Гладиолус. Мемуарная похвальбишка

Егор был человеком очень ленивым, почти как Иван Андреевич Крылов. Говорят, тот  лежал на диване, когда большая тяжелая картина, висящая над ним, сорвалась с одного гвоздя и, покачавшись, остановилась. Иван Андреевич прикинул траекторию падения картины, если она сорвется со второго гвоздя, понял, что она в него не попадет, и спокойно уснул.
 
Вот и Егор, разве уж «гром грянет», мобилизуется  быстро и резво, когда в этом возникает самая насущная необходимость. Но не иначе…

Проходя по рынку, он полюбовался гладиолусами и с некоторым недоумением поймал себя на том, что размышляет об этом свойстве своего характера.

А гладиолусы! Каких только расцветок не было здесь: и розовые, и белоснежные, и пунцовые, и ярко – красные и даже черные. Они ему всегда нравились. Что-то в них было от бесконечного стремления жить и любить, навевало нежные чувства и ощущения легкости и радости.  Этот цветок и символ стойкости: стебель давал жизнь всему этому гладиолусному роду до самого последнего цветка, который жил на самой вершине стебля.

Примечание: Название Гладиолус происходит от латинского «gladius» - меч особой формы, которые использовали римские гладиаторы. Олицетворяет мужество и храбрость. Согласно легенде, перед боем гладиаторы крепили на грудь бутон гладиолуса. Они верили, что он защитит их от смерти и ранений. В любви в отличие от роз, гладиолусы означают не романтическое сильное чувство, а внезапное озарение, влюбленность с первого взгляда.
 
По ассоциациям с увиденными гладиолусами Егор вдруг вспомнил один очень давний случай из детства, и ему стало легко и весело, как будто невзначай встретил старого доброго друга, который объяснил  все его недоумения. Детство и юность ведь всегда старые и добрые друзья на всю оставшуюся жизнь Он тогда жил в Тюмени, и ему было лет пятнадцать. Вроде бы пустяк. Можно было бы и не вспоминать такие пустяки, хотя…

В самом центре города Тюмени есть площадь, которую тогда называли обкомовской, потому что с северной ее стороны величественно располагалось здание областного комитета КПСС (сейчас там работает губернатор), а с южной не менее величественное здание Дома Советов, правда возведенное много позднее (сейчас это здание гордумы). Рядом с Домом Советов было здание главпочтамта, а на противоположной стороне жилая четырехэтажка, где на первом этаже был магазин «Подарки», предмет детских вожделений. Егор с друзьями иногда заходили туда полюбоваться на стеклянные витрины с различной утварью, им недоступной. С восточной стороны площадь упиралась в стены машиностроительного техникума, где Егор позднее изучал ледебуриты, аустениты и сопромат, а с западной – жилые дома и корпус здания УВД.

Сама площадь раньше называлась торговой, или базарной, но они в своем детстве этого уже не застали  деревянных павильонов, вся площадь заросла мятликом, подорожником и другим разнотравьем и акацией, крупных деревьев Егор не помнил, а в углу у самой дороги стояла маленькая часовенка красного кирпича. Она пребывала в полном запустении. Без купола и была совсем неинтересной. Егор, правда, пытался разгадать назначение небольших ниш вдоль фасада, но безуспешно, а мамочка сказала, что это керосинная лавка. И верно, он видел однажды очередь с бутылями, которые продавец наполнял противно пахнущей жидкостью.

Учитывая, что они переехали в этот район, когда его  сверстникам  было лет по пять-шесть, то знакомство с этой площадью и началось примерно в это же время.
Позднее, подростками,  они изредка набегали на эту площадь поиграть в войнушку, наделать пищалок из плодов акации, побегать в догонялки или поиграть в прятки, позднее на свидания,  однако не часто. У них возле дома был свой сад, который назывался в то время садом Шверника, а там росли большие деревья: тополя, лиственницы, много сирени. Улица, на которой жили Егор и его друзья тоже была улицей Шверника, а потом ее еще раз переименовали и сад тоже. Кто такой шверник Егор не знал, да и не интересовался.  На углу стояла водоразборная колонка, куда он ходил за водой. Это была его обязанность лет с 8.

Ну, про сад это отдельная история. Это был родной сад, где было множество скрытых мест, тайников, где ребята играли в футбол на площадке за деревянной сценой, дрались, бывало, с чужаками и ставили свои рекорды от езды на велосипеде без руля и до лазания в птичьи гнезда и спасания выпавших из гнезд грачат…
Однако не будем отвлекаться. Хотелось бы рассказать о Егоре и гладиолусах, вернее об одном гладиолусе, о котором вспомнилось.

Однажды летом Егор со своим приятелем Борисом, прогуливаясь, забрели на эту площадь. В 15 лет много тем, которые надо обязательно обсудить с друзьями, взрослым-то всего не скажешь. Боря занимался тогда в секции классической борьбы, Егор – спортивной гимнастики, а ходили в одну детскую спортивную школу. И обсуждали в тот день, какой спорт приносит больше пользы для здоровья и развития: борьба или гимнастика…

Надо сказать, что обкомовская площадь всегда была засажена цветами и засажена красиво. Она тщательно охранялась, впрочем, как и соседние дворы, где проживала, как правило, местная  элита. Цветы каждый год менялись, иногда и не по разу за сезон, то тюльпаны, то петунии, то шафраны...

В это лето вся площадь была засажена красивыми красными и белыми гладиолусами. Вся эта красотень как ковром покрывала огромное пространство площади, оставляя незанятыми только дорожки и газоны. Было, чем полюбоваться. И если бы не одна проблема…

Погода в этот летний день была чудесная. Егор с Борисом были в белых рубашках, очень молодые и, наверное, красивые. Борис собирался на встречу с девочкой и размышлял, где взять цветы. Денег ни у него, ни у Егора не было. В то время не было почему-то у них привычки, носить деньги в кармане каждый день. Она появилась позднее. Это и было проблемой Бориса…

Егор знал, что Борис был очень аккуратным и осторожным молодым человеком и подначил его, сначала в шутку. Как бес под руку толкнул:

– слушай, а давай нарвем гладиолусов. И самому стало страшновато.

Ребята внимательно оглядели и клумбы с цветами, и всю площадь. Милиционеров было четверо. Они мирно паслись по краям площади, и им явно было очень скучно, Егор бы даже сказал тоскливо. Это они были в рубашках на голое тело, а милиционеры в кителях при галстуках и еще в фуражках.

Борис как-то странно мотнул головой и привычно заосторожничал:
 
– да ты что, видишь какая охрана, попадем в милицию!

Егор понял, что Борис опасается не попасть на встречу к своей симпатии, но его уже охватил азарт.

– Давай для вида погуляем туда – сюда, найдем момент, сорвем несколько цветов и уйдем сквозь кусты акации.

Борис опять как-то странно мотнул головой и снова засомневался. И откуда у него появилась такая привычка – мотать головой? Егор знал за ним грешок, что он ночью побаивался ходить по прилегающему к дому саду, и это его завело еще больше. Понесло...

– Ты что боишься?

Сказать такое борцу было чревато чем угодно, и, если бы они не были приятелями, Борис тут же сделал бы Егору «перевод» и «двойной нельсон с тройным переворотом». Однако он стерпел и сказал неуверенно:

– Давай, только, чур, я на стреме.

Егор мысленно сказал ему все, что он о нем думает  (вот ведь, – цветы-то нужны были Борису), и они начали планировать неожиданное нападение. Ребята фланировали по площади несколько минут. Борис контролировал служивых возле здания обкома, а Егор с противоположной стороны. Решили, что немного разойдутся, чтобы милиционеры не знали, за кем бежать, а потом решили, что коль скоро цветы будет рвать Егор, Борис будет как бы ни при чем.

Через несколько минут улучили момент, когда трое из четырех милиционеров повернулись к нам спиной, а четвертый тоже собирался это сделать, и нападение было совершено.

Оно было внезапным для милиционеров и могло бы быть стремительным. Однако дьявол, как всегда укрылся в деталях.

Вы никогда не пробовали сорвать гладиолус? Нет, не срезать, а именно сорвать? Вот – вот… Это вам не петуния и даже не гвоздика. Стебель у гладиолуса волокнистый, жилистый и совсем не ломкий. Боря стоял метрах в десяти от Егора возле кустов акации и оглядывал окрестности, честно старясь выполнить обещанный стрем, хотя в этом не было никакой необходимости.

Попытка сломать стебель гладиолуса не удалась. Он согнулся, но не хрустнул и не обломился, чего Егор ожидал, а как-то грустно обвис. В таком виде Егору он резко не нравился – не эстетично это выглядело, – но отступать было уже поздно, и он начал ломать стебель, как проволоку, сгибая и разгибая, как можно резче.

 Бесполезно. Гладиолус не ломался. Егор вспотел и хотел выдернуть гладиолус совсем уже варварским способом вместе с корнями, но руки только скользнули по стеблю...

С трех сторон раздались милицейские свистки, и  к ним сразу же присоединился и четвертый. Егор неистово ломал стебель, откручивал его, растрепывая в месте ломки, понимая, что времени у него почти не осталось. Было и страшно, и азартно одновременно. Двое милиционеров  бегом устремились к ним с двух сторон, забирая их в клещи и раздавая свои трели, которые на весь город сообщали, что они преследуют преступников и вот-вот поймают. Ближайший был уже метрах в пятидесяти, а второй отрезал их от центральной улицы…
 
И тут стебель наконец-то порвался. Бориса уже не было. Егор бросился наутек сквозь газоны с акациями к тротуару, забыв, что на противоположной стороне  улицы располагалось здание городского УВД и спрятаться там было негде, соседние дворы были перекрыты.  Борис был уже там. Прыткий, однако!
 
Выскочив на тротуар, ребята растерянно огляделись. Деваться было некуда. Цветок, такой нужный две-три минуты назад, теперь был лишним, мешал рукам и выдавал их с головой. В карман ведь не спрячешь, мять его не хотелось. Сдаваться тоже не хотелось, а милицейские трели раздавались все ближе и были неумолимы. От этой неумолимости ребятам  стало совсем неуютно…

Егор  уже хотел выбросить цветок в кусты, но тут его вдруг осенило. Он расстегнул рубашку, воткнул стебель гладиолуса  за пояс и быстро застегнул рубашку. Все это заняло секунд 10. Гладиолус послушно прикорнул у Егора на груди. Надо было уходить. Бежать было нельзя и некуда. Милиционеры были уже близко, и все в охотничьем азарте. И тут Егора снова осенило.  Он дернул Бориса за рукав:

– идем спокойно, разговариваем, как ни в чем не бывало.

Боря дернулся было в сторону, но Егор заставил его пойти не спеша и обратно, навстречу к милиционерам. Слава Богу, Боря все понял и больше  не сопротивлялся.

Двое выскочили вслед за ними почти тотчас после смены экипировки с двух сторон: один спереди, другой сзади. Они увидели двух молодых людей, неспешно шагающих  по асфальтовому тротуару  и мирно о чем-то разговаривающих. Тот, что шел им навстречу, подозрительно оглядел их, но ребята не паниковали, не бежали и вообще были слегка удивлены его усиленным вниманием. Обыскать их он не решился, только зыркнул взглядом по ближайшим кустам. Гладиолуса  там не было. Милиционеры в таких местах , как и в административных зданиях всегда сугубо осторожны (правда в то время ни Егор, ни Борис этого не знали).  Как хорошо, что гладиолус, который Егор  сорвал, был белым и под складками рубашки был не виден, если не приглядываться, конечно, но на это у милиционеров времени не было. Они были в погоне.

И этот побежал мимо ребят…  А второй со спины ничего вообще не видел. Встретившись, они растерянно потоптавшись пару секунд, побежали к перекрестку.

Егор с Борисом аккуратно перешли на другую сторону улицы и свернули на ближайшем перекрестке в сторону, противоположную площади, благо прохожих вокруг не было. Пройдя квартала два, остановились.

– Ну, ты, Егор, даешь, чуть не захомутали! – залопотал Борис.

– Но не поймали же,– сквозь зубы процедил Егор и передернул плечами, чтобы избавиться от внутреннего напряжения. Расслабился.

Оглядевшись по сторонам, он вытащил гладиолус из-под рубашки. Тот даже нисколько не помялся.

– Держи, подаришь своей подружке, хоть и один, но гладиолус, да еще с обкомовской площади. Только стебель подрежь, чтобы было ровно, - чуть свысока сказал Егор.

Он хлопнул Бориса по плечу. Они весело рассмеялись и разошлись по свои делам.
Егор быстро убедил себя и свою чуть-чуть попискивающую совесть, что цель кражи гладиолуса  была благородная. Боря угодил даме сердца. «Отвага и безрассудство – вот наш девиз!»– хвастливо думал он, еще не умея сопоставлять степень риска, его цену и ответственность.  Кто, однако, думает об этом в пятнадцать лет? Только не Егор… Так могла начаться, но, слава Богу, не началась его криминальная карьера

Этот подростковый эпизод неожиданно, через стресс, зародил в Егоре семечко некоей способности – концентрироваться вмиг и быстро принимать решение. И осознание этого осталось на всю жизнь и не раз помогло ему в критических ситуациях, когда другие терялись и, бывало, истерили.
 
Позднее он ощутил, что в такие мгновения время как бы растягивается, паника же смущает ум, делает его неспособным на решение, поэтому вредна…

А цветы в этот день на рынке были действительно хороши, и Егор купил три гладиолуса: белый, розовый и пурпурно – красный для любимой женщины.

Гладиолус – цветок гладиатора...