Мама Катя

- Что ты хлюпаешь тут? Расхлюпалась! И так сыро на улице, а тут ты еще сырость разводишь!
Тучная, большая, как дом, женщина опустилась на скамью рядом с Кирой.
- Жарко сегодня! И дождь, как назло с утра. Теперь, как в бане! Еще только полдня прошло, в я уже вся мокрая, хоть выжимай!
Женщина достала из сумки бутылку с водой и чуть повозившись, открыла крышку.
- Хочешь? – она протянула бутылку Кире. – Говорят, если водички попить, то помогает успокоиться. Мне не помогает. Даже ведро выпью – все равно не поможет.
Кира с ужасом смотрела на странную соседку по лавочке. За что ей еще это наказание? Чем она так прогневала небеса, что в добавок ко всем проблемам, теперь еще и вот это! Точнее, эта…
Она всегда не любила полных людей. Они приводили ее в состояние уныния. Ну как можно так себя не любить? Неужели сложно сделать хотя бы пару упражнений, перестать много есть и чуть-чуть подумать о том, что вокруг другие люди. Ведь это же так не эстетично! Все эти складки, огромная одежда, пот, запах… Фу! Кира вспомнила, как они, отдыхая с подругами в спа-комплексе, увидели такую женщину, которая плавала в бассейне.
- Я в бассейн не полезу, девочки! И вообще, на сегодня с меня хватит! – Лиза, лучшая подруга Киры, встала и потянулась. Загорелое стройное тело было идеальным. Еще бы, столько времени проводить в зале, да еще с личным тренером.
- Почему? Мы же весь день собирались здесь провести?
- Вот с этим? – Лиза брезгливо показала пальцем себе за спину. – Да я даже смотреть на это не могу, не то, что находиться рядом. Мне противно!
Дальше пошел такой монолог, что вспоминать его не хотелось совершенно. Киру тогда покоробили слова подруги, но лицемеркой она никогда не была и вынуждена была признаться, что с Лизой в отчасти согласна. Ну нельзя так, просто нельзя! Не можешь привести себя в порядок – сиди дома, тут подруга права, что и говорить.
И вот, она сидит рядом с женщиной, если можно ее так назвать, которая чуть не втрое толще той, что они видели тогда в бассейне. И мало того, что сидит! Она еще и что-то все время говорит! Но, сил встать с лавочки у Киры просто не было. Она провела здесь уже несколько часов, плача поначалу, а потом просто пялясь в стену перед собой. Идти, кроме вокзала, ей было некуда. Она невольно прислушалась к тому, что вещала в пространство странная соседка и на мгновение замерла.
- Такая красивая! Чемодана нет, сумки даже и той нет. Значит не едешь никуда. Встречаешь кого? Или идти некуда?
Кира отвела глаза от стены и все-таки глянула на женщину.
Добродушное лицо с большими, как у матрешки, румяными щеками, лучилось улыбкой, которая тут же исчезла, когда Кира вдруг всхлипнула и, неожиданно для себя, в голос заревела. Что было в этой женщине, которая тут же прижала ее к себе, обнимая, Кира потом объяснить так и не смогла. Она ревела, прижимаясь растрепанной головой с ультрамодной стрижкой к легкой ткани из которой была сшита блузка утешительницы. Ткань мгновенно промокла и Кира вдруг поняла, что никакого запаха пота она не слышит, а есть только легкий аромат каких-то цветов. Она с удивлением поняла, что гадает, пахнет ли так порошок, в котором эта женщина стирает свои вещи или она и правда выполоскала свою блузку в травах, ведь запах был таким сильным и таким нежным. Кира снова принюхалась и вдруг испуганно отпрянула, вырвавшись из рук странной незнакомки. Вот оно что! Теперь она вспомнила! Так же пахли мамины руки, которые Кира почти не помнила, ведь мамы не стало слишком рано. Кире было всего пять, когда мама ее разбилась в аварии. Единственным воспоминанием о матери остался странный лужок или полянка вся усеянная цветами. Мама плела венок, который потом надела на голову Кире, и ее руки пахли точь-в-точь как у этой женщины.
- Ты чего шарахаешься? Обидел кто?
Кира замотала было головой, отрицая то, что с ней случилось, но потом все-таки кивнула.
- Гады ползучие! Такое дите обижать! – женщина вытащила из сумки сверток с бутербродами и большое красное яблоко. – Ну-ка! Давай!
Она развернула сверток, и Кира почувствовала такой запах, что у нее мигом свернулся тугой комок внутри. Она не ела почти сутки, а денег, чтобы купить себе еду у нее не было.
- Так, держи! Это ветчина. Куриная. Полезная. Я сама делала. Ешь, давай! Такая тощая, что смотреть страшно!
- Я не ем мясо… - Кира сглотнула голодную слюну и отвернулась.
- Что ты сказала? – женщина силком впихнула в руки Киры бутерброд, делав вид, что не расслышала, и одним движением разломила надвое яблоко.
- Ничего… - Кира смотрела на эти сильные, не знавшие маникюра, руки и вдруг поняла, что идея про поезд была не самой лучшей. Она впилась зубами в бутерброд и застонала от удовольствия.
- Вкусно? Вот то-то! А остальное все глупости!
Женщина немного повозилась на лавке, устраиваясь поудобнее, а потом глянула на Киру, которая уже расправилась с первым бутербродом и с надеждой смотрела на второй.
- Ешь! Ешь как следует! И рассказывай! Что такое с тобой случилось, что ты на вокзале одна, без вещей и даже, поправь меня, если не права, без денег?
Кира молча кивнула, вытирая слезы, которые снова пришли.
- Погоди реветь-то! Ты сначала расскажи мне все толком. А потом мы с тобой и поплачем, и, дай Бог, еще посмеемся.
Рассказывать Кире не хотелось, но выбора, похоже, у нее не было. Вся история не стоила в выеденного яйца, но это была ее жизнь и другой у нее не было.
Из дома Кира ушла накануне. А, точнее, сбежала, после того, как отец объявил, что Кира ему не дочь и у него будет родной ребенок. Она до сих пор не могла прийти в себя после его слов. Человек, что растил ее и которого она называла папой все эти годы – ей вовсе не отец?! Есть от чего с ума сойти… И ведь ни разу он не дал понять, что она ему не родная.
С мачехой Кира общий язык так и не нашла. Да и как можно было его найти, если Инна была всего на несколько лет старше самой Киры? Конечно, своего отношения Инна сразу не показала, лишь поджала тонкие губы, знакомясь с будущей падчерицей.
- Ты такая миленькая! – пропела мачеха, и Кира поняла, что ее спокойная жизнь закончилась.
Какие-то поддевки со стороны Инны, наговоры отцу, слезы… Все, как в паршивом трехгрошовом романе. Кира это понимала, но сделать ничего не могла. Да и не хотела. Она привыкла, что отец всегда рядом, всегда ее защитит. И слишком поздно поняла, что все изменилось и теперь уже навсегда…
Последней каплей стал их последний разговор, когда отец сначала выложил на стол в своем кабинете документы и предложил Кире с ними ознакомиться, а потом сказал то, что не оставило для нее в этом мире больше никакой опоры. Он ей не отец… Она удочерена им, когда ей было всего три месяца. На вопрос Киры, кто ее настоящий отец, ответа она так и не получила. То ли папа не знал, то ли не захотел говорить. А у мамы теперь и не спросишь…
Полночи Кира просидела, глядя в одну точку на стене своей комнаты, а потом просто накинула ветровку и вышла из дома. Куда идти и что делать, она не знала. Уже под утро она сообразила, что надо идти на вокзал и так оказалась здесь. Телефон был разряжен, да и говорить с кем-либо Кира сейчас не хотела. Близких подруг у нее не было, так как родители часто переезжали с места на место и обзавестись постоянными друзьями Кире никак не удавалось. А те, с кем она общалась сейчас, совершенно точно не стали бы ей помогать. Вся жизнь сводилась у них к фразе из старого мультика, который Кира случайно увидела по телевизору. «Люби себя! Чихай на всех! И в жизни ждет тебя успех!». Маленький чертенок, который воспротивился этим словам, так ей понравился, что она заказала себе брелок с его изображением и долго таскала на рюкзаке, пока не потерялся.
Женщина слушала ее очень внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Когда Кира закончила, она так же молча достала из сумки салфетки и протянула Кире.
- Вытрись.
Она покопалась еще в своей необъемной торбе и вытащила на свет большой кошелек.
- Вот что, девочка. Поговорить с твоим папкой, конечно, надо, но это терпит. Телефон работает?
- Сел.
- Ясно. Держи!
Женщина протянула ей старенький, кнопочный еще, телефон.
- Что смотришь? Не модный? А мне нравится. Дочка подарила. Хороший! Кнопки большие и слышно хорошо. Звони. Или смс напиши, что с тобой все в порядке. Он, конечно, не образец родителя, но волновать лишний раз его тоже ни к чему.
Она наблюдала за тем, как Кира набирает сообщение и о чем-то думала. А потом решительно поднялась, одергивая, помявшуюся и сырую от Кириных слез, блузку.
- Мне звать тетя Катя. Живу я за городом, в станице. Поедешь ко мне? Раз деваться тебе некуда, то не самый плохой вариант, а?
- Зачем?
- Что зачем?
- Зачем вам это надо? – Кира недоуменно смотрела на женщину. – Я чужой человек для вас. Почему вы хотите мне помочь?
Женщина улыбнулась и взяла Киру за подбородок. Пальцы у нее были мягкие и очень теплые.
- А затем, девочка, что чужих детей не бывает. И нельзя, чтобы ребенок оставался без присмотра.
- Но, я-то уже не ребенок…
- Еще какой! Вставай-ка, давай! Нам еще билет тебе купить надо. А то электричку пропустим, придется следующую ждать.
Так Кира оказалась у Екатерины Алексеевны.
По дороге тетя Катя больше ни о чем ее не спрашивала. Это потом она объяснит Кире, что ждала, пока она сама все расскажет.
- Лезть в душу, детка, тоже с умом надо. Кто-то готов делиться болью, а кто-то – нет. Или не сразу решится на это. Главное, время выбрать и тебе все-все расскажут, как есть. Ничего не утаят.
Уставшая Кира уснула в электричке и проснулась только тогда, когда тетя Катя тронула ее за плечо:
- Просыпайся, детка, приехали!
На перроне, тетя Катя махнула кому-то рукой и Кира невольно вздрогнула, когда ее попутчицу чуть не снесла с ног высокая худощавая женщина:
- Мама Катя! Я вторую электричку пропускаю! Боялась, что не приедешь уже. Как Нинка?
- Все хорошо. Устроила их с Яриком. Через пару дней съезжу, проведаю.
- А с врачом говорила?
- Обещал, что все сделает. Молодой, конечно, но, вроде, грамотный.
- А это кто? – девушка глянула на Киру и вопросительно подняла брови.
- Меньше вопросов, Светлана. Мы с дороги и есть хотим.
- Ага… Ладно! Поехали!
Старенький «жигуленок» показался Кире таким забавным, что она фыркнула.
- Что?! Это аэрографика! Сашка делал, брат.
- Аэрография. – Кира машинально поправила ее, разглядывая нарисованного Кота Леопольда.
- Мама Катя, ты где такую грамотную нашла, а? – Света распахнула дверцу машины, и помогла усесться Катерине.
- На вокзале.
- Как меня… - Света внимательнее посмотрела на Киру, которая водила пальцем по рисунку. – А ты рисовать умеешь, что ли?
- Ага. Художественную школу окончила.
- О, как! Сашке понравится! Он-то нигде не учился, все сам.
- Ничего себе! – Кира удивленно подняла глаза. – А работа, как у мастера.
- Вот ему об этом и расскажешь. Садись, нас ждут.
- Кто?
- Увидишь!
Света вела машину так, что Кира на поворотах закрывала глаза.
- Не гони так, Светланка, успеется! – Катерина усмехнулась, оглянувшись на Киру. – Это я привыкла, а ребенок еще с твоей манерой вождения не знаком.
- Вот и познакомится! - Светлана лихо затормозила у калитки большого дома. – Приехали!
Глядя на ребятню, которая высыпала встречать машину, Кира удивленно ахнула.
- Все мои, детка! – Катерина с трудом выбралась из машины. – Но, ты не волнуйся. Я одна живу. Это они просто меня ждали. А так, все рядышком, поэтому и дом мой всегда полон. Идем, не стесняйся!
Детвора загомонила, окружив тетю Катю. Большие руки прошлись по макушкам и щечкам.
- Мои хорошие!
С большой Катиной семьей Кира знакомилась почти неделю. Она никак не могла понять кто кому и кем приходится, пока Света не привезла своего младшего сына, чтобы попросить Катерину присмотреть за ним и, управившись с делами, не устроила Кире экскурсию и не рассказала, что и как.
- Вот смотри! – Света махнула рукой вдоль улицы. Тут трое из наших живут. Зина, Миша, Настена. Все с семьями уже, у всех дети. Да ты их видела, когда мы приехали. На соседней улице еще двое – Оля и Верочка. У Оли двое деток, а Верочку мы замуж месяц назад выдали. На другом конце станицы живу я с семьей и братом Сашкой и Нина. Это с которой мама в город ездила. У нее сын, Ярик, с пороком сердца родился. Вот, наблюдают его. Может операцию сделают и тогда вообще хорошо все будет.
- Свет, я что-то запуталась немного.
- Ничего, распутаешься. Просто время нужно. Нас ведь много.
- Да уж. Тетя Катя настоящая героиня. Столько детей родить!
Света вдруг засмеялась.
- Да не рожала она нас. Мы все подкидыши, как и ты.
Кира споткнулась и остановилась:
- Как это?
- А вот так это. Ой, долгая это история. Пойдем!
Дом Светланы был небольшим, но очень уютным. Зайдя на кухню, Света шуганула кошку, вольготно развалившуюся на диванчике и кивнула на него Кире:
- Располагайся. Я сейчас Ванечку уложу и приду.
Кира разглядывала чистенькую кухню. Видно было, что Светлана хозяйка хоть куда. Все на своих местах, на окнах белые занавески с вышитыми цветами. Кира потянула к себе ткань и удивилась. Каждая незабудка была вышита вручную.
- Любуешься? Это мои самые любимые. Викулины.
- Чьи?
- Дочки моей. Я, когда детей ждала, вот этим безобразием занималась. – Света сновала по кухне, готовя чай. – Меня со всеми тремя на сохранение отправляли. А я там дурела от скуки. Вот и вышивала. Викины с незабудками, Ванины с маками, а Лизины с ромашками.
- Очень красиво! – Кира провела пальцем по цветам.
- Мама научила. Я ведь ничегошеньки не умела, когда она меня к себе взяла.
- Как это взяла? – Кира обхватила ладонями чашку, которую поставила перед ней Света.
- А вот так. Как тебя. У меня родители запойные были. Это я сейчас так легко об этом говорить могу. А ведь детство я свое почти не помню. Мне мама говорила, что когда человеку долго больно делают, он начинает забывать что с ним было. Чтобы с ума не сойти.
- Диссоциативная амнезия.
- Что? – Света остановилась, чуть не выронив из рук чайник.
- Потеря памяти.
- А откуда ты знаешь, как это называется?
- На психолога учиться хотела. Много читала. Мне интересно.
- А что мешает?
- Ничего не мешало раньше. Но, я болела сильно два последних года школы и пришлось поступать платно. Отец мне учебу оплачивал. Теперь не станет. А где еще денег взять, я пока не знаю.
- А чем болела?
- Проблемы были со спиной. Операцию делали. Сейчас все хорошо, только побаливает иногда.
- Ясно.
- Ты не отвлекайся, рассказывай! Мне же интересно!
- Ага. Ну вот… Меня мама лупила так, что я неделю могла отлеживаться.
- Почему тебя из семьи не забрали?
- А кому я нужна? Соседи жаловались, но все без толку. В общем, в тринадцать я из дома сбежала. Больше там жить нельзя было.
Кира ахнула.
- А куда?
- А в никуда! Подружек у меня почти не было. А те, что были… Там та же песня. К ним не пойдешь. Вот и пошла я на вокзал. В кармане денег на два пирожка и все. Там меня мама Катя и нашла. Она в город приезжала за чем-то. Сидела, ждала электричку. Увидела меня, накормила и привезла к себе.
- Прям как меня… - Кира улыбнулась.
- Ага. У нее талант просто находить вот таких, как мы. В общем, мама Катя меня нашла, потом долго билась, чтобы опеку оформить. Не получилось. Тогда она меня удочерила. Сначала меня, а потом Сашку. Его совсем маленьким забрали. Я уже с родителями не жила, когда он родился. Сколько мама Катя на него времени и здоровья потратила - не сосчитать! Зато теперь вон какой вымахал!
- Свет, а у тети Кати свои дети есть?
- Нет. Ты же ее видела. Знаешь, почему она такая?
- Нет. Думала просто полная очень.
- Ага, и покушать любит, да? Нет, Кира. У мамы диабет. Причем давно. И сердце не очень-то здоровое. Она все свои диагнозы в тайне держала до поры до времени. Потому, что детей не дали бы. Лечиться начала, когда уже совсем плохо стало. У нее сестра врач. Вот она ее по-домашнему держала пока могла. Там сложно все. – Света задумалась. – Все равно узнаешь. Лучше я расскажу. Только маме ни-ни, поняла?
Кира кивнула.
- Она в молодости красивая была очень. – Света присела к столу, прикрыв дверь на кухню. – Женихи табунами ходили. А она учиться хотела, врачом стать. Училась в школе очень хорошо. Но, с первого раза у нее не получилось. Конкурс был большой и ей всего-то ничего не хватило для поступления. Чуть-чуть не дотянула. Решила на следующий год поступать. Вернулась домой и влюбилась. Он приезжий был. Не из местных. Закрутилось, расписались и он ее увез. Что уж у них там было, мама Катя не рассказывала никогда. Только раз обмолвилась, когда мы в больнице были. Ей там кучу всяких обследований делали, и врач удивился, что переломов много старых. Ребра. А, как потом выяснилось, еще и пальцы на руках. До сих пор в непогоду беспокоят сильно ее. Мама тогда коротко так бросила: «Муж». И больше объяснять ничего не стала. Это я потом от тети Вали, ее сестры узнала, что муж мамин бывший отсидел за то, что так над ней измывался. А по мне, так этого мало.
Света вытерла глаза.
- Она от него сбежала. Приехала домой. За родителями доглядела. Они у нее рано ушли. И осталась совсем одна. Сестра ее далеко живет, только по праздникам видятся, да созваниваются. Замуж не хотела. Детей иметь не могла после всего, что с ней было. Много нервничала. Начала болеть. А тут я нарисовалась. А потом Зина и остальные. Мама говорит, что никогда нас не искала, мы сами ее находили. Тут, если про всех рассказывать, целую библиотеку романов написать можно. Но, никому из нас она не отказала. И больше того. Всем помогла на ноги встать. Помогала с документами, с пособиями и жильем. Соседи все про нее знали. И если кто дом собирался продавать – шли сначала к маме.
- А откуда у нее такие деньги? – вырвалось у Киры.
- А ты умная. - Света одобрительно качнула головой. - Это очень интересная история. Что-то, конечно, государство выделяет. Мама ведь все о законах поразузнала, пока нас поднимала. У нее почти все под опекой, тогда жилье положено, если родителей родительских прав лишили. Сколько судов она прошла – впору самой юристом становиться. Но, это малая часть, да и выбить что-то – целое дело. А основная помощь и деньги – это Пашенька.
- Кто?
- Пашенька. Он нашелся после Зины. Мама его подобрала посреди улицы в городе. Он из дома сбежал. Грязный был, страшно голодный, простывший. Люди от него шарахались. У него сложно все со здоровьем. Отклонения. – Света покрутила рукой вокруг головы. – Он сбежал и потерялся. На тот момент, как мама его нашла, он уже неделю на улице жил. Его искали, но он как-то умудрился не попасться на глаза никому из тех, кто его искал. Зато маму нашел сам. Взял за руку и не отпустил, пока они домой не приехали. Мама нашему участковому все рассказала. А на следующий день к нам приехали.
- Кто?
- Отец Пашеньки. Мы тогда чуть ума не лишились от страха. Представляешь, подъезжают черные машины, оттуда какие-то люди-люди. Как в плохом кино. А оказалось, что бояться нечего. Дядя Семен очень хороший. Пашеньку не бросил, в интернат не сдал. Любит его, хотя еще дети есть и здоровые. Он очень богатый, дядя Семен-то. Фирмы своя и не одна. Строительством занимается, перевозками, чем-то еще. Дом огромный. Целая усадьба. Мы в гости ездили. Пашенька живет там же, только в отдельном домике. За ним все время присматривает медсестра и охрана.
- А как же он сбежал?
- К врачу ездили в город. И охрана его как-то упустила. Он умеет быть очень тихим и незаметным. А может быть очень буйным. Не знаю, почему, но мама Катя на него странно действует. Он успокаивается сразу почти и без лекарств. Дядя Семен ей чего только не предлагал, чтобы она к нему работать пошла и за Пашенькой смотреть. Но, мама отказалась. Это ж надо было нас оставлять. А на это она была не согласна. Предложила дружбу. Как тот кот, что у меня на машине нарисован. Ездит часто, проведывает их. И сюда Пашеньку привозят, когда он просится. Жаль его… - Света помолчала, думая о чем-то своем, а потом продолжила. - А дядя Семен теперь нам помогает. И с деньгами, и со всем. Юристы у него хорошие, всегда подсказывают, как и что делать надо. Мама Катя шутит, что, наконец, нашелся и в ее жизни даже не принц, а король целый. Добрый и справедливый, прям как в сказке. Со своим, конечно, интересом, не без этого, но помощи от него в разы больше. Вот такая у нас тут Санта-Барбара, Кира. Поверила бы, если бы где услышала?
- Нет! Слишком уж все…
- Это точно. А мы вот живем. Мы все есть. И мама есть. А не было бы ее – и нас никого уже, может, и на свете-то не было. Откуда она нас всех в разное время вытащила, там даже ангелы бы не справились, наверное…– Света глянула на часы, висевшие на стене и вскочила. – Ой! Заболталась я совсем. Сейчас Сашка обедать придет и Руслан, муж мой, приедет.
- Я пойду…
- Куда это? – Света достала из холодильника кастрюлю с окрошкой. – Доставай тарелки. Вон они, на полке. Пообедаешь, тогда пойдешь. Мама сегодня у Зины, они там шьют что-то для детворы. Чего тебе одной дома болтаться?
Для Киры все, что происходило сейчас было похоже на какой-то сон. Семья за столом… дети… смеющиеся, хоть и уставшие, мужчины, которые пришли вместе, синхронно чмокнули в щеки Светлану, за что получили в шутку полотенцем. Кира никогда не была за таким семейным столом. С отцом у них графики не совпадали и даже по выходным они ели в разное время. А, когда появилась Инна, Кира предпочитала есть или где-то вне дома, или у себя в комнате, чтобы не накалять лишний раз. И сейчас она понимала, что ей очень хочется вот так же, как у Светы. Чтобы дом, дети, любящие люди вокруг… Она не заметила, как слезы закапали в тарелку.
- Эй! Я окрошку солила! – Света обняла ее за плечи и потянулась за чистым полотенцем. – Ну-ка, перестань! Все хорошо уже. Ты – дома! Никто тебя больше не обидит.
В тот день Кира впервые рассказала кому-то обо всем, что произошло. И про маму, и про отца, и про Инну. Не так, как тете Кате до этого, вкратце и без подробностей, а абсолютно все. Ей казалось, что с каждым словом уходит боль и ей становится все легче и легче. Света слушала внимательно, изредка задавая вопросы, но лишний раз стараясь не перебивать.
- Ясно… - сказала она, когда Кира замолчала. – Знаешь, что я тебе скажу?
- Что?
- Ты на отца сердца не держи. Все-таки он столько лет тебя растил, как дочку принял. А то, что сейчас он так… Не все с радостью справляться умеют правильно. Он ведь, как я понимаю, много лет думал, что детей иметь не может?
Кира молча кивнула.
- Ну вот. А теперь от счастья на небо готов влезть. И, дай-ка догадаюсь, тест на отцовство он уже сделал?
- Откуда ты знаешь?
- Да деловой он у тебя. И то, что это опасно это для ребенка нерожденного его не остановило. Значит, сильно деловой. А такого с места трудно сдвинуть. Как чурбан. Только то, что сам считает нужным, то и будет делать. Ой, прости, что я так про твоего папу…
- Свет, а почему ты сказала, что с радостью не все умеют правильно справляться?
Света вздохнула и поставила на сушилку очередную вымытую тарелку.
- Иногда радость бывает такая большая, что человеку просто не под силу оказывается и он начинает творить что попало. Вот, как Нина наша. Когда дядя Семен ей помог дом купить, она совсем с катушек слетела от радости. Отмечала так, что пух и перья летели. Мама Катя ее урезонить пыталась, да все без толку. Дальше – больше. Ее муж, Сережа, тоже с ней пить стал. А потом она узнала, что беременна. Яриком… Пить-то бросила. Мы заставили. Заперли ее на месяц под присмотр. Ночевали с ней по очереди. Сережа сам бросил. Протрезвел и понял, что наделали. До сих пор на праздниках рюмку рукой накрывает и ни капли.
- А Нина?
- А Нина билась, орала, что не хочет рожать. Много всего было. Но, вытащили ее. Только Ярику досталось… Там много чего из диагнозов было. Сейчас вот сердце осталось и непонятно, можно что-то с этим сделать или нет. Врачи говорят, что операция нужна.
- А как же… Почему она? Зачем?
- Не избавилась? А не дала. Она, как в себя пришла, так никого к себе не подпускала. Врачей по рукам хлопала, чтобы не сделали чего ненароком. Она же Маугли у нас. Дикая совсем иногда становится.
- Как это?
- А так. В будке с собаками прожила до четырех лет. Пока маме кто-то из соседей не рассказал, что в соседнем поселке есть такая девочка. Как она ее забирала – это отдельная песня. Там Найда еще была.
- Кто?
- Собака. С которой Нина жила. Вот мама Катя их вместе и забрала. По-другому было никак. Найда к Ниночке никого не подпускала. А маме далась.
Дверь на кухню распахнулась и Света вздрогнула.
- Теть Свет! Там за Кирой приехали! Бабушка сказала, чтобы домой шла!
Девочка, стоявшая в дверях вдруг охнула, и умоляюще посмотрела на Свету:
- Разбудила? Я забыла, прости…
- Да нет, Иринка. Он не спит. С папой в комнате. Иди к ним, если хочешь! Спасибо!
Ира ускакала, а Света кивнула на закрывшуюся дверь.
- Нины старшая. Хорошая девчонка. Ты, иди, Кирюша. Или проводить тебя?
- Не надо. Я сама. – Кира неожиданно для самой себя, подошла к Свете и обняла ее. – Спасибо!
- Да мне-то за что? – Света обняла ее в ответ. – Ты, главное, не теряйся. И помни! У тебя здесь дом есть. Будет плохо – знаешь, куда идти.
- Это очень странно, Свет… Столько людей, все не родные, а живут, как семья…
- Ничего странного. – Света погладила Киру по волосам и отпустила. – Семья – это не только родня по крови. Это еще и другое. По душе. Поняла меня? И что крепче – кто еще скажет…
Отец, который приехал за Кирой, не знал, куда прятать глаза. Девушка, конечно, не знала, что Катерина ездила в город, нашла ее отца и долго говорила с ним. Результат этого разговора стоял сейчас перед Кирой и просил простить и вернуться домой.
- Нет, пап. Прости. Но, я не хочу. Мешать вам не хочу. Так лучше будет.
- Давай, я квартиру тебе сниму.
Кира глянула на Катерину и кивнула.
- Я буду очень благодарна, если ты мне поможешь на первых порах. Я устроюсь на работу, только мне нужно перевестись на заочное и начать хоть что-то зарабатывать.
- Не нужно. Я все решу.
- Нет, папа. Это я все решила. Пора мне уже брать свою жизнь в свои руки.
- Потому, что мне не доверяешь больше? – отец Киры помрачнел.
Кира покачала головой.
- Нет. Потому, что так правильно. Ты же сам всегда учил меня, что надо рассчитывать только на себя. А сейчас что? Я просто применяю твои уроки на практике.
Отец оплатит учебу Кире. Она окончит университет и станет одним из лучших детских психологов в городе. Запись к ней на прием будет расписана на недели вперед. Инна родит мальчика и Кира от души порадуется за семью отца, но общаться с ним будет очень редко. И не потому, что затаит обиду, нет. Просто семья, которая появилась у нее после встречи с Катериной, станет ей гораздо ближе. И, когда Катерина, которую Кира, как и все остальные, будет звать матерью, сляжет, девушка бросит все и уедет в станицу, чтобы ухаживать за ней. Полгода, которые пройдут после инсульта, разбившего Катерину, станут для Киры самыми тяжелыми и, как ни странно, самыми счастливыми в жизни. Вокруг будут люди, которым она нужна. Которые ее примут такой, какая она есть. И Кира поймет, о чем говорила ей Света.
Семья сделает все возможное и невозможное, и Катерина все-таки встанет. Правда, далеко ходить ей будет теперь сложно и речь станет не совсем внятной. Но, Саша с Русланом смастерят отличную лавочку, поставят у ворот дома и Катерина будет проводить там много времени, со смехом отмахиваясь от реверансов, которые будут отвешивать ей в шутку дети:
- Как вам трон? А? Отличный! Ваше величество, не желаете ли чайку?
И детвора будет носиться возле бабушки, призывая ее судить в играх и поминутно приставая:
- Ба, а ты видела? Как я высоко раскачался! А Федька гол забил! Первый раз! Такой красивый! Хоть сейчас в сборную! Наши бы тогда всех-всех обыгрывали!
Кира вернется в город только тогда, когда убедится, что с Катериной все в порядке, насколько это возможно.
И, спустя еще полгода, первой на свою свадьбу она пригласит именно ее.
- Мама Катя, ты будешь рядом?
- Всегда, девочка моя, всегда…