Степаныч

      СТЕПАНЫЧ
  рассказ

   Степаныч – удивительно интересный восьмидесятипятилетний старик. Да и стариком-то его назвать трудно. Бодрый, энергичный, улыбчивый, всегда приветливый и добрый. Он – любимец всего нашего многоквартирного дома. Зовут его все исключительно по отчеству, даже внук Платон (офицер полиции): «Степаныч, Степаныч, –  правда, непременно добавляет, –  дорогой мой дедуля».
 
Каждое утро в  любое время года и в любую погоду он отправляется на прогулку в лес. Лес рядом – сосновые ветви чуть ли не стучатся в окна.
Так и в то раннее июньское утро Степаныч вышел из дому. В одной руке палка – атрибут лесной прогулки, в другой – двухлитровое пластмассовое ведёрко. А как же: черника да земляника поспели. Грех не воспользоваться дарами леса, жене на радость ягод принести. Степаныч знал каждую лесную тропинку, полянку, черничные и земляничные места. Идёт,  по-хозяйски хворостину, что мешает на пути, отбросит палкой, шишки носком башмака сгребёт в сторону, соснами полюбуется, присмотрится – не мелькает ли среди веток пушистый хвост белки и дальше идёт…

Наконец остановился, на небо взглянул – голубое, ни облачка,  солнце поднимается всё выше и выше. А воздух всё ещё свежий, бодрит. «Эх, хорошо-то как! – воскликнула радостно душа. – Однако домой ещё рановато. – В ведёрко заглянул: среди чёрных ягод черники рдеет пурпуром земляника. – Не полно ещё ведёрочко, подсобрать ягодок нужно. Сверну-ка  влево: кажется, там черничник густой виднеется»…

Ах, сила, какая, – бросил в рот несколько только что сорванных ягод, языком причмокнул – вкуснотища! Спину выпрямил, поясницу ладонью потёр, голову поднял, взгляд зацепился за укромную полянку. Ближе подошёл. «Поляночка-то обжитая, – отметил про себя Степаныч. – Брёвнышко поваленное, гладенькое. Значит, частенько на нём сиживают. Рядышком из кирпичиков приспособленьице сложено для костерка. Пакет целлофановый на веточке ближайшего кустика висит… А это что рядом? – всматривается, глаза протирает. – Мать честная, вещи женские: белые носочки, белая маечка, сумочка маленькая женская синенького цвета, очки от солнца. Ох, так это ж, пара молодая любовью занималась. А я, дурак старый, спугнул, – опешил Степаныч, – за молодые ореховые кустики, видать, спрятались от меня. Ухожу, ухожу, убегаю», – заторопился, засмущался и ходу от полянки дал, что было сил и сноровки…

Ещё Степаныч любит баню. Банный день – суббота…  В одиннадцать утра он отправляется в городскую общественную баню. В одной руке – веник из берёзовых свежих веток. Посматривает на него Степаныч, потряхивает, предвкушая распаренный берёзовый дух, в другой – маленький чемоданчик. Округлые потёртые края, жёсткий корпус, покрытый старыми царапинами, мягкая удобная ручка и металлический замок-застёжка – такой теперь вид у этого чемоданчика. А когда-то, во времена СССР, в пятидесятые годы, Степаныч щеголял с этим чемоданчиком коричневого цвета из свиной тиснёной кожи под названием балетка. Хозяин состарился, чемоданчик износился, но всё ещё службу свою несёт…

Время для банных процедур Степаныч выбрал подходящее: любителей бани ещё немного, но пару в парилке уже достаточно. Присел на среднюю полку – суховатый прозрачный пар  приятно окутал всё тело. Липовый дух, идущий от стен парной,  ощущается каждой клеточкой.

- Плеснём, Степаныч,  полкружечки водички на печные камни, – предложил вошедший старый приятель Никитич, тоже завсегдатай бани.
- А давай,  поднимем чуть-чуть парной дух.
Камни зашипели, пар оживился.
- Ложись на полку повыше, отхлещу тебя веничком. Хорошо ты его запарил?
- Обижаешь, Никитич!
Трясёт Никитич веничком, жаркий дух к телу нагнетает – блаженствует Степаныч.
- Новости последние из вчерашней газеты читал? – спросил приятель, – охаживая посильнее спину, бока, ноги, руки молодыми берёзовыми ветками, от которых жар душистый пышет. 
- Не успел ещё. А что случилось?
- Да девчонка двадцати лет пропала. Ищут её… Ну, кажется хватит хлестать тебя.              Иди, отдохни.

Вышел Степаныч в душевую, окропил себя тёплой водичкой, смыл прилипшие листочки. В предбаннике на лавочку уселся, накинув на себя махровое полотенце, термосок открыл с чаем, мятой заваренным. Любил он мятный чай. Пьёт не торпясь, а мысль всё вертится вокруг новости, что сообщил Никитич. Два молодых парня невдалеке сидят, беседуют оживлённо. Прислушался.
- Представляешь, восемь дней прошло. Мать в обмороке, отец сам не свой, – говорил один.
- Ты помнишь, виделись же недавно. Куда она могла исчезнуть? Что случилось? – ответил второй… Ладно, пойдём в парную.
«Вот те раз! Вот так новость! Мрачную мысль, что поселилась в голове, надо выпарить», –  сбросив полотенце, осторожно ступая в резиновых шлёпанцах,  отправился Степаныч опять в парную…
«Тело после баньки бодрое, – размышлял Степаныч, – а голова тяжёлая: засела там услышанная новость, покоя не даёт».  На следующий день рано утром, как обычно, на прогулку он не пошёл.  Жена забеспокоилась:
- Случилось что-то? Чувствуешь себя как?
- Всё в порядке, Маша. После баньки чуток разморило. Завтракать давай. Сегодня немного позднее прогуляюсь…

«Палка в руке. Ведёрку брать не буду  – не до ягод сегодня», – решил Степаныч. Спешит он по лесным тропинкам, да прямо к тому месту, откуда в прошлый раз торопливо уходил, думая, что помешал любовным утехам молодой паре. Остановился поодаль, прислушался. Вроде, всё спокойно. Тихо-тихо, будто мышь, заскользил он вокруг интересующей его полянки, окружённой густым кустарником. Всматривается, старается разглядеть меж ветвей, что там происходит. «Вещички-то женские исчезли, кирпичики беспорядочно  разбросаны, – отмечает про себя Степаныч, – около кустов  насыпь какая-то появилась, а на ней густо уложен сухой валежник. Бревно то же самое и на том же месте. Сидит там кто-то. – Дыхание затаил, присматривается. – Парень, лет двадцати пяти с виду. Выглядит обычно: кроссовки, джинсы, майка чёрная. А в руках бутылка пол-литровая, и не пустая». Глотнёт раз да другой из неё, всхлипнет, будто плачет, и опять к горлышку прикладывается.

- Ой-я ё-ой, – простонал незнакомец.
Степаныч присел и голову в плечи втянул, шелохнуться боится.  Неожиданно ворона голос свой возмущённый подала: «Кар-р, кар-рр!». Парень руку поднял, пальцем пригрозил и пьяным голосом пробормотал:
- Т-ты д-думаешь, я ви-виноват, – опять вход пошла жидкость из бутылки. – А-а-а-а, – издал протяжный звук, будто от сильной боли и страдания. – Я-а, винова-ат. Она т-тоже хороша-а! – зашёлся он в пьяной истерике.
Бутылка выпала из рук, сам, как куль, свалился у бревна. Всё его тело тряслось, словно в лихорадке. Тук-тук-тук! – строго застучал рядом дятел. «Поминки, значит, справляет парень, – с ужасом подумал Степаныч. –  Дай, Господь, благополучно мне добраться домой»…

- Ты, Степаныч, чернее тучи вернулся с лесной прогулки, – встревожилась жена, собираясь идти в магазин, – не обидел ли тебя кто ненароком?
- Не придумывай, Маша. Ступай в магазин.
Только жена закрыла за собой дверь, Степаныч взял сотовый телефон и набрал номер внука.
- Степаныч, дорогой мой дедулечка, слушаю тебя. –  Дед помолчал. – У вас с бабушкой всё в порядке? – послышались тревожные нотки в голосе.
- Всё в порядке, Платоша. Мы с бабушкой просто очень соскучились по тебе.
- Не скучайте. Сегодня вечером я к вам и заскочу.
- Вот и лады, внучок…