Меч Перуна том 5

 Дорогие Читатели, сегодня публикую одну из глав нового пятого тома романа-саги "Меч Перуна" - пришло время. Том уже готов более чем наполовину, но в ходе последующей авторской редакции могут быть дополнения и вставки и в опубликованном отрывке одной из глав...
 …В 6346 лето от сотворения мира в Асгарде Ирийском или в 837 год нашей эры по современному летоисчислению события в Поморье и Полабье разворачивались стремительно… С самой весны… саксы почувствовали какое-то «шевеление» на границах славян. Далее…события развернулись совсем не по привычному для саксов и немцев сценарию – славяне обрушились на границы с набегами и в короткие сроки сожгли все христианские монастыри, расположенные вблизи границ с ними…одновременно, выгнав из этих земель, ранее принадлежавшим им, всех священников и проповедников Креста. Те, лишившись так называемого святого для них Доходного места, потянулись в Гамбург, под лоно Ордена Креста и руку Апостольского легата, ставшего архиепископом, Ансгара. По всей границе саксонских земель…потянуло запахом дыма…и предчувствием будущей, скорой войной…
Сакские маркграфы, копившие силы на весну - либо для набегов на славян, либо на восстание против Христиан, в недоумении перебрасывались друг с другом проявившимися раздумьями по этому поводу…  Но…всё же…движение славян заставило саксов забыть о восстании против навязанной религии Креста… и искать точки соприкосновения интересов с теми, кто одел на них…ярмо того самого креста. Ибо натиск славян усиливался…и надо было искать союзников против него… Обе стороны на двух берегах реки Лабы готовились к войне.
 По монастырям, кои находились немного отдалённей от границ со славянскими землями ползли слухи…об объединении двух самых сильных славянских Союзов: Союза Ободритов и Союза Велетов и это был самый устрашающий фактор, для всех сакских и немецких марок. К королю Людовигу Немецкому поскакало множество гонцов…с этой страшной для маркграфов новостью. Сам Людовиг, готовивший армию к походу, отмахивался от назойливых гонцов, ибо был уверен в собственной силе – вторая армия уже выдвигалась на границы Ободритов, имея намерение вторгнуться в земли варнов. Вёл армию его сын дофин Карл. В армии дофина Карла были немцы, саксы, франки, лотаринги, бретонцы, фризы и прочие народности расколовшейся империи Карла – сына Пипина Короткого. Людовиг, зная о силе армии его дофина и силе армии собранной им самим, не сомневался об *изходе всей этой компании, ибо настрой обоих армий был приподнят, а мысли её воинов о том, что на этот раз они доберутся до легендарной славянской Ретры, полной сокровищ, грел сердечный пыл всех его чинов, от самого верха – до самого её низа…
 Но в течении следующего месяца, стали приходить и другие. Более тревожные известия – норманны, обрушились на берега Бретани и на берега христианских фризов, грабя и выжигая всё на своём пути. Фризы и бретонцы, уведённые в армию к дофину, рвали на себе волосы – их селения остались без защиты! Норманы, будто зная об этом, углублялись очень далеко на «материк» и оставляли после себя только зарева пожаров…
Одновременно, с набегами норманнов, славяне двинулись вперёд…и выдавили тех немцев, кои успели осесть на их завоёванных Anschlu; (аншлюсом), как считали немцы, землях. Немцы спешно покидали такие места… под защиту крепостей, кои воздвигнули сакские и немецкие маркграфы в отдалении от границ. Сакские-саксонские маркграфы стали рваться в поход, торопя дофина Карла, а тот не торопился, ожидая чтобы первым выступил его отец. Вскоре, пришли известия, что и те крепости, кои так торопились отстоять маркграфы…разрушены и сожжены.

    … Меж густых дубрав и рощ несётся неполная турма всадников. Лошади накрыты тёмными помпонами с вырезами для глаз. На самих помпонах-накидках проглядывают белые небольшие кресты на их крупах: за сёдлами и шеях коней. Сами всадники также облачены в тёмные балахоны, надетые поверх длинных кольчуг. На них также проглядывают белые кресты на плечах и спинах. Турма держит над собой тяжёлые копья, поднятые вверх. На копьях, в районе наконечников, также развиваются тёмные ленты с крестами…
Всадники скачут видимо давно – их конские накидки…и сами всадники покрыты серой пылью, коя несколько «осветлила» их черноту боевой *разскраски. Кроме копий. Всадники вооружены крепкими треугольными щитами, кои перекинуты за спину… А на поясах, висят длинные мечи, кои ударяют по крупам лошадей…в такт каждому их шагу…
 Впереди всей турмы выделяются два всадника. Оба всадника едут без шлемов, а сами шлемы прикреплены к крупу скакунов с левой стороны. Волосы, покрытые пылью, всё же запылены не настолько, чтобы нам было невозможно различить их настоящий цвет и мы, дорогие читатели, хорошенько приглядевшись замечаем - у одного они темны и густы, у другого более светлые и «жиже» по густоте. Остальные всадники, следующие за ними – скачут в глухих шлемах различной формы: от вёдерных, цилиндрических-конусных и рогатых… до округлых с яркимим перьями-плюмажами, кои  вибрационно «танцуют» над ними в такт бега коней.  Всадники несутся не останавливаясь…и все кто видит их, или просто попадается навстречу, стараются тут же освободить им место, сходя с дороги… Всадники на всём скаку несутся мимо и встречных повозок…и обгоняя огромное количество повозок, следующих в том же направлении, что и они. Повозки принадлежат тем самым немецким «переселенцам» неудачно осевших на землях славян…
  -… Всё идёт не так…как мы ожидали, Сир Барон! Наши соглядатаи были слепы! – произносит один из них – тот чьи волосы светлее.
 - Да…наши лазутчики проглядели многое. Но…не надо отчаиваться, рыцарь Адлихт! Дофин уже собрал нужные силы.
Рыцарь со светлыми волосами, продолжает:
 - Лазутчики проглядели единение бодричей и велетов-лютичей! А попытки их вновь расколоть…как это делали мы раньше – провалились! Этого не видит только слепой!
 - Да…Ансгар лишился довольно ловких людишек. Их разорвали…согнутыми дубами…у града Дёмина. На этот раз…их *разкусили. Проклятые огнепоклонники!..
Всалник с тёмными волосами разочарованно качает головой.
Рыцарь косится на него…и говорит:
 - Разве эти люди Ансгара? Барон Ольдинг — это были твои люди. Я лишился десятка рыцарей…у речки Пони, когда прикрывал их переправу. А ты так…о них. Выходит, мои рыцари погибли…за никчёмных, как ты выразился, людишек?!
Ольдинг чуть кривит губы и произносит:
 - Рано или поздно…они бы погибли! Это произошло бы…сегодня или завтра. Они сами выбрали эту профессию. Она опасная…я предупреждал их, но они выбрали золото Ватикана. Кого же здесь винить? Деньги были, кстати, не мои – а Ансгара, а Ансгар их получил…от Святого Престола! Я выполнял лишь роль…собирателя информации…и расплачивался за неё.
 - Но мои рыцари не получали от тебя денег! – заявляет Адлихт. – Мне не нравится…эта ваша вонючая возня…с теперь уже архиепископом Ансгаром! Кстати, он очень долгопамятен…и этот твой просчёт…может стать для тебя последним, если вспомнить прошлый твой провал.
Это заявление тревожит Ольдинга…и он даже несколько замедляет ход своего коня.
  - Я сделал всё…от меня зависящее… Я рисковал. В чём меня можно обвинить?!
Адлихт, не без ехидства, замечает:
 - Например…в растрате средств. Ансгар умеет считать…когда деньги не принесли результата, на который он надеялся!
Глаза Ольдинга какое-то время бегают из стороны в сторону…
 - Конечно…во всём можно обвинить…датчанина, коим я являюсь. Но я…был первым, кто поддержал крещение короля Гутфрида! Я думаю…Ансгар помнит это… И оценивает высоко.
Адлихт презрительно улыбается:
 - Предательство никогда не оценивается высоко, барон Ольдинг! Ты был ярлом, а после него ты стал бароном! Но…став бароном. Ты не стал немцем или саксонцем. А мои рыцари, угодившие в ловушку, после возвращения от Пони…были явно кем-то проданы! Не тобой ли?
 - Ты о чём, Адлихт! Господь свидетель – я рисковал не меньше, чем твои рыцари! И бился…прорываясь не хуже их! Я датчанин…и владею всеми видами оружия. То, что я выскочил из ловушки вперёд них…говорит о моей ловкости и искусстве боя, кои лучше, чем у рыцарей так называемого Креста. – Здесь, в своих словах, Ольдинг выказывает твёрдость и даже небольшое раздражение, и они заставляют Адлихта сменить тон…на более мягкий.
 - Да…ладно. Я просто проверил тебя. Но…меня смутил звон золота, проявившийся при скачке, которое ты…как бы, должен был растратить. – Примирительно, но с поддёвкой, говорит он.
Ольдинг закусывает губу – всё это время он старался поддерживать мешок золотых, неприметно висевший на его поясе, чтобы он не звенел так отчётливо, но… Но этот назойливый Адлихт всё же различил его звон…в стуке такого множества коней…и это очень сильно расстраивает барона, который уже считал это золото… своим.
 - Я…сэкономил немного. Для пользы дела… - Оправдывается он, - что осталось…я намерен вернуть Ансгару. Ведь он…испытывает нехватку средств…в последнее время.
Адлихт улыбается.
 - Ансгар да… А вот Святой Престол…я думаю не обеднеет, если эти золотые…мы разделим меж собой! Это будет честно. Мне надо дать семьям погибших…компенсацию и из своих рук.
Ольдинг, теперь уже понимая, куда сразу клонил Адлихт, начиная разговор, замечает:
 - Разве Орден не платит такую компенсацию?
 - Орден платит…но это никчёмная сумма. Орден растёт…из-за возможности беззаконного грабежа тех на кого мы ходим походами. Когда рыцарь гибнет – *източник дохода *изчезает (слог «из», ибо мы говорим о проИЗходящем на Земле. Авт.). – Парирует Адлихт.
 - Ну что же…я сам хотел предложить тебе такой вариант… Произносит Ольдинг. - Но не знал как это *зделать. Мы разделим всё…но в разговоре с Ансгаром, ты должен будешь подтвердить мои слова.
 - Непременно. – Кивает Адлихт. – Это одна из сторон нашей сделки.
Какое-то время они двигаются молча.
 - А что, если Ансгара уже нет в ставке Людовига Немецкого? – озвучивает свою мысль Адлихт. – Король…не очень-то любит с ним общаться, после смерти архиепископа Регинхара.
Ольдинг несколько медлит с ответом, обдумывая его.
 - Всё может быть… Но я всё же думаю, что он там. Последнее послание от него я получил из Ставки короля Людовига. Он писал мне, что маркграфы Саксонии уже выступили со своими частями армии дофина Карла. Они хотят отбить те земли, с коих их снова согнали эти…огнепоклонники. Я думаю, вопрос сам по себе решённый! Удары с двух сторон не оставят огне-язычникам никакого шанса! Если Ансгар решит усилить короля своими духовниками Ордена, то он прибудет в Гамбург! Армия требует усиления рыцарями Ордена. Для полной победы! Мы встретимся тогда с архиепископом Ансгаром в Гамбурге. До коего совсем недалеко!
Адлихт какое-то время смотрит на барона и качает головой, произнеся:
 - Барон Ольдинг…мне бы твою уверенность. Дело в том, что ты…находишься в эйфории…от производства тебя в бароны…и не видишь многого. Славяне…на этот раз едины. И это означает будь у нас хоть три армии (а этого никогда не будет - у креста два горизонтальных конца) – это теперь не меняет дело! Я участвовал в трёх крестовых походах на славян. Один вёл почивший внезапно Регинхар и тогда тоже, наступали с двух сторон… И одни были отброшены от полабских болот, а мы…отступили после битвы у тогда ещё града Люнчина.
Ольдинг встряхнул головой.
 - Но град Люнчин теперь именуется Люненбург! Мы…вернее вы - войско Христово, взяли его! И сегодня…ещё какие-то города славян, получат окончание – Бург. Это означает, что бургеры правят в нём *(Здесь, заметим, что так и произошло в эпоху царства той самой немки, коя значится у нас под ником Екатерина Вторая. Славянской крови в сей сущности не было вовсе и все грады наши были переполнены теми самыми бургерами, с появившимся титулком – Бург. И сегодня, наши партнёры-прихвостни Запада переименовывают грады, вновь давая им эти же окончания – постигните, ничего от РОДа эти изгои нести не могут. Они рабы по своей сути. Авт.)*! Так что, Адлихт, не отчаивайся…из-за гибели своих соратников! Скоро ты отомстишь за них!
Адлихт, после такой уверенности в высказанных словах, посмотрел на Ольдинга и подумал:
«-…ну что взять с этой ряженной датской куклы?! Тупой…и жадный!.. Сам сбежал от своих собственных ярлов, кои отринули Крест…а здесь учит меня храбрости… Продажная скотина!..»
В слух же сказал:
  - Я вижу…ты переполнен излишней уверенностью… Но она опирается только на…домыслы ума. А ум…не тот орган, на который нужно полагаться…в войне с язычниками. В третьем моём походе на славян, король Людовиг в разгар битвы, затеял отступление…и ушёл…вместе со своими баронами. Ушёл на виду у всех. Граф Альбрехт…плюнул в его след…и этот плевок…потом стоил ему жизни. Я вспоминаю этот день…с болью в сердце. Мы атаковали славян с фланга. Наш клин глубоко вошёл в их ряды… Но мы были смяты…и раздавлены… Тот день всплывает в моей памяти…с содроганием. Многие рыцари пали в тот день… И ты хочешь сказать, что переименование Люнчина в Люненбург оплатило их смерть?..
Ольдинг не ответил…а только накинул на голову свой запылённый капюшон…и заметил из него:
 - Дадим коням отдых. Уже торопится не нужно - Гамбург вон за тем лесом.
Замедлив ход своего коня и таким образом притормаживая движение всего отряда, барон Ольдинг, после этого произнёс:
 - Рыцарь Адлихт, мне жаль твоих рыцарей, кои пали в тех битвах, но…не забывай, что твой меч в форме Креста Господнева! Этот Крест тебе напоминает, что нельзя щадить ни малого славянина, ни старого! Если ты будешь следовать этому – ты оплатишь гибель своих соратников по Ордену. Господь вверил их неправедные жизни… на остриё твоего клинка и копья! Сотри с себя все чувства присущие людям – ты воин Христа, а значит его судья и карающая длань! Господь же милостив…и простит тебе все твои излишние грехи, ибо ты выполнял его Волю! Убийство язычников – Богоугодное дело!
Адлихт смотрит на Ольдинга и замечает:
 - Да… Я вижу, ты близко…и довольно долго пообщался…с Ансгаром. Ты стал прям…духовником.
Это замечание Адлихта вызывает заметное удовлетворение Ольдинга. Он, улыбаясь, реагирует:
 - Архиепископ Ансгар…обещал мне мантию аббата…в Дании. Я живу…сей мечтой.
Адлихт молча наблюдает за Ольдингом  и *разсуждает про себя:
«-…предатель и убийца! Приомерзительнейшая, жадная, низкая сущность… Тот, кто продаст…родную мать за горсть серебра или злата…станет аббатом?! Нет! Это…какое-то сумасшествие… Апостольский легат…тоже тронулся умом… Или…он просто играет…этим…идиотом?..»
Адлихт более пристально пригляделся к Ольдингу, замечая в нём то, чего ранее не разглядывал…и не замечал…
Ольдинг был уже в том возрасте, когда первые седины, уже очень хорошо проглядывают в локонах и прядях волос. Фигура Ольдинга была несколько тяжеловатой…как и у всех данов, кои больше находятся на кораблях, чем на земле. Из Дании Ольдинг бежал в тот год, когда убили окрещённого ярла Гутфрида, коего Папский Престол в Ватикане провозгласил королём Дании. Ольдинг принимал в тех событиях самое активное участие, ибо сам желал своего собственного возвышения, после того как поможет утвердиться на троне Гутфриду. Гутфрид выполнял все поручения Ватикана, чтобы сыскать его абсолютную поддержку. Одним из его деяний было заманивание славянского кънязя Готслава, который имел сильный авторитет, стальной характер, и пользовался полным доверием, как и уваженим обоих Союзов Слаянских РОДов Поморья и Полабии, и мог быть избранным Вышним Кънязем над обоими Союзами: Велетами и Бодричами на общем Вече Родов на Руяне в Арконе, в подготовленную Ватиканом ловушку…и его дальнейшую казнь. Именно за это, Гутфрид удостоился звания Короля. Но…события, кои произошли впоследствии, разрушили все планы и самого Гутфрида – он был убит, и планы Ольдинга, который тут же покинул, бежал из Дании, поняв, что следующим убитым будет он сам, провалились… При этом у него осталось там много старых товарищей по грабежам христианских же берегов, кои помогли ему избежать смерти и помогли с побегом. Они…были его ближайшими осведомителями…и следили за всеми событиями *произходившими в Дании, чтобы дать ему знать, когда он может возвратиться обратно. Сам же Ольдинг, с присущей ему энергией, тут же оказался сподвижником епископа Ансгара…и выполнял все поручения того…в деле продвижения политики халкидонского Ватикана. Ольдинг был вдохновителем не одного набега норманн-данов на поморский град Волин, который в результате таких разорялся не единожды. После этого вагры-варяги чинили ответные походы на данов, возмещая свой убыток, но Ольдингу всегда удавалось избежать этого «возмещения», ибо он прятал свои дракары в реке Лабе у саксонских берегов, на причале одной из саксонских крепостей… Адлихт припомнил и то, что Ольдинг, одно время, был очень близок с внезапно умершим архиепископом Регинхаром, и тут же заметил в мыслях, что эта его «дружба» никак не сказалась в отношениях его с Ансгаром…
«-…продавал… Он продавал деяния Регинхара Ансгару. А Регинхару, продавал то, что делал Ансгар… Подлец! И эта мразь…учит меня жизни!.. Сам же…сбежал от тех ярлов-данов, кои не забыли Одина и Тора…»
Адлихт вдруг решил напомнить Ольдингу то, что тот не любил вспоминать:
 - Барон…я слышал, что ты причастен к тому злодейству, кое произошло с Кънязем Готславом в замке Гутфрида?!
Ольдинг сморщился при этом напоминании, но отреагировал:
 - Злодействе?.. Какое же это злодейство?! Это война… Война Креста Господнева…и того самого Огнепоклонства. Я выступал на стороне Господа.
Адлихт презрительно усмехнулся:
 - На стороне Господа? Ты тогда о нём ничего не знал! Хватит дурить мне голову! Продал ты Готслава! Ты… жаден Ольдинг! И эта жадность, губит всех, кто находится рядом с тобой! Она погубила и идиота Гутфрида, который внял твоему плану о захвате Готслава, который был дружен с ним долгие годы, и передаче его Ватикану. Это ведь был твой план?! Разве не так? Об этом мне *разсказывали другие даны! Можешь не отпираться…я всё равно тебе не поверю! Те даны…вызывают у меня большее доверие.
Ольдинг и не думал отпираться.
 - Да…так было! Но я не считаю это действие…предательством. Я ненавидел Готслава…и не скрываю этого. Он отделил нас от восточной стороны Варяжского моря! Мы не могли грабить его берега! Не могли грабить балтов, ливов, жемайтов, эстов… Готслав с ранами и варягами оседлали острова, на коих сейчас свили гнездо эти…его бешеные сынки: Синеус, Трувар и Рюрик, и не пропускал наши дракары. Не я один…среди данов, возмущались этому. Но…план захвата…разработал я… И я не скрываю этого.
Адлихт снова усмехнулся:
  - Ещё бы… Это первенство…навряд ли кто-либо из данов захочет отнять у тебя! За него…Рюрик и братья утопили уже более двух десятков дракаров тех, кто был последователем Гутфрида! От этого ты…и слоняешься по границам Полабья в качестве лазутчика, как простой простолюдин. И цель этого только одна – избежать мести Рюрика!
Ольдинга передёрнуло:
 - Не простой… Я имею титул барона. Не забывай этого рыцарь Адлихт.
Адлихт снова усмехнулся:
 - А где твои земли, барон? Ты слоняешься по Полабью…в поисках их?!
Ольдинг, уязвлённый в самое сердце, отвернулся от Адлихта… и буркнул:
 - Продолжать разговор…не имеет более смысла.
Адлихт, почуяв победу над соперником в суждениях, отреагировал:
 - Можем и помолчать. Но…при разговоре…дорога короче.
Эта реплика, вдруг вызвала в Ольдинге, неожиданную реакцию, он обернулся и его понесло:
 - Ты…наслушался россказней…тех данов, кои всё время завидовали силе моего ума! Они…живут традициями предков и от этого не понимают, что время даёт шанс…возвысится над другими. Но…их ограниченный ум…не даёт им это сделать. Мой же ум – безграничен! Идеи в нём…просто давят друг друга… Ты даже не представляешь, Адлихт, сколько я имею одновременно планов в своей голове?! И заметь, половину…я реализовываю… Это проявилось ещё тогда…в моей молодости. Ну разве это…не вызовет в других зависть?.. Ты говоришь, что я заманил Готслава к Гутфриду обманом. Да! Обман был! А как же без него?! Этот последователь Къна и Веры решил объединить всех славян Поморья и Полабии! Представь…что было бы…если бы это произошло ещё тогда?! Вот я и сказал…Гутфриду: «-Гостлав хочет стать королём всех славян! Его уважают все славяне. А ты Гутфрид так и останешься ярлом. Ты…не пользуешься уважением среди ярлов, хотя твой РОД один из самых древних! В следующий раз к тебе приедет не кънязъ Готслав, а славянский Верховный король! Что…склонишь перед ним голову?!» Эти слова, так запали в сердце Гутфрида, что он несколько дней ходил сам не свой… Я же подливал масла в огонь, словами: «-…а Ватикан прочит корону тому датскому ярлу, кто первым присягнёт Святому Престолу Господа!.. Может так статься, что ты Гутфрид, будешь отодвинут от этого, другим решительным ярлом. Если какой-нибудь другой датский ярл…решится опередить тебя в этом!..» Здесь, Гутфрида прорвало…и он попросил меня составить план действия своего возвышения. Попросил меня, Адлихт, тем самым признав, что мой ум гораздо мощнее его. Я не мог не оказать ему такой услуги. Не мог!.. К тому же…я увидел, как у Гутфрида развилась ненависть к своему бывшему другу…Готславу. Ненависть просто душила его… А ненависть, Адлихт – это то чувство, коим можно управлять, а управляя чувством, управляешь и тем, кто носит это чувство. Так Гутфрид стал моим «протеже» на королевский трон Дании. Я же…решил уйти на Духовный путь и получить при уже короле Гутфриде от Ватикана сан епископа, а потом дойти до… Кардинала… Ну разве за такой план не стоит рискнуть?! А, Адлихт! И я рискнул… К тому же, я видел, что Гутфрид, после того, что совершил с Готславом, от своей ко всем подозрительности сходит с ума. Ему везде мерещились заговоры! Он казнил всех своих ближайших родственников…приверженцев, слуг… Но…проглядел сына…Тильдина. Тот, поняв, что отец сошёл с ума, сверг его. Скажу честно, даже я не просчитал этого… А так…всё хорошо начиналось!.. так хорошо!..
Ольдинг закатил глаза…показывая своё разочарование произошедшим…позже…
Адлихт посмотрел на Ольдинга…и спросил:
 – Мне интересно…как ты…руководил Гутфридом? Какие мысли ты…ему навивал для того, чтобы Гутфрид совершил это страшное преступление против кънязя, без сомнения храбрейшего и честнейшего из славян, и кое навлекло на него и весь его Род — это проклятье?
Ольдинг усмехнулся:
 - Страх. Я навивал ему страх. Страх того самого убийства, кое ему мерещилось со всех углов. Готслав тогда, несколько раз, приезжал к соседним датским ярлам, чтобы обменяться с ними пленными. Много наших данов было пленено тогда в последнем набеге на Волин. Я же подсказывал Гутфриду, что мол, смотри, твой так называемый «друг» не заехал к тебе на этот раз?! Как и в прошлый? А почему? Да потому, что он готовит твоё убийство, обсуждает его с соседними ярлами и хочет стать королём не только славян…но и данов. Это окончательно снесло» крышу» Гутфриду. И он стал в моей игре…пешкой. Далее, я вживил в него идею, что только Крещение, принятие Креста, спасёт его от всех напастей, кои уже сгустились над ним…тучами. Всё случилось в то лето, кое было запланировано для объединения Поморско-Полабских славян *(6316 лето по нашему Славяно-арийскому исчислению или в 808 году нашей эры по-современному. Авт)*. Гутфрид сам пытал Готслава…в своём замке. Пытал…с пристрастием, с той жестокостью, о коем я даже не подозревал. А я… Я как бы оказался в стороне. И только Святой Престол знал, что за всем стою я…За это и ценит меня Господь…и Святой Престол Ватикана. Вот так…Адлихт.
Рыцарь Адлихт, неожиданно для себя открывший настоящий портрет зловещего содержания того, что называлось Душой Ольдинга, понял, что тот конечно же *разсказал ему не всё… Что многое…от оставил неосвещённым своим внезапно налетевшим откровением… Но и того, что он услышал, заставило его *изпытать, к двигающемуся рядом с ним «божьему созданию», отвращение… Он отвернулся…и долго, молча, смотрел в сторону уже появившегося из-за леса Гамбурга.
 - … Ты бы видел, Адлихт, лицо короля Гутфрида, когда он слушал мой разсказ о скором возвышении Готслава, – продолжал говорить Ольдинг. – Оно было черно…от зависти. Он даже затрясся…как это проявляется тех, кто болен «трясучкой» *(Эпилепсией. Авт.)*. Я даже изпугался за него…и несколько успокоил. Но…вот тогда я ощутил силу…своего Ума! Я ощутил, своё предназначение и понял, что могу управлять людьми…силой убеждения. А что же произошло дальше, Адлихт? Дальнейшие события показали, что именно моё вмешательство в ход событий…ослабило славян - исчез тот, кто мог на том этапе мог воспротивится подъёму Карла – сына Пипина Короткого. Воспротивится…подъёму империи Христа. Дела его Святейшества Понтифика Святого Престола Господа нашего явно пошли на поправку. Карл объединил тех, кто мог впитать сердцем религию, предложенную угодниками Святого Престола. Смерть Готслава отстрочило объединение славян почти на тридцать лет!
Адлихт только теперь повернулся к своему собеседнику.
 - «Дела Святого Престола…пошли на поправку» – говоришь ты. Может быть… Но что произошло на море…из-за твоих «игр» ума, Ольдинг? Вагры перестали пускать в Варяжское море твоих сородичей! Они стали топить тех, кто не услышал их предупреждения. Ты и тебе подобные…решили отомстить ваграм, набросившись на поморский град Волин…и несколько раз это делали. Но…какой ценой? Сколько датчан утонуло у Волина? Сколько погибло?.. Ты их посчитал? Или ты также…как и о моих рыцарях…или как о тех, кого разорвали дубы Дёмина, думаешь о всех них…как о каких-то никчёмных людишках?! Сейчас в стане славян, возник Гостомысл – брат погибшего Готслава. Он претендует на первенство среди сословия витязей-конязей. Он, как я слышал от твоих же…людишек, замыслил Великое дело! Переселение части РОДов Поморья и Полабии в Залесье… И уже начал его… Поэтому…и нет его здесь…в Поморье. А вы…всё мечтаете его заманить в такую же ловушку, как и его брата Готслава. Но…ничего у вас не выходит! Ничего! А люди гибнут! И мои рыцари вместе с ними!.. И мне плевать…на отношение Святого папства…к тебе! Я выполняю приказ Магистра…но будь моя воля…я бы тебя, Ольдинг, вздёрнул на первом же дубе! Своими руками! Но…я надеюсь, что всё же…скоро… получу такой приказ!..
Рыцарь Адлихт громко скрипнул зубами…и Ольдинг отчётливо это услышал.
 - Забудь о золоте, Адлихт! Оно Святого Престола…и я его верну ему! А тебе, Адлихт, и особенно твоему злому языку…нужно быть осторожными… Я взял твои слова…на заметку. Но…я всё же разскажу, почему мы…терпим неудачи…с убийством Гостомысла. Видишь ли…Гостомысл не обладает такой открытостью души, какойй обладал Готслав. Когда убивали Гослава, никто не думал, что из мальчишки Гостомысла вырастит такая угроза.  Это сын Чедрага вырос очень мудрым, как и воинственным. Чедраг…скрыл его…от нашего внимания. Гостомысл был постоянно при нём…и Чедраг поделился с ним всем, что он осмыслил за все эти годы посещения ставки Карла Великого в Ахене. Чедраг, хитрая лиса, изучал нас…присматривался… И то, что изучил, передал своему младшему сыну. И эти планы…не только Гостомысла – они и Чедрага! Так вот, это хитрая лиса…Чедраг…несколько раз посылал в далёкий Асгард…послов. И оттуда к нему приехал перед смертью тот, кого мы все боимся встретить на море! Сын Ния – так о нём отзываются в веках! Это реинкарнируемая Личность из воплощения в воплощение! Сколько он уже здесь – никто не может посчитать! А может это сам Бог?! Вот почему мы…терпим неудачи…Ибо мы ведём схватку с…одним из Белых Богов-Асов. Но…время Тьмы…и козыри у нас!..
Адлихт увидел, как блеснули чернотой души глаза Ольдинга и содрогнулся от этого, ибо даже голос Ольдинга поменялся в этот момент, став зловеще-ледяным. Но он справился со своими чувствами…и усомнился в своём вопросе всему высказанному Ольдингом:
 - Из того самого Асгарда…о коем я слышал от норманов-свеев?
 - Из него… – Теперь уже скрипнул зубами Ольдинг и сухо продолжил, -  Я оповестил об этом Ансгара, а он Его Святейшество в Риме. К сожалению…мы не можем проверить этого…ибо вагры господствуют на море. Но…известно, что уже несколько лет…рода смольнян уплывают из Поморья. Куда? Скорее всего в Залесье… От своих лазутчиков я узнал, что ляхи тоже встревожены – в Залесье уже возник форпост смольнян град Смоленск и он направлен как раз против *разселения там ляхов.  Но…в Смоленск прямо плавают по волокам норманны-скандинавы. Связи очень крепки… Они берут там себе невест, а смольняне берут невест из Скандинавии. Смоленск имеет и огромный торговый оборот. Скандинавы говорят и о граде Ладоге, в коей и находится по всей видимости Гостомысл. И сдаётся мне…что это план не только Чедрага и Гостомысла…
Ольдинг вдруг замолчал…впав в размышление.
Рыцарь Адлихт стал стряхивать со своего плаща пыль. Тоже самое стали делать и его рыцари поредевшей турмы - все знали на глаза Магистра Ордена нужно появляться в надлежавшем виде иначе не избежать выговора…
Дорога стала не такой пыльной и гораздо шире. Гамбург уже был совсем близко, но часть его скрывала собой крепость Ордена – Дейниц. Это и был опорный пункт Ордена Креста в коем базировался воинствующий монашеский Орден. Ветер, дул в лицо Адлихта, раздувая его светлы волосы, кои покрыли чёрный балахон крестоносца, разметавшись по его плечам…
Они уже выехали на прямую…ведущую к воротам Дейница… Слева, сквозь редколесье берега, проглядывала ширина Лабы (Эльбы). Адлихт подумал, что славяне, основав здесь град Гамов не прогадали с местом и град этот славился разведение особо сильных и быстрых пород воинских коней. Сейчас ни того, ни другого не было – Град был сожжён и разрушен, а кони погибли в том самом пожаре. Новый город Гамбург рос очень медленно. Для того чтобы хоть как-то увеличит его численность, здесь построили несколько монастырей, а потом сюда переселился архиепископ Регинхар. Он затея постройку крепости Дейниц, коя бы прикрывала город со стороны реки… В Крепость архиепископ планировал ввести определённое число монахов Ордена Крестаи когда крепость была возведена…Папский Престол послал в него две тысячи своих монахов-рыцарей. Эта численность рыцарей выросла ещё на половину, после того как здесь обосновался Ансгар, а Регинхар уже подумывал о мантии кардинала в Ватикане, за коей ему уже мерещился и Папский  престол… Но…судьба-злодей-КА распорядилась по-другому – Регинхар был отравлен в паутине интриг папского корпуса мантий…