Сюрприз к юбилею

     Тёплый  оранжевый   луч  утреннего  солнца  пробрался   в  комнату,  скользнув  по   затейливым   узорам  на   обоях.   Он,  пробежав  по  стене,  осветил  вдвое  похудевший  отрывной   календарь  с  жирными    чёрными   цифрами  на   тонкой   страничке.   Инженер   Миша  Бубликов – в  белой   майке    и  длинных   трусах – приблизился   к  календарю   и   оторвал   листок  с  ушедшей   бесследно    датой.  И  в   следующую  же   секунду   его  сообразительный   инженерский   мозг  произвёл   точнейший   расчёт:   ровно   через  неделю,  в   следующую  субботу,   у   его  друга   Мити  Форсункина  юбилей.  Да-а,   Митьке – тридцатник…   Бубликов   задумался,  сочетая   процесс  размышления  с   яростным   чесанием   вихрастого   затылка.

      Ещё   совсем  недавно   они  с  Митькой,  беззаботные   пацаны,  носились  по   двору,   швыряли  в   лужу   карбид,  с  затаённым   дыханием  взирая,   как   он   шипит   и  пузырится  в   мутной    водице,   дули   пузыри  от   сладких  заграничных  «бубль-гумов»   и  пинали   до   умопомрачения   тополь,  отрабатывая   легендарный  вандамовский   удар  пяткой.   Потом   вместе   поступили   в   политех,  правда,   на   разные    факультеты,   выучились – и  жизнь   завертела  бывших   любителей  жвачек   и   боевиков  в  безумном   круговороте   будней.   И   вдруг   во   всей   этой   суете  и  мелькании   будничных  картинок  Мишу   шарахнуло,   как   от   оголённого   тысячевольтового  провода, - у  закадычного  друга   на   носу  юбилейная    дата…  Оплошать   нельзя  ни  в  коем  случае,  поздравить  надо  с  чувством,  с   искрой,  с   размахом!

      И   если   на   чувства  и   искры   можно   было   рассчитывать   полностью,  то  в  реальности   желаемого   размаха  Бубликов  усомнился.   А,   так   сказать,  размахнуться  в  необходимых объёмах   мешала    узость  финансовых  возможностей  нашего  приятеля.  Нужно было внести коммунальные платежи, заменить   отчаянно  протекающий    змеевик  в ванной, представляющий собой скопление дырок,  сплошь  оседланное   всевозможными   хомутами,  оплатить  кредит  за  холодильник…  В  конце  концов,   ещё   для   сохранения  жизнедеятельного  состояния  было    бы   неплохо   что-нибудь   есть,   но  Миша   был   согласен   на   гастрономические  лишения,  лишь    бы   юбиляр    был  поздравлен  достойно   и   благообразно.

    –   Митьку   надо  ошеломить! – вслух  решил   Бубликов  и  уселся   на   табуретку,   дабы  озадачить  свой   мозг  размышлениями   о  поздравлении   друга.

     Ошеломление   товарища   Миша   задумал  проводить  посредством  задействования  радиоэфира.  И,   так   как   Митя   Форсункин  трудился   на   тракторном    заводе,   вкладывая   все   силы   и  душу  в  почти   остановившееся   производство,   Бубликов   решил  заказать   ему   на   радио  в   качестве   поздравительной  композиции   песню    о   тракторах.   Именно    такое    музыкальное   произведение,  по   мнению   Миши,  должно    было   вызвать  наибольшие    эмоционально-чувственные  колебания  инженерской  души   именинника.   Отыскав  на   бескрайних  просторах   интернета   перечень    песен  о   какой-либо   сельскохозяйственной   технике,   Бубликов    принялся    звонить   на   радио.

     Сначала  в  трубке   долго   шли   монотонные  гудки,   затем   на  звонок   Миши  откликнулось  какое-то  гундосое  смачно   чавкающее   существо:
    –   Радиостанция  «Голос   сердца».   Мы   вас   слушаем!
    Чавканье  слышалось   настолько  отчётливо,  что  Бубликову  довольно  явственно  представилась  шумно  раскрывающаяся   пасть  чревоугодника   с   радио.  Миша  несколько  усомнился,   что  в  действительности  сердце   имеет   именно    такой  голос,   коим   обладал   его    далёкий  собеседник   с   радиостанции   с   таким   романтическим   названием.  Тем  не   менее,  немного   опешивший   Бубликов  откашлялся  и  начал:
    –   Здравствуйте!  У   моего   друга    юбилей.
    –   Рад   за   него, – монотонно  прогундосил  сотрудник    радио,  ни   на   секунду   не  притормаживая   работу   своими   челюстями.
    –   И  в  связи   с  этим   я   бы   хотел  заказать  ему   поздравительную  песню, – продолжил  Миша. – Её  нужно   будет   включить  в   следующую    субботу,   часов в  шесть   вечера.
     –   О’кей. Текст  поздравления  и   название   песни  можете   оставлять  на   нашем   сайте   или   прислать  СМС  на   наш   номер…
     –   А   песня-то   редкая! – предупредил  Бубликов. – Про   трактора;!

    Жевательная   деятельность  на   том   конце  провода  мгновенно   оборвалась,   и   из   трубки   в   ухо  Миши  грохнули   лающие  раскаты   кашля:   у   чавкающего   существа   с  радиостанции  пища   явно   сбилась  с   курса  и  пошла   не   по   тому   пути.

     –   «Прокати нас,  Петруша,   на   тракторе» – есть   такое? – спросил  наш   друг,  когда  его  собеседник   откашлялся.
    –    Нет…  такой   точно   нет.
    –   Ага, – Бубликов   остановил   взгляд  на  названии  следующей   композиции  и  громко   зачитал  в   рубку: – «Не  сама   машина   ходит,  тракторист   машину   водит»!  Есть?
    –    Не   имеем…
    –    Скверно, – резюмировал   Миша. – А  «Трактористка»?
    –  Что – «трактористка»? – совсем   обалдел  гундосый  радиоработник,  совершенно   позабыв    о   жевании.
    –  Ну, песня такая! «Трактористка»  называется! – уже  начал  нервничать  наш   знакомый.
    –  Послушайте,  молодой    человек,   это   радиостанция  «Голос   сердца»,  мы   песен   о трактористах не передаём!  Сердца   о   таком   не  поют! –  сказала   чревоугодничающая   личность   и  возобновила    чавканье.
    –   Плохо!  Отвратительно,   что   ваши   сердца   о   таком   не   поют! – вспылил   Миша   и  вырубил   телефон.
     Немного   поостыв,   Бубликов   набрал   номер   следующей   радиостанции.  На   сей   раз  ему   ответили   практически   незамедлительно – спустя   один   гудок   в   трубке.
    –  Приветствуем    вас,   вы   позвонили   на   радио  «Ноты   счастья»! – послышался  приятный   девичий  голос.
    – Здравствуйте,   девушка!  Скажите,  в   вашем  трек-листе   есть   песни   о   тракторах…  ну,  на   худой  конец,   о   комбайнах   там,   а?

     Было   слышно,   как   в   трубке  зашелестели   кнопки   компьютерной   клавиатуры – очевидно,  сотрудница   занялась   поиском  необходимой   композиции  и  через  несколько  мгновений  доложила   Мише,  что  песнями   о   тракторах   или   комбайнах   порадовать  Бубликова   не   может.
    –    Мы   можем   вам   включить  «Три   танкиста».  Она  у   нас   в  хорошем   качестве,  её   к   празднику   заказывают, – пыталась  хоть  как-то  удовлетворить  запрос   нашего   приятеля   барышня   с   радио.

     Но   Миша   вежливо   отклонил  её   предложение,   сказав,   что   в   танкистах   не    нуждается.
 
    Наш   друг   обзвонил   ещё   с   десяток   радиостанций,   в   коих  точно    также   шокировал  сотрудников  своим   музыкальным   заказом.  И   только   когда   практически  отчаявшийся   Бубликов  набрал    последний  из  обширного  списка  номер,   удача  подарила  ему  отблеск   своей   заманчивой   улыбки.
   –    Радиостанция  «Кирпич-FM»!
   –    Здравствуйте.   Я   могу   у   вас   заказать   песню    о   тракторах? – уже  практически  ни   на   что  не   надеясь,  спросил   Миша.
   –    Момент!  Я   соединю    вас   с   нашим   звукорежиссёром!

     Через  минуту  трубка  продолжила  диалог    с   нашим   музыкальным   заказчиком:
    –   Здра-здра-здравствуйте!  Меня   зовут  Ага-ага-агафон,   я   звукорежиссёр  «Кир-кир-кирпич-FM».  Что  бы   вы  хо-хо-хотели   услышать?
   –   Здравствуйте.   Хочу  заказать  редкую   песню   о   тракторах.  Это   возможно?
   –   Воз-воз-возможно.

    Триумфальный факел  удачи  вспыхнул   в   сердце  Бубликова,  озарив  почти  безнадёжный   путь   музыкального  поиска  своими   яркими   лучами.

    –   Вы   мо-мо-можете  прислать  на   наш   са-са-сайт  самую   редкую   за-за-запись,   и   мы   её   о-о-обязательно   воспроизведём, – сказал  заикающийся   звукорежиссёр. – То-то-только  она   должна    быть  ори-ори-оригинальной,   чтобы    мы   не   нарушали   ав-ав-авторских   прав.  Она   у   вас   ори-ори-оригинальная?
    –  Ори-ори…   Тьфу!  – в  такт   собеседнику  начал   отвечать  обрадованный Миша. -  Оригинальная,  конечно! 
     Глаза  Бубликова   загорелись  каким-то  загадочным   огнём,   было    видно,   что   Миша   замыслил  нечто   великое.
    –    А   кто   ис-ис-исполнитель? – поинтересовался   звукорежиссёр.
    –   Местный   артист…  э-э…  временно  неизвестный   самородок! – ляпнул  наш   друг,   искрясь   от   радости.
   –   При-при-присылайте!
   – Хо-хо-хо…  тьфу!  Хорошо,   пришлю! – Миша   взвился    с   табуретки  и   охваченный   приступом   дикого  восторга   запрыгал    по   комнате.

     Завершив   свою   полуиндейскую   пляску,   наш   знакомый  распечатал  ноты   с  интернетовского   сайта  и,   задумчиво   вздыхая,  воззрился    на   ровные   линии  нотных   станов, щедро увешанные  воротцами  и  хвостиками.  Следующим   шагом   в   рождении   музыкального   поздравления  было   ностальгическое  извлечение   на   свет   маленькой  бордовой  гавайской   гитары,  которая   не   один   год  безмолвствовала  в  пыльном   футляре.   Собрав   воедино  из   обоих  мозговых  полушарий скудные  остатки  познаний   нотной   грамоты,   Миша  грохнул   по  струнам. Гитара    взвизгнула,  её   растянутые  струны  загудели,  как  бельевая  проволока  на  балконе  под   ударами  ураганного   ветра.  Под   сей    жутчайший   аккомпанемент  Бубликов    изверг  громоподобное  пение.  И  сам  испугался своей  дикой арии…   Было  решено   репетировать  ежедневно  в  самом  немилосердном  режиме,  дабы поздравительная   песнь для  тракторного   инженера   вышла   в   самом   высококачественном   исполнении.

     И   Миша   репетировал.  Он   пил   сырые  куриные    желтки,  полоскал   горло  настойкой   календулы  и  отваром  крестовника   ушковатого,   якобы  столь   благотворно   влияющего  на   голосовые   связки   певцов.  В  ход   были   пущены   все   народные   средства,  способствующие  улучшению   вокальных   данных.  Гитара,   несмотря  на   свои  миниатюрные   размеры,  гремела,   как  танковое   орудие,  стараясь   не   уступать   в громкости   вокалисту.  Её   струны  накалились  до обжигающего  состояния,   и   складывалось   впечатление,  что  вскоре   вся    гавайская   гитара  задымится   от  Мишиных  аккордов.

     Бубликов   играл   и  свои  грандиозные  песнопения  записывал  на  диктофон – достойнейшей  из   записей  было   суждено   уйти   на  «Кирпич – FM»  в  качестве  поздравительной  композиции  от  местного   самородка.   На  семнадцатом   дубле  Миша,  пытаясь  взять  эффектную  ля,   сорвал  к   чёртовой   бабушке  голос.   Тремя    секундами   позже  не   выдержала   многострадальная  гавайская    струна.  Она,   трагично  взвизгнув,  лопнула  посередине   и   мгновенно   скрутилась   в   тонкую  спираль,   безжизненно  повиснув   на   конце   грифа.

      Охрипший  и  совершенно   обалдевший  от  многодневных   репетиций  Бубликов  поочерёдно  прослушал  все   свои   семнадцать   шедевральных  вариантов    тракторной   арии   и   заключил   глухим,  осипшим   голосом:
    –    Поздравление  по    радио   есть.  Теперь   дело   за   тортом!..   


                *     *     *

     Остеклённые  прилавки  кондитерского  магазина  «Волшебная   глазурь»  пестрели  карнавально-торжественными тортами. Кулинарные  творения,  украшенные   различными   кремами,  тёртым   шоколадом,  фигурными  мармеладками  и  прочими  сладостями,  иногда  напоминали  целые  архитектурные  шедевры,  озорно  подмигивающие  покупателям  с   витрины.

     Восхищённый   взгляд  склонившегося  над  прилавком  Бубликова  восторженно   скользил  по   бесчисленным  кремовым   ёжикам  и  мармеладным  вишням.  Наконец,  Миша   выпрямился  и,  расплывшись  в  широчайшей   улыбке,  обратился   к  миловидной   продавщице  в   крахмальном   колпачке:
   –    Девушка,   а  девушка!  А  вот   этот   тортик   с   барсуком – он  вкусный?
   –   Это  не   барсук,   это    енот, – поправила  Бубликова   девушка   в  колпачке. – Как   вам   сказать?   На   любителя.  Там   шоколадно-коньячные  коржи  и  прослойка   из   вишнёвого   зефира.   Его  постоянно   берут.  У  нас  эти   торты   не   залёживаются.
   –   Это хорошо! – Глаза  Миши  заблестели. – У  меня,  девушка,  понимаете,   друг – нынче  юбиляр. А  он – инженер  с  тракторного завода.  Так   вот  ему   вместо   барсука…
   – Это   енот, – вновь  поправила  Бубликова   продавщица,  отстаивая  родовую   принадлежность   кулинарного    зверя.
   –   Да-да!..  Вместо  енота   ему  надо   замутить  на   торте   трактор!  Это  возможно?
   –   Возможно, – кивнула  девушка, – но  такой  формы   в   виде   трактора   у  нас   нет,   так   что  её   будут   делать  по  индивидуальному   заказу.   Сто;ит   тысячу   сто   рублей,  плюс   торт   по   весу.   Вы  какой   будете   заказывать   вес?
   –   Тысячу   сто   за   форму? – нижняя  челюсть  Бубликова  самопроизвольно  поехала   к   ламинату.  Сразу   почему-то  вспомнился  неоплаченный  кредит   за   холодильник  и   требующий   замены   змеевик   в  ванной. – А  без  этой  индивидуальной  формы  никак?
   –   Нет.  А  как   вы   без   формы-то    предлагаете?  Всё   по   форме, - неумолимо  изрекла   продавец.
   –  Ну   как…  из  подручных   деталей! – Взор  Миши   суетливо   забегал  по  выставленным  на   всеобщее  обозрение   тортам. – Вот,   для   примеру,  у  вас  есть  такой   автомобиль  с   глазами, - наш  друг   тыкнул   пальцем  на   лупоглазую   машину  с  карамельными   бамперами.
   –  Медовый   торт  «Тачки», – девушка  машинально   представила  Бубликову   кондитерское   творение.
   –  Вот!  Снимаем   с   этой   тачки   колёса, - методично,  с   инженерской   изобретательностью  излагал  свой   кулинарный   проект  Миша. – А   вон   у  того   снеговика  с  ведром   на    белом   торте   есть   длинная  палка…
   –  Зефирный    торт  «Зимняя   фантазия», – вновь   автоматически   сказала  продавщица.
   –  Так   вот,   берём    от   этого   снеговика   палку.   Это   у   нас   выйдет    труба!- ликующим   тоном  выдал  Бубликов. – Кузов   и  кабину   можно   будет  сделать  из  какой-нибудь  печенюшки,  к  ним  по   бокам   прилепить  колёса,  сверху -  трубу.  И  всё!   Трактор   готов! – Миша  триумфально  воскликнул  на   весь   магазин,  хлопнув  от  восторга   в   ладоши.

     Девушка   в  колпачке  безмолвно  поглядела   на  Бубликова   таким   взглядом,  каким  обычно  созерцают  идиотов,  доказывающих,  что земля  плоская  и  что  по  её  краям   живут  узбеки.  Она  явно  не   была   в  восторге  от  Мишиного  кондитерского   замысла.

   –   И  что   это    будет   за   трактор? – негодующе  спросила   она. – Это  пародия  какая-то   с  палкой   от  снеговика.
   –  Девушка!  Милая!  Да я  же  вам  не   заказываю  «К-700»  или,   допустим,  «Беларус»! – взмолился   наш  приятель. – Мне  главное – чтобы  внешне  походило  на   трактор.  Чтоб  труба,  колёса – и  нормуль!
   –  У   нас   солидная    фирма,  а   не   колхозная   пекарня, – уже  начала  злиться   продавщица. – Я   же   вам   сказала,  как   мы  вам  можем   сделать   трактор – всё  будет  красиво  и  достойно.  А вы  начали   тут  огород  городить:   палку   от   снеговика,   колесо   от   грузовика!..
   –  Ладно! – вмиг  насупился   Миша,  рыская  взглядом   по   витрине. – Есть  у   вас   какой-нибудь  торт  с   ровной  поверхностью?
   –   В   смысле?
   –   Ну,   без  ёжиков,   ягод   и  цветов.  Чтоб   гладкий    был  сверху,  как  сковородка!
   –  Пожалуйста. – Девушка  показала   на  плоский,   блиноподобный  торт,  залитый  по  всей  поверхности  чёрным   шоколадом. – «Волшебная   ночь»,  с  грецким   орехом.
   –  Нам   хоть  с  горохом, – сурово  отрезал  Миша. – Лишь   бы   сверху  гладкий   был.  Вот  его  мне   и   заверните.


                *     *     *

      Вечером   на   кухне  Бубликов  развёл   поистине  кулинарное  колдовство.  Перемазавшись  по  самые   брови  в  муке,  он  взбивал  проволочной  колотушкой   яйца   и  катал    скалкой   по  столу   тесто.  Миша   пёк   трактор.

      Его  кондитерское   творчество   было  ещё   более  поразительно-впечатляющим,  нежели  песнопения  под  гавайскую  гитару.   Вся   кухня   Бубликова  была   заполнена   мутно-серыми  удушающе-едкими  клубами  дыма,  меж  которых  фигурировал  диковатый   лик  запорошенного   мукой  пекаря.  Старенькая   духовка  смрадно   дымила.  Миша    то  и   дело  склонялся  к  её   стеклянной  дверце,  тревожно   заглядывая   в  жаркие  недра,  где  выпекался   трактор.

      Трактор  вышел  сногсшибательным.  Его  разнокалиберные  массивные  колёса  чрезвычайно   зажарились  и   напоминали  какие-то  сгоревшие  калачи.  Толстая,   как   тополиный   ствол,   труба  в  ходе  термической   обработки  просела  и  покосилась,  навалившись   на  вспухшую  кабину.  Всё   это   безумное   творение  более  походило  на   дьявольски  закопчённый  пельмень,  чем   на   сельхозтехнику.

      Покрутив   свой  кулинарный  шедевр  на  чёрном  противне,   Миша   двумя   пальцами  перегрузил  чрезмерно  пережаренный и деформированный   транспорт  на   шоколадные  просторы   орехового   торта   и  подумал   вслух:
    –    Теперь,  главное – без  аварий  довезти  его   до   юбиляра!..


                *      *     *

      Вздыхающая на колдобинах маршрутка  резко   затормозила  напротив   покосившейся  остановки.  Её  дверь   с   шумом   и  скрежетом  отъехала   в   сторону,   и  странствующий  на   городском  общественном  транспорте  люд   повалил  на  свежий  воздух.  На   смену  бывшим  пассажирам в  душное   и  тесное   пространство  салона  полезла   новая   порция   ездоков.  Среди   них,   высоко  воздев  над   вихрастой   головушкой  перетянутую  парадной  ленточкой  огромную  коробку  с  тортом,  теснился   и  Миша  Бубликов.

      Он,  балансируя  со  своей  объёмной   ношей,  вскарабкался  по  чёрным  резиновым  ступенькам и,  с сожалением  осмотрев  битком  набитый  салон,  стал  у   окна   с  жёлтым   поручнем.

      Маршрутка,   испустив   удушливое    облако,   тронулась   от   остановки.  Её   движение  сопровождалось  жалобными   стенаньями  подвески   и скрипом  кузова.  Транспорт   охал  и  вздрагивал,  попадая  поочерёдно  то  одним,  то   другим  колесом   в  дорожные   ямы   и   выбоины.  И   если   бы   на   Земле  существовала   организация  «Ад»,   то   дорога   в  неё  была    бы   именно   такой.

      Сотрясаемый   на  кочках  Миша   с   тортом  представлял   себе   поездку   на   юбилеи   в   несколько   ином   свете.  Он   полагал,   что   на   торжества  следует   подкатывать   на  ослепительно  чистом   такси,  в  отутюженном  костюме   и   сияющих   штиблетах.  Желательно  ещё   при  себе   иметь  шампанское  с  обёрнутым   золотинкой  горлышком,  гигантский   торт  и   пахучий    букет.   То,   что   Бубликов  ехал   на    такси, - факт  неоспоримый,  правда,   такси   было   маршрутным.  Безупречному   сиянию  Мишиной    обуви,   препятствовало   то   обстоятельство,   что   по   башмакам  инженера   прошлось   уже  пол-автобуса.  Торт   у   нашего   путника  имелся,   но   его  постоянно   приходилось  оберегать   от    толкающихся   пассажиров.  Какой-то   небритый    с   января-месяца  дядя   чуть   было  не  сокрушил  кондитерский   подарок  Бубликова   своим  громадным   веслом,  которое   он  провозил  в   салоне   маршрутки.

      Мише  нестерпимо  захотелось   сесть  на   какое-нибудь   кресло,   дабы   довезти  свой    чудный  торт  в  более-менее  благообразном   виде.  Но  свободных  мест  нигде  не   наблюдалось, а освобождения  каких-либо сидений в ближайшее время не    прогнозировалось.

      «Любую   ситуацию   можно   решить», – подумал  Бубликов,  вспоминая   любимую   фразу   своего   деда  Льва  Абрамовича.  И  воспоминание  родственных  корней  по   материнской   линии  вызвало   у   Миши   буквально   мозговое  озарение.  Наш   друг,  искоса   поглядев  по  сторонам,  вдруг  страшенно   закатил  глаза  и,  испустив  архижалобный   стон,   проблеял:
    –    Ой,   сплохело!..

     Он,  несколько  отставив   руку   с   громадной   коробкой,   осел  на   затоптанный   пол   маршрутки.

      Но   пассажирский   коллектив  никоим   образом   не   среагировал  на   Мишино  оседание.  Люд   теснился   у   дверей,   совал   в  кабину   водителю   мелочь  и  уточнял,  можно   ли  расплатиться   банковской   карточкой.   Возможное   досрочное  отправление  путника   с   объёмной   ношей   в   мир   иной  не   спровоцировало  ни  единого   спасительного   порыва  со  стороны  окружающих  граждан.

    Посидев   на   грязном   полу   автобуса  с  минуту,   Бубликов   на   всякий    случай  одним   глазом   оценил  текущую   обстановку   в   салоне,  затем  полноценно  разомкнул  веки   и   робко   констатировал:
    –    Всё,   отпустило.

     Он  быстренько поднялся  и  отряхнул свободной рукой брюки   на  задней   полусфере.

     «Осталось  четыре   остановки, - подумал  Миша,  глядя  на  проплывающие  за  немытым  окном  городские   пейзажи. – Скоро   выходим».


                *     *     *

    Оглушительные   раскаты   дверного   звонка  прогромыхали  на   всю   квартиру   юбиляра  Мити  Форсункина.  Именинник – в  яркой   рубахе,  постриженный  и  гладко   выбритый – поспешил  с  приветственной   улыбкой  отворять  ворота.  И  когда   металлическая   китайская   дверь  распахнулась,  его  ясному   взору  представился  взъерошенный   и   радостный  Миша   с  колоссальной   коробкой,  в   складчатых  мешковатых   брюках  и  смертельно   затоптанных  штиблетах.  Его   разъехавшаяся  шире   дверного  проёма   улыбка  выражала   неподдельный  неописуемый   восторг.  В  следующую   секунду   Бубликов   грохнул,  как   из   пушки:
    –  Нашему  славному   юбиляру – ура-а-а!!! – и  Миша  заключил  именинника   в   свои    объятья.

      Пока  на  пороге   шли   поздравительные   лобызанья,  немногочисленные  гости  с   опаской  выглядывали   из   зала  и  строили   робкие   предположения  касательно  того,  прибыл   ли  столь  громкоголосый   товарищ  на  праздник   трезвым   или   уже   успел     подзарядиться  где-то  по   дороге.

     Вручив  Форсункину  свой  кондитерский   подарок,   Миша   бравым   шагом  промаршировал  к   столу,  буквально  искрясь   от  счастья.  Началось  славное   гуляние.

      Звенел  богемский   хрусталь   бокалов,   пенились   игристые   напитки,  в   блестящих   тарелках  дымились  куски  аппетитной   говядины.   Над  сплошь  уставленным   различными  яствами  столом  поочерёдно  вздымались  гости  и   двигали   речи  во   славу   юбиляра.

      Бубликов,  уписывая  за  обе  щёки  именинные   кушанья,  всё   время   косился   на   наручные  часы,  и  когда  их стрелка добралась до  шести,  шпиганул  Форсункина  в  бок:
    –    Скорее   радио   включай!  Настрой   на  «Кирпич-FM»!   Живее!  Щас   начнётся!..

     Именинник  повернул  блестящую   ручку   старенького   музыкального   центра.  Аппаратура   ожила,  её   частотная  шкала  вспыхнула   оранжевым   светом,  из  круглых   динамиков   послышался  треск   пустующего   радиоэфира.  Через  несколько  секунд  поиска  по  волнам музыкальный  центр  громко  выкрикнул  на  всю  квартиру:
    –   А   сейчас,  дорогие   радиослушатели,  стартует   наш  «Поздравительный   час»!    И  первая  заявка  от  любителя  «Кирпич – FM»,  нашего  постоянного  слушателя – Михаила  Бубликова!   Михаил   шлёт   свои  искренние   поздравления  другу   детства  Дмитрию  Форсункину!  Итак,   читаем. «Дорогой  дружище   и   старина  Митька!  Поздравляю    тебя   с   юбилеем,   с  нежданно   нагрянувшим  тридцатилетием!  Желаю  крепчайшего  здоровья,   любви   и  всех   благ!»  Также   Михаил   прислал   своему   другу  специальное   музыкальное  произведение   о   тракторах  в   исполнении   местного  самородка!

      Бубликов  просто  цвёл   от  восторга.  Гости   замерли   над  салатами  в   изумлении.

      Из  динамиков   музыкального  центра  донеслось   дьявольское   шипение  и  кто-то,  возможно,   умалишённый  заорал  глухим,  как  из   бочки,   голосом:

                Эх,  не  сама   машина   ходит,
                Эх,   тракторист   машину  водит.
                Эх,  зашумел  комбайн  мотором,
                Эх,  по  колхозным,   по  просторам.
                Эх!  Эх!..   

     Гости   оцепенели,  покуда  колонки   выдавали  это  «Эх!  Эх!»  вперемешку  с   треньканьем  на   двух  жалобно   стонущих  струнах.  Яростное  исполнение  завершилось  каким-то  гортанным   хрипом   и    какофоничным  аккордом  с  адским   дребезгом.  Композиция   закончилась.

     Застолье   онемело.  Всеобщее  оцепенение   нарушил  толстый  дядя  в  галстуке,  который  подавился   сервелатом.

    –    Серьёзно… – кашлял  толстяк. – Прямо   шлягер…
    –    Там   того…   струна   лопнула, – пояснил  Миша,  краснея,  как   арбузная   мякоть.
    –    А   пел-то   кто? – подняла   брови  сестра   именинника.
    –    Сказали  же   тебе – самородок! – наконец   прокашлялся   дядя   в  галстуке.
    –   Д-да,   местный… – Физиономия  Бубликова  вытянулась,  он  громко  сглотнул  слюну   и   добавил: – и  никому  неизвестный…
      Положение   исправил   юбиляр.  Он  заключил  краснющего  Мишу  в   объятья   и  громко   изрёк:
   –  Спасибо,  старина!  Меня   ещё  никогда  не  поздравляли   по   радио!  За   тридцать   лет – это  впервые.  Да   ещё   с  балалайкой!..
   –  Это гитара… гавайская… – поправил его Бубликов  и  вновь  налился  красной  краской.

     Празднество  продолжалось.  Вновь  загремели  вилки,   застучала   посуда.  На  скатерти   вскоре   появились   чашки  с   пахучим    чаем.  Приближалось   время   торта.

     Помня   потрясающий   эффект   радиопоздравления,   Миша   заёрзал   на   табуретке.Повторный   конфуз  представлялся   ему   полнейшей   катастрофой.
    
     Митя  торжественно   занёс   подаренную  Бубликовым  коробку   и  установил  её   посреди  стола.  Он   чикнул   блестящими   ножницами  яркую   ленточку  и  откинул  в  сторону  огромную  угловатую  крышку.  Перед  гостями  предстал  Мишин   торт.

     На   торте   посреди  густо  залитой  растопленным  шоколадом  равнины  возвышалась  почерневшая  неопределённая   конструкция   в  окружении  четырёх  пригоревших  баранок.  Чуть  в  сторонке  мирно   покоилась  толстенная  тракторная   труба,  отделившаяся  от  Мишиного   творения  в  ходе   транспортировки.

     От  увиденного  толстый   дядя  подавился   вторично.  Он  громоподобно  прокашлялся   и  констатировал:
   –    Грандиозная   стряпня.  Чувствуется   рука   самородка.

      Бубликов   сидел  ни   жив,   ни  мёртв.  Ему  хотелось  провалиться   сквозь   паркет,   убежать,  сгинуть  на   веки  или  сиюминутно  скончаться  от  какого-нибудь   инфаркта.  Всякие   мысли   о   кредитах   и  протекающих  змеевиках  казались  теперь  нелепыми  и смехотворными  отговорками.

      И   вновь   юбиляр   спас   ситуацию.  Он  встал  над  именинным  столом,   как  нерушимое  изваяние,  и,  победно   воздев  над  гостями   бокал,   сказал:
    –  Друзья!  Дорогие  мои  родные! От  всей   души  я   выражаю   вам   свою   искреннюю   благодарность  за   то,   что  вы   у   меня   просто  есть.  Это   величайшее   счастье – знать,  что   на   нашей   огромной   планете  есть   такие   люди,  которым   ты   дорог.  Это  самый главный подарок.  Спасибо  вам  всем!  И  особенно  приятно, – Форсункин  перевёл  взгляд   на  замершего  Мишу, – что  наши  самородки  не  стесняются   своих  скрытых   и  неизвестных  ранее   талантов  и  стараются  поделиться   ими  в  их  естественном   виде,  так  сказать,  в  непреукрашенном   варианте.  Это  показывает  открытость  ваших  сердец.  А  это – самый   ценный   подарок!  Спасибо!  За  вас!

    –   Ура-а!!! – воскликнул  вмиг  повеселевший  Бубликов.

     И   праздничный  звон  хрустальных  бокалов   слился  в  торжественном   дружном   аккорде.
       
               
2-4 июня  2020г.,
                г. Барнаул