Не называй своего имени

У каждого из нас есть имя. Оно даётся при рождении, чтобы было что выбить на памятной доске, когда нас не станет. Но, живём мы под номерами, не смея никому рассказать, какое имя нам дали в день первого крика.

Я 13Ио. И мне нравится, как это звучит. Сейчас нас, людей, осталось слишком мало. И я не уверен, что наша колония сможет перешагнуть временной рубеж, чтобы начать всё заново. Чуть больше ста пятидесяти человек. И два дня, до смены времён.

Никто не знает откуда они пришли – пожиратели имён. Кто-то говорил, что они тысячелетиями спали под землёй, пока излишняя жажда наживы, не завела шахтёров так глубоко, что они пробили свод пещеры, в которой спали древние духи.

Другие утверждали, что их принесло на хвосте кометы, что задела нашу планету совершая свой последний путь через великое ничто.

Так или иначе, но он питались нашими именами, страхами, надеждами. На несколько дней поселяясь в наших телах. Они узнавали имена наших родных, друзей, врагов, что позволяло перепрыгивать из одного мертвеца, в другого.

Именно так. Как только твоё имя, настоящее имя, становится известно пожирателю, он вселяется в тебя и пожирает твою душу. За несколько дней твоё тело превращается в сухую мумию и распадается, лишь чуть сильнее подует ветер. Конечно, пожиратели могут жить и без тел, но словно наркоманы ищут наши имена, чтобы словить свою дозу адреналина.

Мне повезло. У меня никогда не было друзей. Странный, угловатый парень, с угрюмым взглядом, не вписывающийся ни в одну школьную компанию. Ни к развесёлой элите, что день за днём развлекается дурацкими, и порой очень жестокими розыгрышами. Ни к умникам, что зубрят без продыху все учебники подряд в надежде стать большими боссами в будущем. Не к задротам, над которыми потешаются и те, и другие. Я невидимка.

Нет, было конечно пара случаев… когда оказалось, что я очень хорош в математике, и меня послали на городскую олимпиаду. Но, как оказалось, я не командный игрок, что, впрочем, не помешало нам занять первое место. Вот только сокомандники были не в восторге от высоченного парня, не желавшего отпраздновать пьянкой победу, а заодно и вечер без надзора родителей. Да, я предпочитаю спать в своей кровати, а не в клумбе с петуниями, рискуя быть обгаженным не только птицами.

Потом был шанс попасть в элиту класса. Когда первая красавица школы неожиданно обратила на меня внимание. Но, оказалось, что это розыгрыш. Хоть и не удалось надомной посмеяться, но и в клан задротов опустить тоже не получилось.

Так и жил. Одиночка. Любитель карандашных набросков, джаза и осени с её бесконечными дождями.

А потом, по новостям стали показывать совсем не вообразимое. Как я понял, всё началось со штатов. По крайней мере, первая мумия рассыпавшаяся в прах перед камерой, была снята именно там. Какой-то их Грегори, снимал репортаж о странном заболевании, поразившем семью. Анатомический набор, обтянутый сухой кожей, спросил через защитное стекло камеры, где их содержали, как зовут журналиста.
— Меня зовут Грегори, — весело ответил тот, и подставил микрофон обратно к стеклу, — а как вас?

Место ответа, весь мир увидел, как с высохшего черепа сползли остатки волос и кожи, ввалились, и исчезли где-то в темноте черепушки глаза, а белые губы расплылись в улыбке, демонстрируя идеальный прикус прекрасно сохранившихся зубов. Особо впечатлительные дамочки наверняка грохнулись в обморок, но я досмотрел репортаж до конца.
Из мумии пошёл серый дым, похожий на вязкий, переваренный кисель, с комочками не растворившегося крахмала. Пока то, что осталось от скелета опадало на дно камеры, дым завис за стеклом в виде расплывчатого контура человека. Прошло секунд двадцать, хоть и показалось, что гораздо больше.

Дым, покачиваясь расплылся по комнате, и, видимо, где-то нашёл щель, через которую вышел наружу, и, словно вода через дуршлаг прошёл через журналиста, окутав его с ног до головы словно одеялом. Через секунду, он просочился в тело человека, изменив журналисту цвет глаз с тёмно-изумрудных, до почти прозрачны белых. Таким бывает весеннее небо, когда снег ещё лежит, но уже пахнет теплом, и небосвод словно прикрыт голубоватой сеткой, сдерживающей последние снегопады.

Мы так и поняли, почему их становилось всё больше и больше, и как они оказывались на других континентах. Возможно, заражённые люди перевозили их на самолётах, лодках, через спасательные станции. Только через полгода, эти тени были везде. Они окликали тебя по имени, приветственно хлопали по плечу, и никто даже не подозревал, что человек в очках стоявший перед ним уже не твой отец, или мать, или возлюбленная. Просто случайный знакомый, с которым ты виделся один раз несколько лет назад, в поезде.

Вместе с нашими телами, к ним переходили и наши воспоминания, наши навыки, некоторые привычки. Всё кроме эмоций, которыми они так жаждали обладать. И это оказалось их слабым местом.

Мы придумали себе новые имена, из цифр. Как оказалось, пожиратели воспринимают имена данные при рождении, псевдонимы и прочее, всё, что не содержит цифробуквенный шифр, как приглашение на обед. И что не маловажно, эмоциональный фон.

Я помню свою первую встречу с пожирателем. Школьная красотка, по которой я пускал слюни, просто возникла как из-под земли, и положив ладошку мне на грудь, попросила напомнить, как меня зовут. А то из-за всей этой заварушки, ей страшно идти домой, а обращаться по имени как-то удобнее. Не знаю, как у других парней, а у меня просто ступор случился. От неожиданности я забыл и своё имя, и где живу, и вообще на какой планете нахожусь.

Стою как дурак, глазами хлопаю, а внутри меня тишина. Только стук сердца где-то там, из далека, прорывается. Она бьёт меня по плечу кулаком, и смотрит своими голубыми глазищами. И тут до меня доходит, ага, как до жирафа, что цвет должен быть карий, тёмный, словно скорлупа перезревшего грецкого ореха. И тут в подсознании выпрыгивает задачка по ЕГЭ за номером тринадцать. Дурацкая, слов нет. Ну я и ляпнул: — 13Ио.

Она аж зашипела, знаете, так масло на сковородке шипит, когда в него вода попадает, и начинает дымить. Вот с ней тоже случилось. А я, развернулся и на одеревеневших ногах пошёл прочь.

А после повстречал и других, тех кто пережил встречу с пожирателями. И учителя, с его теорией, что мы живём на сломе времени. Вроде как те, кто переживёт полночь смены астрологической эры, увидит, как рассеется тьма и воссияет свет.

А пока, в ожидании перемен, мы прячемся в этой деревушке и учимся управлять своими эмоциями. Осталось два дня, и мы узнаем прав ли учитель. А пока что, я чувствую, как пожиратели ищут нас. Ощущаю этот холодок, что бежит по спине, каждый раз, стоит лишь повернуться спиной к дороге, что ведёт к большим городам. Как покалывает в пальцах, при воспоминании так и не оценившей меня девушки. Что помнит об мне пожиратель, забравший её душу и разрушивший тело. Надеюсь, она так и не вспомнила моё имя. А я, если учитель прав, назову её именем свою дочь, если конечно, ей суждено родиться в новое время…