Архипелаг Кергелен. Глава 20

Глава  20. Дух.

      Дух земли, в это время уже пообщавшись с новообращённым знал от него, что приезжие не намерены делать из горы новый Мёхянг, как место для молений божествам гор и земли, а намерены искать в глубине горы  сырые алмазы, удовлетворяя свои меркантильные запросы, но поклоняться они таки будут хотя пока не всей горе, а только одной могиле, которую намерены расположить в её глубине, поскольку другого подходящего для этого места не обнаружилось, но в будущем возможно и всей, поскольку зависит это от наличия сырых алмазов, а, что ещё важнее, от их количества.

      Исполнив свои небольшие обязанности он передал усопшего духу горы, напомнив последнему, что на его попечении будет теперь две самых южных могилы. Сам, ранее назначенный духом горы, был при жизни немецким моряком, неудачно заболевшим и умершим именно в этих краях, тело которого было похоронено в самой южной немецкой могиле, о том, что искали на этом архипелаге его капитаны он знал мало, поскольку на службе был рядовым матросом, а помнил плохо, поскольку не понимал в этом никакого интереса и целыми десятилетиями напролёт метался по каменным внутренностям, как тем, что возвышались над уровнем океанских вод, так и тем, которые омывались водами океанской пучины и ждал, когда архипелаг вновь оживёт и ударит в небо тремя своими главными калибрами, тремя вулканами, имевшими сегодня быть потухшими.

      В непринуждённой беседе двух никуда не спешащих духов, духу горы, как более опытному, удалось узнать у молодого духа, что сырые алмазы интерес местного начальства, а интерес заказчика этой шахты в том, что бы выкопать её поглубже, заложить на дно некий заряд и выстрелить  погромче. Вот участия в чём ожидал дух - наследник Карла Великого, и тут же сообщил молодому, что в работах можно ускориться, что ниже под разведанной магматической камерой есть ещё одна, ещё глубже верхней,  но поуже, однако ему не понятно, почему не копали ствол с самого  верха горы, где в жерле вулкана вечно замёрзшее озеро, очень глубокое, до того глубокое, что его дно почти соприкасается с верхней частью пробитой ими в горе шахты, пара метров.
    
      Сегодня нам известны трудности в передаче информации от человека к духам и обратно, вина в этих трудностях только от признания или не признания их существования, если же жить по восточной традиции, то этих надуманных ограничений быть не может. Сэнлюи был коммунист народного толка, он не был схоластическим материалистом, пытающимся объяснить и навязать самому себе не отражающую его внутренних убеждений реальность, поэтому мог настроиться  на понимание мятущихся вокруг него чужих мыслей и образов, мог понимать их не напрягая воображения, а погрузившись в негу отрешенности от мира, просеивать сквозь себя эти чужие образования, как пропускал через свои лёгкие образующиеся от взрыва густые газы, не зря называемые бывалыми шахтёрами маргарином.

      Он услышал. Это была то ли просьба, то ли подсказка, то ли сделка, но  делу обещался успех от двух главных начинаний сегодняшнего дня, направление которых нельзя менять и видоизменять и они должны состояться в том месте, где начаты и должны быть доведены до полного завершения, но прежде - дело начатое первым, это погребение, которое надо завершить в месте прощания, замуровав грот, а следом придёт и результат во втором начинании, о котором пока мало кто знал, а ещё надо зачем - то опуститься к ручью, который вытекал из горы ниже лагеря и внимательно оглядеть местность до его истока из горы.

      Сэнлюи переложил палочки и вилку ко второму блюду, трижды поклонился покойному, поправил ширму и вышел из грота, больше он сюда не возвращался. От бригады бурильщиков пока информация не поступала, но Сэнлюи уже знал, какой она будет, если не будет случайно сломан двухметровый бур, если на этой глубине не откроется перемычка, если смогут очистить скважину от опила для закладки заряда на всю глубину.

      Сейчас надо опуститься к ручью, пройтись вдоль русла к его истоку, приглядеться, возможно, зачерпнуть воды, возможно, попробовать её ещё до кипячения, возможно, возможно, возможно…, а в это время люди, которые приходили на церемонию прощания, сначала подходили к телу и кланялись ему, после этого они шли к остальным окружающим и здоровались с ними. До этого момента ни кем здороваться в комнате нельзя. Для того, чтобы приходящие смогли выполнить полноценные глубокие поклоны, рядом с покойным оставляли достаточно свободного места.

      Покойник находился в гробу, поэтому  люди делали три поклона, потому, что корейцы верят, что духи, населяющие Небо и Землю,  приходят за умершим, когда он лежит именно в гробу, поэтому и делается три поклона –  один умершему и два духам. Этот день заканчивался, назавтра должны состояться похороны, но ничего не известно о месте расположения могилы, у которой с утра должен был начаться ритуал погребения.

      Опустившись по уже основательно утрамбованной тропе до того места, где она пересекала ручей Сэнлюи по пологому руслу ручья поднялся до отвесной части горы и начал палкой сдвигать камень который лежал в основании русла, а откатив его в сторону от русла обратил внимание на то, что пресный ручей начинался не тихим потоком, а струёй, которая выбивалась из каменного монолита под давлением, что было показателем того будто в недрах горы находился не связанный с океаном пресноводный водоём, в котором вода прибывает с небольшим избытком относительно её расхода, водоём этот может находиться только в пустоте магматической камеры и уже сейчас необходимо пробиваться в это русло не жалея, что самый ближний пресный ручей питавший водой всю экспедицию до времени сойдёт на нет. 

      Тропа и ручей пересекались на высоте около 500 метров над уровнем моря, однако для Сэнлюи не было утешением предположение, что это вершина колодца, обнадёживало то обстоятельство, что после подрыва в струе воды появится напор, говорящий о том, что имеется столб воды выше уровня истока ручья, что, однако, не ответит на вопрос на какой высоте находится дно этого замурованного водоёма. Если ручей вытекает из горы выше дна водоёма то следует поискать признаки других протечек, возможно в тех местах, где по склонам горы пышнее разрастается местная кергеленская капуста.

      Начинать эту работу следовало уже сейчас, но не сворачивать проводы, а продолжать их не дожидаясь утра. Пора было назначить проведение домашнего прощального ритуала – данненде, что бы с утра там же в гроте провести традиционную церемонию оплакивания, заложить грот каменной стеной и покончить с этим церемониалом воздав все полагающиеся покойному почести и не затягивая само мероприятие.

     Получив такое поручение распорядители занесли в грот десасан - стол большего размера, для проведения деса – поминок, на большой стол поставили любимые покойным при жизни продукты, а на маленький, взамен трёх блюд поставили мосэ – рюмку риса, вместилище души умершего, в которую вставлены две местные травинки, символизирующие камыш горных болот Кореи и хянпуль – маленькую жаровню на которой тлели стружки ароматического дерева.

     ЧипсА - человек, хорошо знающий погребальные обряды, взял вилку, ложку и поставил их перед едой покойного, один из распорядителей, вместо отсутствующего в этих краях старшего сына умершего трижды налил в рюмку водку, поставил рюмку на блюдце и покружил над жаровней, затем он из этой рюмки перелил в мосэ всего три капли водки. ЧипсА снова долил в рюмку алкоголь и опять произошло кружение над жаровней. После этого ЧипсА взял рюмку и поставил ее на столик у покойного, распорядитель и ЧипсА поклонились покойному три раза и освободили  место для повторения ритуала остальными присутствующими на церемонии, которая заняла время до полуночи, когда камни под ногами провожающих что – то слегка подтолкнуло вверх.
   
      Полночь на Кергелене в январе это полночь белой ночи и уже со скорым восходом солнца была начата церемония оплакивания,  которую свели к тому, что расположили гроб с телом так, чтобы голова покойного была на Север, внесли в грот крышку гроба и накрыли гроб, поверх застелили мёндёнг, так, чтобы начало текста было на уровне головы покойного, а затем со словами: «Расстаёмся навеки» покинули грот.

      Так церемония оплакивания и проводы на кладбище, проведённые накоротке, позволили всем несколько часов отдохнуть перед завтраком, на котором и были проведены первые поминки, к этому времени на месте входа в грот возникла каменная стена с нишей, из которой виновато улыбался человек в шахтёрской каске. Наступало 14 января 1981 года.