Уж в поле тишина

Виктор Матюк

Уж в поле тишина

Смотрю на поле из открытого настежь окна, там непривычная по этим временам тишина,
Тихо спокойно светит ущербная Луна, она тоже в глубокое раздумье погружена,
Ей даль небес лучше, чем мне видна, меня здесь окружает беспроглядная тьма,
Зато она смотрит издалека, ей изредка мешают истину понять грозовые облака!
Тишь и пустота, над землёй нависла чернота, иногда пробиваются пучки света,
Они исчезают, так и не дождавшись рассвета! Чувствует приближение конца лета,
Для обычного человека присуща простота, а запредельная доброта в ночи не видна,
Не видно ярмарки огней, ночь задула яркий светильник по воле своей,
Уже работает театр теней, кто из них сильней? Свет или тьма?
Плыву и я поле своего недалёкого ума по строкам чужого письма,
Сегодня почта пришла издалека, и та тропа не видна из открытого настежь окна!
Моё амплуа – сидеть до утра у открытого настежь окна и писать в поте лица
По велению Творца строки незавершённого стиха, портрет Дюма – отца уснул,
Я же даже не вздремнул, подо мной качнулся старенький обветшалый стул,
Послышался гул промозглого ветра, будто проснулись земные недра от сна,
Глубина мысли в ночи не видна, темнота в глазах и в душе, нет оправдания мне!
На носу холода, стынь и зима закуют в цепи изо льда серебристую полынь в конце села,
Её не спасёт чужая доброта, ей бы немного тепла, и она вновь бы расцвела,
Как в былые времена! Видать не судьба: записать прилетевшие с небес слова
В свои давнишние письмена, они легче, чем каменные скрижали,
Мысли со стрижами над головой летали, но печали не сбежали,
Они  лежали на пахучем сеновале и молча ждали, когда  сомнения стрела
Вонзится в мягкий мозг, прогнётся под ударами розг мускулистый торс,
Даже до волос дойдёт людская дрожь, её от молвы голосящей толпы не спасешь!
Что посеешь, то пожнёшь!  Не тревожь себя напрасно, неважно, где ты и с кем твои мечты?
Главное, что таится в твоей груди и кто стоит у тебя позади? В лесу токуют глухари,
Твоя душа стремится к нежной и страстной любви, но впереди не видно ни зги,
Неисповедимы Господние пути! Погасли уличные фонари, затихли страсти,
С ними лучше не шути, всякое может опосля произойти, чем смотришь дальше,
Видишь больше лжи и фальши! Как же ты будешь святость на безлюдной стезе блюсти?
В оба смотри, согласно заповедям небес живи, и прислушивайся к голосу небесного Судьи,
Интуиция, но не фикция спасут в ночи тебя от безжалостного греха, строка стиха легка
Для запоминания, мозг с запозданием реагирует на всё, что было в учении обретено,
Но потом потеряно, о находке не сообщил никто! Всё было бы прекрасно,
Если бы бедолага не ждал безучастно участи своей вдалеке от людей!
Он – не царский сын, он живёт один на окраине огромного села,
Около его дома ограда, внутри контуры девственного сада,
Там в самом заде трава примята, там твоя душа вчера была распята,
Она наращивала понятия  толпе, раскрыв объятия, звала в помощники к себе
Прелестную музу, что-то помешало их прочному союзу, она не возжелала быть обузой
Для него, он же в холод и в стужу даже одурь не остудит, о чужих кляузах забудет,
Никто зазря не осудит, а если полюбит, то раз и до смертельного одра.
Будет ли такое счастье и когда? Он одарён силой слова и взгляда,
Ему ничего не надо, только бы коварная и завистливая  стрела
Больше никогда не вмешивалась в его творческие дела!
Пусть небеса сами решают, наказывают или прощают,
Дара речи лишить они не могут, злобу исторгнут
И двери Пегасу захлопнут, боль и тревогу припрячут
На пять или десять минут, вникнув суть, наконец, поймут,
Что Творец по зову сердца открывает свой таинственный ларец
Для тех, кто не льстец и не подлец, он – не глупец, хотя живёт в стране,
Где без борьбы в жизнь никогда не воплотятся твои сокровенные мечты!
Неужто они обречены: дойти до межи халтуры, и на собственной шкуре испытать,
Как же трудно горькие слёзы в конце жизненной прозы наедине глотать?
Свои ошибки признать тяжело, наливать коньяк в стаканы легко,
Уж лучше кулаком по дереву постучать, и опосля открывать
Толстую общую тетрадь, она радует взгляд, всё, что небом дано,
Сбудется всё равно! Муза – ангел красоты даже в минуты отрады
Ни от кого не ждала пощады, свет старинной бронзовой лампады
Освещал мужчину преклонных лет и спереди и сзади! Седые пряди волос
Залил промозглые и холодный дождь, их некому разгладить,
До глазничных впадин он доберётся рукой, глаза обретут покой,
Авось, голос чужой поможет мне справиться с многоголосой толпой!
Она кричит наперебой, что ты здесь чужой, забудь про покой
 В жизни земной! Ты мучим страстью земной, она ходит следом за тобой,
Чего же ты ждёшь? Во имя и для чего живёшь? Потерянное время не вернёшь,
Творишь и создаёшь, в ответ слышишь галдёж, там враньё и ложь,
Быть может, через них легко перешагнёшь, и ближе к истине подойдёшь,
А уж там судьба всё сама расставит по местам! Мысли в темноте блуждали,
То темнели, то блистали, будто ножны из стали, они то разбегались, то сходились,
До рассвета в поте лица трудились, вдруг сами удивились,
Что на них внимание не обращает никто! Вихрь беды промчался,
Стих между злостными завистниками остался, они пытались его усладить,
И как-то оживить тот злополучный миг, когда ты не слушал чужие советы,
Свято верил в народные приметы, ходил по белому свету налегке, в одном пиджаке,
Зажав нательный крест в руке! Едва дыша, волнует бесстрастная душа,
Что не счастлива она, ей вспомнились счастливые времена,
Когда она могла к себе легко позвать зачинщика греха,
И пару слов ему сказать, будто он - убийца иль тать!
Ему не привыкать стенать на всю округу, и с испугу
Стремится к эзотерическому кругу, что всё понять,
Но с кем и как, и когда не знают даже знатные господа!
С неба наземь падает святая вода, она отмывает плоть от греха,
Её родник не иссяк, знает всяк, что выпитый коньяк мысли напряг,
Они понеслись наперегонки, пытаются изорвать чужие стихи,
Испачкать строки, только тополь высокий над ними насмехался,
Он тихо улыбался и тут же ужасался, когда болтливые сороки
Начали писать некрологи, тяжко людям одиноким жить в мире жестоком,
А талантливым людям труднее вдвойне, они пишут в тишине
И при ущербной таинственной Луне о суете сует,
От творческих трудов особой радости нет!
Кто может о твоём счастье что-то знать
И будешь ли ты счастлив опять?
Когда, с кем и как? Ты не привык на женские ласки отвечать,
Чёрт возьми, почему богатства страны были украдены и вывезены?
Кто хотел – уехал, оставшись не удел, потому что не посмел
Пару обидных слов сказать и своим перстом указать на господствующую власть!
В кабинетах негде яблоку упасть, се пытаются народ обокрасть, первая попытка удалась,
Значит, можно и дальше мечтать, как и в чём не прогадать? В тихих местах
Для творческого естества нужны достойные слова, чтобы противостоять
Напору злобы и ожесточения, непротивление властям грешно,
Жизнь похожа на карточный дом из домино, в глазах темно,
А ты падаешь на самое дно. Забыв, что избавления от муки нет,
Чудесной власти простыл едва заметный след, рок все сильный
Не смог отодвинуть камень могильный с проторённой тропы!
Звуки древней арфы здесь давно не слышны, нам не дано выбирать:
Сколько жить и когда умирать? Опустившись до младенческих грёз,
Жернов времени былые воспоминания размолол и в неизвестность унёс,
Я сам тому виной, вовремя не заметил злобных пришельцев за спиной
И не смог закрыть беспокойную душу на железный засов.
Дурак из дураков вновь готов надеть множество оков
На человеческие уста, но слова летят из-под языка
На Покрова и в будни, чаще всего они звучат после полудня!
На грудь склонилась голова, она, как сирота при мне,
Где-то в глубине земли или в непостижимой высоте
Ты паришь наедине и споришь с думами своими, и пролетаешь мимо
Собственной судьбы, она же сулит разлуку и не готова оставить муки
За пределами земного жития, грешен я, вокруг мышиная возня,
Ничего не зависит от тебя! Ты, как брошенный под поезд сирота,
Доля твоя предрешена, спасает от греха первозданная тишина.
Нет ни дыма, ни дождя, только бесконечная мгла, да скопление звёзд,
Среди них много собственных грёз, они всерьёз пытаются спрятаться среди берёз
От существующих угроз, рекой до звезд мне не достать, даже если с кресла привстать!
Лишь одна безвестная звезда сквозь тьму в душу радость привнесла,
Явившись в блеске неизменном, чтобы поговорить о бытии проблемном,
Она чиста, как из святого источника вода, её душа злата и серебра полна, её свет
Наш путь озаряет, но даже трепещущий от холода и жары луч наперёд не знает,
Какой исход всех нас ожидает! Досужая мысль в серой дымке тает, время иссякает,
А ты, как мумия сидишь под покосившимся забором, распрям и интеллигентным спором
Не видно ни края, ни конца, только бы моя путеводная звезда яркость не потеряла,
И заново из алмазного пепла восстала! Мои мечты не потерпят в сердце пустоты!
Приход любого мгновения напоминает жизнь вдалеке от сновидения, где ты – источник суеты,
Попав в объятья тишины, пытаешься уйти в себя. Хотя песня степного соловья
Вновь возвращает тебя к отрогам земного жития! Божий глас грешную душу потряс,
Дождь вымыл всю грязь из мыслей и дум, и только стареющий вяз долго мял ослабевшую руку,
Пытался втемяшить лоботрясу эзотерическую науку, его разум не сразу готов её каноны принять,
Мешают темень и мрак, брезжущие вдали полуночные огни, они для души, что капля воды
В период засухи в бескрайней степи, где выживают одни камыши, да пожухлая полынь
Предвещают грядущую стынь для плоти и души! Глубоко не дыши, не нарушай покой
Жизни земной, на земле всеми чтимой возродятся христианские законы необратимо,
Их приятный звук облегчит стенание последних душевных мук, отбившись от рук.
Пламень слёз душу и плоть до рассвета жжёт. Они холодны, как столетний паковый лёд,
Каков их исход? Об этом не знает никто, только дух ночной витает над седой головой,
Ему чужд земной покой, луч серебристый оставил след огнистый на тёмном небосводе,
Мысль о духовной свободе напомнила, об исходе жалкого уныния, его не спрячешь в комоде,
Ему нет нигде житья, даже благостная душа ограничивает в общении с ним саму себя!
Уж в поле вновь царит тишина, эта земля солдатской кровью обагрена,
И в глубокие раздумья погружена по самого утра, автор отказался от письма,
Ему мешает темнота развивать талант, он прилёг на старую железную кровать,
Захотелось немного помечтать, жизнь стала мельчать, даль черна,
Сквозит из окна, о себе до утра напоминают прожитые в нищете годы жизни,
Он задумался о смысле её, повседневное враньё до печального конца дошло,
Оно душу растревожило, грехи надвое умножило, жизнь, как дышло,
Каждый ей скрежет слышно соседям слышно, как бы чего не вышло?
Одна надежда на Творца, у него нелёгкая судьба, Его враги коварны и жестоки,
Их пороки обивают райские пороги, но пройти туда не могут, их тоже совесть гложет!
Никто им не поможет, никто не подсобит, и намерения не озвучит, зачем зря трубить
На всю округу о собственных недугах! Ты весь в долгах, как в шелках, свободен только в стихах,
Тобой тоже движет страх, я же дурную привычку кляну, новую думу взращу
И в свободный полёт её вновь отпущу, не взыщу за разочарование,
Прощу минутное ворчание, пройдут и боль, и стенание,
Через годы, через расстояния на любой дороге,
В стороне любой ты не скажешь судьбе: «До свидания,
Я больше не общаюсь с тобой!»  она ему в ответ напела старый куплет:
«Не спеши паровоз, не стучит колёса, грешная плоть прошла межу износа,
Она смотрит косо на дымящуюся папиросу, в груди торчит заноза
В виде одного и того же вопроса: почему не я принимаю решение,
Когда начать или остановить прегрешение?» Неизбежные встречи
И прощальные речи  чаще всего происходят под вечер,
Дует в спину прохладный южный ветер,
Его порывов никто из грешников не заметил! Прошло в уме волнение,
Осталось лишь холодное презрение ко всему, внимания не заслуживающему!
Добродетель нам в тягость с молодых лет, стремления к доброте тоже нет,
Только вдохновение продолжает в душе своё прелестное песнопение,
И даже, если ты гнёшь трёхэтажным матом, будучи солдатом
С чужим автоматом на груди, не суди ни вьюгу, ни дожди,
Отбушевавшие в груди, вдали от семьи и ближайшей родни проходят жизни дни!
Господи, имена усопших в своих молитвах помяни, и тяни резину, прогнув спину,
Могу упасть в бездонную трясину, в злую годину сюда пришла Ордынская страна,
Наш – идеал – свобода, их – война, они в речах тайных и делах необычайных
Теряют судьбы, фамилии и имена, живут беспечно, но вечно,
Ещё из древних дней, привыкшие к звону пут и цепей,
Выстраиваются в один ряд, как борзые псы рычат,
Издают резкий и протяжный звук, говорят, не открывая губ,
Мы же выросли под солнцем , палящего юга,
Нам не страшны ни жара, ни стынь, ни вьюга!
Пугают людей имена пришедших палачей,
Растёт мщение за каждое преступление!
Рок и судьба идут за мчащей толпою, повернувшись к свету спиною,
Господь не погубит нас, Он стеною встал за нас, всему – своё время, всему – свой час!
Безмолвствует мрамор, молчит холодное стекло, в открытое настежь окно
Зрит всевидящее божье око, мне – одиноко, жизнь жестока, она питается чужим соком,
Меняется мигом и плотью, и ликом, чувство зависти здесь немо, есть одна проблема:
Можно умереть мгновенно, но можно погибать постепенно, уныло и неприметно
Гаснуть, как полуночная Луна,  она живёт в мире нереальном, чувствует себя нормально,
У нас же всё наоборот, бес пускает в ход всё, что под рукой найдёт! Каков приход, такой и поп!
Гром проплыл, одним крылом дом старой постройки зацепил , из трубы повалил чёрный дым,
Он казался заброшенным и пустым, но в остальном, всё при нём, за окном чернозём,
А травяной покров играет в многообразии полевых цветов, душа вновь блаженство ощущает,
Хотя и мучается и страдает, а с кем не бывает, но на судьбу не ропщет, пытается жить проще,
В толще души поют соловьи, иногда там токуют глухари от зари и до зари, нарастает в груди,
Как головой по сторонам не крути, грех трудно обойти! Деревья теснились и шумели,
Проезжающие повозки скрипели, их следы размыли проливные дожди,
Исчезнем и мы, гонимые телесным огнём, всё, что добыто тяжким трудом,
В иной мир ничего не заберём! Моя судьба – мой палач, хоть кричи, хоть плач,
Её вердикта мне не миновать, продолжаю жить и трепетать, как банный лист,
Услышав разбойничий свист во время шелеста исписанных мелким почерком страниц!

г. Ржищев
7 августа 2022г.
19: 33