В. И. Будько. Кафе Ассоль

01.02.1975 – 06.01.1977
10.01.1977 – 14.02.1979
Комбинат общественного питания
Кафе «Ассоль»

Из моей рукописи "АРТ студия".

Где-то в половине 1970-х годов от Сланцевского торга отпочковался Общепит со всеми своими точками. Руководил им Григорий Исаакович Факторович, с которым я был немного знаком. Поскольку в торге у меня с коллективом художников сложились неприязненные отношения, и я больше работал тогда индивидуально, я смело пошел в новую организацию и предложил свои услуги.
Уже тогда заветной мечтой у меня было заняться созданием интерьеров предприятий общественного питания – кафе, ресторана, столовых. Я думал о художественной стороне дела, и руки мои чесались поработать самостоятельно, без обременительной корректировки со стороны коллег.
Думаю, что с поставленной задачей мне удалось справиться. – Я стал работать по новым принципам, которые сформулировал сам.
Мастерскую мне выделили прекрасную. Находилась она в здании, что стоит во дворе сланцевского филиала Горного института (Ломоносова 10а). Раньше здесь были мастерские индустриального техникума. Наскоро затыкая оформительские дыры, я стал рисовать планшет-перспективу кафе на улице Кирова 44. В то время там находилась «Пельменная», – разгуляй-поле сланцевских пьяниц. Исподволь и ненавязчиво была оговорена с Г.И. концепция заведения, которую я выдумал на досуге. Со временем директор принял идею и в разговорах уже выдавал как свою. Сие было неважно. – У меня был карт-бланш на творчество.
Помню, в мастерскую приходили курить симпатичные девицы из института и, глядя на эскизы, решали, где они будут сидеть за барной стойкой. – Дамское общество мне было приятно. Когда проект и чертежи были готовы, мы приступили к работе .
Ударным аргументом кафе была барная стойка, изготовление которой я доверил столярам СПЗ А. Козлову и Л. Тикк, профессионалам своего дела. С заданием они справились прекрасно . Сотрудничали мы неоднократно. Проблема была с пошивом дермантиновых чехлов на детали фасадной части стойки. Их изготовила одна из мастериц СРЗ, а перешивал Лева Тикк. Стекла настенного панно вручную сверлили работники стройгруппы. Для этого была нужна смекалка и осторожность. Нижняя часть панно в целях безопасности была из оргстекла, которое я по великому блату в несколько приемов купил в Канцтоварах, магазине на улице Свердлова. Полированные детали стен мы с Г.И. брали на Мебельщике . Там нас хорошо принимали и не отказывали в некондиционном товаре. Для кафе сгодились дверки сервантов, покрытые полиэфирным лаком. Для стен кафе нашелся коврилин ярко-зеленого цвета, который я привез с областной общепитовской базы на Лиговке в Ленинграде. На эту базу впоследствии я ездил неоднократно.
Касаясь кафе, следует упомянуть мои соображения о цвете, которым в то время я был озабочен. – Поскольку зеленый цвет распространен в природе, он оказывает благоприятное воздействие на глаз человека и дает ощущение чистоты.
Была у меня возможность взять для стен голубой коврилин, но я от него отказался, т.к. психологическое воздействие его на человека иное. – Голубое помещение дает ощущение холода и после долгого нахождения в нем угнетает психику. Черный цвет основного панно – нейтральный. Он дает ощущение мрачности, но в моем случае за счет сочетания с открытым цветом стен и игры подсвета создалась редкая экстравагантность, которую нельзя было просчитать заранее. Выбранный цвет стен тоном и интенсивностью был необычен для интерьера и нигде больше мне не встречался. Я его сочетал с коричневым и черным цветом барной стойки.
Освещение бара за счет красных светильников было цветным. На глянцевом черном панно мерцали бирюзовые полусферки, соединенные в местах схода стекол в группы по четыре штуки. Снизу они подсвечивались синим светом, что создавало отличный оптический эффект. Свет – прекрасное средство оформления, которое широко используется в рекламе, сценической работе, подсвете архитектуры и в музейно-экспозиционном деле. Световые эффекты широко использует церковь. Наши богато изукрашенные храмы расцвечиваются десятками свечей, свет которых многократно отражается в позолоте иконостасов, образов, полированом металле окладов, напольных светильников и лампад. Это создает ощущение богатой декорации. Фактически, так оно и есть. – Православные храмы изукрашены богаче беленых храмов Европы. Храмы Эстонии поразили меня своей аскетичностью.
На базе в Ленинграде Г.И. выписал, а я взял немецкую пластиковую мебель ярко-красного тона. Это дополнительно усилило цветовое воздействие интерьера. Всем известны свойства красного, который применяют в светофорах и которым дразнят быка. Когда мы ехали из Ленинграда, то по дороге потеряли стул. Это в зеркало заднего вида заметил водитель. Пришлось вернуться, забрать потерю. Правдами-неправдами, окна в глубине зала я закрасил, дабы в помещении был полумрак. Г.И. был против этого. Чтобы скрыть позорные окна и сделать плоскость стены однообразной, я задрапировал ее светло-зеленой шторой на всю длину. Напротив бара сделал наклонную зеркальную стену. Для этого Управление общественного питания испросило в инстанциях специальные фонды. Пришлось пару-раз съездить на зеркальный завод. Зеркало дало эффект глубины. Посетители видели зал даже сидя к нему спиной.
Зал Пельменной был разделен бетонными столбами. В центре, между двумя столбами, я спроектировал светомузыку. Экранную плоскость сложили из бутылок прозрачного стекла. Их ушло практически тысяча без двух штук. Одна тетка долго намывала бутылки в моечной ванне. Лампочки цветомузыки я покрасил темперой основных цветов. Она пригорала только в верхней части шара лампы. В. Кононов и В. Ларкин создали неплохую схему цветомузыки. Она работала долго.
Светлая часть зала была разделена на две части. В одной из них я соорудил «будуар» для начальства, которое пить водку с народом не желало. Кабинет был обит немецкой малиновой шторой, а по стенам были развешены бра. В центре поставили счаленные столы. «Нумера» были популярны среди определенной категории граждан. Для кого-то и сегодня земной рай начинается в кабаке. С наружной стороны кабинет имел стену сложной конфигурации, на которой я сделал объемный объект с подсветкой, род декоративного панно. К сожалению, фотографии этой стены у меня никогда не было. В гардеробе кафе первоначально выложили фрагмент стены керамическим боем, однако, знающие тут же определили, что подвыпивший гражданин непременно заденет стену щекой. От боя в итоге отказались. Этого боя набрали на Майоликовом заводе пол-трактора.
В итоге стены обили тривиальной полировкой и навесили зеркала. Гардеробная стойка имела широкий валик и голубой навес из оргстекла, которое я опять же приобрел по своим каналам. В углу стоял уголок для курильщиков. Потолки кафе были обиты звукоизоляционной плитой (0,5х0,5 м), с отверстиями, которая, впрочем, не избавила администрацию от жалоб на шум. Сегодня плита подобного рода называются гипсокартон.
Имеющиеся у меня три фотографии кафе сделал художник ЛПО, вратарь футбольной команды – Миша Нефедов (†), которого я ненароком затащил в кафе для съемки. По молодости лет и по человеческой глупости я тогда не снимал творческих работ. Сегодня мне кажется, что я поступал неправильно.
Название – кафе «Ассоль» – было объявлено нам в результате конкурса, распиаренного в газете «Знамя труда» сланцевским ГК ВЛКСМ. Придумано оно было где-то в конце работ, или даже после открытия заведения. Надо отметить, что кафе изначально предполагалось властями как культурная вотчина – «водчина» – комсомольцев. Те любили, да и умели широко отдыхать. Взять хотя бы популярные в те годы турслеты в Кривой Луке. Спорт там перемежался с жестким разгулом и пьянством. – Всем было весело. По вопросу кафе я ходил в молодежный горком, секретарем которого тогда был Геннадий Боровиков. Он отфутболил меня ко второму секретарю, – Быстрову. – Тот ничего вразумительного ответить не мог, ибо не отличался комсомольским задором. Я пытался привлечь молодежь СРЗ и СЦЗ к стройке, но энтузиазма в той среде не нашел. Элементарную работу – пошить дермантиновые чехлы для стойки или просверлить стекла панно комсомольцы выполнить не могли, да и не хотели. Энтузиазм из под палки был не в моей компетенции. – Я плюнул на ВЛКСМ и стал работать сам .
Общественная работа – неблагодарное занятие. Ею в СССР занимались 70 лет. – Дядя придумывает, народ – исполняет. В Сланцах на строительстве кафе трудились за деньги. Трудились только те, кто нам был необходим. Общая численность работающих была более 15 человек. Со всеми я был в контакте. Администрация оформляла оговоренные суммы и сидела на телефоне. В условиях дефицита требовалось постоянно что-либо доставать. Хорошую тряпку, ДВП брать надо было через Областное управление. В моменты серьезных строек районный общепит мог полностью съесть фонды, которые полагались на область. В свое время я с этим столкнулся, когда для реконструкции ресторана «Алмаз» понадобилось много ДСП. Я мотался по городу, летал в Питер. Чтобы не гонять машину порожняком, Валентина Дмитриевна Петросян, мой финансовый спонсор, по совместительству – заместитель директора, загружала машину попутным грузом, – стеклянной тарой. Тут я работал как грузчик, разгружая порожнюю бутылку то на «Разина», то на «Вене», – старинных пивных заводах. – К обеду я поспевал на базу, на Лиговке. Там опять работал за грузчика, – брал то, что мне полагалось, – попутный груз, посуду, строительные материалы, проч.
День мой был не нормирован. Я лично встречался с договорниками, которые обычно трудились после работы. Со своими работягами контачил днем. Что греха таить, иногда уставал и снимал стресс народным средством. Договорники делали разное, – кто бар, кто подвесной потолок. Г. Козлов и Л. Тикк работали на материалах СПЗ, о чем с директором завода Ю.И. Беляниным договаривался шеф. Отношения у них были дружеские и на моих мастеров, Гену и Леву в РСУ СПЗ не наезжали.
Проблемой было оргстекло, которое по фондам в областное управление не поступало. Тут пригодился мой блат в магазине «Школьник», где я постоянно брал краски (Свердлова 18). Оргстекло двух форматов я накапливал по мере привозов. Оно выпускалось для канцелярских столов и было в большом дефиците. Недостающее оргстекло искали по всему городу. Резал я его сам, т.к. не доверял рабочим, которые могли стекло поцарапать. При монтаже стен и потолков случались огрехи, которые надо было отслеживать и переделывать. Всякие рейки, доски, гвозди, морилки, тоже были на мне. Со своими рабочими я был накоротке. С прорабом общепита, Л. Кузьминой, тоже. Тогда работали по принципу «Все схвачено». – Иначе было нельзя. Закадычная моя пассия, прораб и подруга Люда, могла напортачить что угодно. Для прояснения ситуации я постоянно мотался в стройгруппу, которая располагалась на Заводской улице, вблизи клуба «Строитель», составлял заявки, следил за качеством и делал еще бог знает что. Дисциплина работающих днем, – тоже была на мне. Дело в том, что некоторые любили зелье, и не выходили на работу. При этом столяры-плотники однажды заявили: «Нам пределов нет». – Что они имели в виду, не знаю. Это надо было понимать двояко. Не было проблем с электрикой (Е. Новиков). Все долбали и вешали исправно.
Проблемы с пожарниками опять решал шеф. Те вздумали, что деревянные конструкции на потолки надо везти в Питер и там смолить на специализированном предприятии. Этого, конечно, не было. – Доски потолка обмазали какой-то мазутой, а провода засунули в трубы. Пожарники до сих пор живут хорошо.
Параллельно со стройкой я занимался приобретением аппаратуры. По безналичному расчету, что тогда было строжайше запрещено, я взял дорогой магнитофон – «Ростов», который стоил ок. 1000 рублей .
Акустику кафе обеспечивали 4 колонки, две из них 25 АС, две большие – от радиолы. Звука вполне хватало. «Ростов» я гонял дома, дабы составить коллекцию кондовых записей. С оригинальных виниловых дисков без всякого скрипа были записаны к открытию 18 бабин. Запись производил сам.
Мне помогал серьезный меломан из Ленинграда, живший на Васильевском острове. За записи я ему платил согласно таксе – 3 рубля диск. Надо сказать, он сделал подборки со вкусом. Впервые тогда сланцевчане ознакомились с хитами Zirrone. Сланцевские к процессу записи причастны не были, даже знаменитый Блин, который обладал извращенным вкусом. Он совершенно не чувствовал, что нужно публике. От того и кончил плохо. – Его юмор отдавал шизофренией и в кафе он никогда не ходил.
Скорость записи использовали максимальную, дабы качество было лучше. Советской эстрады в кафе не предполагалось. Я был завзятым любителем запада. Для пущей убедительности я навесил в баре пару-тройку постеров. На одной из фотографий кафе как раз виден плакат АВВА. Большие постеры стоили дорого – 25 рублей. Из патриотических чувств я приобретал их за свои кровные. Когда я уезжал из Сланцев, еще до Олимпиады (1980), плакаты пришлось снять. Следующие бармены (двое из них представляли Азербайджан) не придавали музыке и постерам значения. Их интересовали только способы легального отъема денег у населения. Делали они это за счет обсчета, продажи левой водки, передозировки льда и фальсифицированных сиропов. – Убогие людишки.
В баре на панно был изображен гитарист группы Queen («At Nicht the Opera», 1975). В то время как раз его крутили. Гоняли и «Arrival» Abba, «Souvenirs» Russos, Smoyki, проч. Вместе с поп-музыкой, были и баллады Led Zepellin (LZ II, III), во множестве Beatles, хиты Rolling Stones и проч.
Импортной бытовой техники в советской торговле никогда не было. Она стояла только в специализированных магазинах «Березка», торговавших за валюту (1 – 2 точки на мегаполис). Кто в них отоваривался, бог ведает. На входе в Березку стояли охранники, которые гоняли любопытных. Еще был магазин «Альбатрос», в котором освобождались от валюты моряки. В магазине Внешторга (наб. Макарова) торговали на чеки. – Их выдавали специалистам, работавшим в странах народной демократии. Там тоже была кое-какая аппаратура. Владение валютой, тем более, финансовые операции с ней, в СССР были уголовным преступлением. Валютчики – ярые враги советской власти. О них ходили легенды.
На Кузнецком мосту в Москве существовал валютный магазин по продаже книг, а в начале улицы Горького на валюту торговали молочными продуктами. – Москва жила круче провинции. – Начиная с 1917 г. – это вотчина комиссаров и их потомков . Ильич отличал соратников спецснабжением. – Народ в это время недоедал, нередко и голодал. Бывшим буржуям по свидетельству чиновника-писателя Соломона продуктовых карточек вообще не полагалось. Они донашивали то, что осталось от прежнего времени. Кое-что из барахлишка таскали на толчок, который существовал на Кузнецком мосту. Буржуев использовали на благоустройстве столицы, разгрузке вагонов. За работу давали хлеб. – Голодом большевики цементировали страну.
Вот так нами правили комиссары. – Дипломат мог ввезти в Союз двое джинсовых портков, а простой человек – одни. – Номенклатурная жопа должна была одеваться лучше. При этом вся контробанда в мегаполисы шла по дипломатическим каналам. Перли в Союз все, от целлофановых мешков, до тряпок и дисков. Сигарет цивильных в стране не было. Точки, открыто торговавшие контрабандой, крышевались властью. – Все делали деньги. Шлюхи работали под крышей КГБ. В Питере и на подходах к нему орудовали фарцовщики. Некоторые умудрялись бомбить финнов на маршруте Выборг – Ленинград. В Новгороде фарца трясла импортных в кэмпинге и на подходе к Интуристу. Брали правдами и неправдами то, что не успели взять в Питере.
Тяга к импорту была всеобщей. – Это говорит о нашей промышленности и планировании. – План учитывал лишь товары повседневного с проса. Существовали, между тем, товары повышенного спроса. Их, очевидно, перенедопланировали московские умники Предметы роскоши в СССР практически не производились. Особым шиком, напр., в домах начальства считался цветной хрусталь.
Бизнес в стране был запрещен. Государство большевиков еще при Ленине взяло на себя все функции торговли, отчего в стране мгновенно возник голод, Дефицитом у них являлись даже плуги, которых в деревнях почти не было. Об этом пишет краевед С.А. Пронин. – Дикость. – Люди хотели производить, продавать, а им не давали. – Такое положение сохранялось 70 лет.
За это время страна растеряла навыки производства высококачественных товаров. Для внутреннего потребления производили т.н. ширпотреб, который не имел сбыта на западе.
Сегодня положение то же самое. Рабочая элита в стране отсутствует. Мы живем в постиндустриальной стране, производя некоторые виды устаревшей техники.
Классных вертушек в то время в городе не оказалось, поэтому, взяли для кафе непрезентабельную радиолу «Виктория» рижского радиозавода. Звучала она хорошо и диски не пилила, поскольку имела проигрывающее устройство 1 класса. Плох был дизайн – дешевый ящик из дерева.
Мне приходилось видеть западную технику. Она всегда была сделана на базе высоких технологий. Наши же производители отставали в дизайне на 10 – 20 лет.
Радио в то время меломанам было не нужно, поскольку УКВ радиостанций, транслирующих эстраду, в СССР не было. Не было, естественно, и передач, где бы звучал запад. Мы жили в атмосфере музыкального вакуума.
Нельзя же было, в самом деле, плясать под туфту Хиля, Кобзона и Зыкиной! 6.09.2009 года праздновали 75 лет Хиля. TВ исшизделось, что он, якобы, был где-то популярен. Возможно, он был известен в Мордях, но эта инфа была рассчитана на дураков, которые не знают фактов. – Я живой свидетель того, что именно к нему молодежь относилась с глубоким презрением.
В фаворе были совершенно другие исполнители, о которых сегодня почти не вспоминают. Не были популярны, как нам сегодня пытаются представить, «Самоцветы». В Москве они не могли собрать даже аудиторию в городском саду. Я пробовал посещать их концерт. – Позорище. – Претила комсомольская прыть группы. В Питере в это время, было не достать билетов на концерт группы «Поющие гитары». Я жил в городе в 1970 – 1971 годах и хорошо знаю ситуацию с совдеповской музыкой. – Кранты были полные. Молодняк на TВ сегодня болтает невесть что, что подсунут редакторы.
Эстрада не должна касаться грубой политики, хотя сама по себе она – политика. Политика в музыке должна быть тоньше, не бить в лоб. Идеологи СССР этого не понимали. К любому репертуару надо относиться осторожно. Это касается музыкантов, писателей, художников. – Политизированный репертуар – песни, книги, картины, – быстро устаревает. Глупо тратить талант на конъюнктуру и произведения однодневки.
Из прошлого кроме Хиля показывать нечего. Суслов, член ЦК, ответственный за идеологию, не фиксировал сомнительные достижения нашей эстрады. Записи Высоцкого, напр., стали возможны только финансированию Шемякина, которого выгнали из страны. Сегодня он почетный член многих академий, а нам был не нужен.
Мало того, художник этот сидел в психушке, – особой советской тюрьме с медицинским уклоном.
Кому-то сегодня нужна деза о нашей музыке того времени. Между тем, мнение мое в Сланцах по части музыки было решающим.
Музыкальных достижений в совдепе было мало. Для внутреннего потребления существовало много авторов и исполнителей, но все это базировалось на постулатах 50-х-60-х годов, когда в моде были «Ландыши» и «Черный кот».
Не случайно, сегодня эти шлягеры подаются в виде стеба, бандами вроде Хора Турецкого и TВ-передачи «Старые песня о главном».
Старики не воспринимают издевательство над песнями молодости. В тех песнях был социальный оптимизм, вера в будущее. Современные же исполнители привнесли в старую песню элемент ерничанья, что не было характерно для исполнителей прошлого. – Все пелось серьезно.
Малейшая фальшь в исполнении грозила крахом карьеры. – КПСС отслеживала, что у человека в глазах и мыслях! Сейчас невозможно представить атмосферу тех лет. В провинции она во многом еще осталась.
Москва вырвалась из оков постсталинизма, но Россия за ней не пошла. – Слишком разные весовые категории. Москва грабит страну беззастенчивым образом и жирует за ее счет. – В таком бардаке мы живем.
Ближе к открытию кафе стали набирать персонал. Муштровала официантов метрдотель – Анита Михайловна. Барменов отправили стажироваться в Ленинград. Директором кафе оставалась Н.А. Андреева, ветеран войны, хлебосольная женщина. К ней на огонек частенько собиралась сланцевская номенклатура. Наталья Андреевна курила папиросы. – Привычка эта оставалась со времен войны.
В день открытия кафе комсомольцы вручили мне безвкусную картинку, имитирующую набор шпона, без всякой надписи. Она висела в моей меломанской квартире на Чкалова, 17. Вот и все. Слез не было. Случилось это в 1977 году. Стройка заняла около полугода.
Позже питерская газета «Смена» разразилась статьей «Свежий ветер в парусах досуга», в которой описывались начинания молодежи Сланцев. О том, что кафе и музыку сотворил какой-то ухарь от художеств, упомянуто вскользь.
Комсомольцы поначалу делали в кафе встречи с артистами, КВН и бардовские вечера, но потом выдохлись, – поняли, что это не к месту. – Люди стали отдыхать нормально, ведь нагружать отдых мероприятиями было излишне. С билетами в субботу поначалу была проблема.
Со временем для кафе в Ленинграде сделали вывеску в виде парусов. Она болталась на углу 20 лет, пока кафе не снесли деятели Сбербанка.
Сегодня сюда ходят за деньгами, а раньше деньги здесь оставляли. Я сам неоднократно стоял за стойкой, подменяя бармена. Тогда я любил «Шартрез», зеленый ликер, от которого улучшалась потенция. Горькую в то время пить бросил. – Хватало благородных напитков.
Тогда же я стал гонять из дома поварих и официанток, которых приваживала С. – Это был веселый народ, который желал мне добра.


1977
Т. Зазорина.
Свежий ветер в парусах досуга

Дождавшись, когда зажжется неоновая надпись в молодежном кафе шахтерского города Сланцы «Ассоль», зайдем под его скромные своды.
Светло-салатные шторы на окнах, стены мягких пастельных тонов. Столы и стулья алого цвета, удобной, спортивной формы, без излишеств. Пластик, декоративная фанера – отделка недорогая, но подобранная со вкусом. Плывет тихая танцевальная музыка, под которую кружатся пары. У стойки бара негромко включен телевизор: любители хоккея тоже, не обижены. Все гости кафе выглядят нарядно и элегантно. Сюда приходят всем цехом, бригадой или вдвоем. Впрочем, познакомиться можно, и прямо здесь, ведь кафе-то молодежное.

...Было это на комсомольской городской конференции в феврале 1978 года. Делегаты говорили, как отлично работает молодежь Сланцев. Но вот один ил выступающих заметил: «Работаем-то хорошо, а вот как отдыхаем?» Проблему обсудили заинтересованно, и тогда конференция вынесла решение: открыть молодежное кафе: Горком комсомола взял над ним шефство. – Под кафе – решили отдать бывшую Пельменную. Оформлял его молодой художник Владимир Будько. Комбинат общественного питания подобрал двенадцать выпускниц кулинарного училища. Комитеты комсомола самых разных предприятий города советом и идеей, строительными материалами и умелыми руками помогали создавать кафе. Так оно стало – молодежным еще до свoeгo рождения. В начале сентября 1978-го года кафе торжественно открывается. В сланцевской газете объявляется конкурс на лучшее название: побеждает «Ассоль». Создается совет Кафе, его возглавляет секретарь горкома комсомола Николай Панарин. Отныне совет решает все организационные вопросы.
Итак, добрая инициатива, родившаяся на комсомольской конференции, воплотилась в славное дело, быстро и успешно. И к тому были свои причины. Горком ВЛКСМ, совет кафе начали работать, не рассуждая о трудностях и препятствиях. Многие молодежные кафе «угасают» потому, что дают работникам общественного питания небольшую выручку, ну а энтузиазм, творчество, фантазия комсомольцев на выручку не приходят. В Сланцах было по-другому. Комсомольские работники не жаловались на то, что на их долю выпали заботы и о меню, и о культурной программе кафе – от концертов художественной самодеятельности до воспитания посетителей «Ассоли».
– Интересный досуг – это и есть рентабельность «Ассоли», – говорит Николай Панарин, – ведь у нас кафе-клуб. Сюда приходят отдохнуть, провести свой профессиональный праздник или просто потанцевать.
– Главным для нас было создать по-настоящему уютное, популярное молодежное кафе, – продолжает директор Сланцевского комбината общественного питания Г.И. Факторович. – Поэтому в первую очередь мы и думаем о том, чтобы наши гости могли разнообразно, вкусно и дешево поесть.
В «Ассоли» проводят вечера самые различные комсомольские организации. Так, очень интересно отдыхают здесь рабочие регенераторного завода. Свою дискотеку проводит в «Ассоли» ведущий – горный инженер Геннадии Задорожный. Увлекательные конкурсы профессионального мастерства устраивают в этом зале молодые продавцы Сланцевского торга.
Совет принимает заявки на вечера и просматривает их программу. Но будь то профес¬сиональный конкурс или просто обычный вечер отдыха, билет на который можно купить накануне, совет считает, что он должен стать для посети¬телей кафе своеобразным уроком этики. Администратор Анита Михайловна Матвеева внимательно и заботливо знакомит своих гостей с этикетом: на столиках выставляются шутливые правила хорошего тона, которые составил Петр I.
Быстро освоиться в кафе, приятно провести вечер поможет посетителям молодой официант Володя Фирсов, на областном конкурсе професси¬онального мастерства в семьдесят девятом году он занял призовое место. Подчеркнем, что этот конкурс проходил прямо в «Ассоль», и взыскательное жюри областного масштаба очень высоко оценило мастерство поваров и официантов кафе. А молодой бармен Захид Меликов подберет вам танцевальную мелодию по вкусу. И, конечно же, «сочинит»... новый коктейль. Не горячительный, а прохладительный. Вежливость, обходительность и именно прохладительные напитки и помогают поддерживать в кафе теплую и уютную обстановку.
Одна деталь. Когда «Ассоль» только что открылась, совет решил организовать здесь пост оперативного комсомольского отряда. Но в первые же дни стало ясно, что товарищи в красных повязках вовсе не нужны. В кафе не только о хулиганстве, но даже и о грубых нарушениях этикета разговора нет. Как-то один из гостей попытался закурить в зале, на него тут же зашикали, и он пристыженно вышел с сигаретой в вестибюль. Об этом случае вспоминают, как о редком курьезе. И очень скоро дежурство бойцов оперотряда превратилось просто-напросто в приятный отдых. Этот «пост» был снят за ненадобностью...
Так в шутку и всерьез совет кафе, его работники учат своих гостей интересно и культурно отдыхать, ненавязчиво преподносят им своеобразные уроки этикета. Учат их чувствовать себя свободно и раскованно, ведь уметь отдыхать – это тоже не просто. Радостно и весело отдыхать самому и приносить радость окружающим.
Но совет кафе решает не только этические, но и... гастрономические проблемы: заботится о разнообразии меню. В него входят холодные закуски, горячие блюда, кофе, мороженое. Билет в кафе стоит два рубля.
– Все повара у нас молодые, – рассказывает заведующая производством Валентина Павловна. Евдокимова, – и поэтому, наверное, любят при¬думывать новые блюда.
– Здесь очень интересно работать, – сказала повар Галя Полежаева, – у нас и в цехах одна молодежь, и в зале тоже наши ровесники... И музыка такая замечательная играет!
Так что в «Ассоли» и отдыхается, да и работается oтлично. Молодежное кафе в полном смысле слова!
Но, тем не менее, у совета забот не убывает. Наоборот, появляются новые идеи, а с ними и новые хлопоты.
– Ищем постоянного ведущего вечеров, – делится за¬ведующая, член совета кафе Наталья Андреевна Колесникова.
– Сейчас приобретаем аппаратуру для дискотеки, – добавляет председатель совета Николай Панарин, – собираем цветомузыкальную установку.
– Я еще мечтаю купить для кафе пианино, будут у нас в гостях музыканты и поэты, – призналась Наталья Андреевна.

...А в зал входили новые посетители. Они здоровались со знакомыми, приветливо ки¬вали официантам, улыбались администратору. Одни подса¬живались к приятелям, другие поглядывали на телеэкран, третьи весело вступали в тан¬цевальный круг...

Т. Зазорина .