Свои

- Ну, куды ты свою старую морду, да новым рушником трешь, не знаешь что ль, для кого вешано! Вот - вот Ритуля с Тазиком подъедут. Я для них уж и постель новую постелила и подзор кружевной из сундука достала, и рушник повесила. Да, удочки свои с прохода убери, вона как дите малое, кто куды, а он на рыбалку повадился. Чего тебе там, намазано?
- Не Тазик, а Стасик, стало быть Станислав! Поворчи ящё, в своем дому чем хочу, тем и трусь. Всё уж готова? Деньги на этот, как его, новбук ихний где?
- Знамо где, под скатеркой, приготовлены давно.
- А хватит?
- Вчерась бегала к Любкиной внучке, все разведала, говорит хватит. Ой, сдался он им этот Бук, на эти деньжищи телевизор купить можна.
- Не ворчи, карга старая! Пойдем лучша ждать на завалинке.

Просидели дед Федор и бабка Малашка на завалинке до самой вечерней зорьки. По очереди выходили на дорогу, выглядывали, не едет ли машина.
- Не приедут. Всё, хорош сидеть. Пойдем в избу.
Осунулся дед, посмурнел и поплелся, шаркая ногами, в дом.

А ведь всю неделю ходил орлом. Хвастался соседям, что вот мол, помнят их еще и дети и внучка. Привезет жениха показывать деду с бабкой. А теперь чаво уж там. Не приехали. Кабы не стряслось чего по пути. Ох, беда.
- Федь, сходил бы ты на рыбалку, что - то окушков захотелось жаренных.
Видит Малаша, как ему тяжко и провожает на рыбалку, для потехи.
-А, чего и правда, схожу. Погутарю с Вовкой то, может и отпустит тоска.
Пошел на омут, сел, удочку закинул в воду, пару подсечек сделал, вдруг у обрыва вода зарябила и пузырями пошла.
- Вовка, ты че ли? Хорош прятаться, вижу что ты.

Вылез водяной из реки сел рядышком с дедом. Ростом невелик, кожа бледная, седой как лунь, бородища длинная.
- Ну, че нос повесил Федь, не приехали твои?... Сам вижу, что нет.
- Да, ладно, не больно надо, - слукавил дед, - боязно мне, не случилось ли чего в дороге, а остальное ерунда.
- А далек ли путь?
- Да нет, ежели по рекам по твоим, верст пятьдесят всего.
- Так, я это, сейчас сгоняю, поспрашиваю у своих, не видал ли кто чего.
- Сгоняй, Вова, сгоняй, уваж старика. А я здесь посижу, подожду тебя.


Часа три просидел Федор у реки, совсем стемнело уж. Вдруг вспенилась вода. Вышел Вова, схватил Федора за руку, отдышался и говорит:
- Ну, всё дед, радуйся! Живы твои, завтра приедут, жди к обеду!
- Как так, откуда знаешь?
- Так это, поплыл я своих оповещать о пропаже, немного погодя весть пришла, что кикимора, Лариса Ивановна, видела компанию молодых на опушке леса, недалеко от реки, шашлыки вроде жарят. Я к ним, выхожу из воды, а из леса и Лариска в это время пожаловала и трясет своей клюкой. Я знать спрашиваю, у девки:
- Деда Федора и бабку Малашку имеете?
 Все молчат, а девица головой кивает и шепчет:
- Имеем.
- Ну, раз так, - говорю - чтобы завтра были у них, как штык. И Стасика прихвати, ждут они, стало быть, очень.

- Так что, жди, завтра прибудут! И не благодари, свои мы, помогать друг другу должны. А теперь, беги дед домой, обрадуй Малашу, да привет от меня передай большой.
Нырнул в воду и был таков.

 А на следующий день, в избе стариков была большая радость. Внучка приехала знакомить жениха с дедушкой и бабушкой. Жених то вот только бледноват был и молчалив. Ну, так ведь это ничего, дело житейское, привыкнет.