Двенадцать стульчиков

“А строй цивилизованных кооператоров … — это есть строй социализма.” Ленин

Данная история относится к 1987 году. Я в этом уверен, потому что атмосфера того времени определяла дух эпизода, о котором мне хочется рассказать. Тот год завершал эру дремоты стагнирующего социализма в СССР. СкАчками на перепутье станут годы последующие.

Жилка предпринимательства, ставшая атавизмом при советском строе, вдруг у многих проснулась одномоментно. Идея купи-продайства захлестнула умы населения одной шестой части суши. Различные проекты бизнеса бродили в умах и вызывали энтузиазм на грани азарта.

Два Серёги, два бесспорных авторитета нашего кубрика, Никулушкин и Макаров обсуждали некий проект, сулящий небывалый доход в самое короткое время. Разговор шёл о покупке пива в "Альбатросе". Почему пиво следовало покупать на чеки ВнешТоргБанка или боны? Ведь кольское хмельное ничем не уступало импортному.

Макар, чья речь была наполнена всякого рода потешными присказками, метафорами и иносказаниями, шарил в карманах своей "кольчужки". У всех шинели, а у него кольчуга почему-то. Там, во внутреннем кармане с пуговицей он хранил чеки, оставшиеся после последней морской практики.

Никулушкин свои чеки достал из солидного дипломата, весь налёт солидности которого улетучивался, стоило лишь хозяину открыть его. Что только не таскал Серёга. Бритвенный станок со ржавым лезвием "Нева", какие-то таблетки и мази, носки и трусы, кусок поролона, общая тетрадка, надписанная с разных сторон названиями разных предметов, хозяйственные ножницы, что-то съедобое, завёрнутое в "Рыбацкую смену"... Это далеко не полный перечень предметов, заполнявших тот, с трудом закрывающийся, кейс.

Вместе с замызганными чеками Никулушкин извлёк из своего дипломата и выложил на стол пустую банку из-под Туборга и пассатижи. Древние пассатижи, ими Никулушкин вскрывал консервы, чинил часы, а одно время даже чистил зубы, зажимая в них сломавшуюся щётку. На сей раз он при помощи этих пассатижей из пивной банки сооружал нечто. Стул, или скорее кукольное ажурное полукреслице выходило из-под его ловких рук.

Макарыч тем временем занялся подсчётом чеков, выясняя у Никулушкина коммерческие подробности:

— Слышь, испанский лётчик, — Никулушкин в самом деле перевёлся на наш курс мореходки из лётного училища. — На сколько стульев ты договорился со своим барыгой?

— Для начала, для первой партии товара мой дилер заказал двенадцать, — отвечал Никулушкин. Это означало, что именно с этой пробной партии некий торговец с рынка где-то на окраине Мурманска возьмётся продавать его чудо-товар.

— И почём? — продолжал интересоваться Макар.

Никулушкин назвал цену за изделие.

— Так это столько стоит банка пива! Где же наша прибыль?

— А если подумать? — ответил Никулушкин вопросом на вопрос.

Диалог моих соседей прервался на раздумья об обозначившихся материях. Тем временем поясню, в ту эпоху пиво было или разливным в бочках, или в бутылках. В стеклянных бутылках. Другой тары не было. Пиво в алюминиевых баночках только-только появилось на прилавках. И то на прилавках не обычных магазинов, а “Альбатроса” — как-бы валютного магазина для моряков. Именно эти баночки и требовались для прорывного стартапа Никулушкина.

— “Печеневич”-то... откушаем! — победный аргумент Никулушкина покрыл финансовые выкладки оппонента.

У Сергея Макарова все понятия были закодированы особыми словечками. К примеру, “Печеневич” означало пиво.

— Всё равно, на две упаковки не хватает! — осадил его опытный Макар, отлично осведомлённый, что традиционно, импортное пиво упаковывается по шесть.

Взоры концессионеров повернулись в мою сторону.

— Эй, птицы пиво пьют? А боны е?

У меня оставалась мелочь, на которую всё равно ничего не купить. Я отдал эти чеки. Сделал инвестиции или, другими словами, купил пай учреждённого треста.

— Запрягай коней, Никулушкин! — скомандовал Макар, удовлетворившись состоянием финансов нового предприятия. Это означало “шнуруй ботинки”. Ноги Никулушкина моментально обулись в форменные “черевички” 44-го размера. Содержимое дипломата было высыпано горой прямо на стол. Пара благородных предпринимателей покинула кубрик. Никулушкин импозантно держал кейс, свободный для того, чтоб вместить в себя дюжину пивных баночек.

Вскоре после нулей — самое время для бизнеса, оба вернулись в расположение роты. Вломились в кубарь, включили свет.

— Просыпайся, студент! Твой дивиденд… — продекламировал Макар.

Да, среди достойных концессионеров понятие чести — не пустые слова! Моя, одна двенадцатая доля, только с мороза, ждала меня. Остальные алюминиевые цилиндры в исходном количестве уже были пусты. Они теперь проходили по дебету активного счёта 10 “Материалы” по фактической стоимости закупки, как того требовали правила бухучёта.

Стыдно признаться, я до той поры, наверно, и не пробовал ни разу баночное пиво. Сонный, долго возился, никак не мог его вскрыть. Не отметил, впрочем, большой разницы от Жигулёвского. Видать по неопытности. Зато достойный поступок старших товарищей запечатлелся в памяти навсегда.

Серёга Макаров скинул кольчужку. Хлястик, или что там у кольчуг, у него болтался на одной пуговице.

— Еле протиснулся в дырку в заборе после выпитого, — пояснил он.

— Пришлось убегать от дежурного офицера, — добавил Никулушкин икнув.

На следующий день "лётчик" неутомимо ваял свои стульчики. Ржавые хозяйственные ножницы легко резали алюминиевую фольгу. Пассатижи, наследство далёкого предка рода Никулушкиных, закручивавали филигранные завитки. Макаров придерживался своей, весьма консервативной, стратегии управления вложениями в трест — он пассивно валялся на койке. Я практиковался в вырезании маленьких кружочков из поролона. Эти кружочки должны были занять места сидений тех игрушечных стульчиков, обшитые модным люрексом. Лоскуток этого заграничного материала кто-то из Серёг заготовил заранее.

За этим самым занятием как-то неожиданно нас застал вошедший в кубрик командир роты В.И. Плаксунов. На столе мебельный конвейер: сначала ряд пивной тары, потом заготовки стульчиков и в конце — уже готовые к отправке в торговлю изделия.

Трудно судить, особенно по прошествии стольких лет, что подумал капитан третьего ранга тогда. Может заподозрил нас в чём? Никулушкин красноречиво объяснял про тенденции текущего момента, про важность кооперации в народном хозяйстве, про хозрасчёт и самофинансирование. В конечном счёте презентовал командиру свой первый стульчик. Этот стульчик потом украшал кабинет Владимира Ивановича. Стоял на полочке до конца нашей учёбы в мореходке. А количество оставшихся, теперь равнялось двенадцати.

Эти двенадцать, уже в готовом виде, Никулушкин отвёз “дилеру”. А вернувшись сообщил, что тот не смог расплатиться сразу. Якобы отдаст деньги после реализации. Мы так и не увидели капиталов, инвестированных в данное предприятие. Заказов на кукольные стульчики больше не поступало. Трест лопнул.

2 августа 2022 года.