не знаю, как быть. У всех наших, у кого машины, брелки. Поговорю разве что со старшей по подъезду

-Найду, где припарковаться, - заверил ее Алексей, - подъеду часа через два, два с половиной, позвоню вам минут за десять. Так будет удобно?
- Удобно, - ответила Тамара Никитична, - я после обеда дома, как правило. Пенсионерка, что мне на улице делать? Утром – в магазин, поликлинику, на гимнастику, у нас в сквере проводят занятия, пока тепло. А потом – у себя. Мужа похоронила пять лет назад.

Поговорив с соседкой, Алексей встал из-за стола. Известие о смерти отца застало его на работе, в офисе основанной им вместе с бывшими однокурсниками компании по разработке и сопровождению информационных систем для банков и финансовых компаний. Десять лет кропотливого труда, изо дня в день, в первые годы – без выходных, затем – с одним-единственным воскресеньем. Успех, постоянные клиенты, тоже развивавшие свое дело. Офис же выглядел скромно. Строгий хай-тек, ничего лишнего. Между рабочими местами – перегородки, стены кабинетов по периметру зала скорее условные, прозрачные. И сотрудники, и руководители видят друг друга. 

Алексей медлил, решая, как поступить. Он все еще не осознавал происшедшего. Умер отец.  Нужно хоронить.  Да, конечно, заниматься похоронами – мне, кому же еще?! Я же сын. Ношу фамилию отца. Ехать. Собраться и ехать. Там, на месте, что-то может проясниться. Есть ли у отца женщина? Возможно, не знаю. Но тогда он не стал бы оставлять ключи и номер моего телефона соседке, верно? Оставил бы более близкому человеку. И почему вообще оставил ключи? Предчувствовал смерть? Так, сосредоточиться на главном – похоронах. Маме позвоню позднее. Да и нужно ли ей знать?! Живет себе счастливо за океаном. Ладно, о маме – вечером. Что сделать прямо сейчас? Предупредить ребят, что буду занят. Буду занят три дня. Хоронят же на третий день?  Сегодня умер отец. Не могу поверить.

На мгновение Алексея пробило жуткое, сухое рыдание без слез. Он содрогнулся. Ниоткуда пришла ясная, четкая мысль: теперь следующий – я.  Настанет день, и меня не станет. Я не успею более того, что смог успеть. Сколько мне отпущено?! Куда я уйду?! И откуда-то, из глубин души, пришло незнакомое слово-мольба: «Господи!»
Господи, страшно.

От обращения к кому-то неведомому стало легче.

Алексей вышел из кабинета, выпил стаканчик воды у кулера.  Собрался с духом.  Итак.

- Жень, мне нужно дня три, четыре свободных, - Алексей заглянул в соседнюю комнату, где обосновался его коллега, соучредитель компании, - буду на связи, по возможности. Умер отец.

Евгений неловко встал.

- Сочувствую, Леш, - он снял и тут же снова надел очки, что говорило о его замешательстве. – Конечно, мы справимся в твое отсутствие. Но когда?! Когда умер?! Ты не говорил, что отец болел.

Женя мог бы добавить, что Алексей, закрытый во всем, что касалось его семьи, не упоминал отца вовсе.

- Сегодня, - Алексей вошел в Женин кабинет, - скоропостижно. Только что узнал. Я в тумане пока, не могу поверить.

- Нужен похоронный агент, - авторитетно сказал Женя. – Недавно хоронили бабушку. Могу у сестры узнать номер. Она всем занималась. Говорила, очень толковый парень.

– Если несложно, узнай, пожалуйста.

- Сейчас все сделаем, - Женя взял в руки коммуникатор и быстро набрал сообщение сестре. – Она всегда в Сети. Наш человек, разработчик.

Женя, старший брат, некогда подумывал познакомить свою сестру с холостым Алексеем, но та вполне самостоятельно и неожиданно вышла замуж, и блестящий Женин план не осуществился.

- Спасибо, - с признательностью ответил Алексей. – Пойду к себе. Скоро поеду, наверное.

- Если что-то нужно, - неуверенно предложил Женя, - звони или пиши.

- Конечно, - кивнул Алексей, зная, что никогда не станет обременять кого-либо из коллег своими проблемами, - спасибо еще раз.

Он вернулся к себе.

Так. Теперь Вера. Да. Вера. Конечно. Предупредить, что он будет занят.
Алексей вздохнул. Вера очень нравилась ему, однако Алексей не был уверен, что его чувство взаимно. Плавные встречи, легкий секс.  Не спешить, не затрагивать сложных тем. Обоюдное понимание, что их отношения- отдых. Ровесники, обоим за тридцать, опыт встреч и расставаний удерживает от поспешных признаний. Если есть, в чем признаваться.

В любом случае, следовало объяснить Вере, что Алексея ждали несколько тяжелых дней.

Вздохнув, он подошел к окну и, глядя на светлое октябрьское небо, вошел в мессенджер.

«Привет. Буду занят несколько дней. Сегодня умер отец. Занимаюсь формальностями»
Алексей решительно отправил сообщение. Будь, что будет.

Коммуникатор издал мелодичную трель.

Алексей вздрогнул, но это Женя переслал ему телефонный номер похоронного агента, полученный от сестры.

Затем коммуникатор зазвонил.

Вера.

Она впервые звонила Алексею. Прежде они с Алексеем общались по переписке – так получалось намного удобнее, да и срочных вопросов, требовавших немедленного обсуждения, у них не возникало.  Юношеские страсти для обоих остались в прошлом.

- Привет, - удрученно произнесла Вера, - мои искренние соболезнования. Чем я могу тебя поддержать?

Алексей искренне ответил:

- Я в растерянности. Позвонила соседка. Умер скоропостижно. Нужно ехать к отцу на квартиру. 

- У него семья? – мягко спросила Вера. – Есть кто-то близкий?

Она знала только, что родители Алексея развелись много лет назад, не более.

- Нет, отец жил один, - Алексею стало легче. – Во всяком случае, ни о ком не знаю. Понимаешь, я толком не представляю, как все это делается. Как хоронят, - добавил он, и пугаясь собственной откровенности, и не в силах остановиться. В нем перегорел какой-то предохранитель, теперь стало возможным говорить открыто, не стыдясь собственной слабости, незнания, уязвимости. – Соседка отца сказала, приехать. Вот я и еду.

- Нужен похоронный агент, - вздохнула Вера, повторяя слова Жени,  - есть определенный алгоритм действий. Агент подскажет, с чего начинать.

- Мне Женя, мой коллега, как раз дал номер такого. Антон.

- Поехать с тобой?

У Алексея увлажнились глаза. Чудо женского тепла, мельком подумал он. Не много же мне надо, оказывается.

- Спасибо, Вер, - ответил он, - спасибо. Думаю, разберусь сам.

И неожиданно для себя сказал:

- Люблю тебя.

- И я тебя люблю, - с готовностью отозвалась Вера. – Звони, я на связи. 

- Позвоню, - заверил ее Алексей. – Работай спокойно. Справлюсь.

Поговорив с Верой, Алексей быстро набрал сообщение Антону. Тот ответил через пять минут и прислал новому клиенту список необходимых документов. Затем он позвонил Алексею.

- Мои соболезнования. – сочувственно сказал Антон, - готов вас сопровождать во всех печальных хлопотах, Алексей. Просмотрите список документов, пожалуйста.  Паспорт, прежде всего. Мне понадобится адрес или номер морга – ваш отец, если я правильно понял, умер не в больнице. Знаете, где хотели бы его похоронить?

Алексей воздохнул.

- Очень мало с ним общался, - признался он, - так сложилось. Думаю, мне нужно поехать к нему домой и осмотреться. Паспорт, скорее всего, там. Я обо всем узнал от соседки. И ключи у нее.

- У соседки, возможно, и мобильный телефон отца, - предупредил Алексея Антон, - или остался дома. Езжайте к отцу, поищите документы, позвоните мне, затем -за недостающими документами в МФЦ.  Сегодня все и успеете. Ваш паспорт при вас? И я вам высылаю второй список – вещи отца для похорон. Нужно будет собрать у него дома. Увидимся с вами завтра утром. Созвонимся вечером, но я – на связи.

- Понял, - ответил Алексей. -Паспорт при мне. Спасибо. Выезжаю.

В лифте офисного здания он не сразу узнал себя в зеркале. Тот же высокий рост, та же худощавость, те же русые волосы, все еще густые. Серые же глаза – другие. Отчаяние и потерянность, новые тяжелые чувства. И жуткое, до воя, одиночество, ощущение пустоты, оставленной умершим отцом.

Я- зачумленный, горько подумал Алексей, вокруг меня люди, у которых сегодня никто не умер. Завтра, возможно, и они потеряют родного или близкого человека, но сегодня смерть обошла их стороной. Постучалась в другую дверь – к моему отцу.

Навигатор вел его с «Калужской» в сторону Кузьминок. После развода с матерью Алексея Вениамин ушел, вернувшись к родителям и оставив жену и сына в двухкомнатной квартире у парка «Сокольники». Они и жили там долгие годы вдвоем.  Алексей рос, считая совершенно естественным соседство с парком, до которого другие москвичи добирались кто час, кто и полтора.  Когда Алексей поступил в институт, Екатерина, его мать, решительно вышла замуж во второй раз и уехала в далекий Массачусетс, к новому супругу. Алексей долго оставался в Сокольниках и переехал на Юго-Запад всего пять лет назад, продав, наконец-то, квартиру своего детства, весьма выросшую в цене. Екатерина наотрез отказалась от своей доли вырученной Алексеем суммы; у сына не раз и не два возникало ощущение, что его поступление в институт ознаменовало для матери полное, абсолютное освобождение от нелегкого прошлого, и что океан, отделивший ее от родной страны, символизировал необратимость перемен. Со временем она забрала к себе рано овдовевшую мать, бабушку Алексея. Деда с материнской стороны Алексей не помнил.

В нем зрел протест. Отец ушел, как уже уходил, но в этот раз он не оставил сыну самой возможности примирения, прощения. Это неправильно, горько говорил себе Алексей, я не этого не заслужил.  Мне предстоит похоронить незнакомца, я ничего не знаю о жизни отца.  Ничего. Кто в этом виноват? Я? Мать? Почему она никогда не настаивала, чтобы отец встречался со мной? Да, карты, конечно, и все же. Что за чепуха мне в голову приходит, укорил себя Алексей.  Отцу было совершенно не до меня. А теперь я еду собирать его вещи.  Да еще документы, телефон. Что, если я не найду его паспорт?!

Алексей вздохнул, резко посигналил внезапно затормозившей впереди «Тойоте» , вовремя ушел в сторону, избежав столкновения.

Аккуратно, строго сказал себе Алексей, только не хватало именно сегодня попасть в аварию.  Соберись, все дети рано или поздно хоронят родителей, только если родители не хоронят детей, мрачно добавил он.

Остаток пути прошел спокойно.  Рядом с домом отца нашлось и место для парковки, но Тамара Никитична, встречая Алексея у подъезда, передала ему ключ-брелок от шлагбаума. Она оказалась симпатичной женщиной, явно следившей за своей внешностью.  Увидев Алексея, она расплакалась.

- Сразу вас узнала, Лешенька, - Тамара Никитична промокнула глаза бумажным платочком, - очень похожи на отца. Поразительно похожи. Вот ключи от квартиры, вот брелок.

Алексей неловко кивал; ему не терпелось поскорее выполнить свою миссию – собрать документы и деньги, и вернуться в свою жизнь, ясную, упорядоченную и прекрасную.

- Тамара Никитична, телефон отца не у вас? – спросил он, входя за соседкой отца в подъезд. – Не брали ли вы телефон…, - Алексей помедлил и нашелся, как завершить фразу, - когда спустились к отцу?

Тамара Никитична, храбро шагавшая вверх по лестнице, остановилась. Обиделась, подумал было Алексей, но та покачала головой:

- Не было телефона. Специально уточнила, чтобы взять и отдать вам.

Она вздохнула и просияла:
- Если телефон в квартире и включен, то при звонке поймете, где он. Просто номер наберите, Лешенька. Вы же знаете папин номер?    

На четвертом этаже Тамара Никитична решительно дотронулась до руки Алексея:

- Лешенька, дальше вы сами, пожалуйста. Бывало, заходила к вашему отцу по соседски, а теперь не могу. Позвоните, если не найдете телефон,- и она направилась на свой, пятый и последний этаж.

Алексей же замер. Войти в квартиру отца. Шаг, и он узнает, как тот жил; смерть отменила приличия, можно приходить в гости без приглашения, перебирать вещи, искать документы. Отец не узнает, что к нему приезжал сын.  Горько.

Алексей решительно открыл дверь и вошел в прихожую. Нашел выключатель.  Загорелась неяркая лампочка в старом плафоне. Опрятно. Выцветшие светлые обои, потертый паркет, коврик. Шкаф, очевидно, для одежды, ряд поношенной обуви.  Тусклое зеркало. Приятный запах яблок.

Алексея вновь пробило сухое рыдание. Он с трудом заставил себя глубоко вдохнуть и выдохнуть. Тяжело. Квартира еще полна присутствием отца. И все же, нужно заняться делами.

Алексей снял ботинки, нашел тапочки, повесил куртку на вешалку.

Квартира оказалась двухкомнатной. Чисто, не бедно, но и не богато. Старый телевизор, книги в шкафу. Диванчик, кресла. Письменный стол в дальней комнате. Там же- кровать, застеленная гобеленовым покрывалом.

Алексей выдвинул центральный ящик письменного стола и сразу же увидел паспорт отца. С огромным облегчением опустился в старенькое кресло. Ну, хотя бы это.  Отложив паспорт Вениамина Петровича Кузнецова, скончавшегося в возрасте шестидесяти двух лет, достал из ящика серую картонную папку.  «Свидетельство о захоронении». Свидетельства о смерти Петра Сергеевича Кузнецова и Марии Николаевны Кузнецовой.  Свидетельство о рождении Вениамина Петровича Кузнецова. Вениамин унаследовал квартиру родителей, тех самых деда и бабушки, которые обвинили в пагубном пристрастии сына к картам его жену, мать Алексея, и перестали общаться с ней и с внуком. У хороших жен мужья не пьют. Не играют в карты. Много лет спустя, накануне отъезда в Америку, Екатерина рассказала Алексею, что родители Вениамина настаивали на размене квартиры в Сокольниках. Их мальчик должен был получить свою долю, хотя не имел к тому жилью никакого отношения. Вениамин наотрез отказался требовать что-либо от бывшей жены. Квартира изначально принадлежала родителям Екатерины; после замужества дочери ее уже овдовевшая мать переехала к родным, оставив две прекрасные комнаты молодым.

Петр Алексеевич и Мария Николаевна умерли чуть ли не двадцать лет назад. Вениамин был их очень поздним, долгожданным ребенком. Теперь, горько подумал Алексей, им предстояло воссоединиться на кладбище.

Так, ищем телефон отца.

Пройдемся по квартире.

На кухонном столе стояла корзинка с яблоками. Отец всегда их любил, вспомнил Алексей.  Из самых глубин памяти поднялось детское воспоминание: стоит утро воскресенья, и отец весьма ловко готовит на завтрак оладушки с яблоками. Счастье. Алексей потер лоб. Да, конечно же, так и было, подумал он, в хорошие дни отец лучился очарованием, выигрыш означал подарки, веселье, праздник. Нехорошие дни были ужасны. Родители ссорились, грохотала дверь, отец исчезал. Порой выяснялось, что он прихватывал с собой какое-нибудь украшение жены.  Карточные долги подолгу преследовали всю семью – пока отец не начинал выигрывать. Но никто не выигрывает вечно.

Телефон, однако, не находился. Записных книжек тоже видно не было. В стареньком городском аппарате телефонной книги и списка набранных номеров не существовало в принципе. 

Алексей собрался с силами и набрал номер отца со своего коммуникатора. Мгновения ужаса. Что, если кто-то ответит?!

Тишина в квартире. Аппарат выключен, или находится вне зоны обслуживания. 
Беда.

Алексей позвонил Тамаре Никитичне. Они сверили номера. Одинаковые. Все же Тамара Никитична решила сама позвонить на телефон Вениамина. От попыток дозвониться до покойника Алексея от и дело пробивала дрожь.

- Набирала несколько раз, - Тамара Никитична перезвонила Алексею. – Выключен.

Она вздохнула:

- Но ваш папа, Лешенька, и вообще-то не очень любил мобильный. Со мной часто по обычному городскому говорил. Если что-то было нужно. 

- Мне, главным образом, нужно понять, кого приглашать на поминки, - признался Алексей.  – Вас, естественно, - поспешно добавил он. – Буду рад, если придете. Но кого еще? Не знаю.

- Не знаю, чем вам и помочь, - печально ответила Тамара Никитична.  – Завалился куда-нибудь телефон, разве что?

Алексей поблагодарил соседку за хлопоты. Представил себе похоронную процессию из двух человек, его самого и Тамары Никитичны.  Почувствовал отчаяние. И от отчаяния позвонил, именно позвонил Вере.

- Слушай, - сразу же решила Вера, - выезжаю к тебе.  Пришли, пожалуйста, адрес.  Поищем вместе. Если ты не против, - вежливо добавила она.

- Вер, это в Кузьминках, - осторожно выговорил Алексей, не решаясь поверить своему счастью. – Долго ехать.

- Я -на метро, - объяснила Вера. – Оставлю машину на офисной парковке. На метро везде быстро.

Впервые за несколько часов Алексей чуть улыбнулся.

- Вер, - сказал он, - ты- настоящий друг.
- Точно, - отозвалась Вера. – Адрес, пожалуйста.

*  *  *

Алексей познакомился с Верой на встрече делового клуба, объединявшего, в основном, представителей самых разных компаний из сферы информационных технологий. На встречах обсуждали и узкоспециальные вопросы, и общие – маркетинг и продажи разработанных программных продуктов, нюансы сопровождения клиентов и прочее, интересное и не очень. Для вступления в клуб требовалась рекомендация двух постоянных членов закрытого сообщества, в высшей степени не лояльного к любопытным посторонним, которым бы все выведать путями неправедными то, что знать им не положено. 

Встречи проходили по вечерам пятниц, раз в месяц, иногда – реже. Для Алексея давно стерлась грань между рабочими и выходными днями, рабочими и нерабочими часами. И все же, порой, собираясь на заседание клуба, он вспоминал, что для большинства людей вечер пятницы означал начало отдыха. 

В ту знаменательную пятницу Алексей вошел в просторный лофт, снятый, как и прежде, для встречи клуба вскладчину всеми участниками, и чуть улыбнулся. Снаружи полыхал знойный июньский вечер, здесь же веяло спасительным холодом.  В единственной комнате, отделанной в стиле заводского цеха (грубые кирпичные стены, открытые трубы, функциональные светильники на разной высоте), уже прохаживались, беседуя и попивая сок (алкоголь, естественно, был под запретом) давно знакомые Алексею персонажи.

Скучно, и именно поэтому хорошо, быстро подумал Алексей. Моя стая.

По традиции, полагалось сменить уличную обувь; лофт, конечно же, снимался на один вечер, однако не следовало разводить грязь.  Члены клуба приносили с собой кто тапочки, кто сандалии.

К Алексею быстро подошел Максим, с иронией, но и с некоторым самодовольством, называвший себя «президентом клуба».

- Лех, привет, - быстро проговорил Максим, чуть наклоняясь к Алексею, снимавшему кроссовки. – У нас сегодня интересная гостья, надеюсь, согласится вступить в Клуб.

- Понял, - отозвался Алексей, распутывая шнурок, - ведем себя прилично на первых порах.

Максим серьезно кивнул.

- Пожалуйста, постарайся, - чуть вздохнул, - мы все здесь немного распустились, ведем себя, как дома. Вера – сильнейший проектный менеджер в нашей сфере.

Алексей распрямился. Он из упрямства не любил «проектных менеджеров» и, вытряхнув из полотняного мешочка кожаные шлепанцы, угрюмо посмотрел на Максима.   

- Она возглавляет серьезное направление, - понизив голос, продолжил тот, - во всяком случае, ведущий специалист, в негосударственной компании. Нейросети. Искусственный интеллект. Очень большой проект.  Набирают кое-кого в команду, так и познакомились. Обратилась ко мне в агентство, - нарочито скромно завершил он, имея в виду свое агентство по подбору персонала в ИТ-компании.

- Пойду помою руки с дороги, - решил Алексей,.

Что за Вера, какая-такая Вера, раздраженно думал он, уединившись в мрачной серо-черной ванной комнате. Очень большой проект. Нейросети. Что за чепуха. Им бы мои проблемы. Банк с филиалами, отделениями и допофисами, и чтобы вся система работала корректно, без сбоев, двадцать четыре на семь.

Он вышел в зал и сразу же увидел Веру. Незнакомка в легком синем платье могла быть только Верой – в клубе состояло крайне мало девушек, и ни одна из них никогда не пришла бы на встречу в струящемся синем платье, да еще до щиколоток. Женственно, неудобно, непривычно.

Раздражение Алексея моментально прошло.

Итак, мадам или мадемуазель Менеджер Проектов.

Светловолосая. Среднего роста. Изящнаястрижка.

Женщина почувствовала взгляд Алексея и, ничуть не смущаясь, подошла к нему.
Смелая, понял Алексей.   

- Добрый вечер, - вежливо сказала Вера, - я – Вера, гостья клуба.

Она искренне рассмеялась и добавила:

- Никого здесь не знаю, кроме Макса. Он, наверное, меня всем представит?

- Скорее, всех нас – вам, - учтиво ответил Алексей.  – Я – Алексей.

В зеленоватых глазах Веры светился ум такой силы, что Алексея стало неловко за свою банальность. Даже не ум, не верное слово - беспощадное, ясное сознание в высшей степени развитого человека. 

Прекрасная Вера, быстро подумал Алексей, какая ты?

- Начинаем, начинаем, - громко вскричал Максим, наслаждаясь своей ролью распорядителя, - прошу рассаживаться.

- Здесь можно сидеть на подоконнике? – очень серьезно, вполголоса, спросила Вера у Алексея.

- Да, - твердо ответил Алексей, никогда прежде так не поступавший, - занимайте подоконник, принесу подушки под спину.

Он скорым шагом прошел мимо Максима, на ходу поймав крайне неодобрительный взгляд президента клуба, и подхватил с дивана две подушки. Жизнь неожиданно стала прекрасна. 

Превосходно, как бы небрежно, одетый и безукоризненно подстриженный Максим  в сияющих тонких ботинках вышел в центр комнаты и, благожелательно улыбнувшись собравшимся, произнес:

-  Прежде всего, друзья, позвольте представить вам Веру Ипатьеву, любезно согласившуюся присоединиться к нам в этот вечер.

Вера встала с подоконника и в тон Максиму ответила:

- Добрый вечер, спасибо за приглашение, Макс. Я – разработчик, знакома с управлением проектами.

- Чем конкретно занимаетесь? - задиристо спросил кто-то, и Максим осуждающе взглянул на наглеца.

- Нейросети, - просто ответила Вера и снова села, поправив подушку за своей спиной.

Она спокойно смотрела на участников клуба, безмятежно встречая их взгляды и давая понять, что подробностей не последует, во всяком случае, не сразу. Если Максим и ожидал эффектных откровений, он искусно скрыл разочарование.

Заседание клуба пошл своим чередом, и Алексей все время, каждую секунду, ощущал близость Веры.  От нее приятно пахло свежей холодной водой.  Время от времени Вера осторожно побалтывала ножками в нарядных тапочках.  Она внимательно выслушала доклад по маркетингу ИТ-продуктов, но, когда началось обсуждение, и Макс со значением посмотрел в ее сторону, приглашая высказаться, сделала вид, что не поняла смысла его взгляда и мило улыбнулась.  Алексей, очарованный новой знакомой, тихонько смеялся.

Однако Макс упорно не желал мириться с молчанием важной гостьи. С хитростью и коварством средневекового царедворца, он подвел общий разговор к теме нейросетей.

- Моя команда занимается искусственным интеллектом в медицине, - чуть вздохнула Вера, нарушая свое молчание, – Сложно, интересно.

Взгляды присутствовавших обратились на нее.

- Я не готова обсуждать детали, - мягко продолжила Вера, - проект на начальной стадии, и, в любом случае, строго конфиденциален. Но, если вас интересуют морально-этические вопросы…

Она улыбнулась:

- Морально-этические аспекты искусственного интеллекта важны для меня самой. Поэтому…

С ее слов, мало-помалу, началась захватывающая дискуссия, одна их самых интересных, в которой когда-либо участвовал Алексей. Максим же сиял. Он простил Алексея за то, что тот самодовольно сидел рядом с Верой на подоконнике, словно знал ее со студенческих времен; президенту клуба она и самому нравилась, но сближаться с важной клиенткой в любом случае было бы крайне непрофессионально, не так ли?

Ближе к полуночи участники встречи начали расходиться. Большинство из них, включая Алексея и Веру, намеревались поработать в субботу – возможно, поспать чуть подольше и обстоятельно позавтракать в кафе, но поработать. Без фанатизма. Часиков пять. Максимум, до восьми вечера.

Алексей проводил Веру до ее машины, припаркованной, к его сожалению, не так далеко, как хотелось бы.  Она ездила на небольшом кроссовере, и Алексей, как бы невзначай, спросил:

- Сами машиной занимаетесь?

Вера могла ответить, что в хлопотах автомобилиста ей помогал муж или друг, однако она, поняв, что хотел узнать Алексей, ответила по существу:

- Сама, я не замужем, - она рассмеялась, - и сейчас ни с кем не встречаюсь. Никаких драм, просто, случается, отношения даже с замечательным человеком рано или поздно исчерпывают себя.   

- Пообедаем в воскресенье? – тут же предложил Алексей, только что не подпрыгнувший от радости при Вериных словах. – Днем?

Он знал по опыту, что приглашение на обед днем в воскресенье производило лучшее впечатление, чем на ужин в субботу, и, самое главное, оставляло простор для маневра: после собственно обеда можно было погулять в парке или побродить по центру города, зайти в один из современных московских музеев, и так далее – или же попрощаться и никогда больше не встречаться, запив неприятный осадок встречи парой бокалов вина.

- С удовольствием, - согласилась Вера. -  В два? И можем перейти на «ты», я думаю.

- Давай в два. Какую кухню любишь, что предпочитаешь? – Алексей  с замиранием сердца ждал ответа. Чего только ему на этот вопрос не отвечали девушки! «Фьюжн», «паназиатскую кухню», «устриц», «только не мясо».

- Я, в принципе, ем все, - осторожно ответила Вера, - все, не явно вредное. Знаю, где готовят прекрасные суши. Но место простое. Очень вкусно.

- Давно мечтаю о суши, - ответил немного заинтригованный Алексей. – Где это?

- Давай номерами обменяемся, сброшу ссылку, - предложила Вера. – В ЦМТ. Центр Международной Торговли на Красной Пресне.

- Вот и не предполагал, что там есть рестораны, - недоверчиво сказал Алексей. – Думал, гостиница только.        

- Хорошие рестораны, -закивала Вера. – И китайский, кстати.

- Если не наедимся суши?

- Именно.

С обеда и начался легкий, приятный, «воскресный» роман. Вера, как и Алексей, с юности жила одна, очень много работала, три-четыре раза в неделю занималась в спортивном клубе, ценила отдых не искала «серьезных» отношений, не собиралась «создавать семью». Она мягко, и вместе с тем твердо, дала понять Алексею, что большую часть каждого дня занята важным для нее делом.  Тот с облегчением вздохнул.  Сам такой.  Жить одному, спать одному, в своей постели, не считаясь ни с чьим удобством, кроме своего. Затем Алексей понял, что готов проводить с Верой больше времени, не только несколько часов в воскресенье.  Скажем, вечер субботы и воскресенье.  Побыть вместе, поболтать, посмотреть фильм. Ему стало интересно большее, чем секс  (отличный секс), то у него дома, то у нее, и обед в ресторане.  В новой знакомой скрывалась манящая глубина, пробудившая в мужчине покорителя. 

Алексей как бы невзначай предложил Вере идею общих выходных. Та серьезно обдумала его слова и согласилась. В первый же субботний вечер, в сиявшей чистотой квартире Алексея (по пятницам у него убиралась домработница, и в этот раз ей было дано строжайшее указание навести идеальный, просто-таки идеальный порядок) выяснилось, что Вера умела готовить, да не что-нибудь, а особую пиццу «в булочках».  Она приехала с пакетиком продуктов и на глазах изумленного Алексея ловко смешала начинку – тертый сыр, кубики ветчины, колечки оливок, половинки маленьких помидорчиков, отрезала верхушки у булочек, извлекла мякиш, начинила булочки начинкой, присыпала сверху оставшимся сыром и отправила в духовку.

Пока булочки пеклись, превращаясь в «пиццу», Алексей и Вера съели мякиш, макая в оливковое масло.

- Вер, приезжай ко мне на входные почаще, - льстиво сказал Алексей, попробовав первую, с пылу, с жару, булочку, - пицца вкуснейшая.

- У меня дома есть специальная сковородка-гриль, - Вера дожевала кусочек своей пиццы, - делаю иногда на ней креветки.

- Не заметил никакой сковородки, - Алексей укоризненно посмотрел на Веру, - кофемашинку помню. А сковородку- нет.

- Прячу ее, - расхохоталась Вера. -В самый дальний кухонный ящик. Поддерживаю имидж деловой женщины. А себе – готовлю.

- Могу рассчитывать на пару креветок?

- Возможно, - Вера состроила забавную рожицу. – Вполне вероятно.

Глядя на нее, свежую, ясную, было легко забыть, что она возглавляла сложный проект, руководила командой высококлассных специалистов; приятная смеющаяся женщина, сидевшая за столом напротив Алексея, разительно отличалась от его прежних девушек – внутренней силой, свободой, искренностью в признании своих желаний.

За ужином последовала неторопливая близость; ближе к полуночи, уставшие за неделю, они стали устраиваться спать. Вера привезла с собой небольшую спортивную сумку и достала из нее косметичку и футболку.

- Сплю в футболке, - объяснила она Алексею, - привычка.  Я – не романтик. Если ты ожидал что-нибудь кружевное… 

- Не переношу кружева, - горячо ответил Алексей, - царапаются.  Крайне раздражает.

- Сам спишь в пижаме? – подозрительно поинтересовалась Вера.

- Нет! – оскорбленно вскричал Алексей. – Я тоже не романтик и тоже в футболке сплю. Старенькая уже, рука не поднимается выбросить. И сменная тоже в годах.

- В общем, никаких кружев, -удовлетворенно заключила Вера. – Я – в душ минут на десять, - и она подхватила косметичку.

Оба уснули, едва потушив свет, однако  и ночью Алексей чувствовал близость Веры. Он понимал, что влюблялся, день за днем, от свидания к свиданию, влюблялся в Веру.  Она становилась… необходимой. 

Утром чувство влюбленности как бы отошло на второй план. Алексей напомнил себе, что Вера, как и любая, в его понимании, женщина, могла быстро перемениться и выдвинуть свои требования. Такое уже случалось, разве нет?   

За завтраком Алексей предложил съездить в загородный частный зоопарк.

- Там много птиц, обезьян и хищников, - он внимательно смотрел на Веру. – И кукуруза на палочках, кстати. По Калужскому шоссе минут сорок пять, иногда - чуть больше часа.

Откажется? Час по Калужскому шоссе ради тигра, мартышки и початка кукурузы, пусть и на палочке? Такое случалось; девушки не хотели проводить воскресенье в дороге, они хотели нарядно одеться и выйти «в свет», пить легкие коктейли, веселиться, фотографировать еду и публиковать снимки в социальных сетях. Кроме того, в зоопарке не было слонов. Девушкам, почему-то, необходимы были слоны.

- О, - просияла Вера. – Поведешь?

- Конечно, - Алексей облегченно вздохнул. – Поедем на моей машине.

- Заберу свою вечером, - согласилась Вера. – Сумку возьму сейчас, чтобы потом не подниматься.   

Алексей отметил, что Вера не рассчитывала на совместный воскресный вечер и, со свойственной ей прямотой, дала это понять.

- Как тебе удобнее, - вежливо ответил он.

- Заеду вечером в спортзал, - объяснила Вера, - побегаю, поплаваю. Всегда думается хорошо во время движения.

- Я, наоборот, с весами поработаю, - решил Алексей. – Остановлю на время мыслительный процесс. Тоже полезно.

Посмеялись, собрались, отправились в путь.

… В зоопарке они провели больше двух часов. Любовались тиграми. Восхищались оцелотами. Кормили морковкой овец и коз. Украдкой передали обезьянкам купленные по дороге ананасовые цукаты и орехи. Съели по початку кукурузы. Навестили птиц.  У Веры не было аккаунтов в популярных социальных сетях, она присутствовала только в профильных чатах на ресурсах для специалистов по информационным технологиям и поэтому не делала фотографий. Алексей исподволь любовался ей, не решаясь признаться себе в том, что влюбился. При дневном свете чувство казалось ему… преждевременным. Так быстро?! Сдаться на милость женщины?! Назовем любовь увлечением и успокоимся. Она мне нравится, очень нравится, и нежной симпатии мне вполне достаточно для счастья.

* * *

Итак.

До приезда Веры остается час, возможно, чуть меньше. Собрать вещи отца, пока спасительница в дороге.  Ей не нужно видеть жалкие сборы незнакомого человека в последний путь, не нужно видеть перебирание поношенной одежды, не нужно. Это – строго между отцом и сыном. Найти в себе мужество, силу, но где взять их в скорбный день?! Усилием воли Алексей заставил себя действовать.

Гоня прочь мысли, он, как мог, отобрал необходимое – вполне приличный темно-синий шерстяной костюм, светлую рубашку.  Знать бы, придутся ли вещи отцу в пору! В последний раз Алексей встречался с отцом два месяца назад. Тогда тот выглядел, как и обычно, худощавым. Вряд ли отец прибавил в весе, вся одежда в шкафу была небольшого размера. Ладно. Что есть, то есть.  Алексей  нашел белье, ботинки.

Зашел в ванную, умылся. Взял в руки недорогой бритвенный станок отца. Удар реальности – отец умер. Навсегда.  Алексей переждал минуту ужаса, отдышался, подхватил с раковины тюбик с кремом для бритья и вернулся в большую комнату.   

Вышел на балкон, выходивший на улицу, постоял немного на прохладном воздухе, вернулся внутрь. Сел в кресло.  Взял с журнального столика свой коммуникатор. И просидел там, рассеянно переходя с одного сайта новостей на другой, пока в прихожей не зажужжал домофон.

Вера.

Алексей ждал ее, приоткрыв входную дверь. Быстрые, целеустремленные шаги все ближе и ближе. Приехала. Всего день назад, в воскресенье, они безмятежно бродили по залам Мультимедиа Арт Музея на Остоженке, шепотом обсуждая наиболее интересные фотографии. Самым важным вопросом тогда заключался в выборе ресторана для завершающего выходные дни ужина. Теперь же Вера примчалась, чтобы разделить с Алексеем горе и хлопоты.  Значит, не чужие друг для друга?! Обоюдное признание в любви искренне?!  Или так проявляется дружеское участие?

- Мне очень, очень жаль, - Вера взбежала по остававшимся до лестничной площадки ступенькам, - искренне жаль, Леша.

Они быстро обнялись, и Алексей пропустил Веру в прихожую.

- Мало общался с отцом, - объяснил он, - здесь так и вообще впервые. Никогда к нему не заезжал. Сейчас найдем тебе тапочки.

- Можно большие, - Вера сняла короткое пальто с капюшоном,- будет только удобнее.

Алексей открыл стоявший в прихожей шкаф и на нижней полке действительно нашел просторные чистые тапочки.

- Помою руки, - Вера вопросительно посмотрела на Алексея. - ванная там?-  она кивнула в сторону небольшого коридорчика, соединявшего прихожую и кухню.

- Да, там, - тот заинтересованно улыбнулся, - бывала в таких квартирах?

- Представь, - мягко укорила его Вера, - бывала, конечно же. Я живу на этой же планете.

- Ну, просто… -Алексей шагнул за Верой к ванной, - как бы сказать…

- Спасибо, справлюсь сама, - она плавно, но решительно закрыла перед ним дверь, - приду через минуту.

Алексей заглянул на кухню. Открыл холодильник. Сыр в нарезке, упаковка яиц, две кастрюльки, брикетик творога, тюбик сгущенки, непочатая баночка щучьей икры. Никакого алкоголя – пива, сидра, чего-то подобного.

- Продукты, наверное, нужно выбросить?- Алексей повернулся к Вере, вышедшей из ванной. – И отключить холодильник?

-  Можно и не отключать, - Вера подошла к окну. – Пусть работает тихонько. А продукты, да, придется выбросить.

- А яблоки? – Алексей не мог собраться с мыслями, принять простейшее решение, и презирал себя за слабость.

- Отдать соседке? – предложила Вера. – Антоновка. Долго пролежат.

Она вздохнула и предложила:

- Поищем телефон?

- Да, - Алексей перекрыл вентиль над газовой плитой. -  Спасибо, что приехала, Вер.

- Не могла не приехать, - отозвалась она.

- И мне бы пакет найти какой-нибудь, - вспомнил Алексей. – Вещи отца сложить. Как думаешь, где пакеты могут храниться? Не хочу соседку тревожить.

- В шкафчике под раковиной, - тут же ответила Вера.

Алексей открыл печально скрипнувшую дверку под раковиной и, действительно, обнаружил там ворох пакетов. Он обернулся и одобрительно посмотрел на Веру:

- Умница.

В большой комнате Алексей объяснил Вере:

- Только сейчас понимаю, что ничего не знаю об отце. Кому сообщить, что он умер? Кого звать на похороны? Поэтому ищу телефон. Хотя, возможно, если и найдем, он под паролем.

- Пароль – не проблема, - спокойно сказала Вера. – Не для моей команды.  Строго между нами, Леш. На моем проекте – двое бывших хакеров. Сейчас они – консультанты по безопасности. Но, если я попрошу, вспомнят прошлое.

Она подошла к шкафу, постояла, глядя на корешки книг, глухо продолжила:

- Что мы вообще друг о друге знаем?

Алексея пробила дрожь предчувствия. Она мне открывается, именно сейчас, быстро подумал он. Люблю ее. Вера, я тебя люблю.

Вера обернулась к Алексею.

- Леш, между диванными подушками искал?

- Нет, только под диваном.

Они вместе сняли с диванчика укрывавший его плед. Вера подняла первую подушку.

- Я говорила, что мои родители погибли, так? Но это  - не совсем правда. Мать погибла, отец жив.

Алексей замер, не решаясь прервать признание Веры ни одним движением.

- Отец и есть виновник ее смерти, - Вера подняла вторую подушку. – Они ехали в машине, отец был за рулем.  Так, пусто.  Последняя подушка.

Она присела и сосредоточенно провела пальцами под спинкой диванчика.

- Так вот, отец был за рулем, выпил в гостях. Думаю, у него в то время сложилось чувство собственной неуязвимости. Эйфория успешного бизнесмена.  Не могу понять, так почему мама не поехала отдельно. Такси, общественный транспорт. Пешком и поймать попутку. Возвращались они с дачи, от друзей. Поздняя осень, гололед, сумерки. Серьезное ДТП. Мама погибла на месте, отец отделался переломом пары ребер. Так случается. В машине, с которой он столкнулся, пострадали и водитель, и пассажир.

Вера распрямилась.

- Не смертельно.  Состоялся суд, отец сел. Мне тогда исполнилось двадцать. Второй курс МЭИ.

- Как ты справилась? – выдохнул Алексей. – С этой… трагедией?

- Я и не справилась, - ласково ответила Вера. – С таким невозможно справиться. Можно только научиться жить дальше.

- Давай присядем, - предложил Алексей. – Передохнем.

Они сели на диванчик, затем Вера легла и положила голову на колени Алексею, поджав свои ножки.

- Я к тому, Леша, что всякое в жизни случается. У тебя есть очень близкий друг?

- Нет, - признался Алексей. – Коллеги, деловые приятели. С ними и общаюсь. А близкого друга – нет.

Он неожиданно для себя улыбнулся.

- Вер, ты – мой друг. Ты не против? Искренне не знал, что можно одновременно любить и дружить.

- Не против, - согласилась Вера.  – У меня задушевной подруги тоже нет.

- Меня ужасает похоронная процессия из двух человек, меня и соседки, - искренне произнес Алексей, гладя Веру по лбу.

- Из трех человек, - поправила его Вера. – Плюс я. Но, смотри.   

Она села.

- Я немного общаюсь с отцом. Вернее, он пытается со мной общаться. Отсидел шесть лет, стал верующим. Ездит по монастырям, это называется «трудник». Бизнес, естественно, в прошлом, нанимается разнорабочим, когда в Москве, сдает нашу квартиру. Я съехала, как только он вышел. Все время пытается отдать мне долю от аренды.  Ждет от меня… прощения? Да, прощения. А я не могу простить. Как можно было, зная, что нетрезв, брать на себя ответственность за близкого человека? Годы идут, а я все там же. Мне нужна мама. Ей бы было всего… Ну, ладно. Извини. 

Вздох.

- Так вот. Могу его строго для массовки позвать на похороны. Будет четверо. И… отец, думаю, знает, что делать на похоронах.   Верующий же. Он сейчас в городе. Все лето строил в монастыре под Калугой.

- Вера, если только тебе не тяжело связаться с отцом…  - выдохнул Алексей, потрясенный услышанной историей . – Не знаю, как тебя благодарить за поддержку.

- Не надо благодарить, - Вера легко поднялась с диванчика, - мне самой это важно. Понять, что я не очерствела.

- Ты что, конечно же, не очерствела, - горячо возразил Алексей, вставая вслед за ней.  – Я не ожидал … участия. Не знаю, как сказать лучше.
 
- Сейчас отцу и напишу, - Вера вышла в прихожую, где остался ее кожаный рюкзачок. – Похороны послезавтра, скорее всего, верно? Извини.

- Да, а я агенту позвоню. Договорюсь насчет завтрашнего дня. Мне придется в МФЦ заехать. Мое свидетельство о рождении взять.  Не знаю, где оригинал. Проще взять дубликат.  Остальные документы в порядке.

- Звони, я еще поищу телефон.  И я предупредила своих, что сегодня в офис не вернусь.

- Тогда вместе в МФЦ? – застенчиво уточнил Алексей.

- Да, конечно. Посмотрим, который ближе.

Алексей набрал номер Антона. Тот ответил после второго гудка.

- Документы в порядке, - отчитался Алексей, - и книжка для кладбища.  Миусское. Там родители отца. Умерли двадцать лет назад. Отправлю вам номер морга. А вот телефона отцовского нет и нет. Он жил один, не представляю, кого звать на похороны и поминки, кому вообще сообщить о его смерти.

- Алексей, - очень осторожно, явно тщательно вбирая слова, ответил Антон, - я сталкивался по роду своей деятельности с очень интересной группой, объединением людей. Они называют себя плакальщиками. Исключительно мужчины, и участвуют они в похоронах только мужчин, а именно – отцов.

Алексей похолодел. От слова «плакальщики» веяло чем-то древним, уходящим в самые темные глубины рода человеческого, в те эпохи, когда еще не существовало религий, не появилась самой сама концепция Бога-Творца; но и тогда люди, робко поклоняясь неведомым силам, жили и умирали, уходя в неизвестность, еще не согретую присутствием Создателя, никогда не оставляющего свои творения в одиночестве. Остававшиеся в живых провожали их, как умели; когда, на какой стадии развития человечество научилось осознавать необратимость смерти и плакать по умершим?!   

- Они себя не рекламируют, узнал от коллеги,-  продолжил Антон, - решился и  порекомендовал клиенту.   Тот, в конце концов, присоединился к Плакальщикам. Стал одним из них. Если хотите, могу передать ваш номер для связи. Они не берут денег, ни копейки. И, по словам моего клиента, помогают, сильно и искренне помогают сыновьям. Но нужно ваше разрешение.

- Передайте им мой номер, - Алексей содрогнулся. – Спасибо, Антон.

- Предлагаю встретиться завтра в десять у морга, - голос Антона стал обычным, словно страх, вызванный одним только упоминанием Плакальщиков, прошел, - и я хотел бы уточнить – будете отпевать отца? При Миусском кладбище есть храм.      

- Да, - решил Алексей, - так же правильно - отпеть?

- Конечно, - уверенно ответил Антон, - мы же христиане, православные.

- Конечно, - отозвался Алексей, который был в церкви всего два раза, и оба- на венчаниях своих коллег, стоял в сторонке и скучал.

- Встретимся в десять, - Антон мягко завершил разговор, - и сейчас же передам ваш номер Плакальщикам. Если они решат, что готовы вас поддержать, то позвонят.   

- Освободила холодильник, - в комнату вошла Вера. – Проверю, не завалился ли телефон куда-нибудь в маленькой комнате. И можно ехать. Если только ты не хочешь побыть здесь , - мягко добавила она.

- Поднимусь к соседке, - Алексей мимолетно дотронулся до Вериной руки, - передам яблоки. И поедем. В МФЦ, потом… Ко мне?

- К тебе, - согласилась Вера. – Только забегу вечером в какой-нибудь торговый центр, буквально минут на десять. Куплю кое-что.

- Конечно, - согласился Алексей. – С тобой зайду.

Он вздохнул:

- Не могу сегодня оставаться один. Не сегодня. Прилипну к тебе, Вер, похожу хвостиком.

- И сегодня, и столько, сколько понадобится, - Вера нежно смотрела на Алексея, и тот знал, что она понимала его состояние. Ужас, протест, усталость от нежданных хлопот.

Вера отправилась искать телефон в маленькую комнату, Алексей подхватил корзинку с яблоками и поднялся к Тамаре Никитичне.

- Лешенька, -та бережно приняла от Алексея корзинку, - спасибо, голубчик. И я вот что подумала. Вы не будете ли против, если со мной на похороны придет мой сын? Только на сами похороны, естественно, не на поминки. Сережа – компьютерщик, как сейчас говорят, работает удаленно большей частью, подъедет ненадолго.

- Конечно, приходите с сыном, -кивнул Алексей.

От Тамары Никитичны заметно пахло коньяком и шоколадом; так она и коротала жизнь, то и дело пропуская рюмочку и заедая конфеткой.

Алексей попрощался и сбежал вниз по лестнице. Уехать, вырваться из горя, раствориться в окружающем мире.,

- Посмотрела, где только можно, - Вера ждала его в прихожей. – Не нашла.

-Тогда едем, - решил Алексей. – В МФЦ, перекусим где-нибудь, и ко мне. Вер, а положи к себе в рюкзачок папку с документами, пожалуйста. Уместится?

- Да, вполне.

Они проверили, закрыты ли окна. Собрались. Молча постояли в тишине.  Вышли, заперли дверь. Поехали дальше.

* * *

Звонок раздался в девять вечера. Алексей, с планшетником на коленях,  дремал на диване в своей гостиной ( служившей также и кабинетом(, Вера работала на ноутбуке в маленькой «гостевой» комнате. Там никогда не бывало «гостей», ночевать у Алексея (не часто) оставались только девушки, но Алексею нравилось думать, что у него есть свободная комната. Там хранилось кое-что из мебели, привезенной из квартиры в Сокольниках.  Вера устроилась в старом кресле-качалке, уже не годившимся для современной обстановки остальных комнат; Алексей все собирался и никак не находил времени, чтобы подновить редкую по комфорту вещь. По дороге домой Вера, как и собиралась, быстро забежала в торговый центр и, на глазах восхищенного Алексея, решительно купила две футболки, трикотажные шортики и несколько флакончиков всякой косметики «в дорожном формате».    

Так и будем жить, понял Алексей, вместе, очень близко, делясь самым сокровенным – и все же не мешая друг другу. Опустошенный событиями дня, он то и дело проваливался в сон и не сразу сообразил, что его коммуникатор начал тихо звонить.

Алексей сел прямее.

Неизвестный номер.

- Здравствуйте, - глубокий мужской голос. – Меня зовут Илья. Я- Плакальщик.

Алексея пробила дрожь. Он не забыл о Плакальщиках, нет, он помнил о предложении Антона, однако величайший инстинкт, инстинкт выживания, сохранения собственного рассудка, словно приглушил дневной разговор с похоронным агентом.

- Мои искренние, глубочайшие соболезнования, - продолжил Илья - Если вы не передумали, Алексей, мы готовы поддержать вас и помочь проводить отца. Как умеем.

- Я не передумал, - ответил Алексей, и Илья предложил:

- Готов подъехать к вам и рассказать о нас. И сразу же проясню – наша помощь абсолютна бесплатна.  Мы – не секта.

Алексей назвал свой адрес.

- Я рядом с вами живу, оказывается, - голос Ильи чуть потеплел, - но подъеду на машине, тем не менее. Десять минут. Позвонить вам, как подъеду?

- Не нужно, спущусь подышать и подожду вас. У нас шлагбаум во дворе, пропущу вас на территорию дома.

- Спасибо, до встречи, - Илья завершил звонок.

Алексей заглянул к Вере, уже знавшей про предложение Антона, и объяснил:

- Звонил Плакальщик, спущусь вниз встретиться с ним. Подышу заодно.

- Номер его на всякий случай оставь мне, - отозвалась Вера. –  Пойти с тобой?

- Спасибо, я сам, - Алексей покачал головой. – Думаю, они… нормальные ребята.

- Поговори, задай вопросы, - Вера встала с кресла, - если что-то не понравится, уходи.  Может, все-таки вместе пойдем?

Она так явно тревожилась, что Алексей согласился:

- Да, еще немного времени есть, постоим, подождем у ворот. Он подъедет на машине.

Подхватили верхнюю одежду, сунули ноги в кроссовки. Вере пришлось надеть те же брючки, которые она носила весь день. Алексей остался в домашнем спортивном костюме. В лифте молчали. 

На улице их лица обжег порыв ледяного ветра. Веяло близким снегом, зимой. Высокое чистое небо, рыжеватое внизу, у зданий, темно-синее вверху. Движущиеся огоньки – самолет.

Алексей обнял Веру, она склонила голову ему на грудь. Теперь их объединяла разделенная,  высказанная друг другу боль, и, зная глубину собственного страдания, они стремились поддержать друг друга, придать сил для жизни.

- Не могу решить, сообщить ли матери о смерти отца, - проговорил Алексей. – Даже не помню, говорил ли ей, что нашел его и стал встречаться. Она к тому времени уехала уже. Когда я спросил, как найти отца, сказала, где в нашей квартире мог сохраниться его старый адрес и номер домашнего телефона, но результатами поисков не интересовалась. Она – волевая женщина, алиментов не брала, вырастила меня сама.

- Можно в нейтральном тоне и сообщить, - Вера подняла голову и посмотрела Алексею в глаза, - вопрос в том, чего ты ждешь. Понимаешь? Сообщить для чего? Извини, говорю резко.

- Не резко, - Алексей погладил Веру по непокрытым волосам, - ты говоришь, как исключительно умная женщина. Действительно, чего бы я ждал от матери? Она и не приезжает сюда, и меня е в гости не зовет. Мы за все эти годы и виделись раз пять, в третьих странах.  В Испании, например, в Таиланде.   

- Ты бы хотел видеться чаще?

Прямой вопрос подразумевал честный ответ.

Алексей искренне произнес:

- Нет. Мало общего. Мы с матерью стали едва знакомыми людьми. Она счастлива, замечательно. Бабушка, ее мама, живет с ней, вернее, с ними, с мамой и ее мужем. Да и у меня дела идут неплохо.  Понимаешь, Вер? Прошлое никому не нужно.

На миг его охватило чувство глубочайшей жалости к отцу. 

- Мои дедушки и бабушки живы, - Вера поправила Алексею воротник куртки, - те, что с маминой стороны, помогали мне, когда я осталась одна. Те, что с отцовской, ушли в религию. Верующие, как и отец.  Тоже хотели меня поддержать, но я не смогла принять от них помощь, никакую.

К шлагбауму в воротах подъехал и остановился мощный темный внедорожник.

Алексей и Вера одновременно подумали, что Плакальщик никак не мог разъезжать на столь дорогой машине.  Кто-то из жильцов дома, конечно же, хозяин жизни, баловень судьбы, ведущей его от победы к победе.

Дверь внедорожника с водительской стороны открылась, и из машины вышел высокий бритоголовый мужчина спортивного телосложения в короткой кожаной куртке и джинсах.

Алексей инстинктивно сделал шаг вперед, загораживая собой Веру.

- Алексей? Я – Илья, Плакальщик, - мужчина подошел к шлагбауму. – Вы - Алексей?

- Да, конечно, - Алексей подошел к Илье. – Сейчас подниму шлагбаум, за домом – небольшая гостевая парковка. Мы на собрании жильцов решили, что стоять на ней можно час. Всего несколько мест выделили.

- Разумно, - согласился Илья.

Он без лишних слов вернулся за руль и эффектно проехал мимо Алексея и Веры. Те двинулись к гостевой парковке.

Илья мастерски запарковался.

- Это – Вера, моя невеста, - Алексей представил Веру и поразился собственной наглости. «Невеста».

- Мои соболезнования, - Илья чуть склонил голову, - вам обоим.

- Я не знала отца Алексея, - холодно сказала Вера,  и Алексей понял, что она, на свой лад, проверяла Плакальщика.

- Горе близкого человека – в любом случае, испытание. – мягко ответил Илья, и Вера расслабилась.

- Я вас оставлю, - решила она, - поработаю еще немного.   

Илья сдержанно поклонился ей, прощаясь; Алексей понял, что Плакальщик не использовал банальных слов, неуместных в трагической ситуации. Никаких добрых дней, до свиданий и рад познакомиться.

Вера взяла у Алексея ключи и ушла. Мужчины смотрели ей вслед, пока маленькая фигурка не скрылась в освещенном подъезде.

- Мой отец умер семь лет назад, - глухо сказал Илья. Он запрокинул лицо к ночному небу. – Они с матерью развелись, когда я поступил в институт.  Ушел к другой женщине.  Сперва старался со мной общаться, познакомил с новой подругой, его ровесницей, кстати, не молодой, все затевал что-то общее.  Но мне тогда было жалко мать. Она тяжело развод переживала, закурила, постарела. И в какой-то момент отец перестал суетиться.  Связь оборвалась. Мать позднее вышла замуж во второй раз.

Илья вздохнул и опустил голову.    

- Жизнь всегда идеи своим чередом, Алексей. В этом трагедия – родные люди теряют друг друга, но живут, словно ничего не случилось. И у меня сложилась иллюзия…  что я всегда, в любой момент, могу возобновить отношения с отцом.  Просто позвонить и поговорить. Рассказать о себе. О том, что я стал волком-одиночкой, не могу ужиться ни с одной женщиной, что процветаю финансово, и так далее.

Илья покачался с пятки на носок.

- Я все это говорю, что вы поняли, Алексей, как я превратился в Плакальщика, как возникло наше сообщество.  Пройдемся?

- Да, давайте, - согласился Алексей, - нам небольшую спортивную площадку оборудовали, можно туда перейти.

- Хороший дом, - заметил Илья.

-Сам заработал на квартиру, - ответил Алексей. – Своим трудом.

- Абсолютно в этом уверен, - Илья неторопливо шел рядом с Алексеем.  Он продолжил, -Так и время и шло, год за годом. Отец звонил мне на дни рождения, Новый год, я ему – нет. Потом он стал звонить реже. В последний раз позвонил за неделю до смерти. Не в праздник. Я позднее сопоставил даты.  И не могу себе простить, что не поговорил с ним. Был занят, сложные переговоры. Тишина. Потом сообщение, именно сообщение от его жены: «Ваш отец скончался. Прощание тогда-то». А я и не знал, что он серьезно болел. Какие-то вопросы о наследстве. Буду ли претендовать, и так далее. Похороны, не мной, сыном, организованные.

На спортивной площадке мужчины остановились у турников.  Илья быстро вытер глаза.

- Извините. И дикая, дикая пустота без отца.  Жуть. Не мог выплакаться. То не виделись годами, а теперь волком вой, так тоскливо. А потом пошел с приятелем на похороны уже его отца. Вот там и разрыдался. Начал оплакивать своего папу. И до сих пор оплакиваю. Отцы всегда уходят слишком рано. Остается много, очень много «если бы…».

Немного прошлись.

- Тоже толком не могу выплакаться, - признался Алексей. – Не стесняюсь. При Вере можно, не расценит, как слабость. А не могу. Как будто заплачу, и смерть станет реальной.

- Уверен, ваш отец был замечательным человеком, - Илья смотрел вдаль, в глубину теней за площадкой.

- Он был игроком, долгие годы, - возразил Алексей. – Я его не знаю. Родители в разводе, нашел отца уже после института, а общение построить не смог. Мать давно живет в другой стране.

- По мне, так можно быть игроком, и все же стараться сохранить человечность, - ответил Илья. – Найдите хорошее, светлое воспоминание об отце и держитесь его, Алексей. Так вам будет легче.

Алексей задумчиво кивнул, начиная понимать, как именно Плакальщики помогали сыновьям. Светлое воспоминание.

- Мы приходим, если у сына нет другой поддержки, - продолжил Илья. – Обычно рядом родственники, даже слишком много родственников, смерть всех собирает. Но случается, что отца может проводить только сын. Это неправильно. Никто не должен стоять один на один со смертью.  В организации похорон мы не участвуем. Это – заработок других людей, мы их хлеба с маслом не лишаем.

- Ясно, - согласился Алексей.

- Нас приходит четверо, пятеро, шестеро, на поминки мы остаемся строго по решению сына и всегда в меньшем числе. Не у всех есть финансовая возможность собрать большой стол.

Алексей глубоко вдохнул, выдохнул и сказал:

- Я бы хотел, чтобы вы остались на поминки. Завтра буду выбирать кафе или ресторан. Антон, надеюсь, подскажет хорошее место.

- Пришлите мне завтра к вечеру распорядок дня. Я и еще кто-нибудь из нас приедем к моргу, остальные – на кладбище. Вы же в гробу хороните?

- Да, в гробу,- голос Алексея дрогнул, - думаю, получится. Двадцать лет прошло, как мои дед и бабушка с отцовской стороны умерли.

- Ну, и завершая историю Плакальщиков. Понимаете, мы с тем моим приятелем, ставшим соратником, перестали боятся смерти. Дело не в религии, хотя мы - верующие, тихие верующие. Молитва такая есть: «Отче наш, Который на небе…». Как можно не верить Отцу?! Как только в нас появилась готовность помогать, стали появляться и сыновья, которым требовалась помощь. У нас единственная просьба – хотя бы на один раз присоединиться к нам. Единственная просьба. 

-  Безусловно, присоединюсь, даю слово, - согласился Алексей. - С моей стороны будут четверо, пятеро. Я, Вера, отец Веры, соседка отца, возможно, ее сын. Я не смог телефон отца найти, вам, очевидно, рассказали, Антон или кто-то другой. Ни списка контактов в телефоне, ни записной книжки. Не знаю, кого уведомлять. Важный для отца человек может долго и не понимать, что случилось. Что отца больше нет в живых. Господи, - его вновь пробило сухое рыдание. – Бесконечный день.

- Вам нужно отдохнуть, - с искренним, глубоким сочувствием сказал Илья, - даже принять успокоительное. Следующие два дня будут сложными. Много дел, суеты. Очень хорошо, что вы не один. Это – счастье, на самом деле.

- Спасибо, - Алексей с признательностью смотрел на Илью. – Только сегодня понял, что у меня и близких друзей нет. Коллеги, да, партнеры по делам, клиенты, а друзей – нет. Не сложилось.

- Я размышлял на эту тему, - вздохнул Илья. – Читал много. Мне кажется, это все с отцами связано. Мы что-то важно теряем, когда отца нет в семье. Говорил с другими Плакальщиками, та же история. Приятели, коллеги – да, друзья – нет.  Или время такое, или мы не такие? Мы, Плакальщики, не друзья друг другу, скорее, сподвижники. Не пьем пиво после похорон, не обсуждаем встреченных людей. Наверное, также, как монахи в монастырях. Лишнее слово может погубить все дело.

Мужчины помолчали. Зябкий холод октябрьского вечера превращался в первый осенний морозец. Надвигалась ночь.  Господи, как мы все одиноки, горько думал Алексей, спасибо, Господи, что Вера со мной.  И где сейчас отец?! Где буду я, когда умру?! Несколько десятков лет, хорошо, пусть восемь, девять десятков лет, и человек исчезает. Как мало. 

- Тогда договорились, - Илья нарушил молчание.

Он стремительно, крепко обнял Алексея и быстро сказал:

- Держись, брат. Пробьет час, и нас не станет. Вспоминай хорошее об отце.

Илья сел в машину, Алексей поспешил поднять шлагбаум. Плакальщик умчался в ночь.

Алексей обошел дом, собираясь с мыслями. Не получилось. Вздохнул и поднялся в квартиру.

Вера перебралась из гостевой комнаты в гостиную. Увидев бледного, измотанного Алексея, она ахнула, но не растерялась.

- Леша, может быть, чаю попьем? У тебя есть чай и чайник заварочный?

- Обижаешь, - Алексей попытался улыбнуться, - чай имеется хороший, красный китайский. Только я что-то устал, Вер. Заваришь? Я вырублюсь минут на двадцать. Если разосплюсь, буди меня, хорошо? 

Он рухнул на диван и провалился в обморочный сон, прежде чем Вера успела выключить свет в гостиной и перейти на кухню.

Через полчаса она осторожно разбудила Алексея.

-Леша, просыпайся. Принести тебе сюда кружку чая?

- Если несложно, - Алексей приподнялся и подложил под спину диванные подушки. – И пару кусочков сахара, пожалуйста, там банка с сахаром на подвесной полке где-то стоит.

- Верхний сет зажечь?

- Лучше лампу на рабочем столе.

Вера принесла две кружки чая, Алексею и себе, вернулась на кухню за тарелочкой с сахаром и печеньем.

- Забыл, что у меня печенье есть, - Алексей обмакнул кусочек сахара в чай и сделал первый глоток. – Вер, у тебя есть хотя бы одно светлое воспоминание об отце?

Вера вздрогнула, и Алексей пожалел о своем вопросе. Девочка и так делала больше, чем он заслуживал, к чему причинять ей боль? Алексей хотел было извиниться, но Вера, сидевшая у него в ногах, ответила:

- А, знаешь, есть чудесное воспоминание. Мы с отцом учлись показывать фокусы. Набор «Юный волшебник», что-то такое. Было очень смешно. Мне лет девять было.  Хотели выступить перед гостями на Новый год. Каким-то образом испортили мамин шарфик. – Вера расхохоталась, - фокус получился настолько удачным, что шарфик никак не вытягивался из цилиндра. Господи, отец веселился, как проказничавший мальчишка.  А почему спросил?

- Илья сказал, найти хорошее воспоминание об отце и держаться его.

Вера помолчала, попивая чай и обдумывая услышанное.

- Слушай, в этом есть смысл, - произнесла она, отставив кружку на низкий столик, - возможно, великий смысл. Не пытаться простить, или оправдать, или переработать свой собственный гнев, как сказали бы психотерапевты, будь они не ладны. А найти светлое в человеке и опираться на это воспоминание. Усилием сознания отбросить плохое.

Она вздохнула.

- Не знаю, Леш, сработало бы это в моем случае.

- Но ты пережила, переживаешь трагедию, - как можно мягче сказал Алексей, - другая ситуация.

- Я мельком виделась с отцом, - Вера болезненно потерла лоб, - он выглядел… жалким.

Пауза, заполненная чаем и немного зачерствевшим печеньем.

-  Вер, а ты ходила к психотерапевту?

Какая-то беспощадная откровенность, быстро подумал Алексей, задав вопрос. В эти три дня можно все. Но что наступит на четвертый день – отрезвление?

- В первый год после маминой гибели, - Вера тоже подложила себе под спину диванную подушку и прилегла, вытянув ножки по самому раю дивана. – Недолго, даже мне в том состоянии жути и одиночества стало ясно, что возможности психотерапевта ограничены, или нужно ходит на сеансы годами. 

- Ясно,- кивнул Алексей .– Видел такие сеансы  только в фильмах и сериалах.

- В жизни- такая же чепуха, - улыбнулась Вера. – Полежишь или встанешь?

- Проверю почту, пообщаюсь с коллегами, - Алексей сел немного выше, - а ты?

- Кое-что доделаю по проекту, почитаю новости.

- Завтра рано вставать, Вер, совсем рано. К десяти нужно приехать в морг. Потом – на кладбище, обо всем договориться. И выбрать кафе для поминок. Дам тебе вторые ключи, поспи подольше.

- Утром мне бы крайне желательно подъехать в офис, поднимусь вместе с тобой. В кафе к тебе присоединюсь. Справишься один в морге и на кладбище?

- Со мной будет Антон, агент, справлюсь, - Алексей допил чай и взял последнее печенье. Поспешно спросил у Веры, - Хочешь?  Одно осталось.

- Там еще штук десять в пакете, - успокоила его Вера и добавила,- возьму твои ключи, и свои тебе дам. Мало ли.

… В начале первого они легли спать. Алексей готовился к бессонной ночи. Он лежал на спине, слушая дыхание Веры, и старался найти в своей памяти самое светлое воспоминанием об отце. Путешествие в детство, туда, где могло скрываться искомое.  Годы, когда родители были молоды, красивы, счастливы, несмотря на пагубное пристрастие Вениамина.  Тогда Екатерина еще верила, что ее любовь сама по себе может исцелить мужа, что любовь всесильна. Маленький Леша и был ее плодом – плодом любви. По выходным они гуляли в Сокольниках, уходили далеко, к прудам. Тепло, еще теплее, воспоминание близко.

… Отец. Алексей знал, что неясный образ в его сне – отец, и с величайшей тоской вскричал:

- Папа! Да я же тебя хоронить собрался!   

- Я умер, - ответил отец, - меня и нужно похоронить. Спасибо, что занимаешься всем этим, сынок.

Алексей заплакал, затем вспомнил самый важный вопрос, который никогда не задавал отцу.

- Папа, - сквозь слезы спросил он, - почему ты ушел и просто исчез, когда вы с мамой развелись? Почему никогда мной не интересовался? Даже когда я вырос и разыскал тебя, не интересовался. Ты меня не любишь?

- Очень люблю, - горько проговорил отец,- всегда любил и всегда буду. Но, сынок, я всегда думал, что карты – это заразная болезнь. Понимаешь? Боялся тебя заразить. Не знаю, как сказать по другому. Хотел выглядеть мерзавцем, ничтожеством в твоих глазах. Чтобы ты видел, как зависимость разрушает человека, и никогда даже не пробовал играть, близко не подходил к азартным играм.  Понимаешь, болезнь не должна казаться… привлекательной.

- Я и не подходил, - Алексей робко протянул руку к отцу, но пальцы прошли через воздух. – Папа, и телефон твой не нашел. Кому сообщить, что тебя больше нет?  Везде телефон искал. Где он?

Отец мягко рассмеялся.

- Леша, ты у игрока спрашиваешь, где дорогая вещь. Сам-то как думаешь?

- Проиграл, - ахнул Алексей. – Ты проиграл телефон.

- Конечно, - согласился отец, - оставил в залог, скажем так. Но вынул СИМ-карту.  И номер твой записал на последней странице «Игрока» Достоевского. Проверь, номер там. Думал, встречусь с тобой и твоими деньгами выкуплю телефон. А куда положил карту, не помню. Начинаю забывать мелочи.  Но никого искать не надо, сынок. Пропал со связи, и Бог со мной.

- Папа, я тебя люблю, - Алексей вновь протянул руку к отцу, и в этот раз ощутил легкое тепло.  – Что ты помнишь хорошее обо мне, о нас?  Постарайся, вспомни. Это важно.

Отец помедлил, и Алексея охватил ужас от того, что отец мог исчезнуть, не успев ответить.

-  Папа, - позвал он, - папа, ты еще здесь?

- Да, - неясный образ отца неожиданно вспыхнула, озарился светом, и перед потрясенным Алексеем явился Вениамин, как живой – молодой, красивый, дерзкий, полный сил и веры в свою удачу. – Мы с тобой делали человечков из папье-маше,- улыбнулся отец. – Помнишь? Запачкали кухню, мама ругалась. Варили клейстер, лепили фигурки. Ждали, когда подсохнут, раскрашивали. Лучшее воспоминание моей жизни.   Двое мужчин за общим делом.

- Помню, - вскричал Алексей, - папа, не уходи!

- Но мне пора, - с сожалением вздохнул Вениамин, - правда, пора. Живи счастливо, сынок. Я тебя люблю.

… Алексей проснулся, осторожно, чтобы не разбудить Веру, встал, прошел в ванную и там глухо разрыдался.  Выплакался, умылся, вернулся в постель.

- Как ты? -  Вера приподнялась и погладила Алексея по плечу. – Принести попить?

- Спасибо, - Алексей погладил ее по щеке, - я в полном порядке. Нашел воспоминание, светлое воспоминание об отце. И, знаешь, нам надо было искать не телефон, а СИМ-карту.  Ну, теперь уже позднее посмотрим, найдем, так найдем. Спи, и я усну.   

* * *

В последний путь Вениамина Петровича Кузнецова провожали пятнадцать человек. Алексей. Вера. Отец Веры. Тамара Никитична. Ее сын.  Четверо соседей по дому. Плакальщики.  Шестеро строгих, скорбных мужчин, ставших на тот день братьями осиротевшему сыну.

… Новый год начался с легкого, сухого морозца. На первую неделю января Алексей и Вера уезжали в подмосковный пансионат, и там поняли, что не хотели расставаться.  Настало время перемен.

Когда запел телефон, Алексей, сидя перед компьютером в своем рабочем кабинете, как раз просматривал объявления о продаже квартир, заинтересованно решая, сколько комнат, теоретически, было бы нужно им с Верой, чтобы не мешать друг другу, но и не теряться в излишнем пространстве.

Алексей протянул руку и взял коммуникатор. Сел прямее. Что же, сказал он себе, увидев, кто звонил, значит, настал мой черед. Я готов.

- Здравствуй, - сказал ему Илья, - Алексей, умер отец. Сможешь вместе с нами поддержать сына?