Поймали за руку...

По всем проукраинским каналам уже не один месяц гуляет довольно гнусная история, основанная, якобы, на радиоперехвате разговора молодого российского солдата с женой.
Солдат с гордостью сообщает, что они тут насилуют всех подряд украинок. А жена его подзадоривает – мол, давай, жарь, чем больше, тем лучше.
И это молодожены – ну, понятно, русские они же скоты, нелюди.
И вот, недавно я посмотрел большое интервью лидера движения «Гулагу. нет» Владимира Осечкина с десантником Павлом Филатьевым, который после ранения вернулся в Россию.
Здесь надо пояснить, что Владимир Осечкин сейчас во Франции, где все попытки защитить честь русского солдата, которого под покровом ночи загнали на украинскую землю, категорически не приветствуются.
Более того, человек, который рискнет это сделать может стать нерукопожатным, токсичным, и уж точно много денег не заработает.
Так что подозревать Владимира в предвзятости и необъективности  нет никаких оснований.
Что же касается его собеседника, то это молодой, но с большим (пятнадцатилетним) стажем десантник из знаменитой 36 десантно – штурмовой бригады.
Павел написал антивоенную книгу «ZOV», он отказывается возвращаться на Украину, он стал убежденным противником этой войны.
В то же время он не хочет уезжать из России, хотя понимает, что ему грозит серьезное уголовное дело. Это вызов, и он достоин всяческого уважения.
Какое все это имеет отношение  к «скотской парочке» молодоженов?
А вот какое – Павел служил в одной роте с этим самым «сексуальным маньяком». Он рассказывает, что за все время они  и близко не видели ни одной украинской женщины – только пыльные, грязные окопы, да вой снарядов и мин.
Желание у мужиков было одно – нажраться досыта и выспаться. И еще выжить,   а выжить было трудно – половина батальона выбыла из строя.
Говорит, что, если бы напротив выстроили два десятка молодых голых баб, никто бы даже не оглянулся, было не до этого.
Вот если бы котел с борщом выставили, тогда другое дело.
Тот парень, который молодожен, в отличие от Павла - «салага», шарахался от каждого выстрела.
Весь почернел от голода и холода, и мечтал только ободном – вернуться домой, к маме и, желательно, живым.
Касательно того  разговора -   это жалкая бравада, из которой нарезали то, что было нужно.
На самом деле, разговор был, примерно, такой: жена (игриво) – «говорят вы там всех подряд украинок насилуете?»
Муж (нарочито бодро)  - «а ты думала, мы зря времени не теряем».
Жена – «может хоть там чему ни – будь научишься».
В принципе, вот и все -  обоим страшно, до жути, и они прячут свой страх за  таким дурацким и бодреньким разговорчиком.
На самом деле, Павел говорит, что, если бы подобное  случилось. старшие товарищи жестко бы наказали обидчика.
По поводу обращения с пленными, Павел вспоминает случай, когда какой – то молодой, но борзый солдат заехал взрослому сорокапятилетнему мужику (пленному) сапогом в лицо.
Это увидел командир полка – он подозвал солдатика и сказал – «или ты извинишься, или я тебя отдам под трибунал». Солдатик извинился.
Вместе с тем Павел  понимает, что эта война, как и всякая другая, ожесточает людей, и случаи расправы над пленными могли иметь место. Но о пытках и издевательствах он никогда не слышал.
В их части такого точно не было.
Зато он встречался с разведчиками, которые отбили нашего пленного. Вот у него были отрезаны пальцы на руках и гениталии. Причем сделано это было под наркозом, чтобы парень не умер от болевого шока.
То есть имел место хладнокровный и жестокий акт устрашения.
Про Бучу я много писал, в Бучу не верю категорически. Может. что и было, но того, что они  нам подсовывают, точно не было. Это просто «бред сивой кобылы».
А вывод мой таков – война эта несправедливая и позорная и наши солдаты её заложники.
Но ведут они себя на этой войне не хуже, и не лучше солдат ВСУ. Скорее, более достойно.
За кадыровцев, пригожинцев и тем более, уголовников, мы отвечать не собираемся. Пусть отвечают те, кто их послал на войну.