Грубее богомола

(Вторая часть)

Дверной звонок продолжал разрываться, продолжал играть свою неприятную песенку, когда я все так же лежал в кошачьем дерьме. Пускай и больше не булькал.
Иногда били ногой в дверь, а кулаком хотели пробить металлическое полотно с деревянной обшивкой, дабы вытащить меня на свет и показать миру, как персонаж Рафики показал саванне будущего короля зверей – Симбу. Переминание с ноги на ногу, грохот на лестничной площадке и слышимое ворчание, сопровождали мощные какофонические удары.
Весь этот хаос и шум сводили с ума бесполезный комок шерсти - кота Ваську - поэтому он бегал из угла в угол, запрыгивал на спинку дивана, быстро работал выпущенными наружу нестриженными когтями, после отталкивался и через всю комнату летел туда, где лежало мое тело, попутно издавая жалобное мяуканье. Он успел повторить это процедуру несколько раз, когда неприятный звон наконец успокоился, сокрушительные удары прекратились, а нервное переминание затихло. Дверь домофона пинком ноги открылась, а после с шумом грохнулась и закрылась, вызвав легкое дребезжание соседних оконных стекол.
Пора подниматься.
Ощутив свои, не лишенные развитой мускулатуры, руки, которые были вытянуты вдоль моего туловища, я мысленно послал в них легкий импульс энергии. Это запустило процесс, организм начал постепенно оживать, поэтому, вымеряя каждое движение, я стал медленно подтягивать свои конечности к груди. Лицом в коричневой жиже старался особо не шевелить. Когда же локти под острым углом стали смотреть вверх, а кисти уперлись об пол в нужном районе тела, то я постепенно перенес вес на эту костную опору и начал отталкиваться от линолеума цвета ржавого самолета.
Все шло отлично, я уверенно двигался к цели… Лицо поднималось, руки меняли геометрический градус, одно колено тянуло за собой другое. Я на финишной прямой, ну же, еще чуть-чуть, ну! Неожиданно правая рука предательски скользнула по еще одному чиркашу вперед, вес тут же перешел в неосязаемую пустоту, левое колено ударило в живот, и уже чистой стороной лица я шлепнулся в дерьмо. Проигрыш.
С диким «да блять!» я психанул, с глухим ревом ударил запачканным кулаком по полу и резким движением, чуть ли не прыжком, встал на ноги. Небольшие кусочки засохшего кала упали рядом с правой ногой. Канал телевизора переключился с оперы на погоду, с погоды на федеральный канал, а оттуда вещание уже перепрыгнуло в лапы Н.Михалкову и его ****скому «Бесогону».
Отодвинув купейную дверь и пройдя в ванну, я налил обильную порцию жидкого мыла, растер его в коричневатых ладонях, добавил каплю ледяной воды из-под крана и всю эту массу бросил в лицо. В темноте нащупал бело-синюю щетку для чистки ванны, и начал ею яростно тереть лицо, наплевав на все правила по уходу за смешанной кожей. Мне казалось, верхнего кожного слоя больше не существует, и я дошел до мяса, так сильно я ощущал жжение.
Когда я закончил процедуру, то умылся уже теплой водой, после поднял голову и, смотря в зеркало с пластиковой окантовкой цвета раннего неба, начал рассматривать лицо на наличие оставшихся кусочков коричневого инцидента. И в конечном итоге, ничего не найдя, я спросил себя – что я за персонаж, если моя жизнь сплошная эстакада с извечным ограничением скорости в пару км/ч – после проследовал в комнату, зацепив рукой пакет с алкогольной панацеей.
Сел на диван. Он слегка отпружинил мое туловище. Новое постельное белье из гиганта по высасыванию денег - «ИКЕА» - на котором я буду лежать один как труп после похмельного синдрома, собралось на одной половине дивана. Я поднялся, шмыгнул носом и начал нехотя его расправлять. Аккуратно растянул уголки скомканной простыни по краям мебели, свисающие куски затолкал в расстояние между сгибами, ударом кулака подоткнул подушки, после сверху кинул легкое одеяло за 159 рублей и упал лицом вниз на все это. Спустя минут двадцать, когда перестало хватать воздуха и вовсе надоело лежать в такой позе, то, потеревшись мордой вправо-влево, я приподнялся на локтях и достал смартфон из заднего кармана обрезанных брюк. Повертел «девайс» в разные стороны, будто видел впервые или просто ожидал другую модель, которые должны обновить меценаты, скрепленные со мной родительскими узами.
Пальцы нащупали кнопку «вкл/выкл», я тут же ее зажал в попытке увидеть свет внутри экрана. Чуть погодя высветилось уведомление с пропущенными звонками от незнакомых номеров, где так же виднелась цифра с единственным пропущенным звонком – твоим. Я начал усиленно тыкать все еще влажным пальцем в экран, но смартфон не срабатывал и не считывал мои потуги. Но когда я мысленно матернулся и сложил руки в молебной позе, то он все же сжалился над посрамлением и начал звонить.
- Где ты? – спросили меня на другом конце провода.
- Привет! Я…, я дома… Ох, ты вообще не поверишь, что сейчас было! Слушаешь, коро… - ответил я.
- Что, не слышу, ты дома? Все в порядке?
- Ну я же рассказываю, ты слушаешь?
- Ой, мне некогда, я работаю. У нас… ай, тебе же все равно не интерес… Сейчас, подожди… Сережа, помоги леди в зале, пожалуйста. Мм? Да-да, она возле шкафа с историей стоит и ждет меня, я просто не могу, по телефону разговариваю… У меня «типа» срочное… Ага, спасибо большое!
- Алло?
- Да, алло, ты тут?
- Ну да, где мне еще быть?
- Мм, кстати, я получила твое последнее сообщение! Я устала, ты меня достал! Мне нужна легкость, движение вперед, а не твоя душнота вкупе с мужицким алкоголизмом! Ты вообще видел, как ты сейчас выглядишь? Пьешь водку и заслуженно обрастаешь званием «мужик»!
- Мы сейчас меня будем обсуждать, не пойму? Я вообще не это имел вви…
- Все, мне некогда, пока!
- Что? В смысле, пока? Ну и пошлы ты, вали к своим высоколобым интеллектуалам!
Последнюю фраза я прокричал в черный экран смартфона. Повертев в руке, я кинул его со всей силы в подушку, после повернулся к пакету, нагнулся и достал оттуда бутылку с теплым шампанским «Санто Стефано». Зажал тару между ног и одним движением откупорил левой рукой крышку, которую выбросил в урну к уже приконченному алкоголю.
Правой же свободной рукой щелкнул пальцами – ЩЕЛК!
Спустя пару часов, изрядна поднакидавшись, я вылил остатки шампанского в наполненный до краев стакан с изображением лиц по периметру, взял бутылку и начал ею пустой водить по двум своим голеням. Мы так делали на тренировках по каратэ, которому я отдал десять лет своей жизни, впитал под кожу ****скую философию, что могу убить, а теперь же боюсь применить это на практике. Втемяшил себе слова двух тренеров в голову, сверху полил кипяченной водой и удобрил своей жизненной мудростью и пацифизмом. Поэтому всегда получал по морде за просто так от местных хулиганов, которых манила моя слащавая рожа, так как, по словам некоторых, был рожден под звездами гнева в мой адрес.
Сегодня же, не боясь данных кадров, толпящихся в районе ночника около моего шоссейного велосипеда, я вспоминаю о своем возрасте и просто крепче сжимаю в кармане оружие самообороны – мощный перцовый баллон. С ним, как верующие с Христосиком на груди, я чувствую себя увереннее, если не сильнее.
- Эй! Да, ты! Есть сигарета? Не куришь? В смысле, ****ь…
Рука до бела сжимает внутри кармана джинсовой куртки баллон.
- Ладно-ладно, остынь… Нет, так нет…
Рука отпускает.

Несмотря на время и свой пьяный угар, я начал усиленно звонить тебе.
Раз гудок… два гудок… «номер занят, оставьте сообщение после сигнала».
Повторяю процедуру снова.
Раз гудок… два гудок… три гудок «номер занят, оставьте сообщение после сигнала».
- Да ты совсем уже что ли, еще и трубку брать не будешь?
Неожиданно мне пришла идея написать в социальную сеть «ВКонтакте», где ты уж наверняка не пройдешь мимо не прочитанного сообщения. Бухнувшись на край дивана, я поднял крышку ноутбука и легонько зажал кнопку «вкл/выкл» на лицевой панели в правом верхнем углу. Прошло 5-10-15 секунд и своим слегка расплывчатым взглядом уже наблюдаю загруженный рабочий стол с горным пейзажем, который периодически меняется на пустынные барханы, и обратно. После взял в руку мышь цвета фуксии, нашел браузер «Опера», набрал в поисковике сайт социальной сети, где нашел твой профиль. Естественно, ты «онлайн». Нажимаю на сообщение и пишу следующий текст:
«Я одинок, у меня, буквально, сейчас отсутствуют люди, которым я могу выпалить все свое болезненное от паранойи нутро. Готов плакать от бессилия и своей участи, но вся жидкость, включая семенную, уже давно спущена в унитаз.
Некоторое время назад у нас было три года отношений, но и это все равно ничего не дало, не привело к истинному прозрению и верной расстановки приоритетов. Вообще ничего не меняется уже на протяжении полугода…, ладно меняется…, ты отдаляешься с каждым разом на новый сантиметр. Настольной линейки не хватает, я достаю с антресоли рулетку и измеряю расстояние, которое сейчас между нами.
Думая, что памятная дата поможет встрепенуться и стать новой отправной точкой возвращения, пускай не прежних, но слегка видоизмененных отношений, какие бы они не были в твоем прошлом, к сожалению, у нас все так же нет нормального общения на тексте и вживую, приятного времяпровождения, долгих поцелуев, хорошего секса.
У нас вообще сейчас нет никакого светлого будущего, кроме сплошного мрака.
Есть общение со мной раз в два дня (при учете, что с остальными оно у тебя ежесекундно), скомканные прогулки с желанием сна через пятнадцать минут после встречи со мной (когда с остальными ты не хочешь спать по половине дня и спокойно продолжаешь гулять и после обильного потребления внутрь пищи), поцелуи без малейшего желания, а также полное отсутствие половой жизни между друг другом.
Тебя нет рядом неделями, но я каждый раз тяну эту лямку и довольствуюсь малым, когда просыпаюсь на мятой простыни с мыслью о тебе и доказываю, что ты еще где-то существуешь для меня. Перед сном заклинаю, а утром проклинаю, что в мессенджере напротив твоей иконки вновь отсутствует нужное сообщение. Еще чуть-чуть и тебе станет плевать.»
От этого кровопускания у меня поднялось давление и выступил пот на лбу. Когда я приложил руку ко лбу, я ощутил, что он сильно горячий. Рядом стоял наполненный до краев стакан с шампанским, к которому я потянулся и сделал большой глоток, а после дополнил свое длинное сообщение следующим:
«Ты стала любить себя, ну а вокруг то сплошное напускное внимание. Тебе балдежно, ты кайфуешь от этой жалкой фикции, даже не поднимая камень у ног и не рассматривая под лупой каждый обман, которым тебя кормят окружающие. Да тебе даже башку не нужно поворачивать в сторону, где я машу тебе обрубленными конечностями.
Прости, но так больше продолжаться не может!
Я тебя очень люблю, ты лучшее, что со мной случалось в этой жизни…, но я хочу расстаться.
И это несмотря на то, что определенное время был мудаком, все же когда поменялся, то раздавал кучу шансов для выправления ситуации, словно раскидывал монеты нищим на паперти. Я кучу раз демонстрировал свое новое отношение и любовь, тратил большое количество энергии для тебя, оставаясь ни с чем, так как со мной больше не интересно. Естественно, ты парируешь и скажешь в противовес, что ты так же тратила большое количество энергии, но так бывает у всех, а я, как часто тебе говорил, несмотря на любую оплошность, приходил к тебе под юбку в любом состоянии. Мне просто нужно было больше времени, больше минут и часов.
Мне тяжело так делать, я страдаю от принятого решения, но иного выхода не вижу. Терпеть и страдать еще больше я не хочу, ровно так же, как и тащить эту могильную плиту, которая и без этого висит над головой.
Это слишком жестоко.
Ты жестокая.
Я хочу тебя разлюбить.
Я люблю тебя.
Не пиши, и не звони, я все равно не отвечу. Пока.»
От написанных пятисот знаков у меня заболела голова. Я приложил ко лбу едва теплый стакан, чуть подержал, а потом сделал второй глоток, тем самым осушив его полностью. После пробежался глазами по адресованному тебе тексту на наличие ошибок по правилам русского языка, полностью его выделил и правой кнопкой мыши скопировал. Свернул браузер, и на рабочем столе ноутбука создал «вордовский» документ, куда поместил скопированное и нажал на красный крестик в углу, согласившись на сохранение документа. То, что осталось в окошке сообщения – удалил. Трясущейся рукой захлопнул крышку ноутбука.
Все еще не готов, - сокрушенно подумал я. – Еще дадим пару шансов?

Перекинув ноги с одного края дивана на другой, я достал из урны пустую бутылку и начал обдумывать вслух свои последующие действия, которые, как молнией поразили меня насквозь и оставили лишь жалкий пепел под ногами.
- Ее нужно убить! Да, точно, нужно! Но зачем? Как, как это зачем? Чтобы она больше не мешала тебе жить. Она мешает мне жить? Ну конечно, она же и выстроила барьер, грязными иглами надавила на точки, что в последующем получилось то, что ты сейчас имеешь. Да, правильно, я хочу избавиться от этого барьера, от этого груза, мешающего мне нормально функционировать с противоположным полом. А вообще, чем ее смерть то поможет? Да мне плевать, плевать, слышишь, тупая ты башка, напился и ничего не понимаешь, да, поможет это, поможет! Я отрежу ей голову, заверну в целлофановый пакет и принесу к порогу… Что сидишь, иди собирайся!
Наспех собравшись в первые попавшиеся под руку летние вещи – бежевые шорты, черную футболку, джинсовую рубашку – я прошел на кухню и взял первый попавшейся нож, после выбежал из дома. Вновь включив смартфон и сев на велосипед, который состоял из двух цветов – лазурно-голубой с переливом в жемчужный и обратно – я крутанул педали и поехал в известном мне направлении другого конца города. Навигатор показывал путь длинною в два часа по тротуарам и велосипедным дорожкам, а также полтора часа прямиком по дороге. Выбрав второй путь, я проехал мимо своего дома, покрутился на парковке и стремительно выехал на проезжую часть. Без шлема и внутреннего чувства самосохранения во мне хорошо «бултыхался» и перемешивался с желудочным соком выпитый алкоголь и злоба на двух человек – нее и тебя. Нее – за сломанную жизнь, тебя – за глупость.
На дороге же вместо того, чтобы ехать в крайней правой полосе, я петлял из стороны в сторону. Иногда притормаживал в неудачных моментах, руки «под алкашкой» не справлялись с удержанием руля по прямой, а голова отсутствовала напрочь, так как мысли, которые всегда роились внутри, собрались в одну большую и только подстегивали, давая пинков под с помощью различных негативных проекций. Проносящиеся мимо пластиковые автомобили сигналили мне с помощью всех своих клаксонов, с помощью высунувшихся из окна тупых лиц, а также с помощью наезда их блестящих бамперов на мое заднее колесо. Что до меня, то мне было плевать, ведь у меня была цель, к которой я уверенно крутил педали в ее направлении.
Мимо проносились огни ночного Петербурга, желтого цвета дома слились в сплошную массу, а одинокие люди, возвращающиеся с вечернего променада, периодически посвистывали мне. Мои глаза не видели ничего, ни на чем не фокусировались, мозг проецировал картинку, которая легла на окуляры и через них я видел исключительно дорогу вперед.
Минуя станцию метро «Площадь Восстания» и поворачивая на одноименную улицу, я проехал на красный свет светофора и чуть не попал в аварию, так как не заметил «помеху справа» - графитового цвета внедорожник марки «Порше». Взрослая женщина с красными губами, взлетными ресницами и черными подтеками от туши вложила всю силу в срединную кнопку руля, дабы клаксоном выбить меня из гибернации и обратить на себя внимания. Показав ей средний палец свободной руки, я крутанул педали и поехал дальше.
Внезапно усталость сковала мышцы задней части ног, мышцы в районе больших пальцев рук, а шея тупо затекла находясь в одном положении. Нужно передохнуть.
Впереди, где-то через пару кварталов, я увидел мигающую вывеску с надписью «Продукты 24», которая всегда выступала маяком для заблудших душ и тех, кто потерял внутреннюю опору. Подъехав к магазину, я на скаку слетел с велосипеда и врезался в мужчину далеко не самой приятной наружности. Его остекленевшие глаза смотрели сквозь меня.
- Смотри куда прешь! – мигом отозвался он.
- Ой, простите, - ответил я ему. – Простите!
- Че простите, глаза промой!
- Мужик, я же сказал извини, ты доебаться хочешь? Если да, то я тебя сейчас перцовым баллоном залью и ты неделю будешь плакать и промывать глаза молоком.
- Ты че, епта-а-а-а!
Он тут же бросил свой черный пакет с пожитками, который со звоном упал об угол поребрика (где по звуку разбился целый ящик бутылок), набычился и попер на меня. Мигом я оттолкнул от себя велосипед, а из наружного кармана джинсовой рубашки «ЭйчЭндЭм» я выхватил левой рукой перцовый баллон, быстро перекинул его в правую руку, после большим пальцем нажал на красную кнопку и выпустил мощную струю прямо ему в глаза. Тут же последовал дикий болезненный вопль, который охватил улицу в районе пространства «Флигель», как в дешевом пинболе ударился об стенки домов и вернулся обратно туда, откуда пришел изначально – в вонючую пасть. Новоиспеченный дурак (так я его прозвал) начал усиленно тереть указательными пальцами пораженные места.
- Не три, дурак, только хуже сделае...
- А-а-а, пошел ты, пошел, - ответил он мне. – Я тебя убью, покромсаю, порежу, распилю нах!
- Да-да, хорошо. Глаза, говорю, не три.
Я зашел в магазин, где у смешливого азиата-продавца уточнил насчет приобретения алкоголя в ночное время. Просканировав меня с ног до головы, он одобрительно кивнул и сложил руки на груди, тем самым давая четко мне понять – «чо?» Я не раздумывая попросил бутылку водки «Архангельская» объемом 0.25, пачку сигарет «Ротманс Деми» и любое молоко, даже прокисшее.
- Стаканы нужны? – спросил он.
- Давайте два, да…, - потерянно ответил я.
- Твой там орет что ли? Успокой его, а то сейчас легавые на шум приедут, или я сейчас сам по хребту вам дам.
Он перевел взгляд себе за спину, где висела бейсбольная бита. Именная.
- Да…, ага…, сейчас успокою, молоко для него…, он глаза обжег сиреневым пеплом.
Взяв покупки с прилавка, я вышел наружу. Мой велосипед валялся на асфальте, а новоиспеченный дурак пинал его ногой по раме – БАЦ! БАЦ! БАЦ! – каждый удар отражался с силой в сердце, в висках. Ну что за дебил?
- Ах ты, сука, убрал ногу!
- Пошел ты!
Пнув его ногой в живот, и кинув в него бутылку с молоком и двумя стаканами, я схватил одной рукой свою шоссейную молнию и поставил ее резким движением на дорогу. Левую ногу поставил на педаль, оттолкнулся от поребрика и тут же перекинул правую. С силой крутанул педали и умчался подальше.
Держась одной рукой за руль «бараний рог», другой я держал бутылку водки и периодически тянул оттуда горячительную жидкость. Мимо меня проносились светофоры и ночные дороги, как из одноименного произведения Гайто Газданова, а боковым зрением я улавливал корявые дома с зеленой сеткой, годной лишь на то, чтобы не упала часть фасада. Я потягивал и каждым глотком впитывал в кровь дополнительную бутафорскую смелость, как трусливый лев у волшебника Гудвина.
Переключив на позитронном шифтере нужную звездочку, я крутил педали и продолжал все так же демонстрировать свое бесстрашие вкупе с агрессивным вождением. Я петлял, обгонял, и проезжал на красный сигнал светофора.
И поэтому, сам тому удивляясь, я очень быстро оказался на станции метро «Комендантский проспект». Навигатор на смартфоне показывал остаток пути в несколько метров. Не понимая точно, где я нахожусь, так как мысли в голове были все с той же иллюзорной проекцией, а тело с водкой-шампанским, я въехал в первый попавшийся двор. Покрутив головой, я понял, что он оказался тем самым, а вдали, глаз все-таки смог уловить, переливалась нужная парадная. Возле двери, когда я слез с велосипеда, то одним глотком выпил остатки водки, бутылку выкинул рядом в канаву, и начал набирать квартиру на домофоне. Никто долго не отвечал, но в последний момент, когда я хотел нажать на кнопку отмены, мне ответил знакомый из сна голос:
- Алло, да?
Я не знал, что ответить, молчал. Голос повторился:
- Алло, да?
- Откройте, пожалуйста, я живу здесь.
- А почему не ответили в Вашей квартире? Где ключи?
- Ключи потерял, а дома, видимо, никого нет…
- То есть? Никого дома нет, но вы проситесь внутрь?
- Ну, в тепле то проще сидеть, чем на улице!
Голос на той стороне помолчал несколько секунд и дверь открылась. Я вошел.

Не успел свет от уличных фонарей осветить первые лестницы и деревянный порожек, как я моментально оказался на втором этаже. Бежал, перепрыгивал через 1-2-3 ступени, где-то спотыкался, а где-то, до конца не рассчитав расстояние, оступался и падал руками на лестницу. После вставал и вновь продолжал бежать, прокручивая в голове одну единственную мысль – ее нужно убить!
Когда я уже добрался до пятого этажа, то сразу опешил. Алкоголь, что болтался внутри туловища, словно об борта чашки, и сильная отдышка согнули пополам и меня начало выворачивать наизнанку. Вокруг мелькали четыре квартиры, четыре одинаковые квартиры с разными цифрами, но с одинаковыми дверьми. Ринувшись ко второй двери слева, нажал на звонок. Прислонившись ухом к двери, я услышал пение механической птички, которое пихают в каждую коробочку, если ты хоть немного эстет.
Послышались шаги.
- Кто? – спросил голос из-за двери.
- Откройте, пожалуйста, - ответил я.
- Я… я… никого не жду…
- Откройте дверь, мне нужно с Вами поговорить!
- Так, молодой человек…, я сейчас смотрю в глазок, и вижу Вас первый раз! Вам что нужно? Я звоню в полицию!
- Не нужно полицию, просто откройте дверь!
Послышался звук открывающегося замка. Первый замок, второй, скользнула щеколда и дверь открылась на расстоянии цепочки. В щель я увидел человека в наряде старика - сиреневая шапка из волос на голове, тучное телосложение, туника до пола, на груди очки с толстыми стёклами – и не была похожа на ту, к кому я пришёл.
- Вам кого? - спросила она?
- Ой…, простите, я ошибся… - замямлил я.
- Так, все, я звоню в полицию!
- Стойте, подождите! Мне нужна девушка… У нее… ммм… черные курчавые волосы, длинный нос, высокий рост…
- А, я поняла…, так она в соседней живет. А вы кто ей, родственник?
- Нет… Я это, парень…, но бывший… Говорила, что живет с мамой, вот и подумал, что Вы – мама, а вот оказалось, что ошибся дверью...
- Эх, молодежь! В следующую квартиру звоните, она, вроде, сейчас дома. Музыку дурацкую слышно!
- Спасибо большое, спасибо. Извините!
Старушка закрыла дверь. Шум шагов стих за дверью, замки перестали греметь щеколдами и ставнями. Цепочка закрылась насовсем.
Я подошел к соседней квартире и вновь нажал на кнопку звонка.
Тишина. Нажал еще раз и снова тишина.
Спустя несколько секунд, единственный замок открылся и с помощью двери открылась пасть квартиры. Свет с лестничной площадки озарил знакомую фигуру - черные курчавые волосы, длинный нос, сахарные губы с ямочкой посередине, узкая шея, небольшая, но упругая грудь – это была «ОНА»!
На секунду я почувствовал, будто из меня вытащили все органы, отварили в эмалированной кастрюле, после вывернули наизнанку и снова запихнули внутрь моей болванки. Резко стало очень жарко и невыносимо душно, на лбу выступила испарина. Я просто хотел провалиться сквозь землю, испариться, убежать, исчезнуть, самоуничтожиться, взорваться, умереть и воскреснуть в другом месте, вспыхнуть и развеяться пеплом в горах, подняться с помощью сильного урагана и отнестись на другую планету, да я просто не хотел ее видеть вживую и в тоже время очень хотел. Мне стало очень плохо.
- Вам кого? – сразу спросила «она».
- Что? – ответил я.
- Э-эй, Вы тут, что надо?
- Мне нужно Вас убить.
- Не поняла, что…
Она не успела закончить, как я быстро вытащил из кармана бежевых шорт небольшой перочинный нож, с щелчком выдвинул лезвие и тут же вонзил тонкий холодный металл в сердце. С силой вытащил и снова вонзил, вытащил и снова вонзил. «Она» начала падать на меня, а тянущейся рукой с длинными ногтями неизменного цвета алой розы, постаралась дотянуться до моего раскрасневшегося и снова потного лица. Я резким движением перехватил ее руку, вывернул приемом из каратэ и оттолкнул ее к стене, где она, ударившись сильно затылком, тут же съехала на пол. Кровь из ран растеклась по ее белой футболке и заляпала розовые трусы модели «тонги».
Пару раз она попыталась издать какой-то хрип ртом, который я когда-то жадно целовал, и которым она мне так хорошо отсасывала, что я всегда не мог терпеть, останавливал и притягивал голову к себе, чтобы поцеловать, а после насадить на свой член. Когда раненное туловище попыталась привстать, то правой рукой я прижал ее к стене, посмотрел в еще не до конца остекленевшие глаза, лизнул своим языком влажные губы и вонзил лезвие в сердце.
В квартире кто-то начал движение. Дрожащим голосом я крикнул в темноту:
- К-кто, кто здесь?
Ответа не последовало.
- Кто здесь, я спрашиваю?
Тишина.

Мое сердце бешено стучало в груди, отдавая болью в висках. Но нужно продолжать. Поэтому вытащив лезвие из ее груди, я принялся за главную часть – голову.
Воткнул лезвие параллельно полу в середину гортани, немного повернул в разные стороны для большей амплитуды и начал медленные поступательные движения на манер пилы. Нож на миллиметр выходит из плоти – я тяну рукоятку в сторону, вновь входит - тяну рукоятку, выходит и входит. Кровь из шеи и четырех дыр в груди хлестала бурным водопадом, поэтому спустя некоторое время, я уже вовсю хлюпал в луже красной жидкости. Когда я дошел до половины шеи, до позвоночника, то в глубине квартиры снова услышал шум, отдаленно похожий на лязг бьющегося стекла.
- Да кто здесь, епта?
Тишина.
Нужно продолжать. Вытащив нож у позвоночника, я опять воткнул его в гортань и начал делать уже знакомые движения, но только в другую сторону. Нож на миллиметр выходит - я тяну рукоятку в сторону, вновь входит - тяну рукоятку, выходит и входит. Как только я снова дошел до позвоночника, то рывком вытащил лезвие и бросил его под ноги, в лужу крови. Обеими руками, словно богомол своими хватательными лапками, я схватился за голову и потянул на себя. Она не поддавалась. Продолжая тянуть за голову, я уперся ногой в позвоночник, сильно потянул на себя и мощным рывком оторвал голову.
Из комнаты вышла кошка. Я поднял оторванную голову, с застоявшимися слезами посмотрел в ее глаза и очень страстно поцеловал в еще слегка теплые губы. После бросил голову куда-то в темноту квартиры. Кошка истошно завопила.
- Сука! Я теперь свободен!

Я посмотрел на свои руки - были по локоть в крови. Джинсовая рубашка испачкана огромными темными пятнами, бежевые шорты можно выбрасывать на помойку, кроссовки отмыть невозможно – все в крови. Я в крови.
Когда я вышел на лестничную площадку, то оперся руками о перила. Тяжело втянул теплый воздух, с шумом его выдохнул и плюнув напоследок в открытую квартиру, начал спускаться по ступеням вниз. Медленно, вымеряя каждое движение перед следующим шагом, я тянул по перилам непрерывный след крови, пытаясь о чем-то подумать. Моя голова была набита ватой, сплошными опилками. Открыв дверь домофона и выйдя во двор, я увидел, что мой велосипед валяется на асфальте и мокнет под проливным дождем. На улице дождь.
Оставаясь под нависающим сверху карнизом, я нащупал рукой смартфон, достал его и начал набирать твой номер, оставляя на экране вязкие кровавые следы.
- Мда? Алло?
- Я свободен!
- Что? О чем ты?
- Я свободен, я ее убил… я свободен, понимаешь?
- Понятно. Ну, поздравляю, чо.
- Что у тебя с голосом, не пойму, ты не рада?
- Да нет, все хорошо, я рада.
- Ты вообще не понимаешь, что я говорю? Я ее убил, теперь я свободен для тебя, и мы можем построить нормальные отношения…, я сломал этот ****ский барьер, его больше нет, его больше нет!
- Ты свободен для себя, если что.
- Я тебя люблю, а ты меня любишь?
- Я тоже тебя люблю.
- Сильно?
- Сильно.
- Но, как я уже понимаю, мы не сможем быть дальше вместе?
- Да, прости за все…

Я нажал на кнопку окончания вызова, зажал боковую кнопку «вкл/выкл» и засунул смартфон обратно в карман шорт. Вышел из-под карниза и поднял голову к небу. Дождевые капли сильно били по лицу, смывая кровавые слезы.
Я опять свободен, но опять одинок и несчастен.