Розовый пиджак

Большую часть времени я провожу в темноте платяного шкафа, стекая с вешалки. В этом мне повезло – я не лежу комом тряпья или аккуратно придавленным стопкой других вещей конвертиком  (в зависимости от настроения хозяйки) на полке. Такие методы хранение неприемлемы для меня и моих собратьев – пиджаков. Мое элитное место жительства и вечно расправленное, свободное состояние вызывает зависть у немнущегося шмотья, которое помимо этого мерзкого чувства еще и злится на меня за то, что я вечно оказываюсь поверх кофточек и сарафанчиков, встречают меня первым, да еще я и «скрываю» их красоту и оригинальность от взглядов окружающих людей.

И здесь я перехожу к описанию следующего пункта моего безграничного везения привилегированного слоя одежды – не менее элитного, чем проживание на вешалке в шкафу, места работы. Мой час наступает на важных для хозяйки встречах, где ей нужно выглядеть серьезней, чем в обыденной жизни. Где, так сказать, надо произвести определенное впечатление на оппонента. Хотя цвет волос хозяйки, колеблющийся в радужном спектре, и стиль других предметов гардероба, с которыми мне волей-неволей приходится сталкиваться в рамках единого костюма, меня сильно расстраивают. Это грустное настроение, считываемое низкоранговым тряпьем по шифру моих складочек в локтях и подмышках хозяйки, вызывает у них только хохот и глумливые шуточки.

Мол, если ты такой серьезный и важный, то почему тогда сшит из ярко-розовой ткани. И подкладка у тебя украшена принтом с черепушками. А надевает хозяйка тебя настолько редко, что семь лет такого ношения не оставили на твоей поверхности вообще никаких следов – ни тебе катышков, ни затертостей на локтях, и торчащих из швов ниточек, что уж говорить про штопанные шрамы дырок. То ли дело мы, пролетариат, на котором держится вся модная индустрия в стране под руководством нашего вождя-хозяйки! И все эти признаки изношенности – наши медали за трудовой вклад в создание ее образа.

Ну и что, что до пенсионного возраста мы не дотянем и скончаемся от инфаркта разошедшейся не по шву изношенной дешевой ткани. Ну и что, что по долгу службы нам приходится сталкиваться с грязными полами общественных туалетов, когда хозяйка падает на их плитку в судороге рвоты. Или путешествовать через тоннели вони московского метрополитена. Или впитывать в себя разлитый дрожащими от усталости руками дешевый растворимый кофе из пластикового стаканчика. Зато мы знаем истинное лицо хозяйки со всеми его пороками и добродетелями. Не то, что ты, показушная и неискренняя броня, сильная только в отражении атак осуждения прохожих и привлечении вежливого восторга потенциальных работодателей. Мол, висите вместе с вечерними платьями в своей элитной тюрьме платяного шкафа и истлевайте в своей избранной ненужности.

Иногда в мою душу закрадывается желание согласиться с этим малоприятным мнением пролетариата. Как, наверное, и каждому сильному и мудрому мира сего. Но я отгоняю от себя эти упаднические настроения. Свои роль и функцию я знаю. И справляюсь с ними лучше любых похвал. Лоск и свежесть – вот мои медали.