Жизнь в свете бытия. Диалоги любви в письмах

Глава вторая

ЛАСТОЧКИНО ГНЕЗДО

"Только утро любви хорошо.
 Это новая дружба,
 Новая душа в мою душу".
 М. Цветаева

"Какое лето, что за лето,
Ведь это, право, волшебство!
И, как спрошу, далось нам это -
Так, ни с того и ни с сего".
Б. Пастернак

***
 …Летнее солнце вовсе ещё не плавит асфальт. Смешанный запах акации и платана ударяет в голову. Земля под ногами не устойчива, и всем телом ощущаешь округлость земли и полнейшее враньё насчёт земного притяжения. Сижу на деревянной скамейке нога на ногу и болтаю взахлёб со своим бывшим студентом Театрально-художественного института. Позже в троллейбусе к нам присоединяется третий знакомый, и мы уже весело хохочем на весь салон безо всякого существенного повода. Впрочем, причин на то много: учебный год заканчивается, скоро каникулы, на улице обилие света и улыбок, - есть чему радоваться!..
А дома с порога меня обнимает, обволакивает с головой приятная прохлада комнат. Не раздевшись и не умывшись, падаю на кровать и тут же впадаю в дремоту: минуты забвения - и усталости как не бывало. Потом после такого короткого отдыха ещё долго ничего не хочется делать: с головой окунаться в заботы неоконченного дня.
Однако надо хотя бы просмотреть старые записи и набросать конспект нового текста лекции по теории и истории мировой культуры, но это значит отрешиться от себя, своего мимолётного настроения, забыть на время того, о ком думаешь постоянно, во сне и наяву, о ком не можешь забыть даже во время занятий.
Сажусь за свою импортную печатную машинку, глубоко вдыхаю в себя солнечный прозрачный воздух и уже предчувствую, осязаю на выдохе вовсе не сухой научный слог, а живые и легкие, как эфир, стихи-"мимолётки".
"Стихи" происходят от "стихии": они рождаются исподволь, как многое то, что неожиданно происходит с нами, как бы случайно, невольно втягивая нас в круговорот стихии, сладостной и незнакомой, как чудо солнечного отражения на комнатных обоях, внезапно оживившего нарисованные цветы и ещё долго радующего взгляд метаморфозами света и подвижных теней. Ловлю себя на мысли: какое счастье было бы, если бы ты, нарушив слово, вдруг сейчас приехал ко мне, - именно сейчас, а не через неделю, как обещал. Скучно по расписанию жить, ещё невыносимей любить в размеренном распорядке, как бы боясь невзначай растратить душевную энергию на незапланированное свидание, расточительный жест или слово…
Люди в шинелях, карлики в смирительных рубашках, хотя и называют вас по-научному "акселератами", - сбросьте с себя верхнюю грубую одежду, наносную воспитанную сдержанность, а на самом деле трусость и житейскую мудрость! Любовь - это, конечно, чудо и её не достигнешь трезвым планомерным путём - здесь "нужны  порыв за грани возможного, бесстрашное самоотречение, самопожертвование, которого сам не замечаешь"  (Э. Гольдернес). Летите на крыльях мечты к мерцающему огоньку "живого чуда, живой жизни"!
Трудно не согласиться с героем Е. Богата, взятого из реальной гущи жизни: "Должно быть, нужна какая-то определённая душевная зрелость, чтобы испытывать необъяснимую потребность в другом человеке" . Его невыдуманный герой Э. Гольдернес, будучи обречённым больным человеком, прикованным к постели, был убеждён, что все "внешние беды", включая самую страшную из них - смерть, - всё это не так уж много значит. Ведь все люди умрут, а у настоящего человека всегда должно быть что-то, что для него дороже жизни, выше смерти… Для него это был бессмертный свет существования его любимой женщины и его любви к ней, который уже нельзя уничтожить. Он мог бы ей признаться словами А. Барбюса: "И лишь слёзы подступают к глазам, когда я вижу твою красоту и твою улыбку".
Мой знакомый журналист по газете "Наука в Сибири" Константин Иванов в своей книге смог запечатлеть эту зыбкую истину (в отличие от его газетных публицистических статей, в которых бесстрастные редакторы безжалостно урезали исповедальные мысли автора): "Триединство истины, добра и красоты: истина в том, что человечество, несмотря на внешнюю резню, внутренне едино. Добро есть жизнь, освещённая и движимая сознанием этого единства; красота - их проявление. Истина в том, что мы смертны, этим обусловлено единство. Добро есть пощада человеком человека перед лицом этой истины. Красота - преобразование этой пощады в бессмертие .
…Как бы я могла любить тебя сейчас, как в тот миг, когда увидела тебя, стоящего на распутье, на пересечении двух маршрутов. Ты был весь изнутри заполнен мной - я это чувствовала сердцем, ощущала кожей. Таким не безразличным ко мне я тебя раньше не знала, таким мне родным не осознавала. Как же я благодарна была тебе в тот миг за это выражение верности и растерянности на бледном лице с тонкими чертами вдохновенного художника, безрассудной душевной прикованности ко мне во всей твоей позе, устремлённой навстречу мне, и общей потерянности, отчуждённости в шуме улицы и сиянии дня.
В тот момент ты мне напомнил Алеко и Онегина одновременно, своим внутренним протеканием жизни отторгнутых от внешней действительности и одновременно выброшенных во тьму внешнюю. Мысленно я читала тебе стихи, хотя ни на миг не умолкала, беседуя с тобой, заворожённая игрой случайных обстоятельств, в пучине которых победно всплыло на поверхность, как мне показалось, чувство родства и единения, не нуждающееся во внешних доказательствах и демонстрации себя. А нынче ищу утешения в классической поэзии.
Первый раз решилась тебе позвонить вечером и пригласить на выставку непризнанных шедевров студентов Ташкентского театрально-художественного института. В ответ услышала согласие со звонкой радостью в голосе. Мир между нами после некоторого перерыва в отношениях был восстановлен, а точнее, гармония с миром, с ним и с самой собой - редкий праздник души, не смеющий покинуть меня, надеюсь, до новой нашей встречи: она согреет нас обоих. До встречи!
15 05 87

***
    Уходит последний день сентября - со двора, из моего дома, в котором мне опять не хватает тебя, в котором всё тоскует по тебе, - уходит, не оставляя надежды на твой приход, на твоё неубывающее летнее тепло. Исходит последнее летнее тепло, которое я почти не ощущаю, так холодно внутри: там уже давно осень, а может быть, даже зима… Во мне тоже что-то кончается, связанное с минувшим незабвенным летом.
Я всё ещё не могу не думать о тебе. Ты неотступно идёшь мне навстречу с открытым выражением радости на лице, куда бы я ни шла и что бы ни делала. Я всё ещё чувствую на губах короткое, как вспышка молнии, как падение зрелых плодов в Хумсане, твоё прикосновение и благословляю судьбу за то, что она послала мне такую нечаянную и щемящую радость.
Так и будут шуметь посреди осени и зимы надо мной, как сейчас, нездешние высокогорные деревья и молодые ветры, рождённые ночами любви, - они обвевают моё лицо свежестью. Это чувство неистребимо временем. Разве можно забыть небо - только вскинь голову, и оно потечёт в твои глаза и уши. Разве можно забыть землю, благословившую нас? - когда ноги упираются в неё до смертного часа.

Земля - разве этого мало?
Я не хочу, чтобы звёзды
Спускались хоть чуточку ниже.
Они и там хороши, где сейчас.
(У. Уитмен)

Что мы все значим без любви?! Но иногда нам приходится от неё отказываться. Прости за этот пафос. Виновата ночь и торжественная тишина вокруг, как моё ожидание тебя в эти часы. Нас с тобой сейчас ничего не связывает, кроме воспоминаний и ожидания новой встречи. Но, в сущности, нас разделяет пропасть. Можно только благодарить судьбу, что она нас обоих, таких разных во всём, причастила в одночасье к празднику любви и тем самым уравняла в праве на счастье любить. В тот миг во мне расцвела белая яблоня, и теперь она осыпает свой волшебный цвет на мой рабочий стол, на осенние астры и на всю обозримую взглядом землю, - сколько продлится этот светопад, - не знаю. Только я вдруг поняла, что всё, что произошло с нами, было только страстным желанием кого-то в жизни любить, разве не так? Бог в помощь тебе, впереди жизнь… - твоя и моя - порознь. Прощай, Джоним!…

30 09 87

***
 Доброе утро!… Внезапная простуда мне дарит возможность не мчаться на работу сломя голову. Слушаю концерт для фортепиано с оркестром Э. Грига, читаю дневник "Микеланджело неистового"! Время приобретает осмысленность жизни. Снова хочется увидеть тебя - праздник моей души, моих глаз, моё отдохновение и моя отдушина. Впереди ещё один вечер, полный ожидания тебя. Время отбирает тебя у меня, и мне с ним трудно тягаться в этой схватке. Но развитие внутренней жизни идёт по спирали, я чувствую это по своим ранним стихам, которые обостряют мои сегодняшние переживания, усиливая их поэтической формой. С каждым днём ты будешь всё дальше уходить от меня, но мне останутся стихи, мои и чужие, в которых я буду узнавать своё чувство к тебе, как, например, строки Владимира Соловьёва:

Молча к сердцу прижму я тебя.
Смерть и Время царят на земле, -
Ты владыками их не зови;
Всё, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.
Это солнце согревало меня весь август. Мне хватит этого тепла на всю оставшуюся жизнь.

01 10 87

***
    Сегодня жду тебя, как все предыдущие ночи и дни, как завтра и всегда, пока у меня бьётся сердце и душа жаждет любви.
Получила письмо от Саши. Не сочти за подлость или желание вызвать ревность в тебе (наши отношения, надеюсь, вне этого собственнического чувства). Я позволю себе процитировать только отрывок, так как воспринимаю его исповедь уже не как личного характера, а как философского, обобщённого. Вот что он пишет мне:
"Утро - короткая юность, а сегодня оно прекрасно. И я шёл и радовался, что живу… Природа не знает человеческих законов. Ты присутствуешь во всём, что со мной происходит. Боже, как я был счастлив однажды, увидев тебя из окна автобуса. Мне даже показалось на миг, что я тебя раньше никогда не видел.
Не осуждай меня за то, что я всё ещё не могу расстаться с тобой. Кто хочет расстаться со своей жизнью?
Как бы я хотел прикоснуться к тебе, чтобы почувствовать жизнь в твоих руках… И как я далёк от всего этого, от тебя, от жизни…
Но у меня есть вера в сокровенную сущность вещей, и я верю в то, что когда-нибудь одним прекрасным утром встречу тебя и ты молча коснёшься моего лица…
Всю ночь мне вспоминались и звучали стихи Ф.И. Тютчева ".
Это всё, Джоним, не осуждай меня за то, что я всё ещё не могу расстаться с тобой. Кто хочет расстаться со своей жизнью? Он трижды прав.
Сегодня по радио слышала арию из рок-оперы А. Рыбникова "Юнона и Авось": "Ты меня никогда не забудешь. Ты меня никогда не увидишь. Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу…". Меня она снова потрясла до слёз. Выучи её для меня и сыграй на гитаре!.. Я так хочу её услышать в твоём исполнении!
Каждый день нашей разлуки продляет пытку надо мной, мой поющий ангел, мой источник жизни и невольное орудие пытки… Что ты со мной делаешь? Жду только избавления от этого мучительного состояния - ничего больше не хочу от тебя и от жизни. В который раз прости и прощай, любовь моя, нежность моя, Джоним!..

17 10 87

***
И упало каменное слово
На мою ещё живую грудь.
Ничего, ведь я была готова.
Справлюсь с этим как-нибудь.
У меня сегодня много дела:
Надо память как-нибудь убить,
Надо, чтоб душа окостенела,
Надо научиться снова жить.
А не то горячий шелест лета,
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.
(А. Ахматова)

Память о солнце в сердце слабеет.
(А. Ахматова)

Сочтенных дней осталось мало.
Уже не страшно ничего.
Но как забыть, что я слыхала
Биенье сердца твоего?
(А. Ахматова)

   Джоним! Дни бегут без оглядки, необратимо разделяя нас. Честь им и хвала, если они совершают правое дело и после летней бури сызнова наводят должное равновесие в мире человеческих судеб. Твоё молчание красноречивее "каменного слова" - ответ на все мои нелепые душеизлияния. Буду учиться у тебя здравому смыслу!
    Жизнь должна войти в свою колею. У нас с сыном много предзимних хлопот: уже шифоньер починили, кровать перенесли с балкона в залу, оконную раму на место посадили, пора теперь окна утеплять и наглухо закрывать ставни, а то в квартире собачий холод, так что последние мухи и комары с лета вымерли в квартире.
Надеюсь, что у вас там всё по-прежнему молодо-зелено, легко и беспечно, здорово-хорошо, служба как служба - без душевных потрясений и лирических отступлений. Впрочем, всему своё место и время найдётся. Главное, будьте здоровы и жизнерадостны! Постараюсь больше не напоминать о себе, хотя это таинство писания было последним наслаждением, связывающим меня с тобой тонкими узами.
Если мои письма перевести на ноты, то получится соло для тромбона, остальное дело за вашим духовым оркестром - вот у нас и получилось "Соло для тромбона с оркестром". Я бы тебе доверила, конечно, партию тромбона, - ты бы сыграл её безошибочно!
   Пусть будет легко и светло у тебя на душе, как в те дни, когда нам вместе так было в горах! Прощай!..

11 10 1987

***
   Джоним! Сегодня у меня маленькое радостное событие: я выдержала экзамен, прошла по конкурсу, и меня берут в Театрально-художественный институт на должность старшего преподавателя философии, истории и теории культуры. Впереди меня ожидают новая работа, новый коллектив и новые испытания. Но этот факт из области внешней жизни, во внутренней - никаких перемен. Я вправе сказать о себе стихами А. Тарковского:

Вот и лето прошло, словно и не бывало.
На пригреве тепло, только этого мало.

Всё, что сбыться могло, мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло. Только этого мало.

Понапрасну ни зло, ни добро не пропало,
Всё горело светло. Только этого мало.

Жизнь брала под крыло, берегла и спасала.
Мне и вправду везло, только этого мало.

Листьев не обожгло. Веток не обломало.
День промыт, как стекло. Только этого мало.

Мне выпало так много счастья минувшим летом, что все мои письма бессильны выразить пережитое. Я, как осенними листьями, забросала тебя ими: в них отгоревшее тепло лета, согревавшее нас в горах, неумолкающий звон ручья, из которого мы утоляли жажду, множество троп и тропинок, исхоженных в Хумсане, и многое другое невысказанное, что осталось в сердце и теперь просится на чистый лист бумаги.
Письмами в никуда я спасаюсь от ощущения жуткого о-д-и-н-о-ч-е-с-т-в-а, с которым мне - чую! - жить-поживать и свой женский век куковать. Я не верю в полноценное обретение близкого друга - мне ведь нужно всё или ничего. Я сама такая по своей природе и ломать себя не хочу, потому и людей половинчатых, многоликих, не цельных по натуре не воспринимаю. Они проходят мимо меня, даже если и заглядываются в мою сторону. Суррогаты, живущие по двойному стандарту, - самая скверная штука на свете. Они сплошь и рядом выдают себя за других, нечто, стоящее внимания. Так селёдку выдавали за мясо во время Второй мировой войны, по рассказам родителей, но те времена прошли. Поэтому мне нужен ты и никто другой - такой, увы, недостижимый, непостоянный, ненадёжный в житейском отношении, и вне моего будущего, - может быть, именно поэтому мне дорог каждый миг, не обязательно проведённый с тобой, но даже заполненный тобой в твоё отсутствие! Да, у меня богатое воображение и творческая фантазия, как ты уже в этом убедился.
Надеюсь, что ты здоров и у тебя всё хорошо. Служба твоя снабжена чёткими указателями, не дающими тебе сбиться с прямого пути. Среди них нет, к сожалению, указателя в сторону моего дома: и с этим приходится мириться, как, может быть, с твоим осознанным выбором избегать мой дом. Ты помнишь, у нас с тобой есть негласный договор: между нами никогда не будет обмана. Правда же, всё остальное можно принять как должное и достойно того, чтобы пережить, даже невозможность быть любимой, потерявшей здравый рассудок женщине. В этом случае ты мне можешь суровой сермяжной правдой помочь вновь обрести разум.

23 11 87

***
      Сегодня ночью приснилось, как будто я иду вдоль длинного горного ручья с чистой прозрачной водой: то окунусь в него, то потом снова иду босиком по берегу без устали в лёгком летнем платье. Может, это моё будущее приснилось мне? Я помню, когда-то держала в руках бронзовую фигурку юной девушки работы
А.С. Голубкиной. Она так и называлась "Ручей": фигурка девушки, пластичная и гибкая, несмотря на твёрдый материал, стекала по моей руке и звенела, как горный источник посреди альпийского луга. Это ощущение чистоты и свежести горных высот и ключевой воды у меня было в сегодняшнем сне. А утром по радио передали песню, которую впервые я услышала от тебя: "Заметает пургой, заметает - всё, что было со мной до тебя…". Пока шла на работу, напевала себе под нос незатейливую мелодию и за душу хватающие простые слова.
После пережитого шока, как солнечного удара, я немного пришла в себя: могу работать, готовиться к открытой лекции, думать о своей новой аудитории, желать, чтобы во время моих занятий не угасал живой огонёк в глазах на лицах студентов, разных, симпатичных, с заинтересованным взглядом, - пусть у них всегда светятся глаза на моих занятиях! Целиком фатально доверяюсь судьбе, ведь она в руках Бога: то бросает в бездну, испытывая нас, а то спасает, услышав наши молитвы, - сил нет плыть против течения. Доверимся воле Божьей, благой и совершенной, будем всегда открыты для Божественной благодати, помогающей нам на земле возводить райский сад!
Понятие времени для меня относительно: по календарю кончается осень, а в душе моей стоит зелёный шум недогоревшего, долгого, бесконечного летнего дня - сколько ещё будет продолжаться в моём сознании и согревать меня тот необыкновенный августовский свет?
И всё-таки разлука берёт своё: стремительно пролетающие календарные дни и ночи отбирают тебя у меня. Ещё недавно я  осязала, как ты всё время держишь меня в своих руках, а теперь даже мысленно я не могу дотянуться до них, как до твоего лица и твоих глаз. Должно быть, скоро я разучусь заполнять тобой пустое пространство и окружающий вакуум вокруг меня, тогда и отвыкну писать тебе, а пока… прости мне эту слабость. Прощай и будь здоров, будь верен только себе!

25 10 87

***
 Как подарок, приму я разлуку,
И забвение, как благодать…
(А. Ахматова).

Сегодня стоит серый, холодный-прехолодный день. Смотрела фильм "Гойя". Там девушка поёт: голос-плач, страдание, мука и призыв к жизни - такая сила в голосе, а песня без слов. Запомнились слова матери Гойи, обращённые к сыну: "Тот, кто видит своё безумие, не сумасшедший. Он разумней нормальных".
Кто из нас задумывается, не безумие ли наша обыденная жизнь-свистопляска? По каким законам мы живём? Гойя создал обнажённую Маху - гимн женственности, сила которой в беззащитной наготе тела и красоте души одновременно. Этот же гений способен был написать крик, и страдание, и пламя чувств, и вопль страстей - всё это в искажённых ужасом лицах и в судорожных от горя чертах людей, его современников, выхваченных со дна жизни. Героиня фильма, молодая девушка, пела перед смертью гимн жизни, ощущение которой во мне притупилось в последние дни.
Сегодня я разбирала свою писанину. Мне стало стыдно. Я смяла листы, в которых не звучал голос свыше. Мне было стыдно перед Гойей и перед той девушкой, а также перед героями вчера только прочитанной поэмы "Стена" Ю. Марцинкявичюса. В поэме, как в фильме, была до предела обнажена душа творца, в многоголосии которой слились наши тайные мысли, чувства, боль и страдания. Такое даётся только перу или кисти гениального мастера:

Снаружи дома старого к стене
в морщинах и рубцах, лишённой окон, -
к слепой стене на внутреннем дворе
прижалось Время, прислонилась Вечность.
Вкось указатель - молния ночная,
стрелы неоперённой чернота
преследует и гонит Человека
во тьму, в извечный страх, -
чтоб возвратить назад
на несколько тысячелетий… -

И завершается поэма так:

 И всё это случилось неожиданно.
 Рухнула стена.
Вставало солнце, как в блаженном сне. И было хорошо.
Новорождённый день примкнул к стене.

Вот и всё. Странное чувство осталось после прочтения поэмы, бессонной ночи и серого холодного утра: я снова и снова возвращалась в свои грёзы. А теперь уже сумерки вечерние за окном: "Ну, вот и день прошёл, а с ним …" До свиданья! Пойму твоё молчание. если ты поймёшь мою несдержанность и сумбурность чувств. Доброго-предоброго тебе дня, вечера и утра!..

***
…Когда долго ничего не читаешь для души, для внутренней духовной работы, то невольно ощущаешь внутреннюю пустоту, незанятость души ничем. Так было у меня последнее время, пока мне судьба не представила случай познакомиться с пьесой Франсуазы Саган "Заноза". Я решила поделиться радостью первочтения со своими студентами на практическом занятии: тотчас распределили роли и тут же с листа не озвучили, а проиграли три характера, перекрёсток трёх судеб, а в сущности, исповедь нашей современницы о нехватке добра и риска, о дефиците щедрости души и, конечно, болезни современности, правда, старой, как человеческая история в целом, - об одиночестве. Не более чем за час на моих глазах происходила внутренняя метаморфоза приобщившихся к настоящему искусству, - хотя в самой непритязательной, почти житейской форме, чуть ли не мелодраме, если бы не спасительная ирония автора и своевременный конец на полуслове, на многоточии. На мой взгляд, эта пьеса без финала, как любой день в жизни человека, полный открытий и не последний, если ему, конечно, дано свыше испытать откровения следующего дня.
Итак, перед нами кусочек жизни, короткий отрезок времени действия развивается в течение, похоже, одного дня и безо всяких внешних суетных перемещений, - как в классической пьесе с её каноническим единством пространства и времени, но здесь каноном и не пахнет. На протяжении пьесы, хочется сказать, спектакля ощущаешь лёгкое дыхание живой неприкрашенной жизни, непринуждённой разговорной речи вперемешку с пафосной, театральной, а главное, непреходящее чувство отсутствия традиционной фабулы. Здесь даже в мизансценах бьёт по сознанию читателей-зрителей непреднамеренная правдивость обстоятельств и естественное существование в них совершенно разных по своей природе и философской сути трёх персонажей.
О чём всё-таки эта пьеса? Пьеса Ф. Саган об одиночестве, о значимости в жизни лишь настоящего мгновения, ведь у него не бывает ни прошлого, ни настоящего. Поэтому если судьба нам дарит возможность осчастливить кого-то, не упускайте её, - так поступает и по такому закону самоотверженной доброты живёт актриса Элизабет. Увы, люди по своей природе неблагодарны. Таков Жан, её друг, не способный добром ответить на её доброту. Но разве Элизабет совершала добро по расчёту? Нет. То было добро во имя любви - и всё теперь в прошлом у них. Но есть ещё на свете Люсьен - воплощение иной жизненной философии. Он чувствует своё новорождение только от того, что ему впервые, может быть, оказали такое внимание, - не любезность, а человеческий душевный интерес ("Она так старалась ради меня…"). Он готов отозваться на любой каприз некогда популярной талантливой актрисы, а теперь больной обречённой женщины, тяжело пережившей все последствия автокатастрофы, к тому же случившейся не по её вине, а её друга, потерявшей единственную стоящую для неё жизненную ценность - театр, который она любит больше всего на свете.
Люсьен сперва становится зрителем: ничего, что он так наивен и ничего не смыслит в сценическом искусстве, - у него есть другое достоинство - душевная чуткость. Но этого мало! Из единственного зрителя он превращается в актёра, талантливого партнёра и послушного ученика актрисы. Таким образом он включается в игру под названием "Театр", раз это так необходимо другому человеку. И вот уже он за всех, и за её друга, воспроизводит из классической пьесы слова раскаяния и искупления. В ответ слышится исповедь незаурядной души, выраженной опять-таки фразой из чужой классической пьесы, но разве это меняет смысл происходящего? Скорее всего, пьеса в пьесе лишь фокусирует внутренние катаклизмы и оттеняет условность и относительность внешнего хода событий. Ведь всё могло сложиться по-другому, но есть на свете непреходящие истины, о которых нам напоминает театр - самая большая любовь в судьбе Элизабет - "это у неё подкожное, словно заноза под ногтём".
Закончится диалог, завершающий спектакль, закроется занавес, скрыв от нас, зрителей, две одинокие фигуры (одиночество уравняло великую актрису и коридорного заурядной провинциальной гостиницы) - Элизабет и Люсьена, а в душе у зрителя ещё долго будет близким эхом отзываться прощальный призыв героев к душевной щедрости и бескорыстной доброте. Это будет выражением потребности осознания наших ошибок и святого права раскаяния за них в полнейшем одиночестве, наедине с Божественной истиной и с самим собой:
Люсьен (читает): "Это я, Маргарита, я!.. Но я чувствовал такое раскаяние, такую тревогу, такую страшную вину за собой, что не решался переступить порог этого дома… Я остался бы на улице, продолжал бы там плакать и молиться. Маргарита, не проклинай меня!.."
Элизабет: "Тебя прощать, милый? Я одна во всём виновата. Но могла ли я поступить иначе? Я хотела твоего счастья и ради него пожертвовала своим…"
--------------
Я тоже хотела счастья… любить и быть любимой. Я не хотела никаких жертв ни с чьей стороны… - да, мы с тобой ничем и не жертвовали! Но для любви нужно нечто большее, чем мы можем дать друг другу. Зачем тогда это всё? Ты все вопросы обходишь стороной, словно они у нас никогда не возникали. Должно быть, это тоже из-за равнодушия ко мне?.. В этот раз мне показалось, что я могу привыкнуть к твоему отсутствию, ведь мы так подолгу не видимся с тобой.
Джоним, я, конечно, буду помнить тебя, как саму себя, такую счастливую, какой я, наверное, никогда не была и не буду больше. Не надо ко мне приезжать больше. Кассету со стихами можешь оставить себе, а ключи как-нибудь вернёшь мне без особых церемоний и  даже без обязательного моего присутствия в эту торжественную минуту. Мне кажется, надо уметь не только достойно любить, но и расставаться. Что тебе пожелать? Будь здоров и счастлив так, как ты этого хочешь и понимаешь. Прощай!.. Целую тебя, и прежде всего, свет улыбки на твоём лице.

26 01 88

***
"Как видно, в природе и в жизни вечным и прочным является лишь тьма, свет же приходит и уходит. И у нас нет иной возможности, кроме как дожидаться света" (Отар Чиладзе. Ради жизни).
"Самая большая ценность в мире - жизнь: чужая, своя, жизнь животного мира и растений, жизнь культуры, жизнь на всём её протяжении - и в прошлом, и в настоящем, и в будущем… А жизнь бесконечно глубока. Мы всегда встречаемся с чем-то, чего не замечали раньше, что поражает нас своей красотой, неожиданной мудростью, неповторимостью" (Д. Лихачёв. Письма о добром и прекрасном).
"…Не маска надевается на лицо, напротив, за чередой внешних изменений скрыт лик" (Г. Козинцев).

Что-то во мне обломилось после нашей последней встречи, когда я в твоём лице уловила что-то новое, до сих пор скрытое для меня. Джоним! Привези для меня аудиокассету с моими стихами, а на обратной стороне запиши свои песни, чтобы я могла их слушать в твоё отсутствие.
М.Г. ходит в ореоле славы известного писателя. Литературно-художественный журнал "Звезда Востока" опубликовал два его, на мой взгляд, гениальных юмористических рассказа. Вчера коллеги на кафедре пили за здоровье новоиспечённого писателя, хором клялись ему в дружбе и готовности помочь в дальнейшем продвижении служебной и писательской карьеры. Я как скромный безымянный редактор («серый кардмнал»), конечно, осталась в тени чужой славы. Все лавры достались моему другу, кумиру и подопечному в одном лице.
Бегут стремительно дни, приближая начало весны. Что нового внесёт она в нашу жизнь? Каждый миг с тобой неповторим и вечен для меня.

01 02 88

***
Я думаю, есть три пути (или формы) нашего поведения с близкими людьми. Первый - быть требовательным к ним, всегда отстаивать свои убеждения, т.е. оставаться верным своим нравственным принципам во всех жизненных коллизиях и самых банальных житейских ситуациях. Второй жизненный принцип исключает два других: "жертвы, которые человек приносит, должны оставаться его тайной" (А. Швейцер). И наконец третий, по-моему, самый скверный:

Совсем не страшно заблудиться.
Страшнее на чужом пути
Вдруг ничему не удивиться
И ничего не обрести…
(И. Шкляревский)

Какой же из этих моральных принципов тебе оказался самым близким? Мне, пожалуй, подходит первый из них, а тебе? Последняя наша встреча открыла новый счёт моим будням - ты мучительно долго будешь уходить из моего сознания, но первый шаг уже сделан тобой - из моего сердца в будущее - без меня. Надеюсь, в будущее мы возьмём с собой всё неповторимое, что мы успели дать друг другу. Это уже будет зависеть от широты души каждого из нас: ты согласен со мной? Что касается "душевной пустоты", то чем более душа пуста, тем лучше она наполняется новым содержанием, новыми впечатлениями. Я утешаю себя тем, что не очень огорчила тебя вчера. А на моих губах застынет твой нежный и жаркий поцелуй, исходящий из страстной души и будоражащий память…
На днях я прочитала две пьесы Франсуазы Саган: "Загнанную лошадь"  и "Занозу". Финал последней таков: два её героя разыгрывают спектакль, это как бы пьеса в пьесе. Мысленно снова возвращаюсь к этим литературным шедеврам и заново переосмысливаю свою жизнь.
Нет, на нас не похожи эти два романтических героя, и всё-таки они мне внушили мысль, что мы с тобой тоже играем спектакль, но только в жизни, правда, наша постановка с неизбежным грустным финалом. Исход один у этой игры. Иногда развязка у меня вызывала слабый протест в душе, но игра вновь меня увлекала, и я забывала своё временное прозрение и вновь всходила на помост, чтобы с новой силой увлечённо и захватывающе играть странную и превосходную роль любимой и любящей женщины не первой молодости. Я так была увлечена партнёром, созданным моим поэтическим воображением фантастическим образом, что в какой-то момент мне его уже трудно было отделить от своего жизненного прототипа, пока тот время от времени не выдавал себя опустошающим молчанием. Тогда возникало озарение, момент истины, что этот драгоценный сосуд вовсе не мой и попал в мой дом совершенно случайно. Не мне суждено пожизненно пить из него живой воды и окроплять ею иссохшие от жажды любви губы.
Я тоже, как героиня Ф. Саган, хотела счастья - счастья любить и быть любимой, но одно без другого невозможно. Если нет первого, то и другое бессмысленно, обесценено напрочь донельзя.
Сегодня я видела настоящие почки на кустарнике около моего дома - не за горами весна. Неужели наступит когда-нибудь день, в котором не будет ожидания и желания тебя, мыслей о тебе, любви к тебе, - в это трудно поверить. Сегодня это немыслимо, хотя "всё проходит", - говорил иудейский царь Соломон. Но пока я вся пронизана тобой и предвкушением встречи с тобой, как ранние набухшие почки на голых ветвях, - скорым цветением. Твоё лицо всегда у меня перед глазами, и я пригубляю твою улыбку, чтобы враз захмелеть и забыться от хмурого повседневья.
Как я смогу когда-нибудь расстаться с тобой? Это всё равно, что умереть и заново родиться без памяти о себе. Однако и вправду уже пахнет весной. Мы стоим на её пороге. Это единственное время года, которое мы ещё не пережили вдвоём. Но именно весну с тобой я ощущала и летом, и осенью, и нынешней зимой. Ты мой яблоневый цвет среди зимы. Скоро по весне он и впрямь завьюжит над нашими безрассудными головами.
Джоним, я хочу. чтобы ты был счастлив так, как только ты сам понимаешь "счастье". Ведь всякое другое счастье минует тебя незамеченным. Я благодарна тебе, что ты не прошёл мимо меня и дал мне вкусить простое женское счастье с тобой. А так бы я никогда не узнала ни счастья любви, ни того, как я несчастна на этом свете… Недаром говорят, печаль и радость мелодию одну имеют - мне иногда хотелось плакать от избытка чувства к тебе, и я часто не могла понять, отчего мне всегда так хорошо и грустно с тобой… Может быть, оттого, что мы мало можем реализовать себя на этой земле в наших отношениях с людьми, и с Богом, и с душой?..
Джоним! Эти дни прошли под знаком Пушкина, трагической дуэли и гибели великого русского поэта .

06 02 98

***
Здравствуй! Мы не поступили в музыкальный интернат для одарённых детей, а в "художественный" нас обещали взять только на будущий год при условии, если мы будем в течение года заочно заниматься скульптурой.
И я успокоилась: значит, по крайней мере, мы вместе с сыном будем коротать долгие осенние и зимние вечера, вместе разделять будни и праздники и ждать твоих писем. Я только попытаюсь перевести его в другую школу, чтобы мальчика окончательно не затравили в сотой школе и не отбили вкуса к жизни, учёбе и творчеству.
У меня так и не возникло чувства, что ты уехал от нас. По инерции ищу тебя глазами в нашем районе: всё кажется, вдруг ты мелькнёшь в толпе. С первого взгляда мне показалось, что впереди открывается бесконечность жизни, в которой я уже никогда не буду одна, потому что в моей жизни появился ты. Это было для меня началом каких-то безвременных и беспредельных отношений. Так я чувствовала во всё время нашего общения, в котором и время-то показалось самостоятельной субстанцией: каждый день как миг вечности, и мы с тобой хрупкая перемычка между прошлым, настоящим, будущим, которые, по сути, нераздельны в каждом человеке.
Я снова вспомнила высказывание Инглера Бергмана: "Если вам кажется, будто жизнь бежит чересчур стремительно, пойдите в церковь или в театр. И время остановится, вам представится, будто испортились часы, оправдаются слова Стриндберга в "Буре": "Жизнь коротка, но она может быть длинной, пока идёт…"   
И я именно так тебя ощущала как непрерывную жизнь. Я видела и чувствовала, как мне казалось, твою сущность, а у неё, как у всякого творческого человека, художника в душе, нет возраста, и меня нисколько не пугало неизвестное будущее и возможность разлуки с тобой. Я понимала, как когда-то утверждала английская писательница философско-психологического плана А. Мердок, что человеческая личность всегда бесконечно сложнее, чем такого рода толкования (перед лицом уникальности личной судьбы в ужасе прячутся за общими местами тупого символизма) .
Непостижимо, как ты мог всё оборвать на полуслове, на полужесте?.. Это так противоестественно. Неужели нас могло обмануть чувство духовной близости и взаимопонимания: это чудо из чудес, которое если и случается в жизни, то так исключительно редко, как если бы мы миллионы лет готовились к этому мигу и по праву заслужили и выстрадали его?..
Прости за высокопарность слога - это от безлюдья и свободного пространства в комнате моей, которое в минуты и часы уединения похоже, как теперь, на гулкий интерьер храма, в котором я молюсь за тебя. И мне спокойно за тебя. За тебя почему-то даже больше, чем за себя. Чувствую, что наши дни с тобой продолжаются в нашем сознании: ты мне потом расскажешь, как это бывает, а я - тебе.
Давным-давно, ещё в школьные годы, я в журнале "Юность" прочитала прекрасное стихотворение (автора не помню, а смысл этого поэтического произведения лелею в душе до сих пор):

Ночь. На берегу моря стоят двое.
- Тиро, ты любишь меня?
Тиро темна, как ночь
И ночью становится невидимой.
Невидимые руки обнимают меня.
Невидимые губы шепчут мне:
- Прислушайся к морю,
Которое вечно целует сушу,
Не обещая ей ничего.
Научись его языку:
Не спрашивай! Не обещай…

Я помню этот стих, хоть и не дословно, как помню всё, что меня поразило хотя бы однажды, пусть даже в раннем детстве или ранней юности. А у тебя так бывает?
Когда я тебе прочитала своё стихотворение "Свидание", тогда я не думала, что оно может быть и про нас:

Мы так и не смогли договорить,
И наглядеться даже не успели.
До встречи в снах, любимые мои…

Здоровья тебе, бодрости физической и духовной, а главное, найти то в своём дальнем плавании, зачем ты поехал туда и чего наверняка не находил здесь.
До встречи, где бы и когда бы то ни было.
p.s. Павлуха, как рыба, плещется в ванне, а я уже собрала на стол, будем вечерять с ним. Приглашаем к нашему столу!

23 08 1988

***
 Здравствуй!…
Ничего нового не произошло. Город всё так же пуст. Тебя - нет. Очень правильно делаешь, что молчишь: молчаливый всегда прав, он всегда выигрывает.
Мне, чтобы понять и почувствовать, надо обязательно полюбить, будь то профессия или человек. Тогда любимые - дело или люди - навсегда остаются, их уже не отнять от сердца. Я привыкла к своему одиночеству. Без него нет развития. Вопрос - в дозе: когда его слишком избыточно, а когда в меру и вполне посильно. Живём вдвоём с Павлухой, связанные, к счастью, нераспадающимися узами, - пуповиной. Поэтому, сколько бы ни было между нами непонимания и разногласий, - мы всё равно с ним вместе и есть кому сказать "Спокойной ночи" и "Доброе утро", так что жить можно и есть ради кого. Так и живём…
 
07 09 1988

***
Вращайся медленно, большое колесо,
Ты - просто карусель.
Ты - подневольное для всех, кто сел.
А я взяла билеты.
Я с высоты твоей увижу всё, -
Что есть, что будет и чего вовеки нету…

В тот памятный воскресный вечер мы с тобой с высоты птичьего полёта прозревали явно то, чего и в помине нет и не будет: ни "седьмого неба" для обозрения города, ни "Северной Пальмиры", ни Дальнего Востока. Парадокс, конечно, как и все его досадные последствия. Я хочу знать, кто ты есть в моей судьбе, объяснить Тебя себе и освободиться от тяжести вины перед нами, не только перед тобой.
Прочитала "Версию - 4" Юлия Семёнова о кончине Владимира Маяковского. Среди других запомнилась такая цитата, посвящённая француженке Э. Триоле: "Мелькайте в памяти. безумства и распутья, // ты в ноябре пришла, и вдруг исчезла боль, // и сразу смог на жизнь по-новому взглянуть я // в тот поздний час в кафе "Куполь".
Это не что иное как признание в любви. Есть и другая форма выражения этого чувства: "Как без тебя беззвучно в этом мире, все только шевелят губами в лад, но до меня ни звука не доходит…".
Мне трудно сейчас, физически и морально. Была у врача: кашель у меня, оказывается, аллергический и сейчас я лечусь от него особыми витаминами и ещё хожу на УВЧ - чуть отпустило, а то совсем не спалось из-за удушливого кашля и из-за мрачного состояния духа.
Пиши нам! Павлуха тоже от тебя вместе со мной ждёт вестей. Он продолжает учёбу в сотой школе. Я обещала их класс дважды сводить в музеи - изобразительных и прикладного искусства. Надо будет обязательно выкроить время для детей, эстетически просветить их. Начало учебного года даётся мне трудно: приходится в вузе читать много разных дисциплин: "Этику", "Эстетику". "Теорию и историю культуры", а также философию. Параллельно работать над кандидатской диссертацией безо всякой уверенности в возможности её удачной защиты. Время сложное, противоречивое и не всегда отвечает моим идейным установкам. Кандидатские минимумы сдала все на отлично, а что дальше?
Прибавь к этому ещё и разлуку с тобой: нервы на пределе. Так что, друг мой, ты только усугубил и без того сложную жизненную ситуацию. Много проблем возникает с Павлушиной учёбой - с ним надо систематически заниматься, желания учиться и слушаться меня у него нет, а по-мужски вправить ему мозги некому. Пока всё, до встречи, надеюсь, скорой.

14 09 1988

***
…Если ты сейчас там, то, вероятно, приедешь оттуда другим, и мне заново придётся узнавать тебя. Внешне у меня всё по-старому, никаких новых событий, хотя внутри себя последнюю неделю ощущала напряжённую работу сознания: отметалось всё ненужное, голая сущность жизни освобождалась от пены слепых страстей. Должно быть, в небе сместились созвездия в тот миг, когда мы столкнулись лицом к лицу в метро - непредсказуемо и пророчески, как в стихах у А. Блока, помнишь:

 Нас всех подстерегает случай.
Пред нами ужас неминучий
Иль ясность божьего лица…

Ты давно мне нравишься, но это совсем не то, что у тебя было ко мне и есть. Во всяком случае, моё безграничное и неопределённое, как ты сам для меня, чувство не может быть удовлетворено ночными свиданиями. В этом нет ничего предосудительного только в том случае, если мужчине и женщине нужна только физическая близость, когда их плотские интересы полностью совпадают, но мне этого мало. Поэтому я одна и одинока.
Я выросла и нравственно созрела на классической и романтической литературе с её высокими идеалами, и от этих моральных категорий мне не отделаться ни в чём, даже в интимных отношениях. Мне куда ближе и понятней высказывания  немецкого романтика Новалиса: "Моя возлюбленная есть сокращённое подобие вселенной, а вселенная есть распространённое подобие моей возлюбленной" или  французского поэта Эмиля Верхарна: "Отдание тела, когда отдана душа, - не более, чем созревание двух нежностей, устремлённых страстно одна к другой. Любовь - о, она ясновидение единственное, единственный разум сердца, и наше самое безумное счастье - обезуметь от нежности и доверчивости".
Поэт был искренне убеждён, что прежде чем отдаться телом, нужно уметь отдаться душой, а это требует от обоих партнёров (возлюбленных) бескорыстного и бесконечного взаимного доверия друг к другу. Если же этого нет, то нет и чувства любви между ними. У меня на стене в комнате среди других репродукций висит иллюстрация скульптурной мраморной композиции "Вечная весна" Огюста Родена. Оригинал находится в «роденовском» зале в ленинградском Эрмитаже. Автор этой застывшей в мраморе исповедальной мелодии о любви говорил: "Когда я смотрю на два обнявшиеся тела, мне интересны не мужчина и не женщина сами по себе, а та новая, третья субстанция, которая порождается этим взаимоотношением двоих и которая без их контакта возникнуть не может".
Но ещё лучше описал это внутреннее настроение любовного дуэта и своё состояние созерцателя австрийский поэт и художественный критик Р.М. Рильке, побывавший в мастерской у знаменитого французского ваятеля и впоследствии написавший очерк о нём: "Огюст Роден": "Небо близко, но оно ещё не достигнуто; ад близок, но он ещё не забыт. И тут светло только от соприкосновения обоих тел и от соприкосновения женщины с самой собой".
Возможно, я тороплю события, предвосхищаю то, что ещё не созрело в тебе, но если этого нет в твоём подсознании, то оно никогда не прорастёт, во всяком случае, по отношению ко мне. Хочу видеть в тебе друга и зрелого мужчину. Как видишь, я остаюсь верной себе: или всё, или ничего. Меня больше пугает половинчатость отношений, чем полнейшее одиночество. Хочу быть не прислужницей обстоятельств, а царицей положения, даже если это вынужденное одиночество. Оно больше меня устраивает, чем игра в поддавки. Меня это унижает…
Сейчас готовлю газетный материал об Армении, а так уже давно ничего серьёзного не пишу и не делаю: впрочем, кто знает, может, подспудно кое-что и созревает на дне души, как наши чувства или стихи.
Сегодня просматривала мои бесчисленные записные книжки и кое-что захотелось тебе прочитать. Остальное - при встрече, надеюсь, в этом уходящем году.
Из рассказа А. Барбюса "Лицом к лицу"("Ясность"):
"…Любовью тел не исчерпывается любовь. Инстинкт есть инстинкт. Пусть он существует как сила природы, но ложь растлевает. Два чувственных любовника не два друга, скорее два врага, связанные близостью. Очная ставка двух эгоизмов. Исступление. Оба полностью жертвуют собою в вспышке страсти. Страсть сильна и прекрасна, но она безумие и обман. Понять - значит постигнуть истину. В этом - всё, а любить - то же самое, что познать и понять. Нет ни одного глубокого чувства, которое не уместилось бы в руках жалости… Понять жизнь и полюбить её в другом существе - в этом задача человека и в этом есть талант, и каждый может посвятить себя полностью только одному человеку; только один у нас истинный сосед на земле.
Жить - значит ощущать радость жизни. Сердце не создано для отвлечённой формулы счастья, потому что истина вещей также для этого не создана. Оно бьётся для волнений, а не для покоя. Такова природа истины.
…Сказать - это искупить, единственное искупление, которое существует".
Сегодня у нас сеет мелкий дождь. На улице серо, мокро, безлюдно. И вот представь себе, на этом бесцветном фоне цветущий гранат под окнами: гимн весне среди поздней осени, гимн жизни в обруче смерти. Он вспыхнул весёлым огоньком у самого входа в наш подъезд: не пройди мимо, не заметив этого чуда!
Если верить этому чуду, то тогда - с началом новой некалендарной весны!..
 
21 10 1988

***
Джоним! Мы никуда не поехали, м.б., завтра тоже останемся дома. Я ловлю себя на мысли, что мне попросту никуда не хочется уезжать отсюда, ведь ты не весь уходишь из моего дома: здесь остаётся музыка, которую мы слушали вместе; вещи, которые были молчаливыми свидетелями нашей любви, что-то ещё невыразимое Твоё, что я ощущаю почти физически у себя дома. Здесь мысленно я продолжаю говорить с тобой, и никто не нарушает этот "диалог с внутренним голосом". Да-да, я всё время чувствую твоё присутствие здесь. Даже если у меня гости, мне кажется, мы их принимаем втроём: ты, я и мой сын. Как же мне можно лишить себя этого всего? Да, и ради чего, если нам так хорошо втроём?
Странно, под утро произошло ещё одно чудо: ёлка, с вечера включённая тобой, как помнишь, не горела, а под утро она распрямилась, распушилась, и на ней расцвели (засветились) разноцветные огни. Мы с сыном и проснулись от этого сияния в комнате, а теперь она снова погасла. Что за фокус такой: ещё утром мы не могли прийти в себя от счастья и недоумения - повторится ли это чудо самовозгорания вновь?
Сегодня было чудесное утро. Как и вчера, падал тихий пушистый снег на деревья и редких прохожих. Я вся была переполнена ощущением вчерашнего снежного вечера, который так естественно перешёл в утренний снегопад. Слов не было - только ощущение невесомости. Такой я и вошла в аудиторию. Меня поздравили с наступающим… и угостили вкуснейшими конфетами, а после лекции предложили сфотографироваться на фоне  ташкентской зимы на улице, что мы охотно сделали со студентами. Не знаю, как я получусь в своём чёрном платье на белом фоне зимы? Правда, меня окружали плотным кольцом студенты, не уехавшие на праздник домой. Днём я поздравила с Новым годом мою знакомую-коллегу Марту Георгиевну Иноземцову, а вечером свою тётю, которая тоже сделала для меня небольшой подарок. Сын мне преподнёс цветной рисунок с поздравительной надписью, так что я чувствую себя маленькой девочкой, которой со вчерашнего дня все что-то дарят, близкие и даже малознакомые люди.
Поздно вечером, соображая, что бы испечь на Новый год и когда начинать кулинарные приготовления - сегодня или завтра, я слушала тобой подаренный диск. Увы! Сегодня мне эта музыка не показалась такой захватывающей для не привычного к рок-музыке уха, как вчера. Не то что Beatles! Они проникают вовнутрь меня безо всякого внутреннего сопротивления и могут звучать как тихо и сокровенно, так и громко, и одинаково прекрасно во всех случаях. При всём их мелодическом многообразии, есть нечто единое, целостное в их репертуаре, создающее определённый жизнерадостный душевный настрой. Да помогут они и тебе, непреходяще юные и жизнелюбивые, осилить хаос настоящего!
Но меня сейчас больше всего волнует другое! Ты догадываешься, начало Нового года. Мы все суеверно желаем хорошо и необычно встретить его. Ты знаешь, для меня он начнётся с тебя, поэтому я молюсь о том, чтобы мы как можно раньше все вместе вступили в Новый год. Нет, сегодня мы проснулись от сияния ёлки не просто так - это всё-таки дело твоих рук или твоей души, - не знаю… Жду тебя, Джоним!.. Вся твоя, вся желание и любовь.
Утром позвонила сестра Лола и пригласила нас с сыном к себе, в родительский дом.  Мы взяли с собой накануне испечённые пироги с брусникой и облепихой к праздничному застолью. С наступающим тебя, а с Новым годом по старому стилю поздравлю при встрече!
P.S. У меня с лета острое ощущение того, что происходит с нами сейчас, у меня больше никогда не повторится. Мои письма к тебе, мой дневник, летопись этих ярких дней, если когда-нибудь кто-то из нас прочитает, то поразится: "Неужели всё это было в его жизни на самом деле - и это не сказка, не сон и не сага о вымышленной любви?" До встречи!..

30 12 1988

***
В одном из своих писем (12 08 1932) Марина Цветаева писала: "…Мой любимый вид общения - сон. Сон - это я на полной свободе (неизбежности), тот воздух, который мне необходим, чтобы дышать. Моя погода, моё освещение, мой час суток, моё время года, моя широта и долгота. Только в нём я - я. Остальное - случайность". 
Вот и мне сегодня приснился удивительный сон - как наяву. Кругом белым-бело от свежевыпавшего снега. Ты стоишь на взгорье среди этой белой холодной долины. Я несусь - лечу к тебе навстречу, прямо в руки твои, твои ладони - лицом, головой, всем телом своим. Ты подхватываешь меня почти на лету и кружишь - и голова моя кружится от счастья, а сердце заходит такой неземной нежностью к тебе и таким чувственным огненным теплом всю меня обдаёт среди этой холодной снежной долины…
Какое удивительное начало этого года!.. Помнишь тот предновогодний вечер, когда ты заехал ко мне с охапкой розовых гвоздик и своей акварелью мне в подарок в канун Нового года и я провожала тебя от себя в твой Новый год? Разделённые всем, мы входили в новую эпоху для себя, как в сказку входят дети, - с любовью, добротой и взаимным доверием. Нас подбадривал снегопад как свершившееся невозможное чудо. И вот снова канун теперь уже старого Нового года. И снова на улице снегопад как продолжение того волшебного предновогоднего настроения. Кругом снега, а на сердце ледяной холод. Нет былого тепла вокруг и внутри меня, потому что нет рядом тебя. Вся моя жизнь похожа на снежную долину, а вместо сердца внутри осколок льда, - только ты можешь растопить его. Я это так остро чувствую и знаю теперь, как никогда.
Ещё несколько месяцев назад я могла себя обмануть, могла поверить твоему умудрённому изречению, что в случае разлуки нам обоим будет тяжело, но время излечит нас и мы снова воскреснем для жизни. Со мной это, увы, пока ещё не произошло.
Моя любовь не знает ни конца, ни унижения. Я чиста и открыта перед тобой, как в тот вечер, когда ты впервые коснулся меня. Но ты сейчас, может быть, так далёк от меня?.. Отчего же моё сердце переполняет нежность к тебе: неужели это возможно, когда на противоположном берегу никто не протягивает руки ко мне?
Зачем ты приходишь в мои сны? Моя душа, узнав тебя, раскололась надвое. С тех пор вторая половина живёт в тебе. Дай мне воссоединиться с ней, чтобы вновь почувствовать гармонию с миром и с самой собой!
Иногда мне кажется, ещё немного, ещё чуть-чуть и я перестану нуждаться в тебе. Но разве это возможно? В тебе есть Божий дар любить меня…
Я, как гранатовый куст, что внизу у моего дома, вся съёжилась от зимних холодов. Но я знаю, что он не весь и не навсегда обледенел: душа его жива под коркой ледяной. Гранатовый куст ждёт оттепели, чтобы снова воспрянуть к жизни. Так и я жду тебя, моя неизбывная нежность, моя бессрочная любовь…
 14 01 1989

***
Болею (простуда или грипп), листаю журналы, смотрю в окно на пасмурный хмурый и сырой вечер и перевариваю мысленно прочитанное. Одной делать это тоскливо - всё равно, что на необитаемом острове, и я тотчас хватаюсь за соломинку и вновь обращаюсь к своему терпеливому безголосому адресату. Кто он мне? Теперь уже трудно сказать - друг, возлюбленный, брат или просто духовник, перед кем в очередной раз можно исповедаться. Благо, он далеко и я никогда не узнаю его реакции на мой сумбурный лепет души. Слова - это искупление от боли, и это единственное благо, которым я владею в своём далеке.
"Родиться может лишь то, что выношено; таков закон. Каждое впечатление, каждый зародыш чувства должен созреть до конца в себе самом, во тьме, в невысказанности, в подсознании, в той области, которая для нашего разума непостижима, и нужно смиренно и терпеливо дождаться часа, когда тебя осенит новая ясность. Только это и значит - жить, как должен художник: всё равно в творчестве или понимании.
Здесь временем ничего не измеришь, здесь год - ничто и десять лет - ничто. Я учусь этому ежедневно, учусь в страданиях, которым я благодарен: терпение - это всё!" – писал Р.М. Рильке в своём очерке «Огюст Роден».
С годами осознаёшь, что самое ценное в жизни была не внешняя твоя судьба, а внутренняя жизнь души: её редкие озарения, промахи, ошибки, её мелодия. Моими собеседниками были часто мои литературные герои и даже персонажи художественных произведений. Общаясь с ними, я общалась с беспредельным. Именно они давали мне возможность подняться над трагическим непостоянством людских отношений, избавляться от многих бессмысленных бесцельных страданий и становиться выше над ними, вновь и вновь черпая радость бытия в литературе и искусстве. Именно в этом я находила горний свежий воздух - и это было моим вторым дыханием. Вот почему я никогда не чувствовала себя одинокой и несчастной. Со мной были мои верные друзья, с которыми можно было достичь органического единства всех душевных сил: "Синяя птица внутри нас" (В. Катаев). В этой единственно возможной внутренней свободе я видела своё назначение и призвание. Разумеется, она не исключала, а только подтверждала во всех своих проявлениях "нравственный императив" в кантовском смысле.
Вот почему сегодня мне хочется с тобой говорить о новом имени, которое я для себя открыла: Фернандо Пессоа (1888-1935). "Книга тревог"(перевод с португальского) :
"Сколько непоследовательности в желании свести себя к пределам своего "Я"! С горькой иронией осознаёшь, как всё приходит извне! Связь души с миром, мысли - с воздухом и рекой заставляет говорить, что во мне болит жизнь, - и я говорю, не умея это выразить простыми и бездонными словами книги Иова: "Душа моя устала от моей жизни".
"Каждый из нас, предоставленный самому себе, с отчаянием ощущает, что живёт. Кажется, что назначение корабля - плыть по назначению - приплыть в порт. А мы плывём и даже не представляем куда и возрождаем, на горестный лад, девиз аргонавтов: плыть - необходимо, жить - необязательно".
Эти размышления мне вновь напомнили образ "бедного рыбака, подгоняющего свою лодку золотым веслом"
 (Э. Гольдернеса), готового вобрать в душу все богатства мира, всё новое и старое в жизни, все надежды, потери, завоевания и победы человечества, всю его мудрость и всю его боль, подобно вечернему солнцу, когда оно удаляется на время из своего необъятного царства и погружается в море и чувствует всё богатство своё при виде бедного рыбака. Герой Евгения Богата чувствовал в руке то самое золотое весло, и несмотря на приступы физической боли, ощущал в себе мощную творческую энергию - результат того огромного потока жизни, который струился через него, - независимо от его воли - из прошлого в будущее.
Мне вдруг показалось, что я тоже плыву по течению, и в моей комнате-лодке есть место и для тебя. Ты знаешь, для тебя у меня дверь всегда открыта: "Ничьи шаги принять за поступь друга".
(Б. Ахмадулина)

18 01 1989

***
А главное, что все листы исписаны
И больше так тебя уже не жду.
И зимней стужей ночи подытожены,
И сызнова весною надо жить…

С праздником, Джоним! C днём весенним - не по календарю - и солнечным! Днями я лечу, как птица, надо всеми людьми и своими делами, всё поспевая и ни во что не погрязая с головой, а ночами меня одолевают птицы-мысли и просят, чтобы я их высвободила из клетки в свет к тебе. Тогда я беру чистый лист бумаги и насаждаю его непрошеными гостями, чтобы облегчить душу перед сном, или накануне нового дня, и даже, м. б., новой встречи с тобой….
Сегодня сын меня спросил: "Ты, наверное, никого так не любила, как его?" Я искренне ему ответила, что любила бы тебя ещё сильнее, если бы не…
В эту разлуку испытываю внутреннюю покорность и примирённость со всем происходящим вокруг и внутри меня. Ты по-прежнему владеешь мной, хотя многое я воспринимаю в другом, менее радужном свете, но странно, ты от этого не стал мне меньше дорог. Хожу по острию двух миров, двух жизней, мироощущений - между тобой и мной и целиком не принадлежу никому, даже себе, - такое странное чувство …
Мои студенты пригласили меня на два спектакля: "Полёт над гнездом кукушки" и "Диктатура совести" - обе постановки Государственного академического русского драматического театра имени А.М. Горького. Мои подопечные, как видишь, не дают мне унывать и впадать в хандру.
А вчера праздновали День Советской армии на кафедре. Я по этому случаю прихватила заветную бутыль шампанского и пластинки и, как режиссёр капустника, провоцировала народ на выдумку, весёлое озорство, буффонаду, свободную импровизацию - в какой-то мере праздник удался. Женщины благодарили меня и признавались, что я внесла ощущение молодости на кафедру, а довольные вниманием мужики обещали прекрасной половине пола воздать сторицей свой долг в международный Женский день восьмого марта. Посмотрим, на что они способны!
От Павлушиного отца сегодня пришла посылка и поздравления с праздником. Спасибо ему!
Сегодня объяснились с дорогим моему сердцу писателем-юмористом. Всё было как в шекспировской трагикомедии: его глаза наполнились слезами, и он с пафосом сказал: "Мне так нужна была твоя поддержка. Ты сильнее меня и ты мне нужна". Но на самом деле я ему никогда не была нужна. Негоже деловые отношения подкреплять интимными: здесь налицо проступают фальш и корысть.
Сегодня смотрели с сыном по ТВ прямую трансляцию праздника из Дворца дружбы народов и с Вокзальной площади и искали тебя на экране, так и не поняли, были вы там или нет среди других музыкантов духового оркестра.
Вот и все новости, да ещё, конечно, новые и старые стихи, пришедшие на ум, но это уже не новость для тебя, а скорее закономерность наших взаимоотношений - постоянный аккомпанемент, тихая и сокровенная мелодия любви - прислушайся к моему сердцу, и ты её услышишь…
P.S. Павлуша уже сегодня (как он нетерпелив!) подарил мне чудную самодельную статуэтку (вместе с дружком её сотворили) - теперь у нас в доме появились новые рукотворные жильцы, причём, они будут всегда танцевать под сказочную мелодию, которую только они слышат. Приедешь - увидишь и оценишь это маленькое чудо из чудес! Пока, до свидания, Джоним!

23 02 1989

***
  Я привык быть счастливым с тобой.
А. Платонов

Джоним! К этому разговору мы больше не вернёмся. Я хочу только, чтобы ты знал, что с моих глаз спала пелена влюблённости - теперь нет никаких заблуждений в отношении нас. Может, и к лучшему?!
Разлука для меня была подобна смерти. Оказывается, мне трудно долго не знать о тебе ничего: чем живёшь, дышишь, что играешь на тромбоне, о чём мечтаешь? Ты вернулся ко мне, чтобы возродить меня для жизни и для любви.
Кто, как ни ты, научил меня любить, ждать, лелеять пережитое?.. Благодаря тебе я поняла, что мы не имеем права отрекаться от любимых своих: жизнь слишком скупа на чувства, самоотречение, самозабвение. А любовь вмещает в себя всё это.
Так вот, Джоним, первое тебе удалось узнать, второе и третье - нет. Ты вернулся не из любви ко мне. Увы, тобой владел холодный расчёт! Близость с тобой всякий раз порождает ощущение возвышенной чистоты и святости происходящего: это чувство сохраняется даже в разлуке с тобой. Этого у нас не отнять! В тебе есть внутренняя чистоплотность, и мне это нравится. Но тебя не волнует моя любящая душа, тебе нужно только тело с его способностью любить тебя. Тебе нужно чувствовать себя мужчиной и поддерживать в себе мужскую силу. Это удобно и легко, но это всего-навсего мужской эгоизм, не несущий никакой нравственной ответственности ни перед кем, и прежде всего, передо мной. Издержки переходного возраста: из юношества в зрелость.
Джоним, нет, я не вправе требовать от тебя большего, чем ты можешь дать мне, но и заблуждаться в отношении будущего я не хочу: у нас его нет. Это всё. Маленькое прозрение, без которого нельзя дальше жить и более заблуждаться. Пусть жизнь сама нас рассудит: я не хочу привносить в неё ничего лишнего, искусственного, никакой отсебятины. Будь здоров!..

Где б нашей встречи ни было начало,
Её конец не здесь!
Ты от души моей берёшь так мало,
Горишь ещё не весь…
(Е. Васильева)

Пока! Жду тебя, как только я могу ждать, люблю тебя, как только я могу любить…

28 02 1989

***
Вот уже целую неделю я наслаждаюсь простой естественной жизнью в горах. Моя голова пуста, свободна от занятий и других житейских хлопот, а тело упругое и лёгкое, как у новорождённого, - каждый день я "штурмую" здешние средневековые крепости, доступные горные вершины. Мы живём на высоте 2,5 тысячи метров над уровнем моря. Воздух здесь свежий и прозрачный, пахнет лиственницей, ольхой, липой, - смешанные леса и альпийское разноцветье кружит и хмелит мою бедовую голову. Днём без устали хожу, а на ночь отключаюсь без снов, - крепко, отрешённо, - здоровым детским забытьём.
Вчера сделала для себя поразительное открытие. До сих пор помнила тебя всегда, но с каждым новым днём отдыха в горах неизбежно утрачивала физическое чувство тебя. Ты стал здесь для меня духовной бесплотной категорией и от этого стал мне ещё ближе, так как  меня теперь с тобой не связывают физические узы. Нашим отношениям всегда не хватало открытого простора, воздуха, горных вершин и бездонного неба, молчания звёзд или мягкого прозрачного солнечного воздуха, как на картинах французских импрессионистов Клода Моне и Камиля Писсаро. Природа дарит нам неведомые измерения любви, душевного слияния и единения с природой. Своё чувство к тебе я перенесла на вершины гор, - но не буду лукавить, - я люблю Тебя и только Тебя! А здесь высоко в горах, где так близко небо, я отдаюсь непосредственному чувству симпатии и дружеского расположения к тем, кто волей судьбы сейчас оказался рядом со мной и с кем предстоит скорая разлука, возможно, навсегда.
Вот в чём загадка человеческой природы!.. Хочу во всех обстоятельствах оставаться естественной, не заторможенной чувством ложного долга и мнимой верности тебе, - живу здесь сердцем, прислушиваюсь к его пульсу и поступаю так, чтобы это не противоречило моему естеству. Пойми меня правильно и прости, если в душе осудишь меня.
Боржоми. 15 08 1989

***
 
Люблю, но реже говорю об этом,
Люблю нежней, но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, кто перед светом
Всю душу выставляет напоказ.
Тебя встречал я песней, как приветом,
Когда любовь была нова для нас.
Так соловей гремит в полночный час
Весной, но флейту забывает летом.
Ночь не лишится прелести своей,
Когда его умолкнут излиянья.
Но музыка, звуча со всех ветвей,
Обычной став, теряет обаянье.
И я умолк подобно соловью:
Своё пропел и больше не пою. 

…Сегодня льёт настоящий осенний дождь и пахнет потухшими листьями - это ушедшее лето отдаёт последнюю дань - запахи испепелённого отгоревшего чувства нежности, какое только бывает в пору бабьего лета, о котором так проникновенно писала когда-то Ольга Бергольц:

Вот видишь, проходит пора звездопада,
И кажется, время навек разлучаться,
А я лишь теперь понимаю, как надо
Любить и жалеть, и прощать, и прощаться…

Сегодня от мамы я вернулась поздно домой в надежде, что мои окна светят маяком любви в вечерних сумерках, но, увы, ты не приехал и осень прощания вновь напомнила о себе внутри меня: как не хочется ей возвращаться обратно назад в горячее сумбурное лето. Хожу по осенним листьям, а внутри меня догорает костёр безответного чувства - насильно его не затушить ничем. А в доме по-прежнему невидимо для всех светит лампада любви. Каждый вечер засыпаю с желанием любить тебя и слышать музыку наших душ и тел. Прости за откровение…

22 10 89

***

Приветствую тебя, мой дальний близкий друг!
Сейчас полвторого ночи, но разве я смогу заснуть после твоих вестей, как громом поразивших меня? Я говорю тебе сейчас как на духу, скорее даже не от своего имени, а от имени твоей души, она у меня вся на ладони. Я снова вижу твоё растерянное лицо в минуту прощания, когда ты пришёл ко мне, словно под конвоем, твоего дружка-робота. Но ведь с таким выражением лица вынужденно уходят на фронт, а не добровольно записываются в рабство - вербуются во Владивосток. Слово-то какое: "вербоваться" - анахронизм  XYII столетия! Я сразу же поняла, что ты едешь не по доброй воле, а навязанной тебе твоим "корешем", который не сегодня-завтра с такой же лёгкостью покинет родные Пенаты и уедет в США, как сегодня - на Дальний Восток: ностальгия ему не грозит! Но ты ведь совсем другое дело: другой интеллект и другой строй души!!! Зачем тебе эта ложная романтика в обмен на единственные неповторимые человеческие ценности - наши искренние душевные привязанности к родителям, дому, наконец, к близким любимым людям и возлюбленным в наших судьбах. Нет, твой отъезд я расцениваю как предательство по отношению к твоим близким, нуждающимся в тебе здесь, и, наконец, по отношению ко мне.
Что такое уходить не на один день с рыбаками в море во время путины, я испытала на своей шкуре во время моего летнего путешествия по Сибири и Дальнему Востоку в 1983 году. Наш круиз по Приморскому краю мне, за исключением природных достопримечательностей, запомнился как бесконечный пьяный угар одуревших от однообразной тяжёлой работы рыбаков и их скучающих жён; мерзкие пропитые лица вокруг, "мат-перемат" и уха на закуску к самогону где-нибудь на необитаемом острове, куда время от времени пришвартовывались на обед рыбаки. Вот и вся дальневосточная романтика! Зачем она тебе, человеку высокого интеллекта и нерастраченных душевных сил? Нам с тобой даже не дали поговорить, прийти в себя, опомниться от этого удара судьбы - как оглоблей по голове! - так бдительно тебя охранял твой телохранитель, чёрт бы его побрал! Пляши, пляши теперь под его дудку пляску смерти, безвременной погибели своей!..
Позволь спросить тебя, что означает твоё сакраментальное: "Будешь ждать меня"? Это выражение отдаёт смертью и мертвечиной. А я хочу не ждать, а жить и любить тебя каждый день, желать и обладать твоими телом и душой (они нераздельны для меня) и никогда не насыщаться сладостным счастьем любви, единственной возможной подлинной близостью с тобой, а ты мне вместо этого всего предлагаешь обмениваться фальшивыми вымученными благопристойными весточками - пережитком военного лихолетья, когда влюблённых насильно разлучала история (война или сталинские репрессии тридцатых и послевоенных лет). Я против твоего отъезда - этой прихоти двух скучающих дураков, насмешки сатаны в облике твоего приятеля (недаром меня, как от чумы, рвануло в сторону от него подальше: женская интуиция подсказала, зло учуяла на расстоянии). Прости за многословие! Уедешь - не поминай лихом! Я никогда не пойму, не прощу, не признаю твоего опрометчивого поступка. Ты заблудился, как дантевский герой из "Божественной комедии": "Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу".
Ты вошёл в мою жизнь без стука, как входят однажды и навсегда. Поверь, моя душа открыта для немногих. Отныне я не мыслю и дня без тебя: я уже вся изжаждалась тебя, любимый… - до боли в сердце и ломоты в теле, а судьба мне уготовила испытание разлукой с тобой. Нет, это не по мне. Я люблю тебя и хочу любить наяву, а не в снах и мёртвых посланиях, лишённых вкуса живой жизни (тьфу!..).
Истекают ночные часы, время нашей возможной, но не состоявшейся любви. Как божественно хорошо нам было в последнюю ночь любви, а теперь они истекают в твоих никому не нужных преддорожных хлопотах - и куда? - навстречу своей мечте или своим близким? Увы, напротив, как можно дальше от своих близких и своей мечты! Разумно ли это, мыслимо ли это? Нет, чтобы остаться с нами со всеми и со своей любовью - что может быть ценнее этого блага!?
Но ты, может быть, всё уже решил без меня, а я-то думала, что мы теперь всюду будем вместе - дома и вдали от дома, в праздники и в будни. Хотя трудно всё это представить сейчас, тебе виднее, впрочем… Никто из нас не может поручиться за наше будущее: "Пути Господни неисповедимы…".

1989

***
 
Читаю Г. Маркеса "Сто лет одиночества" и никого не хочу видеть. И ещё меня, конечно, тревожит забота о Павлушином ближайшем будущем: 23 августа 1989 г. предстоит штурм Бастилии. Купила несколько книжных новинок, в том числе и для сына: "Фантазёры" Н. Носова и "Три повести о малыше Карлсоне"
А. Линдгрена. Вот и все новости. Да, ты, конечно, озадачил не только меня, но и моих родных своим броском на Дальний Восток. Как всегда, Лола оказалась права ("Во всём виновата Лолка" - твои слова).
Как здоровье, как настроение, как устроился на новом месте? Конечно, Дальний Восток - край восходящего солнца совсем другой: иные масштабы, просторы, фауна и флора, воздух, и тот резко континентальный климат, отличный от нашего, а какие там горизонты - у меня дух захватывал… Однако возвращайся скорее, пока у меня не пропал запал хорошенько наказать тебя - душу отвести. Ждём добрых вестей от тебя.
Большой тебе привет от Павлухи. Отыщи для него на морском берегу самую расчудесную ракушку и два-три коралла, если они ещё не исчезли с лица земли. Павлуша обзавёлся декоративными рыбками, скоро мы приобретём для них аквариум, а пока они плавают в трёхлитровом баллоне. До встречи, надеюсь, скорой!

1989

***

Приветствую тебя, мой дальний близкий друг! Сегодня дождик мне принёс обманчивую весть, и я ждала тебя с особой надеждой и желанием, - но безутешно.
По старой памяти зашёл М.Г. и по этому случаю починил мне утюг, так что теперь осталось решить только одну бытовую проблему: заделать трещину на стекле балконной двери. Поговорили со старым верным приятелем о том о сём и разошлись. Мне было скучно.
Читаю и перечитываю Г. Маркеса "Сто лет одиночества" и почти ни с кем не вижусь, погружённая в фабулу романа. Главная забота у меня сейчас - будущее моего сына. Очень надеюсь, что с будущего года начнётся у нас более содержательная цельная жизнь, в которой я постараюсь больше внимания уделять сыну и себя организовать и настроить на дела, куда более важные и перспективные, чем бесполезные бесконечные сантименты, опустошающие душу и ум.
В глубине души я по-прежнему одинока, как и до встречи с тобой. Скоро моё Ласточкино гнездо совсем опустеет: я останусь в нём одна коротать долгие осенние и зимние вечера. Справедливо ли это? Но таково веление судьбы - это суд Божий, и с этим приходится мириться.
Ты словно улетел на луну. Последний раз я мельком видела тебя в окне спешащим на "космодром" в наушниках, когда ты уходил на рассвете от меня. Мне осталось пожелать тебе скорого счастливого возвращения на землю обетованную. До встречи!..

 29 09 1989

***

Знаю, что ты сплошь и рядом - боль и одиночество,
В котором лечу и падаю, подобно чёрной капле,
разбивающейся о ночное окно.
Ты тишина, терзающая мой рот, - верный признак тщеты и ошибок.
Ты та, которую совсем не знаю, которая всю себя спрятала,
которая, целуя, умирает.
Ты тот я, который вдруг тебя забыл, ты тот, кем я был когда-то.
Многое твоё не твоё, а от меня, вернее, от смутной памяти  о нас.
От тебя во мне моё, которое ты мне даришь вместе с болью,
которая и есть ты сплошь и рядом.
(С. Ислас. Ты)

Эти стихи почти без знаков препинания, как наше сбивчивое и разное дыхание, в зависимости от душевного самочувствия. Я их обнаружила в новом сборнике "Латинская Америка"  . В этой же книге философское эссе гениального Борхеса.
У нас стоят прекрасные тёплые дни, конечно, не хватает запаха леса и скошенной травы, поздних осенних грибов. И всё-таки осень всюду едина и узнаваема, она примиряет душу с нашей нескладной жизнью.

Сегодня мне одиноко…
Это ещё не совсем одиночество,
 ибо одиночество - из числа изобретений,
 убивающих своего изобретателя, а я ещё жив.
Но рука моя скользит в пылающей пустоте,
 которую ты населяла.
Память не в счёт. Она не воплотит твоего тела,
 не вылепит его из тьмы воспоминаний. Пусто на устах.
 Пустота, которую можно победить только словом,
 отправившись в трудный путь, где конец и начало -
дорога, где дождь обнажённой тени
  растворяет одиночество светом.
Мне одиноко из-за разлуки. Оно не надолго,
 но одиночество слепо.
Оно не разбирает что - навсегда, а что - на время.
Сколько вокруг угрюмых угроз: солнце, ночь, или ливень,
война, наконец, и что тогда?
 Губы мои перестанут быть твоими губами.
Ладони мои - твоей кожей,
 имя твоё стиснет мои зубы молчанием.
При мысли о ноше одиночества подкашиваются ноги
 и обретает смысл и плоть имя Смерти...
(С. Ислас)

Странно, когда после долгой дневной суеты я возвращаюсь домой и остаюсь наедине со своей душой, меня обступают мои друзья, которые даже не виделись друг с другом и со многими из которых давно прервалась моя переписка, и начинается непрерывная задушевная беседа…
Сегодня воскресенье. Я дома одна среди моих воображаемых друзей. Входите в дом! Милости прошу! А тебе говорю: "Пока!. До встречи!"

15 09 90

***

  И дождь всю ночь стучит о крышу,
Как и тогда стучал всю ночь…
А. Тарковский.
Сегодня непрерывно льёт дождь, и в природе, кажется, движение времени лишь только внешним. Разве до сих пор не продолжается непрерывно время нашей любви: оно только светло и покойно переходит из ночи в утро и новый день, и опять превращается в ночь. Но это только внешние перемены неизменного ощущения бесконечной первой ночи любви, которой, кажется, не дано исчезнуть и потерять когда-либо вкус желаний и утоления сладострастия и нежности, - всего вместе, не передаваемого человеческим языком, того, что тайно существует в нас на глубине души извечной тоской одиночества и  неизбывной потребностью освободиться от него, т.е. слиться с другим одиночеством и плыть вдвоём самозабвенно в уединённом мире восходящего солнца, отдалённого от грубой реальности тонкой перегородкой дождя и обжигающими наши тела поцелуями.
"И дождь всю ночь стучит о крышу…" - слух, зрение, обоняние, обаяние - всё настроено на ожидание любви. Эту музыку души внятно слышишь в шуме дождя и немоте опавших листьев, в пасмурном мягком свете дня и влажных сумерках нарождающейся ночи. Стихи о любви открывают доселе скрытый смысл: теперь он внятен мне, как наши поцелуи: "Я теплюсь в теле твоём жилкой жизни". Это Хорхе Гайтан Дуран, латиноамериканский поэт. Наверное, только поэты знают этот язык и ещё влюблённые!
…Сегодня опять льёт дождь с небольшими перерывами, раздвигая границы привычного бытия - в бездну беспредельного чувства. Я вся переполнена любовью к тебе и нежностью к миру. Она разлита всюду - внутри меня и вовне - только нежность… Пусть ничто не нарушит этого состояния души, пусть длится оно как можно дольше! "И дождь всю ночь стучит о крышу…!"

12 10 90

***
Приветствую тебя! Привыкай к машинописному тексту: стук машинки сродни падающему дождю за окном - "И дождь всю ночь стучит о крышу" (А. Тарковский).
У нас на редкость осенняя погода. В такие часы случаются приятные сюрпризы. И тот, кто мог обычно обходиться без близкого человека, в такие сокровенные часы ищет встречи с ним, быть может, поэтому я и взялась за это письмо.
Вчера купила календарь со знаками Зодиака: ты кто? Я - Близнецы. Но написанное здесь о тех, кто родился под этим созвездием, мне внушает страх. Я бы скорее подписалась под следующими строками:

Да будет не то, что есть:
И даже не то, что было.
Я верю в благую весть.
Мне лишь грядущее мило.
(З. Гиппиус)

… Твоё лицо не выходит из моего сознания, может быть, потому что, во-первых, оно само по себе прекрасно, а во-вторых, не обезображено отпечатком каких-либо страстей. Оно как бы всё обещание и загадка. Я могла безмятежно созерцать его несколько минут или часов и уже потом видеть его всегда перед собой, когда мне этого хотелось. Оно сидит внутри меня и оберегает от отчаяния и одиночества. Ты удивлён? Но кто из нас не одинок? Это естественное наше состояние, иначе бы мы не испытывали  потребности друг в друге и не горели желанием любить. Разве не так? Кто-то из великих сказал: "Они не принадлежат какому-нибудь веку. У них нет возраста. Истерзанные души - это мы, и наши предки, и наши потомки, несущие в себе груз всей духовной культуры прошлого и ответственность за будущее. Потому что каждый из нас прожил больше, чем одну свою жизнь…".
Из моего окна виден только кусок неба потрясающей красоты. Так и в жизни всё только достаётся нам по краю - счастья, красоты, любви - смысл жизни редкими мгновениями открывается нам, поверь мне!
Биограф Г. Зиммель писал о Гёте: "Нет прошлого, к которому бы мы смели обратно тянуться, есть лишь вечно новое, которое образуется из расширенных элементов прошлого…" - перевод всё-таки сохраняет глубокий смысл оригинала, не так ли?
И та картина в Пушкине под Ленинградом неизбывно и всякий раз по-новому входит в моё настоящее, приобретая новую ценность для меня. И твоё лицо не тускнеет в этом прекрасном обрамлении - дворцов, прудов, музыки… - согласись, вполне современный романтический портрет с отпечатком прошлых времён!
 Всё смешалось в моей голове сегодня. Виноват прошедший дождь, белые хризантемы в высокой керамической вазе и закат в полнеба, скорее северный, чем южный за окном. В этот момент холодные краски гаснут у меня на глазах.
Да, хотелось бы, конечно, побыть сейчас наедине с тобой! Разумеется, в соответствующем наряде, чтобы чувствовать себя полноценной женщиной - первозданной - в собственных глазах, со своей тайной и скрытой сущностью, готовой открыться только несуетному влюблённому взгляду. Тогда это не могло произойти, хотя, может быть, уже тогда ты заронил во мне такое желание… Прости за откровенность! Не знаю, есть ли смысл в такой переписке? Есть, конечно, смысл встретиться, - но когда? Как можно это осуществить? Да и ради чего? Окунуться в чёрный омут твоих глаз - посреди дневного света, как это было тогда? Почему ты меня не взял с собой? Почему мы расстались в тот день так быстро? Может быть, мы об этом будем жалеть всю оставшуюся жизнь? Почему ты не взял меня за руку и не увёл в тот день, дарованный нам судьбой? Но, быть может, - не Судьба?..
Прости, я не спрашиваю подробно о тебе и не рассказываю ничего сокровенного о себе. Оставим это до встречи, если нам всё-таки суждено будет когда-нибудь встретиться. Впрочем, если у тебя есть желание поведать о себе, - я вся внимание! Жду добрых вестей, слов, если, конечно, тебе не затруднительно общаться почти с Незнакомкой. Впрочем, мы ведь с тобой уже успели подружиться! Пока! До встречи!

***
Смотрю на горизонт, подёрнутый лимонным закатом. День угасает. Ещё один из оставшихся - любить тебя.
Единственный мой, любимый… Я столько времени тебя ждала - жаждущая, любящая, живая, - нет не камнем я была, - это была лишь внешняя оболочка для других, но не для тебя. В моих глазах всегда был ты, где бы я ни была и что бы ни делала…
Твоё молчание и твоё затяжное отсутствие только подтверждали, что ты изменился ко мне, что ты охладел ко мне. Нет-нет, я говорю тебе об этом не в упрёк тебе. Могу ли я тебя в чём-либо упрекнуть, если ты был в тот момент моей единственной радостью и отдушиной в жизни? Разумеется, отношения с сыном и другими близкими родными не в счёт! Я ещё долго, очень долго буду помнить тебя и то, как ты мог любить меня, как никто на свете не сможет - ты Бог в любви! - и я была счастлива с тобой.
Всё это время я никому не могла позволить коснуться меня, это было выше моих сил, так как я всегда существовала не отдельно от тебя, а неразрывно с тобой, даже во время вынужденной разлуки с тобой. Чужое прикосновение могло бы только осквернить моё чувство к тебе и тебя самого, которого я так нежно лелеяла в себе даже в дни нашей разлуки, которых было куда больше, чем счастливых мгновений наших встреч.
Но сегодня - я хочу, чтобы ты знал об этом - я отдала себя вместе с догорающим пеплом моей любви к тебе другому юноше. Он взял меня всю вместе с тоской по тебе, Джоним, и губами, испёкшимися от жажды тебя. Я не могу говорить без слёз об этом. Может, так случилось по твоей воле: ты ведь этого хотел давно? Намного раньше, чем это произошло на самом деле. В снах и наяву я молила тебя прийти ко мне, а в письмах просила - только из гордости - не приезжать больше ко мне. Так любить, как тебя, я уже никого не смогу. Могу заверить тебя в этом и на прощанье попросить у тебя последний дар - в знак нашей любви - твои песни, в которых твоя душа, твой голос и твоя ветреная память обо мне. Прощай!..

8 05 91

***
 Здравствуй! Милый, не сердись на меня! Я тебе высказала всё как сестра брату. А теперь вот чувствую, что ты на меня затаил обиду: не надо, прошу тебя! Мы все грешные ходим под этим небом. Я себя никогда святой не считала, но и в святоши не рядилась никогда в жизни.
Если бы ты знал, как мне сейчас по-новому трудно с этим ершистым подростком, моим любимым единственным сыном! Чего он только не вытворяет со мной, буквально, измывается - на мне испытывает свои новые болевые приёмы ведения вольной борьбы; всё своё жаргонное красноречие, блатные песни и пр.; а то лезет с телячьими нежностями и с поцелуями - и всё это вперемешку и чрезмерно - морально и физически почти невыносимо. Все его  непредсказуемые выходки переходного возраста приходится терпеть, потому что назад хода нет, отступать нам некуда. Тыла нет. Отец там вдали от нас в Сибири чувствует себя распятым Христом, хотя сам он атеист - и без надежды на воскресение. Я в каком-то невесомом состоянии, душевной прострации. Могу только уповать на иллюзорное будущее: что всё со временем образумится, остепенится, нормализуется.
У нас холодная осень, но ещё не зима. Солнце всё-таки нет-нет, да изредка радует нас. На душе смутно. Всё кажется мне, что не так живу, неправильно воспитываю сына, а по-другому не получается. Иногда мне некуда себя девать: всё из рук валится и ни к чему душа не лежит.
Да, возможно моя бурная юность, - особенно, студенческие годы, проведённые в Москве, - была насыщена разнообразными сильными впечатлениями, а нынешнее затворничество расплата за былое отпущенное мне богатство духовной жизни. Впрочем, все мы в божьих руках. У Родена даже есть такая пластическая композиция: "Рука Бога". Так что нам остаётся все испытания судьбы покорно и терпеливо принимать. Так и живу.
Ты мне когда-то подарил полгода ожидания грядущего счастья и несколько часов любви, блаженства, осмысленного сосуществования с близким человеком - всего несколько часов, как целая жизнь, - удивительные, конечно, дни, если бы они не были так хорошо отрежиссированы тобой, а я бы не была в этой новогодней сказке лишь послушной марионеткой… Я старалась до конца хорошо играть роль, предназначенную мне. Слёзы были только за кулисами, после счастливого финала спектакля. Опять я об этом. Прости, как будто ничего хорошего не было в этом уже уходящем году, который мы с тобой встретили так согласно и единодушно вместе. Нет, было, но это не про нас!
У тебя тоже, наверное, когда-то было что-нибудь сверхобыденное, чрезвычайное или хотя бы случайное озарение души в самотёке дней? Не без этого, правда, ведь, но это тоже не про нас:

Я надела тёмное платье,
И монашенки я скромней;
Из слоновой кости распятье
Над холодной постелью моей.
Но огни небывалых оргий
Прожигают моё забытьё,
И шепчу я имя Георгий, -
Золотое имя твоё.
Какие противоречивые чувства! И какие вместе с тем прекрасные стихи, как две неотъемлемые стороны жизни! Не правда ли? Пока! Желаю тебе добра!

19 11 90

***
 Завтра первый день зимы, а у нас плюс девятнадцать. Лето. Мираж. Иллюзорное солнце, тепло - межвременье. Иллюзорные радости. Наконец, иллюзорная жизнь.
Ночью пришла мне мысль, что душа человека похожа на храм - всегда бесконечное пространство, круг. Стоишь в этом храме, испытываешь всем существом на себе его воздействие, но никаких пересечений внутри тебя не происходит. Всё время ощущаешь два неслиянных пространства - один в другом. Выйдешь из храма, предварительно помолившись за всех страждущих, и вновь ощущаешь себя как нечто, отъединённое от всего внешнего мира. Вот с таким чувством живу последнее время, и мне приходится с ним мириться, чтобы двигаться дальше, шаг за шагом в тумане.
Несмотря ни на какие внешние трудности, перипетии с сыном, внутри меня на время установилась гармония. Я ощущаю это, помимо всех внешних потрясений. Мне хорошо, благостно, хотя намного труднее, нервнее, напряжённее стала жизнь, так как я её теперь всю - радости и горести - разделяю с маленьким родным человеком, - да, трудным подростком, тяжело вписывающимся в мой будничный распорядок и всё-таки единственным человеком, кто дарит мне ощущение смысла и радости бытия.
Завтра меня опять вызывают в школу. Учителя, конечно, будут жаловаться на сына, опять мне придётся покорно выслушивать их претензии по поводу его нестабильного поведения, может быть, даже в ультимативной форме. Я буду молчать, потому что не смогу им объяснить высшую переживаемую сейчас радость от его каждодневного присутствия в моей одичалой обители души. А пока надо терпеть и терпеливо сносить всю его неординарность и уязвимость ранимой натуры. Могу ли я им объяснить, что он с рождения -  генетически -  гениальный ребёнок, и со временем его универсальность  мышления даст о себе знать.
Нет-нет, я уже больше не хочу предпринимать никаких рискованных и категоричных решений "во благо ребёнка", ради его "светлого будущего". Может, вовсе и не надо за него бороться, а стоит всё пустить на самотёк? Пусть он растёт естественно рядом со мной, как он сам того захотел. Ведь об отце, его прекрасном отце, но очень жёстком, "железном" человеке он в сердцах проронил: "Я бы и в раю с ним не стал жить". Тогда пусть остаётся здесь в Ташкенте, где у него много свободы, любви и тепла и почти нет никакой над ним муштры, взысканий, чего-либо ещё в этом роде - из арсенала насильственных воспитательных средств.
На днях получили от Павлушиного отца письмо. Мне горько осознавать случившееся, сердце переполнено сочувствием к этому порядочному, очень принципиальному, но в силу своего твёрдого, как сталь, негибкого характера, очень неуживчивому с другими людьми человеку.  После отъезда сына он перенёс три сердечных приступа, здоровье его резко пошатнулось. Мы с сыном могли бы поехать к нему в Новосибирск на Новый год, навестить, бесспорно, родного для нас человека, устроить шумный и весёлый праздник для всех, как прежде, - с застольем, домашним представлением, сибирской ёлкой, лыжными прогулками и катанием на коньках по искусственному заледенелому Обскому морю!..
Но не будет ли это похоже на театральное действие с неизбежным драматическим финалом, расписанным до последней минуты? И не обернётся ли этот жест доброты непоправимым ударом для главного героя - его отца, ради которого мы всё это задумали? Вот что меня сейчас тревожит больше всего. А поехать всегда можно к страждущему - к кому же ещё ехать?
Ну, а ты как? Очень было мало времени, чтобы проникнуть в твой внутренний мир. Даже не успела полюбить тебя, на душе осталась неудовлетворённость от непознанного, недоданного, неосуществлённого, недоговорённого… Ну, а что мы в жизни, вообще, успеваем полюбить, оценить, осознать? Мало что или попросту ничего. Так что и наша встреча с тобой не исключение из правил, одно из звеньев цепи, приковавшей нас навсегда к обыденному существованию.
Сегодня засиделась за письмом. Уже поздно. Мой малыш спит. Я к нему так же нежно отношусь, как в его раннем детстве. Мне ли судить его поступки и тем более осуждать их? Я только, как сейчас, могу молиться за него. Господи! Оставь мне сына под моим крылом, и пусть если даже я ничего, кроме материнского тепла и нежности не смогу ему дать, пусть они согревают его долго-долго - осознанно или бессознательно. Господи, спаси, помилуй и сохрани нас!
Может быть, любовь только такая и бывает - когда внешне всё плохо, трудно, а внутри, в глубине души тепло и уютно, и логически это не объяснить и не выразить. Ведь такое переживали и герои булгаковского романа "Мастер и Маргарита", и  "Охранной грамоты" и "Доктора Живаго" Б. Пастернака. Так оно должно быть и бывает. И ещё, в сущности, природа любви едина - к ребёнку и к избраннику или избраннице сердца. Она едина.
 Ну, с началом зимы тебя! И пусть тебе будет не по-зимнему неизбывно тепло, если даже на улице сейчас мороз. Желаем с сыном тебе этого от всей души!..
30 11 90


***
Сегодня не по календарю осенний пасмурный день. С утра провела занятие в институте. Это, пожалуй, единственное знаменательное событие дня. Уходила на работу в плохом настроении, зашла в студенческую аудиторию, и всё плохое тотчас забылось - своеобразный сеанс психотерапии, лекарство от стрессов, панацея от всех бед. Как очень точно сказал один тележурналист: "Моя профессия - защита от жизни". Ещё меня спасают стихи, чужие и свои. Не чудо ли среди суетного дня погрузиться хотя бы вот в эти гениальные ахматовские строки:

А я иду владеть чудесным садом,
Где шелест трав и восклицанья муз...

Как ты собираешься праздновать Новый год? Хочешь - приезжай к нам! Только за снегом придётся в Чимган ехать! У нас, конечно, дома будет наряжена ёлочка, будут свечи и музыка, ну, а к этому можно добавить остальное - умелыми руками, щедрым сердцем,  творческой фантазией и поэтическим настроением.
Этим летом я привезла из Грузии национальные чёрные керамические изделия - кувшин округлой формы, пузатую вазу с гладкими краями, чашу с бычьими рогами для вина и пр., очень скудно расписанные, - в этом вся прелесть грузинской керамики. Пластичность формы и сдержанность рисунка на чёрном фоне - любоваться можно бесконечно! А вчера я в вазу поставила белые (японские) хризантемы-гиганты, только стебли предварительно подрезала под проточной водой. Представляешь, такой строгий и одновременно праздничный двухцветный натюрморт: в низкой чёрной глиняной вазе три лохматые кудрявые головки близнецов, а в изголовье - ажурные зелёные листья. Как, оказывается, могут дополнять эти два законченных совершенных цвета друг друга!..
Почему я не рисую? Я могла бы в цвете увековечить эту Красоту и подарить её тебе!..
 
07 12 90

***

Люблю тебя сейчас,
А в прошлом - не хочу,
А в будущем… - не знаю.
(В. Высоцкий)

Да, я верю в свою судьбу. Всё, что со мной происходит, даже испытания одиночеством, выпавшие на мою долю, - верю! - рано или поздно окупятся сторицей, и на моей улице, и в моём Ласточкином гнезде зазвенят когда-нибудь праздничные фанфары. А сегодня:

Снег идёт. Они как люди.
Среди них похожих нет.

По телевидению поёт низким чувственным голосом Нонна Брегвадзе:

Снегопад, снегопад, не мети мне на косы,
Не стучи в мою дверь, у ворот не кружи!..
Снегопад, снегопад, если женщина просит,
Бабье лето её торопить не спеши…

Все эти дни ничем не отличались от дней годового цикла: я всё время думала о тебе, и ты, казалось мне, шёл рядом со мной. Сколько тебе ещё предстоит прошагать рядом со мной, прежде чем я научусь жить без тебя? Много читала и находила аналогии с моим едва уловимым состоянием. Литературные герои мне вместо тебя изысканно признавались в любви: "Умирая от жажды, припал я к влаге её губ, но не утолил желания. Родник счастья, изливаясь, не приносил свежести, а обжигал, и я тянулся к влаге, чтобы унять желание". 
И стихи Марка Шагала в унисон вторили моему настроению. За видимым предметным миром они освещали другой, более осмысленный, более высокий и священный, тот, что мы называем истинным миром. Он как бы невзначай протиснулся, прорезался сквозь строки стиха и осветил светом истины не только моё Ласточкино гнездо, но и потаённый мир в моей душе. Спасибо художнику за это откровение, ведь если бы этого не было, то не было бы и бытия:

Вот она жизнь моя. Я дышу.
Я жду тебя. Жду.
Ты со мной, но в какой дали от меня.
Боже мой, Боже мой, для чего?

Слова не слышу людского.
Перекрестья дорог и лесов.
Каждый свой день начинаю
С улыбки в ожидании Тебя.
Боже мой, Боже мой, для чего?

День за днём я несу свой крест.
И меркнет свет.
И день превращается в ночь.
Боже мой, Боже мой, для чего?..

Вновь и вновь я возвращалась к философскому изречению (не помню его автора - примеч.): "Идеал потребительской психологии - вселенная на одну персону. Продвигаясь к реализации этого идеала, человек-потребитель со всё возрастающей скоростью обрывает множественные узы, соединяющие его с другими, пока он один не становится центром Вселенной, смыслом и предназначением её существования".
Осознание этой истины и есть для меня "стояние героя в луче света" (М. Мамардашвили). Немигающим взором смотрит герой в этом луче света. Мне известно также, что одновременно бытие скрывает себя. Истину мы постоянно носим на себе, хотя не можем ни увидеть, ни поймать её, как блоху. Люди обманываются в познании явного, подобно Гомеру. Он был умудрённейшим из всех эллинов, однако, по существующему поверью, именно его обманули мальчишки, которые ловили блох и говорили, что то, что они увидели и схватили, то потеряли, а что не увидели, но поймали, то носят с собой. Это античная фольклорная загадка на все времена!
Весь этот год я жила в преддверии обрыва самых сокровенных уз с тобой: за каждый сладостный миг любви мне приходилось расплачиваться невыносимым душевным одиночеством.
Мы неизбежно расстанемся, но ты в моём сердце прописался пожизненно. В мою жизнь уже настойчиво входит другой человек. Он никогда не догадается, что только один человек был способен разжечь огонь в моей груди, долгие годы согревавший меня в моём уединении. Посмотрим, что же прорастёт из этой сумятицы чувств? Жизнь продолжается:

Когда-нибудь, прелестное создание,
Я стану для тебя воспоминанием!..

15 12 90

***
Здравствуй! Итак, решено. Новый год сын встречает с отцом в Новосибирске, а я в Ленинграде. Так что зимние каникулы мы проведём врозь: он в Сибири, а я на Севере. А там дальше видно будет, всё будет зависеть от желания и решения моего сына. Впереди его ожидает встреча с отцом, лыжные прогулки по лесу, возможно, незапланированные круизы и многое что ещё. Жизнь нам подскажет исход из этих сложных семейных обстоятельств, чтобы душа ребёнка не раздваивалась надвое и внутри себя смогла соединить вместе давно разведённых родителей.
Как ты собираешься встретить Новый год? Будет ли он для тебя необычным, по крайней мере, начало его? Меня в настоящее время охватила жуткая апатия: я иссякла раньше, чем закончился старый год. Надеюсь почерпнуть вдохновения из поездки в Ленинград. Очень хочется из домашнего плена вырваться в Северную Пальмиру к своим друзьям - по духу, по бескорыстному чувству родства, по ощущению отверженности и многому другому, что однажды сблизило нас навсегда. Как мне не хватает их здесь! От этой беспросветной серой мглы костенеет душа. Если не смогу выбраться в Ленинград, - сейчас ведь очень трудно с авиабилетами, - тогда останусь дома одна и буду встречать Новый год в полном одиночестве. Это куда лучше, чем подчиниться дирижёрской палочке Чародея и подпевать чужой песне.
Ночью выпал снег, по-моему, первый в этом уходящем году. Осенью он как-то мелькнул перед глазами и тотчас растаял, а сейчас накануне Нового года решил подольше задержаться: тает, но нехотя, медленно, не торопясь кануть в вечность. Угнетает наша полнейшая несвобода, зависимость от быта, даже билет нельзя купить чуть ли не за месяц на нужное тебе число. Приходится опять действовать через знакомых, с большой переплатой. Сколько бы ни говорили об этом в прессе, мафия знает и продолжает делать своё гнусное дело ценой не только ограбления, но и величайшего унижения нас, простых людей.
Как жить дальше, не знаю. Надо мной опять нависла угроза полнейшего одиночества и одичания. Скорее всего, сын захочет остаться с отцом в Новосибирске. Во всяком случае, его отец, конечно, попросит об этом единственного и очень любимого сына (кого же нам ещё любить и лелеять?). Не хочу провидеть, к какому решению придут мои мужчины, но не исключаю того, что сын согласится остаться с отцом в Сибири.
Я не подписываюсь под собственным приговором, хотя вынуждена признать, что воспитатель хороший из меня не получился, впрочем, как жена и мать. Вот такие печальные выводы делаю накануне Нового года. Впрочем, позволим себе перефразировать гениальную пушкинскую строку: "Что год грядущий нам готовит?". Это нас занимает больше всего. Будь здоров и счастлив! С наступающим Новым годом! Да пребудет Господь со всеми нами!!!
 
20 12 90

***

Я боюсь причинить тебе зло.
Мне всё равно, что со мной случится.
Не будь этой любви, я бы умер.
Каждая секунда без тебя
  превращается в нескончаемую пытку…
Э. Сабато. Туннель

Джоним, сейчас уже поздняя ночь. Читаю повесть испанского писателя о любви и слушаю прекрасную сонату Ми минор (соч. 5, №8) итальянского композитора А. Корелли (1653-1713) в исполнении ансамбля камерной музыки "Виртуозы мира" и арию  "Dignare" из кантаты "Detingen te Deum" любимого мною австрийского мастера органной музыки, второго после И.С. Баха (1685-1750), его гениального соперника и современника –
Г. Генделя (1685-1759) в исполнении Е. Образцовой (сопрано),
Ю. Шволковского (скрипка), П. Сиполниекса (орган) в записи из Домского собора в Риге. Я когда-то там была, поэтому мне легко представить всю торжественность атмосферы католической церкви, в которой так часто проходят подобные концерты и уже в наше время, как в седую старину, так же возвышенно и задушевно звучит вечная музыка небес, покоряя новые сердца её почитателей.
Если бы ещё эта возвышенная музыка могла утолить мою жажду тебя, я была бы на седьмом небе от счастья. Непрерывно думаю о тебе, мысленно и душевно с тобой и упиваюсь твоей нежностью, ненаглядный мой… Словами этого не передать!
Я обязана тебе тем, что мы до сих пор не расстались с тобой, и это помогало нам преодолевать лёгкую грусть, всегда сопутствующую счастью из-за его неуловимости, мимолётности. Есть даже такое выражение: "Счастье окружено горем". Каждый твой приход - с порога - был для меня ослепительным пронзительным счастьем, но его всегда окружал мрак предстоящей разлуки. Я говорю сейчас об этом со слезами на глазах, потому что осознаю эфемерность и конечность этого состояния души.
Мысленно я часто возвращаюсь в нашу первую ночь любви, когда ты мне доверился безоглядно, как неискушённый юноша. С тех пор ты изменился, конечно, - скорее я в твоих сильных и нежных руках чувствую себя беззащитной, как моё чувство к тебе. Ты же, как утончённый дирижёр, уверенно ведёшь обоих солистов вперёд, неспешно распоряжаешься дуэтом, влекомый финалом и бережно владеющий тем, что созрело внутри нас за минувший год любви.
Джоним! Скорее возьми всю меня к себе! Только в тебе я могу раствориться вся без остатка, и тогда море печали превращается в океан нежности, стоит тебе только коснуться меня… Мои руки и губы истосковались по тебе, любовь моя, нежность моя, солнышко моё!
P.S. Смотришь ли ты художественный фильм "Джузеппо Верди"? Какая музыка и какие голоса на протяжении всего фильма!..

14 01 91

***
Колыбель качается над бездной…
В. Набоков. Другие берега.

Я вернулась домой из Ленинграда. Десять дней у меня гостила очаровательная семнадцатилетняя Элизабет-ленинградка. И вот снова мы остались с сыном одни в нашей просторной квартире с янтарным светом, льющимся из окон в ясные дни и особой сокровенной тишиной в вечерние сумерки, когда голоса с улицы становятся удалёнными от нашего внутреннего мира на расстоянии детства, давно ушедшего в Лету.
Где бы я ни гостила и как далеко ни забрасывала бы меня судьбина, только по возвращении домой у меня возникает чувство моего укромного уголка и естественного, не пугающего чистого одиночества - это и есть моё субъективное чувство дома, которое я ни на что другое не променяю.
Поездка в Ленинград мне нужна была чисто психологически. Теперь я, вполне удовлетворённая мимолётной встречей с друзьями, могу вернуться к своим будничным делам: ежедневному добыванию продуктов; приготовлению пищи, подправленному хорошим настроением; выполнению школьных домашних заданий с моим сынулей; самозабвенному чтению книг; слушанию классической музыки любимых композиторов: Баха, Генделя, Моцарта, Вивальди… - вот, пожалуй, и все неразменные радости жизни, сквозь призму которых Питер мне кажется каким-то сверхъестественным чудом, непереносимым, которым можно наслаждаться только изредка по капле.
Летом мои друзья приглашают меня в Карелию - идти пешком по лесу, собирать клюкву и бруснику, ночевать в палатках и общаться задушевно у костра, - чем не заманчивая идея! Но мы с сыном ещё пока не думали о лете, - поживём, увидим, куда лучше себя девать на летние каникулы.
Пиши, как твоя протекает жизнь: меняется ли накатанное привычное русло - или иногда всё-таки она, как меня, радует новизной счастья:

День промелькнёт -
Он короток, конечно.
Но и столетье улетит в простор,
Когда простёрлось небо в бесконечность?..
(Ли Бо)

Эти очаровательные "танки" из подаренной мне в Ленинграде книги избранной китайской лирики Ли Бо. А ещё я привезла домой английские и шотландские баллады (подарок Алексея) и книгу
А. Пунина "Архитектура Петербурга XIX века"  и, конечно, миллион впечатлений от театральной, художественной жизни Санкт-Петербурга - неисчерпаемого источника вдохновения. И долго-долго мне ещё предстоит их переваривать и переосмысливать. Вот, пожалуй, и всё, чем хотелось бы поделиться с тобой. Пиши при желании.
 
3/4 02 91

***
 "В то время я уже знал, что когда что-то кончается в жизни, будь то плохое или хорошее, остаётся пустота. Но пустота, оставшаяся после плохого, заполняется сама собой. Пустоту же после хорошего можно заполнить, только отыскав что-то лучшее…" (Э. Хемингуэй. Праздник, который всегда с тобой).
Приветствую тебя! Вот и снова я приступила к своей привычной преподавательской работе. Это стоило мне больших внутренних усилий. Теперь, к счастью, меня снова захватили темы моих учебных курсов, я исправно готовлюсь к занятиям, чтобы нести в аудиторию новые знания, часто неведомые современной молодёжи.
К сожалению, на кандидатскую диссертацию не хватает ни сил, ни времени. В лучшем случае, я напишу монографию, связанную с вопросами культуры и художественной критики.
Ты сам как? Успеваешь осуществлять задуманное? Остаётся ли у тебя времени на чтение серьёзной литературы для души, на мечты и просто раздумья о жизни? У меня бывают только проблески такого просветления. Из-за постоянной тревоги за судьбу сына, его будущее накапливается душевная усталость, а то даже иногда ощущение физического и морального опустошения. Сейчас в этот момент они с моим племянником Артуром играют в четыре руки на пианино их собственное сочинение, мелодичное и лирическое. Это, конечно, редкие минуты отдохновения для них и для меня.
У нас в Ташкенте до странности холодно и сухо. Завтра мы собираемся пойти в цирк на китайскую программу с акробатами, велосипедистами, пекардами, хотя лишний раз из дома, вообще, выходить не хочется. Думаю часто о том, что хорошо, что здесь мой сын не один. Есть у него в Ташкенте двоюродные братья и сёстры Артур и Ниночка: они вместе читают, играют, борются, ссорятся и мирятся. Будет что вспомнить потом: свои детские пристрастия, обиды, победы и прозрения.
Чем ты сегодня живёшь и дышишь? Я всегда мимолётным, и, в сущности, иллюзорным, пока эти иллюзии не лопаются, как мыльные пузыри. Тогда я, естественно, теряю интерес к ним и даже не переживаю никакой утраты. Ведь всегда есть место куда более захватывающим сильным впечатлениям от текущих и грядущих мгновений. Так вырабатывается иммунитет к жизни, точнее, к внешним ударам судьбы, и сохраняется относительное внутреннее равновесие. Вот этого я и желаю тебе от всей души!
С наступающим праздником мужества и воинской доблести! Радости тебе и счастливого праздника!
 
14/15 02 91


***
 "Так пусто мне без вас, как будто из камня высосана твердь, из солнца - свет, и сок желудочный - из самого желудка. Так можно, не заметив, помереть, сойти на нет. Душе моей так ново - зависимости чувства сознавать от голоса чужого.
 Так тускло мне без вас, как будто хрустким пеплом мир покрыло, - как помню, на Курилах, когда извергся Тятя… Так серо мне без вас, как будто из глаза вынут взгляд, рассвет - из утра, как будто из фламинго все перья выдраны, где билась тайна жизни, её кричащая багряность.
Так скучно мне без вас, как будто - кругом чужая пьеса, в ней смысл, возможно, есть, я - тоже персонаж. Но нет ни сил, ни интереса её понять, хотя б - прочесть, тем более, войти в её кураж" (З. Журавлёва).

…С твоим отъездом внутри меня оборвалась нить, соединяющая меня с источником живой воды, Нет, неудачное сравнение, - скорее, с собственным полем сознания. Через тебя был выход в безбрежность духа, к которой я была подключена тобой. С тобой вмиг можно было провалиться в детство и, как в космос, взлететь без страха в будущее. Разве мы не владели бесконечностью пространства и времени, а значит, Вечностью, постигая воображением любые недосягаемые высоты?
Есть народное поверье, что того, кого потерял и не знал в тот миг, кого для себя теряешь, - забыть невозможно. В этом сила ушедших - их не забудешь. Что имеем - не храним, потерявши, - плачем. Меня ещё долго будет мучить недоговорённость в наших отношениях, неясность, непознанность до конца, так как рёв трубы нарушил нежную мелодию флейты, в которой была слышна мне полная согласованность с миром и собственным строем души, а значит, с тобой. Меня пленяло всё в тебе, и всё было тайной для нас двоих, не ведомой другим.
"В любимом всегда для любящего имеется такая тайна, которая неисчерпаема. Любить - это и значит видеть в любимом тайну, которую другие, не любящие, не видят. Любящий непобедим, потому что он видит, а нелюбящие всегда победимы, потому что они ничего не видят в том, что для любящего является любимым.
Любовь есть ощущение родства с любимым. Любящий и любимый всегда один другому родственны, всегда дышат одним воздухом, и этот воздух - их общая родина. Но любовь к родному не есть слепота. Любить - значит критиковать, т.е. находить в любимом положительное и отрицательное. Любить - значит радоваться тому, что в любимом положительно, хорошо и страдать от его недостатков. Это значит поощрять в любимом добрые начала и бороться с несовершенным в нём. Это и значит жить общей жизнью". 
У Вячеслава Иванова о той же тайне родства одной строкой: "Мы два в ночи летящих метеора".
Однако главный вопрос на сегодняшний день остаётся открытым: "Как жить дальше без тебя?":
"Душа, как ссадина в колене, - нытьём своим стесняет лишь движенья. Я распоясаться желаю, как розовых скворцов грохочущая стая взрывает куст, что был и тих, и пуст. Желаю - прянуть ввысь… Давай - прядай! Гляди - не расшибись об потолок, он - невысок… Я падаю по средам, а нынче вторник, вроде бы, с обеда…" (З. Журавлёва).
И всё-таки жду от тебя и от судьбы разрешения всех своих внутренних бед и сомнений:
"На рассвете - как чёрный и цикличный ветер - охватывает ужас несвершенья" (З. Журавлёва).

23 02 91

***
Привет! А у нас так некстати пошёл снег: сюрпризы рождающейся в муках весны. Вчера допоздна слушала итальянцев "Сан-Ремо-91": море удовольствия. Не кричат, а размышляют о жизни божественным баритоном.
Заодно основательно ознакомилась с материалом чудеснейшей книги-календаря "Круг чтения-91". Я её сыну на 23 февраля подарила. Кого и чего там только нет: проза, стихи, философское эссе самых разных корифеев литературы и ещё, конечно, красочные иллюстрации - путешествуй на досуге, сколько душе угодно! Если тебе попадётся эта книга на глаза - не проходи мимо!
Не знаю, удастся ли в этом году удачно выступить перед своими студентами с литературно-художественной композицией, посвящённой женщинам: "Что движет солнце и светила…". Это, разумеется, внепрограммное моё занятие не совсем обычного содержания и формы: текст, слайды, музыка… Надо создать для аудитории предпраздничное настроение, возвышенный духовный настрой. Ну, пока! Мне надо подготовить сценарий литературного вечера. Ещё раз твоих близких поздравляю с весной и с Международным женским днём 8 марта! Много вам тепла и света под своды вашего дома!

04 03 91

***
Джоним, ты слышишь, как дождь лепечет за окном и, конечно, знаешь, как я тебя жду сейчас и думаю о тебе: не холодно ли тебе в твоём одиночестве? Согревают ли тебя моя нежность и мои непрерывные думы о тебе?.. Когда-нибудь, возможно, за окном я услышу дождь, похожий на этот, и вспомню, как я могла ждать и желать тебя, надеяться на скорую встречу с тобой: в такие часы душа особенно жаждет тепла. Я подумаю, какое же горькое счастье мне выпало испытать в разлуке с тобой…
Ты помнишь, как однажды я прочитала тебе "Ночной дождь" Арсения Тарковского, хотя мы с тобой познакомились летом, но в том стихотворении было угадано предчувствие любви и знамение судьбы, какое я ощутила при первой встрече в твоём лице и многообещающем взгляде - не сиюминутное желание, а куда более глубокое и серьёзное чувство. И в первой нашей близости было ощущение того же предназначения судьбы, как будто нельзя нам было избежать этого сокровенного постижения друг друга, этого нового начала, у которого нет конца, а есть только продолжение…
Жизнь такая коварная штука: она, конечно, сама может вынести нам приговор, но в душе, живущей по своим внутренним законам, это будет продолжаться ещё долго, м. б., всю оставшуюся жизнь. Никто из нас не знает до конца самих себя и не может предугадать лабиринты внутренней жизни своей души. Сегодня я опять вспомнила тот ослепительный летний полдень и стихи о ночном дожде, должно быть, сегодняшнем и будущем, пока ещё не наступившем в наших судьбах:

То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
По воле случая впервые
Мы встретились в ненастный день
И только радуги в тумане
Вокруг неярких фонарей
Поведали тебе заранее
О близости любви моей.
О том, что лето миновало,
Что жизнь тревожна и светла.
И как ты ни жила, но мало,
Так мало на земле жила.
Как слёзы, капли дождевые
Светились на лице твоём,
А я ещё не знал, какие
Безумства мы переживём.
Я голос твой далёкий слышу.
Друг другу нам нельзя помочь,
И дождь всю ночь стучит о крышу,
Как и тогда стучал всю ночь.
(А. Тарковский)

Каждый вечер я прихожу к себе домой, как к тебе. Я ведь не знаю другого твоего дома, кроме этого. Здесь ты ешь, спишь, переживаешь полные любви и тихой радости мгновения жизни - общие наши с тобой мгновения. Поэтому для меня было так естественно Новый год встретить здесь с тобой. Ёлка ждёт нас обоих и радует хвойной свежестью и блеском игрушек и гирлянд. Душа жаждет начала Нового года, конечно же, с тебя, мой нежный, ласковый, ненаглядный… Я жду тебя, вся без остатка твоя….
Какое чудо! Дождь на глазах у всех превратился в пушистый снег: весенний яблоневый цвет среди зимы! С наступающим Новым годом!..

 27 12 91

***
Мой нежный, мой ласковый, мой любимый!.. Наша вынужденная разлука невыносима для меня. Жду тебя день и ночь, ночь и день… Ёлка не светит (Павел вывел из строя электрогирлянду). Проигрыватель не играет, на душе чёрная тоска без тебя.
У меня в гостях были мои бывшие ученицы из 11 "Б" класса Республиканского художественного интерната. Мы сидели на кухне, пили чай с конфетами, пирожными и печеньем, болтали обо всём на свете и пели, что могли, на все лады, так что извини и прости их (перестроили гитару на свою тональность). Я столько передумала и перечувствовала за эти часы…
В разлуке ты стал ещё ближе и дороже мне. И даже некогда близкие мне люди вдруг стали бесконечно далёкими. Но, может быть, это только моё личное мироощущение - не твоё и не моих друзей. Для них я остаюсь быть прежним "своим" человеком. А я между тем не могу ни с кем разделить ни свою радость нового чувства, ни тоску по тебе, любимый. Ты всё воспринимаешь по-своему: у тебя сейчас своя жизнь, свои мечты о будущем и свои ценности, куда значительнее, чем моя боль о тебе. Но, как сказал мудрый философ Монтень, лучше близкая доброта, чем дальнее сочувствие. Неужели только в муке разлуки можно в полной мере познать сладость любви? Но я не была готова к этому: трудно любить - терять ещё труднее. Джоним, как теперь беспомощна и беззащитна моя любовь перед лицом разлуки:

Больше всего нелюбви достаётся
Нашим самым любимым людям…
(А. Дольский)

Как счастлив, кто любим,
Но, Боже, как счастлив тот, кто любит сам!
(Гёте)

Когда мы были вместе, каждый из нас не ощущал своей отдельности от другого. Всё моё было твоим. Всё твоё становилось моим. И мир весь окружающий не раскалывался на куски, т.к. вся моя сущность была сосредоточена в одном миге, в котором я не ощущала себя без тебя.
Боюсь, что всё, что мне предстоит пережить без тебя, будет бледным отражением жизни, но не самой жизнью. Я знаю, если я отрекусь от тебя, то я вновь приговорю себя к ложному существованию, возможно, куда более лёгкому и беспечному, чем сейчас, без нынешних мук ожидания любимого, но и без вкуса живой жизни, без аромата яблок и айвы из райского сада.
 Почему я тебе сейчас говорю всё это, когда ты так далеко от меня? Чтобы ты знал, Джоним, что я тебя никогда не предам по своей доброй воле. И если я когда-нибудь отрекусь от нашей любви, то только в одном-единственном случае, если ты предашь моё чувство к тебе, мою любовь, мою нежность, моё сочувствие и сострадание к твоей судьбе. Это может случиться потому, что я слишком мучительно люблю тебя и знаю, как невыносимо будет потерять эту любовь. Но страх этого прозрения и предчувствие конца иногда заставляют человека, даже сильного, ускорить этот конец…
Меня опять окружает такая пустота, словно не было дней у нас, насыщенных любовью, а значит, смыслом жизни. Освободи меня как можно скорее от плена пустоты и одиночества - прикоснись губами к моему любящему сердцу и растопи его от леденящего холода.
Джоним, я жду тебя, вся жду, любимый!..
 
29 12 91

***
 Снова побежали дни с дневным мельканием лиц, повседневными хлопотами и долгими уединёнными вечерами. Снова сумерки и рассвет застают нас с сыном одних в доме - и так, кажется, было и будет всегда, хотя ещё совсем недавно в доме было всё по-иному, - полгода как целая жизнь, с полноценным осознанием человеческой и женской сущности. То ли ещё будет впереди…
Сегодня смотрела на зимние деревья, освещённые солнцем, и показалось, что они вот-вот зацветут: такого тёплого "весеннего" декабря не помню в Ташкенте. И ещё я подумала, что весна, как любовь, ни для кого не делает различий. В природе всё цветёт: и юные, и зрелые деревья. Может быть, в них, действительно, воплотилась душа человеческая, не знающая возраста?
 Отчего мне кажется, что до тебя была не я, а только предвестие меня - могла ли я когда-нибудь так чувствовать свою сущность? Никогда. Могла ли так любить? - нет. Вскружить голову кому-нибудь могла, а вот любить - и не ведала, что это бывает так, что можно пропитаться другим человеком и лелеять его в себе, как талисман, как сокровенную музыку души, и чувствовать себя от этого самой счастливой и… несчастной на свете.
Хотим со студентами в начале Нового года пойти на художественную выставку. Их поразительное тяготение ко мне объясняется не притяжением интеллекта (мне ещё много надо работать над собой), а скорее всего, душевностью их педагога. Они больше, и в первую очередь, доверяют не моему уму, а моему сердцу. Они мне даже показывают свои стихи, не ведая, какой я строгий ценитель поэзии в душе. Мои уроки добра и благодарности, быть может, им когда-нибудь пригодятся и если не сегодня, то в далёком завтра отзовутся в них.
Джоним, признаюсь тебе, моё сердце замирает, особенно вечерами, в ожидании твоего звонка в дверь - ни музыка (как она полифонично отныне звучит в нашем доме!), ни дума о тебе, ни мои письма не могут, конечно, заменить тебя.
Ёлка прижилась у нас на балконе в эти уходящие дни старого года и ждёт своего часа, когда мы украсим зелёную красавицу на Новый год. Всё ещё не верится, что скоро мы перешагнём из старого в Новый год. У меня одно сокровенное пожелание: пусть ничто не сможет нас разлучить… Других желаний нет. До встречи, Джоним!..

30 12 91

***
Ты сейчас тоже, может быть, смотришь на тихо падающий снег, ласкающий душу, - это словно прощание с самыми дорогими воспоминаниями о нас. Не знаю, может быть, весной он превратится в яблоневый цвет и вновь напомнит мне о тебе. Я спешила домой под этим снегопадом вся просветлённая тобой, просвеченная ожиданием тебя и всё мне так обещало тебя….
Увы, тебя нет, и я сегодня одна наедине со снегом и своими грустными мыслями о нас. Я кажусь себе раненым зверем, спасение которого лишь в беспощадности охотника. Поэтому я вновь прошу тебя, Джоним, оставить меня. Смешно и грустно это искреннее желание совмещать с неутолимой и безысходной жаждой всего тебя… Но даже умирающий желает проститься с самыми близкими. Я тоже хочу проститься с тобой… И пусть это будет последний раз.
Что тебе на прощанье пожелать? Будь здоров, счастлив, любим! Целую тебя, и прежде всего, - свет улыбки на твоём лице. Помоги мне, любимый, научиться жить без тебя! Сегодня с неба падает на землю нежность чистым пушистым снегом. Моим рукам не дотянуться до тебя. Пусть моя нежность проникнет в тебя сегодняшним снегопадом!..

30 01 92

***
 Джоним! И сегодня на мою открытую рану падает снег, не облегчая боль в груди. Только ты сможешь снять эту боль одним лёгким прикосновением своей души к моей груди. Я изболелась в тоске по тебе.
Сегодня мне показалось, что я давно уже живу нереальной жизнью, какими-то иллюзиями, едва уловимыми отражениями собственной фантазии. Иногда мне даже бывает стыдно за свои письма в никуда и воздушные замки на песке, за свои чувства к тебе. Всё это тебе, возможно, даже в тягость, как всё чрезмерное для нас, навязываемое со стороны. Так что прости меня за эту избыточность и несдержанность чувства к тебе.
Ты ведь искал совсем другое и не предполагал, что в придачу к радости наших встреч я отдам всю себя, со всеми моими днями, ночами, переживаниями - не слишком ли тяжёлый груз для тебя, Джоним? Быть может, есть смысл проявить твёрдость духа и силу воли, чтобы проститься нам навсегда? Увы, я не властна над своим чувством, над собой, в которой меня куда меньше стало, чем тебя. Я жду тебя, мой любимый, ненаглядный, весь безгранично мой…
Была на четырёх учебных спектаклях, поставленных моими студентами, - режиссёрами с их непосредственным участием, - столько приятных впечатлений от их таланта в творческих исканиях! Их нескрываемую привязанность ко мне заметили вслух даже наши гости из Пединститута: "Как они вас любят…" На том и держусь, на этом плоту и плыву в будущее, хотя никогда не знаю, как сложатся мои куда более сложные отношения с администрацией и с каким профессиональным результатом я завершу учебный год, от которого зависит моя дальнейшая карьера.
Но сейчас волнует другое: не могу целиком отдаться работе. Мысли о тебе отстраняют меня от внешнего мира - сколько уже времени хожу с открытой кровоточащей раной… И так изо дня в день, не могу забыться ни на минуту, не в силах ни отречься от тебя, ни отвлечься хотя бы на миг: ты не покидаешь меня и крепко держишь в своих руках. Высвободи меня из своего плена - я не могу жить с петлёй на шее в ожидании смертной казни. Это невыносимо… Жду приговора судьбы - его осталось свершить нам как можно скорее!..

05 02 92

***
 Эти дни прошли под знаком Пушкина и ожидания Тебя. Слушали на занятии Реквием В. Моцарта, его "слёзную" седьмую часть, которую невозможно слушать без слёз (впрочем, у каждого должны быть свои ассоциации). Конечно, мне большое наслаждение доставили телевизионные передачи, посвящённые памяти великого русского поэта, одинокого, как все гениальные люди, и одновременно всегда просветлённого светом своего таланта:

Если жизнь тебя обманет,
День веселья, верь, настанет,
Сердце в будущем живёт;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдёт;
Что пройдёт, то будет мило…
1825

***
Богами вам ещё даны
Златые дни, златые ночи,
И томных дев устремлены
На вас внимательные очи.
Играйте, пойте, о друзья!
Утратьте вечер скоротечный;
И вашей радости беспечной
Сквозь слёзы улыбнуся я.
Друзьям, 1816

Их одиночество, конечно, не сравнимо с тем, что переживаем порой мы, простые смертные. Одиночество гения может передать только их творчество, будь то поэзия Пушкина или один только "Реквием" Моцарта. Это я хорошо понимаю.
Дни идут своим чередом и внушают мне простую мысль, что ничего не нужно придумывать и решать что-то за свою судьбу: она всё предусмотрела - час встречи и час разлуки с близкими людьми. Мы не можем ничего предугадать или предотвратить - чему быть, того не миновать! В этом есть народная мудрость. Мне остаётся делать то, на что я способна. А я могу только ждать тебя. Остальное при встрече…

09 02 92

***
Джоним, мы уже с тобой и моим сыночком стоим накануне весны, моего любимого времени года и ждём от него всего того, что не было или не сбылось зимой:

Но верь весне. Её промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа…

Как мне не верить в это фетовское пророчество? Моя душа чиста перед тобой, потому что любовь обладает очистительной силой: все мои обиды и страдания, угрызения честолюбия смывает, как весенний дождь, желание твоей любви. Я понимаю, что это даже сильнее моей гордыни. Всякий раз мне хотелось, как можно больше вобрать тебя в себя, чтобы ты, уходя, не исчезал, а продолжал во мне лелеять и любить меня даже на расстоянии. Может быть, в какой-то мере мне это удавалось иногда. Ты ведь всегда оставался во мне от встречи до встречи, и тебя, в конце концов, накопилось столько во мне, что мне тяжело было справиться с тобой в себе: я переставала ощущать себя отдельно от тебя.
Впереди у нас, Джоним, много работы и много борьбы за достойное место под солнцем, будем надеяться, и много любви. Хочу закрыться светом этой любви от будущего неизбежного одиночества. Не могу не уважать себя настолько, чтобы идти на компромисс даже в малом со своим сердцем и своей совестью: оттого готова рвать самые тесные узы с самыми близкими дорогими людьми, если начинаю ощущать в их поступках диссонанс со своей внутренней мелодией души. Свою природу я ломать не хочу, поэтому в будущем ничего хорошего не жду от судьбы.
С сыном всё очень сложно. Боюсь, что в какой-то момент я потеряла внутренний душевный контакт с ним, а это значит, что он в любую минуту может меня предать, т. е. всё "моё" в себе, - то, что я вкладывала в него ещё до его появления на свет и потом, - увы, - до сердца это не доходит. Вот беда какая…
А вот что пишут специалисты по этому поводу. "Охраняя детей от огорчений, нелёгких и грустных событий взрослого мира, мы говорим: мальчику ещё рано это знать, это ещё не его ума дело. Но "выкованная" нами броня постепенно может превратить детское сердце в кусок льда.
Дети наши всё более наполняются ироничностью к нам, к делам, к нашей манере говорить, одеваться. Мы вкусно их кормили и поили, хорошо одевали, но сердце их не воспитывали и не заметили, когда оно стало обрастать жирком снисходительного самодовольства.
Конечно, подростку необходимо идти в ногу со временем, знать вычислительную технику, основы наук, но прежде всего надо научиться жалеть мать, бабушку за нелёгкость будничной круговерти, школьного товарища за нелепость и нескладность натуры, и так вот, постепенно, приготовить сердце к сочувствию уже большим, общим заботам и проблемам.
Никакие компьютеры не приучат маленького человека любить Родину, если мы не будем воспитывать это благородное чувство. А воспитывать можно только приобщением к трудностям, к серьёзным и сложным проявлениям жизни". Подробно при встрече… С наступающей весной!…

25 02 92

***
Джоним, сегодня яркий солнечный день, почти лето. Каждый день мне не хватает тебя. Сколько времени это может длиться - не знаю. Я всё равно чувствую тебя рядом с собой, смотрю на мир не только своими, но и твоими глазами и в это время мне кажется, что ты ощущаешь то же самое, что и я: "Разлучение наше мнимо. Мы с тобою не разлучимы" (А. Ахматова). Пока так было всё время - все эти времена года, отмеченные тихим сиянием твоей звезды.
Вчера в институте был просмотр - творческий отчёт моих студентов-художников. Они сами водили меня по выставке и рассказывали о своём искусстве. Это было удивительно: я шла по бесконечному лабиринту, где заново мне открывались миры знакомых и одновременно незнакомых людей. Отдельные работы меня поразили, и я, конечно, не могла сдержать своего восторга перед ними - ребята радовались вместе со мной. Это был настоящий праздник для всех.
В это праздничное чувство от работы, которую я не отделяю от жизни души, вносит диссонанс оставшийся с прошлых времён командно-административный метод работы руководства кафедры, способный задушить на корню одарённых, внутренне свободных людей, мешающий им дышать полной грудью. Всегда и всюду, увы, мне приходилось испытывать на себе кабалу подневолья - когда же мы сумеем выкорчевать с корнем эти сорняки, почему и сколько ещё должна страдать от них здоровая поросль? Сейчас зимняя сессия в разгаре. У меня между экзаменами и консультациями случается короткая передышка, как сейчас. В такие часы я дышу и надышаться не могу на тебя. Сама себя ругаю за это, но, должно быть, плохо ругаю: неэффективно. Живу как дышу, дышу как пишу: ровно и легко. До встречи, Джоним, если это, действительно, нужно тебе и неизбежно для нас, как новый день. Пока!..
 
29 02 92

***
Здравствуй!… Я уже думала, что ни строчки тебе не напишу: горы выросли между нами со дня нашей последней встречи. Каждый день я теряла тебя, Павлуху, двух самых мне дорогих людей. Это происходило помимо моей воли, и я ничего не могла с собой поделать. Разве можно добиться того, чтобы нас больше любили: люди пока ещё не изобрели такой рецепт. Сейчас я всё более отчётливо прозреваю неизбежность разлуки не только с тобой, но и с ним, моим единственным сыном. Болезнен сам момент утраты. Я его пережила чуточку раньше. И тебя я теряю с каждым днём необратимо.
Вчера я выступила в институте с литературно-художественной композицией: "Что движет солнце и светила…" - о великом чувстве любви, с которого, по сути, и началось Возрождение человеческого духа и которое поныне питает всё лучшее на земле и не даёт исчезнуть цивилизациям с лица земли.
После выступления меня благодарили все и признавались, что ничего подобного в стенах института ещё не звучало. Я прочитала стихи разных поэтов и показала слайды, посвящённые образу женщины в мировой культуре. Мужчины в благодарность за это подарили мне роскошный букет цветов и многоцветную шариковую ручку. Но может ли возникнуть ощущение праздника в разлуке с любимым человеком, а я всё ещё люблю тебя. Ты опять стал приходить в мои сны, в которых я прощаюсь с тобой и не скрываю свои невыплаканные слёзы.
Ещё недавно мне казалось, что с твоим уходом жизнь моя может оборваться и сердце перестанет биться в тоске по тебе. Но теперь я знаю, что выживу, потому что после зимы наступает весна и ничего не умирает: природа только из одного состояния переходит в другое. Помнишь у Рильке: "Ничто не исчезает в мире бесследно, быть может, ветви объятий перерастают нас, свою почву?.."
Джоним, мне, конечно, хочется, чтобы этой весной эти ветви благоухали в твоём сердце яблоневым цветом, чтобы в свою новую весну ты забрал хотя бы чуточку меня, как мы забираем с собой всё самое лучшее от каждого времени года. Мысль о тебе, конечно, всегда будет согревать меня, моя нежность… Вряд ли я когда-нибудь до конца смогу объяснить, почему именно ты и никто другой вызвал во мне такое чувство к себе…
Сегодня весь день льёт дождь, и на память приходят стихи У. Уитмена, которые я читала на сегодняшнем вечере, послушай их:

Однажды я проходил по многолюдному городу…
Опять она держит меня за руку…
И просит, чтобы я не уходил.
Я вижу её. Она рядом со мной
И беззвучно дрожат её губы…

Джоним, не уходи… из моей памяти, из моей жизни!..

06 03 92

***
Привет! Ну, вот и закончилась наша совместная прогулка с Эрнстом Хемингуэем по Парижу, его окрестностям, а иногда мы выбирались куда дальше - в швейцарские Альпы, и я благодарна своему спутнику, что он благосклонно терпел моё присутствие. Я говорю о книге "Праздник, который всегда с тобой". Я почти месяц смаковала по несколько страниц в день этот прекрасный путеводитель. Недочитанные страницы всякий раз закладывала твоим последним (зимним) письмом, - так что, считай, мы вместе совершили это праздничное путешествие и в конце его пришли к счастливому выводу: "Париж никогда не кончается, и каждый, кто там жил, помнит его по-своему. Мы всегда возвращались туда, кем бы мы ни были и как бы он ни изменялся, как бы трудно или легко ни было попасть туда. Париж стоит этого, и ты всегда получал сполна за всё, что отдавал ему. Таким был Париж в те далёкие дни, когда мы были очень бедны и очень счастливы"(Э. Хемингуэй).
Сейчас канун весны: на улице много солнца и света. Впереди много тепла - и дай Бог, не только солнечного - на наши головы и в наши души! Пока! С весной тебя!
Перечитай цветаевское "Сини подмосковные холмы…". Я тебе когда-то наизусть читала. Это моё нынешнее предчувствие и предвкушение весны.

10 03 92

***
Как всё обретается, когда расстаются.
Как всё соединяет даль…
 (М. Цветаева)

Спасибо за поздравление! Твои ромашки на открытке, мои любимые цветы, несмотря на необычно холодную весну, обещают тёплое лето, встречу с друзьями, много-много радости впереди. Мысленно уже живу и дышу летом: новый взлёт к новым вершинам бытия!
А пока молю Бога: "Только бы выжить, вынести этот холод - со снегом и дождями, с бытовыми проблемами и всяческими житейскими трудностями, и это бесконечное состояние: "Храню я к людям на безлюдье неразделённую любовь" (С. Есенин).
Это моя стартовая площадка в будущее. Ну, что, идём в лето! - врозь и вместе, держась за руки, как в тот незабываемый летний вечер. Мне по этому поводу вспоминается одно высказывание: "Только так, только встретив, наконец, въяве давнего уже друга, поймёшь, что не строем его идей решается выбор, и даже не лицом, не внешностью, а голосом, тембром голоса. Вся навстречу первому звуку - так вот твоя душа!"   

15 03 2006

*** 
Ну, хорошо. А где же снам любви,
Где им-то жить? Где их бездомность реет?
(Б. Ахмадулина)

***
"Страшнее всего, всего гибельней для человека отказаться от любимой женщины, предать её ради долга, идеи…  от женщины, т.е. от жизни, что глубже смысла жизни".
"И вот кончилась жизнь. Не его ещё, не моя. Жизнь наших отношений. Как всегда, едва повернёшь последнюю страницу - жгучий укор себе: зачем так мало дала? Так скупо?"
(Е. Гинзбург).

 ЛАСТОЧКИНО ГНЕЗДО. Из книги Гухарик Багдасаровой
 «Жизнь в свете бытия. Диалоги любви в письмах» (Глава вторая) – Т., 2008.
 С. 112-190