Сон

                                                
   Михалычу приснился сон. Весьма странный…
   Как водится, он вначале забыл про него. Но довольно долго повалявшись с утреца в постельке, сон вновь накатил, правда без начальных подробностей. Он и вовсе не обратил на него внимания, считая их блажью перевозбуждённой за день нервной системы, если - бы не одно но…
    Давеча, он неожиданно приболел — возраст ведь не пионерский. Вездесущая вялость, буквально преследовала по пятам, укладывая днём в постель по нескольку раз.
    — Этак я... — жаловался Михалыч домашним, — В летаргический сон впаду…
    Частые головокружения лишь усугубляли неприятное состояние и наводили на панические мысли, тем более с экранов говорящего ящика лился один негатив.

    Как уже было сказано, начало сна Михалыч помнил смутно… Но зато хорошо запомнил, что у него руки — крылья, или что — то в этом роде. И ему хорошо так с ними — знай порхает, как беззаботная пташка — туда - сюда. 
    На душе легко и благостно. Сами знаете, когда тебе всё в радость.
    Попорхав всласть, он заметил серую, многолюдную очередь. Одолевшее любопытство заставило Михалыча стать в неё.
    Плотно теснясь, люди стояли на узкой каменистой тропе, круто взметнувшейся вверх. По левую руку, неприятно напирала нечто холодное и тоже неприятно - серое.
     — Скала… — отстранёно подумал любопытный Михалыч.
     Справа зияла пугающим мраком пропасть. Где — то там, глубоко внизу мнилось слабое свечение.
    — Что там?… — интерес любопытствующего стал зашкаливать, — У меня — ж крылья — мигом слетаю.
    И недолго думая, Михалыч смело ринулся в пропасть, приветливо дохнувшую сыростью и хладом.
    — Ты куда?!… — схватили его за бока две женщины, — Ишь что удумал!…
    Но было поздно. Михалыч стремительно падал, увлекая за собой дородных женщин, которые вначале показались ему весьма неприятными.
    И тут он вновь вспомнил про спасительные крылья. Тяжело махая, держа беспамятных женщин, Михалыч с трудом опустился на дно.
    Было светло, как днём. Кругом сновали люди в основном мужчины, которые приветливо здороваясь, улыбались, но не подходили.
    Одеты они были весьма странно. Казалось, что он окунулся в приятное детство 50-х годов. Именно так ходила тогдашняя молодёжь. Вельветки с замком. На груди карманы  — тоже с замками. Поверх воротника широко лежал белый ворот рубахи. Свободного кроя, не обтягивающие ляжек брюки, были заправлены в сапоги. У многих они были подвёрнуты. У шибко продвинутых, подворот голенища был более солидным. Почти у всех на голову была водружена кепка — куда без неё в то время. Чуб тоже присутствовал.
     Через некоторое время один из них — видимо старший или начальствующий бригадир, наконец подошёл к ошалевшему гостю, в лице Михалыча и любезно пригласил на ознакомительную прогулку.
    Михалыч, словно попав в «Машину времени», с удовольствием вертел головой…
    Потом, это он помнил слабо, бригадир, а может гид, вновь подвёл Михалыча к месту приземления — женщин не было…
    — Это тебе… — гид протянул необычные монеты диаметром 7 — 8 сантиметров, толщиной, никак не меньше сантиметра. Золотая монеты внутри поблескивала никелем. Их было порядка десяти штук.
    — Никак платина… — попробовал догадаться Михалыч.
    — Богатым, конечно на станешь… — продолжил гид, — Но проживёшь безбедно. А это… — он протянул четыре монеты, но только квадратные, — Передай тем, двум женщинам, которые были с тобой — заслужили. А теперь лети, если сможешь… — он махнул рукой в верх.
     Теперь руки - крылья Михалыча не были так легки. Кружа, он медленно  поднимался всё выше и выше. Каждый взмах давался с трудом.
    — Может выкинуть тяжелющее золото? Всё будет полегче… — мелькала спасительная мысль, — Нет нельзя... — нашёптывала другая, — Ведь не зря было оно дадено, да половина вовсе не твоя — держись…
    Как выбрался из пропасти — Михалыч не помнил. Что стало с золотом, сон решил не ведать…
    — Интересно, к чему приснилась вся эта белиберда? Богатым мне уже не стать, да и не к чему эта головная боль в мои годы. А вот от здоровья, я — бы не отказался. С удовольствием пару годков ещё — бы присовокупил к своей нелёгкой, но весьма интересной жизни…
    Михалыч повернулся набок, с надеждой досмотреть сон до конца...