В начале присутствует конец

Жизнь не поддаётся корректировке, доработке, редактированию и исправлению: точка сборки, рождение, антропометрия, рост, меняется геометрия пространства, земля, цветочным ковром расстилается под ногами.
Старт, форсаж, скорость, движение на предельных оборотах, сколько планов, идей, желаний, возможностей их реализации.
Весь мир для меня, я жив, дышу, чувствую: и нежность, и печаль, и тишину, и страсть, и сердца стук, и неудержимый времени поток, и смерть, как будничную новость дня.
Звон вибрирующей тетивы — моя молитва,
острие меча — моё освобождение,
сила, молодость, бесстрашие — моё счастье,
танец смерти — мой финальный алтарь,
Твои стопы, Господи, моя конечная цель.
Я тону в море наслаивающихся друг на друга образов, псевдонимов и имён, и нет числа этим стихиям наваждений.

Шримад Бхагаватам, книга 8, глава 22
После долгих мытарств, душе, что деяниями своими вращает колесо перерождений, выпадает удача воплотиться в человеческом обличии.
Благословенны те из людей, кто принадлежит знатному роду, учен, здоров, красив собою, искусен в своем ремесле и богат.
Но кто не возгордился всем этим, тот носит на челе своём печать особого Моего благословения.
Знатное происхождение и прочие достоинства возбуждают в человеке спесь и гордыню, качества чуждые слуге моему верному.
Воистину, пред гордецом закрыты врата в мою обитель.

Рождение, точка отсчёта в беге времени.
Бегу, бегу, бегу, жизнь движется как киноплёнка под моими ногами, вращающийся вокруг меня стремительный хоровод нелогичностей, утопий и парадоксов, спотыкаюсь, падаю, превращаюсь в размытое пятно и сплетаюсь с землёй.
Надгробный камень, с вырезанной на нем датой рождения и датой смерти.
А я тем временем выбираюсь из сломанного поверженного тела, рождаюсь, отряхиваюсь, присматриваюсь, приспосабливаюсь и опять бегу, бегу, бегу.
Часы моей жизни, на циферблате которых отсчитывается моё личное время, каждая секунда оставляет незаметную отметину на моём лице.
Секунды прибавляются к секундам, дни к дням, годы к годам, невидимые отпечатки на лице формируются в морщины и старость неожиданно врывается в мою жизнь как непредвиденный летний дождь.
Это то, с чем я ничего не могу поделать, время летит всё увлекая за собой и удержать его невозможно, как невозможно удержать в руках ветер.
Стрелки часов не останавливают свой бег, я стараюсь правильно питаться, заниматься спортом, закаляться, обливаясь холодной водой, голодать по нескольку раз в год, но всё равно я старею, может ни с такой интенсивностью как мои безрадостные сверстники, но старею.
Почему? Потому, что это тело одноразовая белковая оболочка, в которой я заперт и имеет строго ограниченный срок годности.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 5
Время, молниеносное в своём беге, разит как остриё вражеского клинка.
Неудержимое и непостижимое, оно отсекает от нас всё, к чему мы привязаны.
Не зависящее от воли смертных, оно перемалывает в своих жерновах предметы, движущиеся и неподвижные.

Жизнь, нарисованная разноцветными мелками времени на полотне моей судьбы, ещё одно звено в бесконечной цепочке рождений и смертей.
Я вчерашний день, заключенный в камере смертников с мишенью на спине.
Ты может быть ещё не знаешь, но мы, друг мой, сидим вместе, и он, и она, и они, и все.               
Время не щадит остановившихся и оцепеневших, поздняя осень, что-то схожее с прощальным взглядом, позади уже ничего нет, только яркие пятна листьев кружатся на ветру, а мне уже пора, настал тот самый час.             
Курок взведен, пуля томится в стволе, зрачок прицела упирается в мишень, в моё сердце, которое всё ещё стучит, выстрел.       
Кто знает, где здесь находится выход?
Что там, по ту сторону разукрашенных кулис?               
Где и как купить мне мой билет на свободу?
Буду ли я существовать после своей смерти? 
Тьма просачивается из трещин и заполняет собою моё остывающее тело.    

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 24
Я не вижу времени, но вижу, как эта сокрытая сила разрушает и пожирает всё и вся.
Образы внешнего мира сменяют друг друга, подобно хищным зверям, что пожирают себе подобных.
Время отнимает у нас богатство, молодость власть и даже память о нас растворяется в вечном времени и невозможно противостоять этой губительной силе, ибо она невидимая рука Твоя.
Как ветер рассеивает облака, время обращает в прах всё в видимом мире.
Несчастные глупцы кладут свои жизни на алтарь зыбкого благополучия.
Они трудятся и рискуют от зари до зари ради бренных благ, ради спокойствия в обречённом на гибель мире.
Воистину безумны алчущие власти, богатства и славы.
Но ничего не укроется от Твоего всевидящего ока, и в должный срок, Ты в облике времени проглатываешь их, как змея проглатывает мышь, и они исчезают в утробе ненасытной вечности.

Весна в сияющих глазах, лето в пламенном сердце, осень в узловатых венах на руках, зима в преддверии неизбежного конца.
Настороженная тишина, язык безмолвия, лишенный звуков, пронзительная грусть, легкая улыбка в бледнеющих тенях уходящей ночи, сдержанный голос моей стареющей любимой в тихом шёпоте прячущихся снов.
Мрачное небо хмурится густыми тяжелыми облаками, монотонно стучит в окно дождь, жмутся к друг другу серые промокшие тени, хрупкие слезинки воды стекают по стеклу, уставшая болезненная луна обнимает замерзшую заплаканную землю.
Я отчаянно отказываюсь стареть, мир глазами прошлого, глазами несбывшегося, глазами потерянного.
Увядшее великолепие, холодный дождь в моём усталом сердце закутывает меня в липкое покрывало, сотканное из свинцовых туманов, блеклые мазки на полотне осени,
голые нищие полураздетые деревья, голодные до света, бессвязный шепот замерзшего ветра,
звёзды гаснут на небосводе вечности, невидимая рука собирает и прячет их в ледяном, бездонном космическом пространстве.
Вот уже зима врасплох завладела землей, замела последние следы осени, кружево стихий, спящие под снегом города и деревни, леса обнажились, умолкли птицы, ручьи и реки покрылись тонкой прозрачною корочкою льда, сквозь чащу обнаженных деревьев видна синяя даль замерзших, покрытых инеем полей.
Хриплый простуженный ветер играет макушками сосен, беззвучно падает снег, время останавливает свой бег в глазах вечности, мир за окном теряет свои черты и замирает, растворяясь в безжизненной белизне.
Надежды рвущаяся нить, не успел оглянуться, как наступила ночь, солнце уходит за горизонт, огибает землю и поднимается вновь, чтобы осветить застывший, заснувший, засыпанный снегом мир.
Серебристая красавица зима дышит хрупкими узорами инея на оконном стекле, весёлые снежинки разлетается по всем сторонам света неудержимыми брызгами счастья, но это счастье не моё.
Тяжесть прошедших лет на плечах, яркий, красочный, спешащий мир за моим окном теряет свои черты, угасает, бледнеет, замирает, растворяясь в одиночестве.
Уснувшая земля, круговерти вьюг, метелей и стуж, дикий ворчливый ветер, перемешанный со снегом, плутает между голыми ветвями деревьев, ненавистная старость,
мир застыл и остановился, ничего нет, ни движения, ни перемен, ни звука, ни мысли, ни голоса, ни чувств, ни желаний, только сахарное облако танцующего снега.
А я безнадежно ищу в холодном, оглохшем, ослепшем, осиротевшем мире жалкие крохи тепла.

Шримад Бхагаватам книга 3, глава 30
Точно гонимые ветром облака летят заключенные в плоть души над бездной вечности, понукаемые всемогущим временем.
В облике времени Господь повергает в прах все усилия смертного.
Скорбью устлан путь того, кто грезит о счастье в сиюминутном мире.
Даже угодив в ад, душа не желает расставаться со своим обреченным на смерть телом, ибо умудряется находить островки удовольствий и посреди моря страданий.
После смерти человек творивший зло ради себя и своего семейства отправляется ад, дабы душевными страданиями ответить за зло, причиненное сынам Божьим.
Те же, кому не ведомы муки совести обречены страдать телесно.

Оставляю солнце для других, оставляю небо для других, оставляю звёзды для других, оставляю весну для других, оставляю счастье для других.
Ещё одна жизнь, развеянная ветром времени, который подхватил меня однажды и на своих невидимых крыльях унес из этой, уже прошедшей для меня истории.
Меня нет, но я не умер, как тень я скольжу по полотну вечности сквозь ткань пространства и времени.
Моё существование, моё сознание, моё бытие простирается гораздо дальше этого физического тела.
Сегодняшний конец только неприметная часть пути, десятки, сотни рождений и смертей, смешанных, связанных, сплетенных в одну общую динамически двигающеюся массу, с пересадками, остановками, переходами, переездами, называемую реинкарнация.
Алая лента губ рассвета, теплый свет восходящего солнца, черноглазая ночь прячется от его ласковых лучей, на землю опускается нежное розовое утро, новая страница жизни, под однообразное жужжанье пчел и болтливый лепет весенних листьев начинается новый день.
Маленькая, хрупкая, беззащитная, только, что родившаяся жизнь, сегодня у неё первый день из тех, что ей осталось прожить.
Она пытается разобраться в окружающем, познать удивительный, звенящий, спешащий, кричащий на все голоса мир.
Беззаботно бежит по полотну своей судьбы, ловит, прыгает, находит, чувствует, определяет, радуется, брызгается, вздыхает полной грудью, шагает по весенним лужам, не подозревая, что у начала этой счастливой красивой волшебной сказки будет самый печальный, самый драматический конец.
Бесчисленные циклы судьбы, водоворот желаний, мыслей, чувств, стрелки часов, неудержимо бегущие по циферблату, солнечные дни сменяют шёлковые ночи, годы спешат один за другим, за рождением настойчиво следует смерть, за смертью тела открывается новая страница жизни души, новый старт, исходная точка, замкнутый круг, цикличность.